Crazy

Клинт психовал. Сильно. Вроде бы быть частью состава команды супергероев — круто и весело, но Бартон не ожидал, что настолько тесно себя свяжет с ними, что потом не сможет так просто уйти. Во всех смыслах. Все «обычные» угрозы исчезли, остались только те, с которыми одному ему не справиться. Он считал несправедливым, что Кэп может работать один, что Старк вечно независимый, что даже Беннеру руки не связывают, а наоборот оставляют ему всю желаемую свободу. Один Клинт склонялся по башне, имитируя одинокую Рапунцель и ожидая, когда же сможет покинуть это ненавистное место. Он требовал от Фьюри заданий, но все преступники, словно динозавры, вымерли и показываться не желали. Поэтому поздний вызов директора, да и после того, как Клинт закатил самую настоящую бабскую истерику, был странным. Но проигнорировать его Бартон не мог, поэтому, скрепя душой, снова поплелся в сторону кабинета Фьюри. Как ни странно, но привыкнуть к огромной башне не получилось до сих пор. Бартон выучил основные коридоры, которые ведут к директору, в гостевую и в его комнаты. Свернуть куда-то в другую сторону, агент не решался, слишком большой риск заблудиться. Сегодняшнюю суету он не замечал, медленно шел в нужную сторону. В приемной никого не было, и Клинт хотел войти без стука, но, остановившись перед самой дверью и секунду замявшись, он поднял руку. Раздались три глухих удара, после которых прозвучал немного уставший голос директора. — Звали? — Да, — Фьюри оторвался от каких-то бумаг, поднял единственный темный глаз. — Понимаю, просиживать чуть ли не целые сутки в башне — тяжело. Но я сейчас действительно не могу тебе предложить чего-нибудь дельного. Не Робина Гуда же тебе изображать, — усмехнулся он своей же острой фразы в сторону лучника. — Поэтому у меня есть предложение. Толстая папка грязно-бежевого цвета подкатилась по гладкой поверхности стола прямо в руки агента. Гриф «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» ярко-красным красовался на обложки, сразу отгоняя желание открывать папку. Сверху была пометка «Дело: 02071910». Узнать, что прячется за этим делом, Клинт не спешил, только невесомо прошелся пальцами по краю. — Что это? — Новое дело. Оно, конечно, не такое, к какому привыкли Мстители и ты, но задание очень важное. Ознакомься, и завтра вечером жду тебя здесь.

***

Стрелки часов стремительно шли вперед, казалось, слишком быстро. Саша прошла медосмотр, приняла немалую горсть обезболивающих. И ей казалось, что времени на решение не осталось. Возвращаться в Японское море было чем-то вроде самоубийством, но находиться рядом с Фьюри и знать, что теперь все его глаза и уши обращены на нее, было, к сожалению, не лучше. Она была полна уверенности и энтузиазма, что теперь сможет отыграться на нервах директора, но взглянув в его глаз, пыл приутих. Да, все мы набираемся опыта. Даже уже опытные люди. Шэрон пыталась поговорить с ней. Но сама Саша этого не хотела. Не хотела общаться ни с кем, кто был в тот роковой день рядом, ни с кем, кого она однажды знала. Потому что сейчас в их глаза ничего кроме ужаса и презрения не будет. А страдать из-за этого — последнее дело. Мрачные мысли прервали шаги агента. — Мисс Гроссман, Вас вызывает директор Фьюри. Все. Конец. Она так и не выбрала и думала, что решать придется по пути к Фьюри. Агент подошел с каменным лицом и неожиданно заломил руки за спину. От такого внезапного движения Гроссман тихо вскрикнула, морщась от боли. На запястьях зазвенели знакомые наручники, а агент, наконец, убрал руки. Саша нахмурилась, зло посмотрела на молодого парня, а после неожиданно усмехнулась. — Что, лимит гостеприимства исчерпан? Я даже не удивлена, — пробормотала она. Агент взял ее под локоть и повел уже по знакомым коридорам. Саша так и не успела хорошенько обдумать решение, дверь в кабинет Фьюри появилась перед носом совсем внезапно. Агент замельтешил, и через секунду прохладный металл соскользнул с рук. Женщина кинула недовольный взгляд на него, но парень даже не заметил. — Проходите. Во второй раз находиться в этой комнате было легче, и выдержать тяжелый взгляд директора стало как раз плюнуть, за что Саша мысленно себя похвалила. Если и дальше так пойдет, то гадить Фьюри она сможет почти с чистой совестью. Он нахмурил брови, не сводя своего взгляда, сложил руки замком на столе. Бумаги на этом самом столе были разбросаны, где-то светились папки, в одной из которых были зафиксированы все грехи Гроссман. Директор вздохнул и отвел взгляд. Молчаливая пауза продолжалась еще немного, как Фьюри заговорил. — Я даже не думал возвращать тебя на землю, агент Картер настояла, — тихо произнес он, опуская глаз в бесконечные бумажки. Саша скептически выгнула бровь, но перебивать не решилась. — Даже не представляешь, сколько проблем ты в тот раз принесла и сколько времени пришлось разгребать все это дерьмо. «Можно было бы и без этого упрека в голосе» — подумала Гроссман, беззлобно усмехнувшись. Последние слова директора — бальзам на душу. — Я считал, что тебе нет прощенья… Но после некоторый происшествий я передумал. Все-таки каждый заслуживает второго шанса. Даже после самых ужасных поступков. И я пойму, если ты не захочешь находиться здесь, но и не отпущу тебя. Извини. Не хватало только драматичной музыки, тогда Саша не поскупилась бы и на одну слезинку. Но сейчас насмешливая улыбка так и расползалась на ее лице. — Ты хороший актер, директор. Тебе бы в театр, а не вот это все, — она обвела рукой вокруг. — Не до мыльных опер сейчас, к сожалению, но приму это за комплимент. Как бы Фьюри не пытался свести все это в нейтральную сторону, у него получалось плохо. Хоть Саша и не была совсем уж в ярости от заявления директора, она не отрицала своего желания всадить Нику канцелярский нож в единственный глаз. Что ее останавливало, она все еще не понимала. — Так, — начал директор. — Решай. Здесь — искупать грехи и, наконец, отмыться от этой грязи, или вернуться обратно в ссылку. Ультиматум всегда было нелюбимым словом Саши. И как только ее угораздило связаться с такой задницей как Фьюри. Вцепился зубами как бешеная борзая и отпускать не хочет. Решай, Гроссман, иного пути нет. Тяжело вздохнув, Саша на миг прикрыла глаза и окунулась в глубокие размышления. Все-таки логичнее остаться на суше, но гребаная гордость, или что там еще такое мерзкое и противное у нее, не позволяет. Гроссман открыла глаза, сжав кулаки, решительно посмотрела на Фьюри. Лицо не выражало никаких эмоций, только в глазах плескалось все отношение к сидящему напротив. Директор поднял бровь, терпеливо выжидая ответа Саши. — Я согласна остаться. Широкая улыбка засияла на лице Ника, а Гроссман только сейчас поняла, что мерзавец был уверен, что она не захочет обратно в море. Желание отомстить возросло в геометрической прогрессии, зато появилась отличная возможность. Везде же надо искать свои плюсы. От этих мыслей тепло разлилось на душе, и Саша зеркально Фьюри улыбнулась. Только в этой улыбке не было ничего хорошего. Женщина поднялась с кресла и последовала на выход. Напоследок громко хлопнула дверью, но улыбка не пропала с лица директора. Осталось только получить согласие Бартона. А Клинт согласится, куда он денется.