Simple steps

      Машина на приличной скорости неслась по бесплодной земле вокруг Бендора. Энакин лениво провожал взглядом пролетавший мимо унылый и совсем не менявшийся пейзаж: тускло-серые холмы, заброшенные раскопки, дымящиеся трубы над теми, что ещё работали, редкие комплексы, готовившие территорию к выработке. Ничего интересного за окном не мелькало, и Энакин обратил своё внимание на Мастера.       Лицо Оби-Вана было отрешённым, он c пустым взглядом смотрел перед собой. Нахмурившись, Энакин дёрнул их связь и ощутил такую же странную пустоту. Он дёрнул сильнее.       Оби-Ван повернул к нему голову.       — Это, действительно, необходимо? — устало спросил он.       — Да, — вскинулся Энакин. — Ты не отреагировал, когда я пытался быть помягче.       — Или, возможно, я сознательно не обратил на тебя внимания, чтобы научить терпению, — Оби-Ван скрестил руки на груди. — Тебе ещё многому нужно учиться.       — Да, да, — отозвался Энакин. Он слышал это слишком часто, чтобы серьёзно воспринимать. — Хорошо, что ты здесь, чтобы учить меня.       Это, казалось, снова увлекло мысли Оби-Вана куда-то далеко.       — Да, хорошо… — тихо ответил он, и Энакин был готов взорваться.       До вечера ещё слишком далеко, решил он, а сейчас появилось отличное время для разговора.       — Что с тобой такое? — спросил он, начав с самого простого.       Оби-Ван, конечно, выглядел совершенно растерянным.       — Прошу прощения?       — Что с тобой не так? — повторил Энакин. — Губернатор знала тебя только как мальчишку, которого похитили и сделали рабом, — для него это звучало почти как ругательство. — И та женщина…       Оби-Ван поднял ладонь, останавливая Энакина.       — Терпение, падаван. Как часто я должен тебе напоминать? Ты получишь ответы вечером, и это притом, если моему другу из Зоны Обогащения не удастся тебя просветить.       — А почему не можешь просветить ты? — потребовал Энакин.       Оби-Ван просто его проигнорировал.       Спустя час они достигли подобия ворот и, поговорив со сторожем–меерианцем, прошли через них. За воротами открывался вид намного приятнее, чем прежде: здесь царили десятки оттенков зелёного с яркими пятнами фруктов и цветов. Сад выглядел аккуратным, с ровными рядами грядок, в пейзаж вписывалось и несколько зданий, которые мастер назвал оранжереями. Некоторые растения сидели в горшках, вода из какой-то ирригационной системы периодически разбрызгивалась вокруг. Дальше, в полях, виднелись рабочие, некоторые из них были меерианцами, некоторые арконцами, некоторые людьми. Мирный вид садов напоминал Энакину Набу.       Клат-Ха, управлявшая машиной, склонила голову набок.       — Мы почти на месте, — сказала она, голос её приглушал гулявший в полях ветер.       Машина постепенно замедляла ход, пока не остановилась совсем, лениво зависнув над землёй. Трое выпрыгнули из маленького спидера. Энакин обратил внимание, что его Мастер глубоко вздохнул, и чувство ностальгии! коротко мелькнуло в связи. Он вопросительно взглянул на него с немного раздражённым видом, и Оби-Ван, казалось, сжалился и ответил на невысказанный вопрос.       — Обоняние напрямую связано с центрами памяти мозга, — сказал он спокойно, мельком улыбнувшись. — Вдохнув запах всех этих деревьев, я вдруг вспомнил, как впервые здесь оказался; все чувства и звуки сразу.       Энакин нахмурился. Сильно. Оби-Ван кивнул ему, но не продолжил разговор и пошёл вперёд за Клат-Ха по извилистой грунтовой дороге, снова нагло игнорируя падавана. Это бесило! Как он может получить ответы или чему-то научиться, или даже помочь Мастеру, если тот упорно отстраняется?       Он последовал за взрослыми; самообладанию пришёл конец, и Энакин демонстративно выказывал недовольство, даже не пытаясь смягчить гневное выражение на лице. Пусть Оби-Ван краснеет от смущения за непослушание падавана, пусть это покажет его в плохом свете!       — Это выставит в плохом свете тебя, — заметил Оби-Ван, уловив его чувства. — Неужели ты враг самому себе?       …Проклятье, Оби-Ван!       Они вошли в здание административного назначения, пересекли несколько узких коридоров, пока не оказались рядом с подобием офиса, заставленного картотечными шкафами, с маленьким столом в углу, за которым сидел неприметного вида арконец. Клат-Ха широко улыбнулась, её зелёные глаза засветились, и она просто сказала: «Я оставлю вас наедине», потом развернулась и вышла из кабинета. Энакин проводил её взглядом, прежде чем вернуться к Мастеру и арконцу. Двое смотрели друг на друга.       — Оби-Ван Кеноби!       — Сай Тримба!       Они с жаром пожали друг другу руки.       — Посмотри на себя! — сказал Оби-Ван. — Начальник полей Зоны Обогащения!       — Посмотри на себя! — воскликнул Сай Тримба. — Наконец-то джедай! Мы надеемся, это значит, что Мастер Джинн наконец принял тебя в падаваны!       …Что?       Двое совершенно не обращали внимания на обескураженного падавана. Сай Тримба выдвинул стулья для гостей и быстро вернулся за свой стол, его глаза светились восторгом. Лицо Оби-Вана тоже сияло радостью.       — Он принял, — ответил джедай. — Сразу после того, как обезвредили бомбу… — Что? — Прости, я не имел возможности рассказать тебе: Мастера Квай-Гона скоро отправили на другую миссию, и просто не осталось времени поговорить с тобой.       — Так мы были правы, тайный склад…?       — Был частью плана, да.       — Мы так волновались, когда ты исчез, а потом услышали про заминированные шахты…       — Всё обошлось, — махнул рукой Оби-Ван. — Лучше скажи мне, что происходило здесь? Зона Обогащения, вижу, процветает.       — Да, мы усердно над ней работаем. Учёные и генетики культивировали одно из местных растений и увеличили концентрацию аммиака в нём. Мы сажаем их в пещерах и пустых шахтах, и они цветут! Мы начинаем вводить дактиль в окружающую среду, и мы уверены, скоро его будет достаточно, чтобы накормить нас.       — Отличные новости! Не хотелось бы, чтобы хатты снова выкрали его и вынуждали вас или работать на них, или умирать.       — Да, мы помним. Мы также помним твою храбрость в тот день.       Оби-Ван отрицательно качнул головой.       — Моя храбрость блекнет в сравнении в твоей. Ты умирал, Сай Тримба, но всё же дождался Мастера Квай-Гона.       — Мы думаем, что ты слишком скромный, — приподнялся в кресле арконец. — Но это обычно для джедаев.       Все следующие два часа Оби-Ван и серокожий Сай Тримба болтали о Зонах Обогащения, достигнутом ими прогрессе, над чем они сейчас работали; об изменениях в Агрокорпусе и чем он сейчас занимался, как поживают остальные арконцы, что они думали об немыслимо самостоятельном Сай Тримбе, бла, бла, бла. Энакин честно держал внимание, но не находил ничего важного в пустых разговорах и комментариях. Из собранных за целый день кусочков в голове Энакина никак не желала складываться картина. Он узнал, что Оби-Вана здесь похитили и обратили в рабство на Великом море, но при этом он провёл много времени в Зонах Обогащения, исследуя тайный склад и обезвреживая бомбы. А ещё здесь был Квай-Гон, которого, казалось, знали все, но только в администрации и управлении.       Какая-то бессмыслица!       В два часа дня Клат-Ха вернулась из — куда бы она ни ходила — и забрала их. Оби-Ван тепло попрощался, Энакин тоже, хотя внутренне он закипал от того, что никак не мог составить картину из разрозненных деталей. Расплывчатая фраза Йоды, что он будет нужен Мастеру, дополнительно давила на сознание. Его тянуло в разные стороны, и Энакин не знал, что делать.       Возвращение прошло в тишине, пока Клат-Ха не высадила их возле отеля. Багаж, хоть и небольшой, уже доставили в их номер, и распаковка его не заняла много времени.       — Разбирать, кажется, всегда быстрее, чем собирать, — заметил Энакин.       — Подожди, пока мы будем собираться домой, — сухо усмехнулся Оби-Ван. — Незнакомая обстановка и незнакомое занятие делают интересной любую рутину.       Ужин доставили в номер — подарок от Агрокорпуса, сказал меерианец — и рот Энакина наполнился слюной при одном только запахе еды. Все мысли вылетели из головы, пока он смаковал каждый кусочек, и в то же время быстро уминал свою порцию. Вкуснотища!       Закончив, он откинулся назад и скрестил ноги под собой; сытость смягчала даже его прежнее раздражение. Оби-Ван тоже немного расслабился: он с удобством расположился в кресле и, по крайней мере, не выглядел так, словно пребывал в парсеках отсюда.       — Ладно, падаван, — начал он. — Я знаю, что у тебя появилось много вопросов, но сначала разберёмся с настоящим. Что ты думаешь о сложившейся ситуации?       Энакин задумался, но почти сразу же ответил.       — Я думаю, что хатты те ещё подлые твари и пытаются захватить территорию. Скорее всего, этот парень, Грондо, затевала, но я поставлю кредиты на то, что он лишь исполнитель Иссуллы. Они точно стоят за кражами и ищут дешёвой наживы, не желая честно платить.       Оби-Ван медленно кивнул.       — Тогда скажи мне, падаван, почему кражи начались только сейчас?       — Это важно?       — Да. Я нахожу очень интересным, что они начались только после прибытия Грондо. Так же любопытно, что до последнего времени Иссулла придерживалась договора. Здесь не всё так просто, и мы знаем далеко не всё. Что ты думаешь о том, что они ничего не предприняли против Зон Обогащения?       — Потому что между ними ничего общего. Так?       — Возможно, но если у них действительно серьёзные намерения, то им следовало бы воровать и в Зонах Обогащения. В них прекрасная возможность для разбоя из-за огромной площади Зон, кроме того, в их захвате и заманчивая идея контролировать продукты первой необходимости; уже знакомая мне тактика.       Энакин взглянул на Мастера.       — Вроде того, что случилось с Сай Тримбой?       — А, вижу, ты не успокоишься, пока мы не покончим с другим делом.       — Ты меня хорошо знаешь, Мастер.

***

      — О, да, очень хорошо, — Оби-Ван помедлил, поглаживая рукой подбородок. Время на Бендомире не было плохим воспоминанием, но многие чувства, которые он считал затихшими, вспыхнули здесь с новой силой. Он принял их со смертью Квай-Гона, как ему казалось, но возвращение на Бендомир снова всё подняло: все сомнения, горе и боль, постоянное отторжение его пока-ещё-не-Мастера. Он не ожидал их напора, и ещё должен был объяснить их падавану… Великая Сила, как он вообще справится?       Начав с начала, конечно. Он глубоко вздохнул.       — Для начала, — Руби с плеча. — Мастер Квай-Гон и я тогда ещё не были Мастером и падаваном. Меня отправили на Бендомир работать в Агрокорпусе.       Оби-Ван внимательно следил за изменениями лица падавана. Энакин не сразу уловил смысл сказанного, но через несколько секунд его ошарашенное выражение дало понять — смысл слов дошёл до него.       — Ты хочешь сказать, что никто не выбрал тебя падаваном? — воскликнул Энакин, возмущённый от одной только мысли. — Почему?       Эх, молодость. Оби-Ван улыбнулся над искренней верой падавана в Мастера.       — Я помню, Мастер Йода был расстроен из-за моей ссылки, и позже Мастер Квай-Гон тоже признался, что считал мою отправку в Агрокорпус пустой растратой потенциала.       — Тогда почему?       Оби-Ван пожал плечами.       — В то время мне чего-то недоставало. Я был молодым, крайне наивным и порывистым, не умел контролировать гнев.       — …Ты допускал гнев?       — Я человек, Энакин. «Мы не святые, а искатели». Кроме того, тебе это ничто не напоминает? — Оби-Ван одарил его долгим, значительным взглядом.       Энакин покраснел и замолчал.       — Когда я был в твоём возрасте, меня переполняло множество бурных эмоций, как и тебя сейчас. Вот почему ни один Мастер не взял меня, — он не забыл разочарование, боль очередного отказа, отчаяние, что тринадцатый день рождения становился всё ближе. — Вот почему меня отправили на Бендомир. Так совпало, что Мастер Квай-Гон тоже направлялся туда на миссию. Я просил его снова и снова, умолял его принять меня в падаваны, и каждый раз он отталкивал меня. Я познакомился с Сай Тримбой на том корабле. Приключением стало просто добраться до Бендомира: на корабль напали пираты, и пока Мастер Квай-Гон отбивался от них, а я пытался посадить корабль, хатты воспользовались возможностью выкрасть запасы дактиля у арконцев, жизненно важные для них кристаллы.       — Типичные подлые хатты, — пробормотал Энакин, не зная, что сказать. Было ли приключение действительно захватывающим?       — Арконцы едва не расстались со свободой ради шанса выжить. Чудом я убедил их подождать, и — в последний момент, как обычно для моего Мастера — Квай-Гон нашёл и вернул минерал, — Оби-Ван сделал паузу. Воспоминания вставали у него перед глазами. — Сай Тримба проявил себя очень храбрым, они все. Некоторые из них уже умирали, когда вернулся Квай-Гон. После того я отправился в Зоны Обогащения, а мой Мастер пытался расплести интриги.       — Это та часть, в которой ты столкнулся с бомбой и рабством?       Оби-Ван на миг задумался, был ли он таким же в детстве… Да, скорее всего, был. Он вздохнул и продолжил.       — Я мало знаю про то, что происходило в Бендоре. Мастер Квай-Гон никогда про это не говорил; думаю, те воспоминания были для него слишком болезненными. В любом случае, после нескольких недель в Зоне, Сай Тримба и я наткнулись на спрятанный склад, в котором «Дальние миры» хранили припасы. Я сообщил Мастеру Квай-Гону и в приступе явной глупости решил проследить за складом на случай, если что-нибудь произойдёт. Без помощи, предупреждения Квай-Гону или раздумий о возможной опасности и последствиях. Итогом, конечно, стало то, что меня поймали и отвезли на шахту «Дальних миров» в Великом Море. Все рабочие там носили ошейники с детонаторами, которые срабатывали, если уходить слишком далеко. Мастер Квай-Гон спас меня, слава Силе, и сумел деактивировать ошейник.       Оби-Ван остановился, думая о том, что случилось после, и какую боль это причинило Мастеру. Он не был уверен, что хочет делиться этим с Энакином, ведь в Архивах должны быть подробные записи, мальчик может взглянуть на них когда угодно. Но он встряхнул головой при мысли. Это будет трусостью.       — Человека, который и организовал всё дело, звали Ксанатос. Несостоявшийся джедай, бросивший Орден. Павший.       — Вау…       Оби-Ван на мгновенье прикрыл глаза, собираясь с силами.       — Он был учеником Мастера Квай-Гона.       — Что? — Энакин открыл рот в недоверии, неспособный представить человека, который знал бы высокого джедая и имел смелость на Падение. Оби-Ван решил, что падавану будет полезно узнать об этом: по крайней мере, для того, чтобы понять, что даже мир джедаев не был идеальным. — Как? Почему?       Оби-Ван поднял руку, останавливая поток вопросов. Всему своё время.       — Так… получилось, — медленно произнёс он.       И неожиданно представил себе своего порывистого ученика, полного чувств и страстей, сильных, легко берущих над ним верх, как и Ксанатос утверждающего, что Мастер не разменивается ни на эмоции, ни на похвалы, в одно мгновенье покинувшего Орден и выбравшего Тёмную Сторону. Холодок прошёл по спине, и всё, что Оби-Ван мог сделать, это не позволить сомнениям охватить себя и отбросить мысли прочь. Вернуться к настоящему. Квай-Гон не подвёл его, и он сам умрёт, но не подведёт своего падавана. Он не станет сомневаться в Энакине. Он не станет.       — После моего спасения мы вернулись в Бендор и встретились с ним, — Оби-Ван продолжил рассказ. — Это был тяжёлый бой, но оказалось, что у Ксанатоса другие планы. Он сорвал встречу и запер нас в шахте с ионной бомбой — одной из многих, раскиданных по планете и тоже заминированных, — Оби-Ван помнил своё импульсивное, иррациональное и очень глупое решение прижаться к двери и взорвать на себе ошейник, дав Квай-Гону время сбежать. Благая Сила, о чём он думал? — В конце концов, мы сумели обезвредить их все и помешать планам Ксанатоса. За это время Мастер Квай-Гон что-то во мне разглядел и решил принять в ученики.       После, конечно, посыпались ещё вопросы; Энакин без любопытства уже не Энакин. После лет обучения, как учиться, мальчик начинал раскрываться в полную силу, что и демонстрировал сейчас, заваливая Оби-Вана новыми и новыми вопросами, желая знать каждую деталь, чувство, впечатление, желая понять каждую мелочь той судьбоносной миссии, подарившей Оби-Вану отца. Осторожные попытки Оби-Вана обойти наиболее острые моменты, особенно касавшиеся его самого, безжалостно вызывали азарт даже больший, чем истории про Квай-Гона, и всего через час разговора Оби-Ван чувствовал себя как после изматывающей встречи с Советом. Чувство, давно и хорошо знакомое.       Не стоило упоминать, что все разговоры о настоящей миссии отложили до утра. Оби-Ван втайне был рад, что завтра будет возможность в отместку поднять падавана пораньше, чтобы наверстать упущенное время.

***

      Энакин был более, чем недоволен, что утром Мастер разбудил его невыносимо рано, но в крошечном уголке сознания, существование которого нечасто признавал, он понимал, что во многом это его собственная вина. Ему едва удалось заснуть этой ночью: его мысли лихорадочно метались от откровения, что Оби-Вана никто не хотел брать в падаваны, что его Мастера сделали рабом (пусть и ненадолго), что Квай-Гон (Квай-Гон!) вёл себя, как упрямый баран, а ещё Ксанатос, его павший ученик. Слишком много всего, чтобы просто взять и заснуть!       Мысли его летали со световой скоростью, и всё больше и больше рождалось вопросов, когда он думал обо всём. Он пробовал задать их утром, но Оби-Ван просто выразительно посмотрел ему в глаза. К своему разочарованию Энакин понял, что до вечера ответов не получит. «Сконцентрируйся здесь и сейчас», в конце концов. И «здесь» было на корабле, а «сейчас» на их встрече с Иссуллой и её версией событий.       Поскольку до моря им добираться было ещё час, Энакин решил снова подумать над всем, что узнал. Только даже не представлял, с чего начать.       Ему не приходила даже мысль, что Мастер когда-то мог быть рабом. Честно говоря, он не думал, что хоть какой-нибудь джедай мог знать унижение быть чей-то собственностью. Джедаи сильные и благородные, и хотя они стремились к скромности, в них хватало гордости и достоинства любыми силами избегать участи раба. Может, вот почему Оби-Ван так хорошо понимал Энакина. Он понимал, что значит рабство. Он не смог его прочувствовать, потому что был рабом всего несколько дней. Энакин встречал таких новообращённых людей. Осознание всей тяжести положения падало на них только спустя несколько месяцев, когда они понимали, что попали в ловушку. Оби-Ван не пробыл рабом достаточно долго, но у него всё же был опыт, который Энакин не ожидал увидеть ни у одного джедая.       Энакину не нравилось, что Оби-Ван был рабом. Рабства бы он не пожелал никому. Смотреть на Мастера, пытаться представить сильного, ласкового, доброго Оби-Вана с чипом в теле или унизительным ошейником было просто неправильно. Так же неправильно, как и рабство матери. Оби-Ван был его семьёй, и, несмотря на то, каким коротким был его опыт, Энакин приходил в ярость, что кто-то посмел отнять у Оби-Вана главное человеческое право на свободу. Оби-Ван не заслуживал этого, как не заслуживала мама или он сам.       Но от знания, что Оби-Ван, неважно насколько недолгим было его испытание, понимает, что значит для Энакина быть рабом, ему становилось легче. Отчего Энакин чувствовал себя ещё хуже, потому что как можно было радоваться, что Оби-Ван повторил его страдания? Знание, что кого-то в Ордене джедаев коснулась отобравшая у Энакина детство доля, было утешающим. Но Энакин хотел стать джедаем. А джедаи не радуются чужим страданиям.       Безумная смесь эмоций.       Так что Энакин сделал то, что всегда делал, сталкиваясь с вызывавшими бурю в душе событиями. Он проигнорировал их и перевёл мысли в другую область.       Он до сих пор не оправился от шока, что никто не захотел взять его Мастера в падаваны. Даже Квай-Гон. Неужели они не видели, кем был Оби-Ван? Идеальным джедаем? О, Энакин понимал, что Оби-Ван стал великолепным джедаем благодаря годам работы и тренировок. Вряд ли Оби-Ван всегда был таким, но Энакин просто не мог представить Оби-Вана кем-то другим, а не образцовым Рыцарем. Как кто-то мог его не захотеть? Даже Ферус Олин ревновал Энакина за то, что тот отхватил такого замечательного Мастера!       И Мастер Квай-Гон! Энакин до сих пор придерживался о Мастере очень высокого мнения и считал самым достойным на роль отца. Но его детское обожествление рассыпалось в пыль, когда он начал получать полную картину о мужчине, которого едва знал. Он узнал, что Квай-Гон обучал падавана, предавшего его, и из-за тягостных воспоминаний не позволял себе даже обнять Оби-Вана. Энакин не понимал, зачем павший ученик настолько яростно желал отомстить, что был готов взорвать целую планету. Прежде он слышал имя Ксанатоса. Истории Оби-Вана про прошлые миссии иногда касались Ксанатоса, как врага, и Энакин был уверен, что это один и тот же человек. Квай-Гон научил Оби-Вана «концентрироваться здесь и сейчас», но сам же не следовал своему совету! Если бы следовал, то увидел бы, насколько Оби-Ван достоин обучения!       Были вещи, из-за которых Энакин злился на Квай-Гона. Он не освободил его мать. Он умер. Но это легко затмевалось, потому что Квай-Гон освободил его, и Энакин всегда будет видеть его в хорошем свете. Квай-Гон стал хорошим Мастером Оби-Вану, стоило только вспомнить про отчаяние и скорбь Мастера, чтобы понять, что не только Мастером, но и отцом. Но Энакин не знал, сможет ли когда-нибудь простить Квай-Гона за то, что он упрямо растаптывал мечты и надежды Оби-Вана по пути на Бендомир. Серьёзно, Квай-Гон вёл себя, как урод! Оби-Ван так много сделал, чтобы спасти Бендомир, и никто не помнит или не признаёт его. Они помнят только Квай-Гона. Оби-Ван не пустое место! О его действиях должны знать все!       Энакин принял решение. Когда он вернётся в Храм, ему будет всё равно, насколько он отстаёт в домашней работе: он пойдёт в Архивы и узнает про каждую миссию, на которую отправлялись Оби-Ван и Квай-Гон. Охотно и подробно рассказывая про приключения, Оби-Ван явно умалчивал про некоторые из них, и Энакин собирался узнать всё. А потом он пойдёт к Мастеру. Потому что если Квай-Гон так сухо относился к падавану, то Оби-Вану безумно не хватает ласки и внимания. А Мастер их заслуживал, как никто другой.