Simple steps

      Первый раз, когда Энакин покинул Храм, произошёл совершенно случайно.       Всё началось с довольно безобидного задания от учителя: подготовить доклад о некоторых местах Храма. Его одногруппники быстро разобрали то, что ему казалось заведомо скучным: Зал Тысячи Фонтанов, Крыло Целителей, Шпиль Зала Совета. Уныло и занудно. Энакин при полной поддержке Мастера решил изучить энергоблоки. Когда он впервые оказался в Храме, Оби-Ван устроил ему экскурсию по интересным местам, в том числе и по энергоблоку. Джедай-гид, вялая бабуля по имени Ню, знала много занимательных вещей, но больше всего в её рассказах Энакина заинтересовал тот факт, что Храм потребляет лишь десятую часть энергии типичных зданий на Корусанте, значительно превосходя их по размерам. Сейчас, для задания, он вспомнил про него и решил подробнее изучить.       Это оказалось увлекательным занятием. Однажды ему попалась карта электросети Храма, на неё он наложил всё, что сумел узнать, и дело стало намного интереснее.       Храм насчитывал тысячи лет, и за всю историю он претерпел множество перестроек и улучшений, но Энакин с изумлением обнаружил, что некоторые объекты и системы до сих пор на месте и фактически нетронуты; устаревшие в конструкции, но гениальные в задумке. Например, в некоторых переходах Восток-Запад не было ничего, кроме огромных турбин. Выхлопные газы, движение машин и ветер вместе создавали сильнейшие порывы, запускавшие турбины и стабильно обеспечивавшие энергией Храм. Громоотводы на шпилях Храма соединялись с генераторными батареями, и каждая гроза надолго их заряжала; все окна через специальное покрытие на них использовались как солнечные батареи.       Чем больше Энакин занимался проектом, тем больше в него втягивался. Незадолго до этого он нашёл подробные карты Храма и мог рассмотреть любой уголок, но любопытство требовало увидеть системы лично. Открытием для него стало и то, что в каналах для обслуживания не предусмотрено освещения, и именно это привело к несчастному случаю.       Он забрался в одну из шахт вместе со всеми картами и пытался хоть что-нибудь на них разобрать. После очередного поворота последний свет исчез, и Энакин увидел потрясающую вещь. Кому-то пришла в голову гениальная идея покрыть трубы фосфоресцирующим веществом, на полу нарисовать направляющие стрелки и обозначить перекрёстки.       Зачарованный, Энакин поцарапал ногтем стрелки — долговременное занятие, потому что он не мог даже разглядеть свои руки. Он быстро догадался, что у рабочих должны быть и светящиеся перчатки (или даже костюмы! Вау!). Когда удалось соскрести немного вещества, стало ясно, что оно было покрыто прозрачным пластиком для защиты. Ещё круче! Энакин полез в карман за картой и понял, что для чтения света было недостаточно. Нахмурившись, он убрал её, доставая и активируя датапад. Открыл электронную версию карты и попытался понять, где находится.       Свет от датапада приглушил свет от стрелок, и когда Энакин шагнул вперёд, прищурившись, засмотревшись на незнакомый узел, он не заметил обозначение нового хода.       Прямо под ним.       Целую минуту он летел вниз, больно ударяясь о что-то, прежде чем его ослепил внезапно вспыхнувший свет, и он потянулся к Силе, умоляя её смягчить падение. Удар всё равно стал неожиданностью, больно отозвавшись в каждой косточке, и следующие несколько секунд Энакин просто лежал, пытаясь переварить, что произошло.       Через пару мгновений до него дошло, что свет вокруг был дневным. Энакин поднялся с колен и растерянно провёл рукой по растрёпанным волосам. Подняв глаза, он увидел канал, из которого выпал. Солнце играло бликами на крышах соседних зданий, воздушный трафик лениво полз мимо над головой, а воздух вокруг был сухим и горячим.       Он был… Он был…       Снаружи.       В запале Энакин припомнил каждое когда-либо услышанное ругательство и придумал несколько новых по случаю для пополнения запаса.       Ругань умерила овладевшее им лихорадочное возбуждение и подступавшую панику. Выдохшийся, с немного прояснившимися мыслями, он обошёл площадку, пытаясь найти дорогу назад. Если он только снова заберётся в шахту, то вернуться по светящимся стрелкам обратно не составит труда. Но Энакин быстро прикинул высоту входа — двадцать метров над головой — слишком высоко даже для прыжка с помощью Силы. Нахмурившись, Энакин стал искать другой способ. Нигде поблизости не было видно Первого Бульвара, главной ведущей в Храм дороги. Залезть на сам зиккурат казалось немыслимым — Храм был на километр выше всех остальных зданий!       Надо позвать на помощь?       Нет, нет, должен быть другой способ вернуться в Храм. Он не станет звать Мастера на помощь.       Часом позже, однако, он признал поражение. Всю свою жизнь он был механиком; его талантом была способность чинить дроидов — ценное умение в глазах Уотто. Этим он гордился. И с опыта, полученного в рабстве, он запомнил, что звать на помощь — всё равно что напрашиваться на наказание; и это значит держаться до последнего, хотя Уотто только орал, если у него что-то не получалось. После многих лет Энакин находил очень, очень сложным просить о какой-либо помощи. Вот почему было так сложно учиться у Оби-Вана, хотя Мастер не уставал повторять, что иногда просьба о помощи идёт только на пользу. И поэтому Энакин, поворчав и снова вспомнив крепкие словца, со вздохом сел и начал тщательно приводить мысли в порядок и готовиться к медитации.

***

      Оби-Ван, пока Энакин искал приключения, был в Зале Совета. Всегда казалось удивительным находиться рядом с любым из членов Совета: Сила по-особенному пела вокруг них, почти осязаемые их мощь и способности невольно внушали восхищение. Близость всех двенадцати — трепет.       А ещё — нервы.       Разумеется, это была не первая встреча Оби-Вана с ними. Он приходил в Зал Совета не раз до этого, но прежде с ним всегда был Мастер, Квай-Гон. Восхищение всегда сменялось нервозностью, потому что если его Мастера вызывали в Совет, то дело постоянно сводилось к выговорам за решения или действия Квай-Гона на миссии. Пребывание на плохом счету у Совета совсем не облегчает жизнь. За последний год Оби-Ван так и не понял, как они к нему относятся. Слова Йоды, что он не одобряет обучение Энакина, поставили новопосвящённого Рыцаря в известность, что Совету не нравится не только мальчик, но и он сам. Поскольку из-за этого разговора встречи с Советом стали редкостью, Оби-Ван мог только гадать, что происходит.       Он понятия не имел, чего ожидать, когда его вдруг вызвали в Совет. Когда Мейс объяснил зачем, Оби-Ван с большим трудом попытался (и, казалось, неудачно) скрыть шок.       — Меня? — только и спросил он.       — Да, ммм, — сказал Йода, прикрывая глаза. — Ты. Отправиться должен ты.       Оби-Ван глубоко вздохнул и заставил себя трезво подумать.       — Мастера, — начал он. — Я сочту за честь, что вы выбрали меня для этого задания, но я едва ли чувствую себя готовым для него. Я стал Рыцарем лишь полтора года назад, и обучаю падавана, который ещё не овладел в достойной мере световым мечом и самоконтролем, чтобы участвовать в миссии. Уверен, должен быть лучший выбор, чем я.       Мейс наклонился вперёд, упираясь локтями в колени. Оби-Вану вдруг стало интересно, сознаёт ли Мастер, насколько угрожающе в такой позе он выглядит.       — Кеноби, — сказал он резко, даже не потрудившись обратиться «Рыцарь». — Более двухсот планет намерены отделиться от Республики и создать собственную систему управления. Мы должны послать джедаев на каждую из них и обсудить их возвращение. У нас мало Рыцарей — нам не приходится выбирать. Даже если мы отправим всех — всё равно недостаточно. По сравнению с другими вы свободны. Поэтому вы улетаете, — тон Советника не допускал возражений.       Оби-Ван признал поражение, уже сейчас думая, как объяснить всё Энакину. Мальчик с нетерпением ждал их первой миссии, и несложно представить, как он будет разочарован, если Оби-Ван улетит один, и…       — Я потерялся!       Оби-Ван подавил стон и прижал руку к виску.       — Потерялся! Потерялся! Потерялся! Потерялся! Потерялся!       — Что-то не так? — спросил Мейс, откидываясь на спинку кресла.       — Нет, нет, Мастер Винду, — быстро ответил Оби-Ван, отдёргивая руку от головы, и мысленно обругал себя за очевидную ложь. — Мой падаван, кажется, пытается привлечь моё внимание, — добавил он, надеясь, что не выглядит так же беспомощно, как себя ощущает — и это перед целым Советом, не меньше!       К его удивлению, Совет, все двенадцать членов, обменялись понимающими улыбками. Йода тепло усмехнулся.       — Тогда идти должен ты, и увидеть, какие проблемы твой падаван нашёл. Закончили здесь мы.       Оби-Ван поклонился и так быстро, как только позволяло достоинство, покинул зал. В мыслях творился беспорядок. Что имел в виду Йода, когда говорил, что Энакин нашёл проблемы? Считал ли он падавана только источником проблем, было ли это тонкой насмешкой или просто демонстрацией того, что ему не нравится мальчик? Нет, это было бы слишком низко для Мастера. Оби-Ван укорил себя за неподобающие мысли о члене Совета. Неужели он настолько сомневается в своём положении, что мысли в первую очередь идут в таком направлении? И почему Энакин кричал ему «Потерялся!» не переставая? Куда он попал, если и в самом деле потерялся? Во что он опять влез?       И почему, Сила, почему это случилось прямо на Совете?

***

      Энакин вздрогнул, когда почувствовал что-то, похожее на отклик от Мастера, мягкое «Где?» скользнуло в разум, окрашенное раздражением. И почему Мастер сердился? Не он провалился в шахту и вывалился из Храма! Энакин тихо зарычал про себя, но не прервал медитацию, приоткрыв глаза и осматривая всё вокруг, посылая изображение по связи.       Услышав, наконец, тёплое «Иду», Энакин решил, что сделал всё от него зависящее, и теперь остаётся только ждать. Открыв глаза и вынырнув из медитации, он поднялся и с наслаждением выпрямил ноги, гадая, как скоро Мастер сможет найти его. Он снова задрал вверх голову, пытаясь рассмотреть стены Храма высоко над собой, но они уходили так далеко, что от попыток разглядеть края только заныла шея. Нахмурившись, мальчик размял её и опустил голову, выискивая что-нибудь интересное внизу.       Было немного за полдень, ещё виднелось солнце, но через несколько минут оно должно было скрыться за крышами зданий, и без бликов на стёклах Энакин сможет получше осмотреться.       Так он считал, пока не увидел плакат.       Прилепленный не самой умелой рукой на одну из отштукатуренных стен, плакат был очень похож на те, что часто встречались на Татуине про гонки, нелегальные, не контролируемые хаттами. На плакате был изображён гонщик, так быстро приближавшийся, что задний план размывался в разноцветные полосы. «Жаждешь скорости? Ждём тебя на нижних уровнях, посмотрим, сколько в тебе адреналина!» Энакин в изумлении уставился на плакат и в первый раз за долгое время понял, что существует жизнь и за пределами Храма и Сената. Он даже не догадывался, что на Корусанте есть нижние уровни! Природное любопытство разжигало интерес узнать, на что похожи заезды, кто в них участвует, но больше всего что представляет собой гоночная полоса, сравнима ли с Каньоном нищего на Татуине? Какие повороты там, каких гонщиков принимали, кто был лидером заездов? Мысль вызвала ухмылку на лице Энакина: кем бы этот лучший ни был, скоро он будет вторым, теперь, когда он был здесь и готов показать, кто на самом деле лучший.       Он запоминал адрес, когда ладонь вдруг легла ему на плечо. Подпрыгнув от неожиданности, Энакин обернулся и увидел Мастера, но бившее в глаза солнце мешало разглядеть выражение на его лице.       — Оби-Ван! — воскликнул он. — Посмотри! Здесь есть гонки на подах! Когда мы сможем спуститься и посмотреть? У джедаев есть гонки? Потому что если они есть, я хочу записаться и показать, кто победил на фестивале Бунта Ив! Ты не знаешь, где проходит трасса, и какое топливо…       — Падаван, — спросил Оби-Ван. — Из-за этого ты начал кричать и выдернул меня прямо с заседания Совета?       У Энакин хватило совести смутиться и опустить глаза. Мысленно дав себе пару секунд, он почувствовал себя достаточно раскаявшимся и начал объяснять, что случилось.       — Я проверял некоторые ходы энергоблока в Храме для доклада в домашней работе, и было круто, как там всё светилось в темноте из-за чего-то, размазанного по трубам и даже по полу, но оно светилось только в полной темноте, и когда я включил свой датапад, чтобы посмотреть карту и переходы, стрелки погасли, а я не заметил открытый люк прямо подо мной и упал в него, и не знал, как вернуться назад! — он запнулся, переводя дыхание, но, наконец, рассмотрел лицо Оби-Вана. Строгий, прямой и холодный взгляд останавливал все заготовленные извинения.       Оби-Ван долго не отводил от него глаз. Лицо его застыло, и через пару секунд Мастер закрыл глаза и протяжно, устало вздохнул. Ладонь легла на бородку, погладила короткие волосы, и наконец…       — Идём, Энакин.       Оби-Ван развернулся на каблуках и пошёл вперёд, заставляя Энакина подскочить и идти следом, гадая, что пошло не так.       — Оби-Ван? Оби-Ван, что случилось? Что не так? Ты злишься на меня?       Джедай остановился, секунду постоял и медленно качнул головой.       — Нет, — ответил он всё же; голос его казался разбитым. Энакин хотел, но не мог взглянуть Мастеру в лицо. — Нет, я не сержусь, падаван. Я даже скажу, что ты меня сильно напугал, когда сказал, что оказался вне Храма, — Энакин принял это, но быстро обозначил как ложь, потому что Оби-Ван ничего не боялся.       — Тогда в чём дело? — потребовал он, не понимая, почему Мастер держался так холодно. — Я делал домашнюю работу и провалился в шахту, это случайность!       — А вопрос про гонки?       Энакин понял, что теперь может только защищаться.       — Ну же! — сказал он, догоняя быстро шагающего впереди джедая. — Я обожаю гонки! Ты ведь знаешь! Может, лучше будет спросить, почему ты не сказал мне, что на Корусанте бывают гонки, а?       Оби-Ван застыл, остановившись так резко, что Энакин почти налетел на него. Он использовал момент, чтобы обогнать Мастера и одарить его гневным взглядом.       — Ну? — потребовал он.       Мастер закрыл глаза и снова потёр подбородок.       — Энакин, — неспешно начал он. — Я думал, ты хочешь стать джедаем.       Это его задело. Сильно.       — Конечно, хочу! — выкрикнул он, его голос задрожал.       — Тогда почему ты отвлекаешься на развлечения вне Храма?       — Нет! — запротестовал он, шокированный и уязвленный тем, что Мастер может даже подумать такое! — Я делал домашнюю работу, что именно ты не услышал?       Оби-Ван опустился вниз, до уровня глаза в глаза и положил руку на плечо мальчику.       — Энакин, — мягко произнёс он. — Я хочу, чтобы ты выслушал меня. Жизнь джедая очень непроста. Она требует дисциплины и абсолютной сосредоточенности. Абсолютной. И никакое влияние извне не должно их пошатнуть. Это будет сложно для тебя, я понимаю: ты вырос без воспитателя и лучше, чем другие юнлинги знаешь, что лежит за пределами Храма, и твоё природное любопытство тянет тебя туда.       — Тогда…       — Энакин, — Оби-Ван не дал ему сказать. — Тебе нужно сосредоточиться только на обучении, только на своём будущем джедая. Городские развлечения только навредят тебе, а ты слишком талантлив, чтобы сейчас всё бросить. Ты меня понимаешь?       — Но…       — Ты меня понимаешь? — с нажимом переспросил Оби-Ван.       — …Да, Мастер, — покорно ответил он, хотя смирение было притворным.       Энакин чувствовал важность вопроса, хотя и не полностью его понимал. Он не мог вообразить, как любовь к гонкам может повредить его обучению в Храме, ведь именно гонки спасли его из рабства. Если он был одарён, как говорили все вокруг, то почему он не может заниматься не только учёбой? Всё это смущало его; и когда Оби-Ван вёл себя вот так: строго и непреклонно, и не собирался слушать — Энакин не знал, что делать.       Во второй раз он ускользнул из Храма, чтобы увидеть Палпатина.       В третий раз, чтобы посмотреть на гонки.