***
*** Тамара Раджави оказалась довольно приятной девушкой. Возможно, Колл думал так, только потому что кроме нее на постоянной основе никого не видел. С ее помощью он «познакомился» со своим лучшим другом — Аароном. Да, этот парень наверное был лучшим другом всей планеты, идеальным красавчиком с добрым сердцем. Аарон был и есть тем самым парнем, чтобы стать которым любой готов был продать душу. А еще он заканчивал стажировку в Коллегиуме (о котором Колл даже что-то помнил!), так что видиться с ним часто просто физически не получалось. Кстати о Коллегиуме — Колл там был. «Университет» магов его совсем не впечатлил. А точнее, не впечатлили его обитатели. Что за вздор! Он даже без памяти мог спокойно отправить целый кабинет почивать в небытие, а та группа, на которую ему довелось посмотреть, не могла зажечь элементарной магией воспарившую свечу. А когда Тамара сказала ему, что это место его обучения… Да, Колл пришел в ужас. Зато девушке было невероятно весело. Также за тот месяц, с которого начался отсчет его новой жизни, Тамара показала ему и всю его семью. Отца, троюродную сестру, двух теть и женщину, которую все называли тетушкой Розэ, хоть она ею и являлась только в восьмом поколении, дай Бог. И что не менее важно, у него был, черт возьми, собственный волк! Колл был настолько счастлив видеть свою семью (не считая внезапно появившейся тети, она его пугала), что при встрече он с легкостью вспомнил много моментов с ними связанных, что и раскрыло ему планы своей «настолько близкой, что ты и представить не можешь» новой-старой подруги Тамары. Воспоминания возвращались с эмоциями, которые он переживал. И Колл поймал себя на мысли, что он не может вспомнить абсолютно ничего только о ней… Да, в его голове был образ, картинка Тамары как двадцати двух летней девушки, которая явно притворяется социальным работником. Она не раскрывала профессии, но Колл, как оказалось, был довольно способным в делах сыщика. Ему потребовались пара дней и Аарон, чтобы получше вспомнить и вбить себе в голову слово «Магистериум» и «мастер». Коим Тамара и пыталась стать. И Коллам думал, она шутит, когда говорит о том, что собирается обучать сложных детей. Но он помнил Магистериум. И понял, что Тамара скорее преуменьшает, чем выдумывает. И Колл помнил, каким ребенком был. Помнил ту грубость, безалаберность и озлобленность, что сочилась из его характера направо и налево. Но также он помнил, как от этого избавлялся. Медленно, но верно — плохие качества пошли во благо. А Тамара все чаще шутила на тему его завышенной самооценки. Ах, разве это так плохо? Теперь он нередко вскакивал посреди ночи с улыбкой на лице, ведь он вспоминал моменты, проведенные в Магистериуме. И Колл всегда видел Аарона, но ему казалось, что рядом был кто-то еще. Он не решался спросить об этом у Тамары, но, казалось, точно знал, что это было именно ее место. Он начал привыкать к жизни. К милой, но пустоватой квартире, к постоянному присутствию в ней действительно загадочной подруги, к записям, которые он делал каждый вечер, чтобы не забыться. Но в один день все пошло наперекосяк. В день, когда Колл случайно обратил внимание на детали и мысленно пришел в ужас. — Может ты перестанешь разглядывать мои книжные полки и расскажешь что-нибудь о себе, — улыбнулся Колл в один из осенних вечеров. Время подходило к семи, а в такие часы Тамара всегда собирается уходить. И Коллам поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется оставаться одному. Или оставаться без нее. — В конце концов, так совсем не честно. Ты совершаешь развернутый урок с презентацией о моей жизни, о которой знаешь больше меня самого, а я даже не могу вспомнить имена твоих родителей. Ну, или хотя бы кота! Тамара рассмеялась, убирая с колен книгу. Казалось, все то время, пока она молчала, комнату сотрясала самая неприятная и отвратительная тишина на свете. — В мои планы входило то, что ты сам об этом вспомнишь, — ухмыльнулась она. — Имена моих родителей всегда наводили на тебя страх и ужас, так что может сильные эмоции заставят тебя проснуться посреди ночи, повторяя их. — Это жестоко! — рассмеялся Колл. — Я хочу знать что-нибудь личное. — Я не рассказываю личное своим пациентам, — лукаво улыбнулась девушка. — Тамара, черт бы тебя, Раджави. Мы знаем друг друга с двенадцати, и ты вылила мальчику лишайник на голову, когда тот меня обозвал. Мы ближе, чем ты думаешь! — шутливо запротестовал парень. — К тому же, оба знаем, что ты не квалифицированный врач. Поэтому, если не хочешь оказаться за решеткой — начинай отвечать! — Понятия не имею, кто рассказал тебе о той ситуации с лишайником, — начала девушка и Колл понял, что сам не припоминает, кто мог ему такое рассказать. — Но того мальчика зовут Джаспер. И, если хочешь знать кое-что личное, то его нынешняя девушка, Селия, была влюблена в тебя по уши лет до четырнадцати. И даже свой первый поцелуй отдала тебе. — Ничего себе. — Вспыхнул Колл. Таких подробностей он явно не помнил. — Так мы с ней, ну, встречались? — Нет! — слишком резко вдруг вырвалось у Тамары. — Нет, разумеется, нет. — Хм, неужели я вообще ни с кем не встречался? — начал Колл, стараясь разболтать девушку. Она ведь явно знала об этом. А Коллу было интересно. Например, ему было очень интересно знать, почему с ним возиться старая подруга, а не какая-нибудь там невеста, уже четыре года как возлюбленная и все в таком духе. Может, он был более одиноким, чем казалось на первый взгляд. — Я не думаю, что должна об этом рассказывать, — сказала Тамара тихо и грузно, будто эта тема была ей близка и одновременно неприятна. — Я здесь для того, чтобы ты это вспомнил. — Ну может, если ты подтолкнешь меня к воспоминаниям… — Нет! Нет и время уже слишком позднее, я должна ехать домой. Девушка вскочила с кресла и поспешила удалиться в коридор. Колл с разочарованным вздохом поплелся за ней, не забыв проворчать ругательства, которые в его голове чудесно прижились и рассеиваться явно не собирались. Ну почему бы просто все не рассказать?! Неужели это так сложно? Или это вселенский заговор? Может, Колл сразу умрет, если Тамара сама расскажет ему всю его подноготную. Коллам, разумеется, этого не узнает… Пока, черт возьми, не вспомнит. Он закрыл за ней дверь, взяв обещание встретиться завтра, и поплелся на кухню со смесью негодования и разочарования на лице. Было больно даже думать о том, сколько всего ему предстоит узнать. И сколького он никогда в своей жизни не вспомнит. Это было так странно! Он помнил почти все и почти обо всех, и это была прямая заслуга Тамары. Она показала ему мир, словно раньше для Колла он был невидим. И он был уверен, что не найдет человека, способного так же: просто сидеть рядом, молчать, но при этом давать такую дикую почву для беспочвенно всплывающих воспоминаний. Обо всем, но не о ней. И тут Колла посетила странная мысль. Тамара никогда не давала ему повода вспомнить о себе, утаивала свою биографию, не показала ни одной детской или хотя бы юношеской фотографии их двоих и даже не говорила, где и с кем живет. Последняя деталь буквально сжирала Коллама изнутри. Разве может молодая девушка все время проводить в компании старого друга, не взирая на то, что в отношениях с другим человеком… Да Колл бы с ума сошел от ревности! Исключено! Особенно если учитывать тот факт, что это все же была Тамара, а не кто-то другой… Она нравилась Коллу, явно не как подруга детства или, упаси боже, сестренка. Он и подумать об этом не мог до того момента, пока не обратил внимание на то, что она скрывает нечто очень и очень важное в их личном прошлом. И Колл не будет Коллом, если не… — Какого?.. — беспорядочный поток мыслей Коллама прервала упавшая на его пальцы черная коробочка. Буквально вывалилась из шкафчика с кофе, о котором Колл грезил пару секунд назад. — Это тут еще откуда? Прожить на одном месте месяц — это все-таки срок. И уж что-что, а полку, где хранится кофе, Колл знал вдоль и поперек, да к тому же даже протирал ради поддержания порядка и благодарности любимому напитку за то, что заменяет более не полезные вещества. И чтобы хоть раз он видел эту коробочку — да не было такого! Он даже не сразу понял, что в ней можно хранить. Слишком маленькая, бархатная, вычурная и дорогая… да к тому же совершенно пустая! «Бред…» — пронеслось в голове у Колла, прежде чем его зрачки резко расширились, а дыхание сбилось. Сознание, словно получив доступ к чему-то новому, как сумасшедшее прогоняло по телу тонны воспоминаний.***
На следующий день, так взволнованно дожидаясь вечера, он предполагал, что может сойти с ума от беспокойства. А еще пару раз прогнал мысль о том, что уже давно сбрендил. Ведь все, чем он занимался весь день — это крутил в пальцах пустую коробочку, чувствуя ужасающее дежавю. Конечно, он уже сидел на кухне, точно так же погружаясь в свои мысли и потирая бархатное покрытие. Только это был совсем другой дом, совсем другая кухня, а коробочка не пустовала. И это было ровно месяц назад, ровно за три дня до того, как очнулся в полупустой больнице без воспоминаний. И если бы тогда, месяц и три дня назад ему бы сказали: «Нет смысла заниматься самопожиранием, она скажет тебе «да», а уже на следующий день ты об этом не вспомнишь». Нет! Такого Колл даже в самом кошмарном сне допустить не мог. Но все же так и не приснившийся кошмар обратился в жизнь. И он месяц смотрел на свою невесту, как на загадочную подругу детства, не зная о ней совершенно ничего… Именно это заставило его впервые за месяц вновь обратиться к магии. Ему нужна была постоянность, которую она могла дать. И когда в дверь постучали, Колл не знал, что и думать. Он просто не понимал, словно… забыл, как вообще мыслить и говорить. Не вставая с табуретки на кухне, он щелкнул пальцами, и замок входной двери щелкнул следом, покорно слушаясь хозяина. Вид немного ошарашенной, но радостной девушки с двумя огромными пакетами в руках взбудоражил Колла, и он невольно улыбнулся, уже грея в себе мысль о том разносе со всех фронтов, который сейчас начнется. Потому что ему хотелось вывалить на нее информацию огромной ношей, что грызла его изнутри весь день, но, во-первых, он понятия не имел, как это сделать, а во-вторых, его интерес был сильнее. — Вот уж не думала, что когда-нибудь это увижу! — радостно воскликнула она и растянула губы в веселую улыбку, когда тяжелые пакеты медленно поплыли по воздуху прямо на кухню, повинуясь тяжелому взгляду серых глаз. Девушка направилась прямо за ними. — Браво, Колл. Это впечатляет. — Да, я постарался вспомнить, как бы это… — усмехнулся Колл, жестом предлагая ей сесть рядом. — Сама понимаешь — воспоминания приходят по щелчку пальцев. Иногда ты находишь их в самых неожиданных местах. — И где же ты нашел такие профессиональные навыки, хм? — улыбнулась девушка, по-хозяйски наливая в кружку воду и подсаживаясь к Коллу. — Можно сказать там же, где ты купила все эти горы вещей, вон те, которые в черных пакетах. — Он указал на название достаточно роскошного для того, чтобы побывать в руках у потомственной богачки, бренда. — Решил приготовить кофе, а там такой манифик… И он наконец положил на стол коробочку, доселе спрятанную в кулаке. Тамара затаила дыхание и кружка в ее руках предательски закачалась. — Шутка будет не смешной, если ты скажешь, что потеряла его, — улыбался Колл, не понимая такой безэмоциональности в ее лице. Обычно за этой «задумчивостью» скрывалась буря, ураган эмоций! И Колл помнил это… — Это будет лучшая твоя шутка, если ты скажешь… — Что я все помню? — Колл улыбнулся еще ярче, наблюдая за тем как в черных глазах Тамары словно распускаются цветы, нежные и одновременно броские. Совсем новые, даже не смотря на то, что это была самая правдивая шутка на свете. Она смеялась и улыбалась, словно маленькая девочка набрасывалась на Колла с объятиями и целовала его щеки, губы, пока каким-то образом не обнаружила себя в гостиной. Но ее радости помешало совсем не это. — Почему ты просто не показала мне этого раньше? — наконец смог спросить Колл, пусть и между более важным делом, не понимая, но не переставая улыбаться. А ее улыбка померкла. Тамара медленно отстранилась и опустилась на диван, буквально взглядом предлагая Коллу сесть рядом. — Они сказали, что ты можешь не вспомнить, — неуверенно произнесла она, — Та магия, которой тебя поразили, в большинстве своем, убивает самые сильные воспоминания. — Но ведь ко мне возвращаются воспоминания! — резко, но как мог мягко заявил Колл. — Даже те, о которых лучше и не помнить. Я помню практически все! Отца, Аарона… — Ты даже не представляешь, как было страшно показывать тебе их, знакомить заново. Потому что все, о чем я думала, это о том, что ты мог забыть их, забыть навсегда. И что бы я делала, если бы была на их месте? Что, если бы я показала тебе фотографии и привела домой, а ты бы смотрел так, будто все то, что объединяло нас в твоей памяти совсем новое?! Будто ты никогда уже ничего не вспомнишь… На пару секунд Тамара замолчала и нервно сглотнула, словно пыталась сдержать рвущиеся наружу эмоции. И Колл даже попытался представить себя на ее месте. Попытался, но не смог. — Приходить в место, которое не я одна называла домом и видеть все, что содержит сплошные воспоминания, которые мне страшно тебе показать? Спать в пустой кровати, готовить одно кофе утром и ехать к тебе, ловя себя на мысли, что я тебе чужая. Но знаешь что еще страшнее? Надеяться. И это было многовековой, незабвенной правдой, которую они много раз доказали самим себе. — Это невыносимо — каждый день слышать о том, что ты меня совсем не знаешь, — прошептала девушка. — Я специально спрятала коробочку в шкаф вчера. Думала, что если ты найдешь, то что-то изменится… Колл, не долго думая, протянул руку и сжал ее ладонь в своей. Даже самые маленькие, в любой другой день казавшиеся незначительными вещи, были важной частью его маленькой вселенной, которую он выстраивал день за днем. Каждый человек, когда-то вставший перед ним, когда-то ушедший или оставшийся, — часть его крошечной по меркам мира истории. И терять ее части было ужасно. Но находить их, стараться пережить вновь — словно наконец научится чувствовать и видеть. — Мы бы построили все заново, — пролепетал он, наконец поймав ее улыбку. — Я люблю тебя, Тамара. И этого я забыть все равно не смогу, — сказал он, наконец потянув за край ее кофты. Желая вновь начать видеть и ощущать.***
Тамара лежала на его плече и изредка дергалась, может, от холода, а может от того, что старалась не упустить момент и не заснуть. А Колл не мог даже думать о сне! Да хотя бы потому, что он даже эту ее маленькую привычку, черт возьми, помнил. Все казалось таким важным и неизведанным, но при этом таким родным и обыденным. — Знаешь, а я говорила, — сонно пробормотала девушка и подняла полузакрытые глаза на Колла. Тот лишь закатил глаза, одновременно и немного раздражаясь, и невероятно радуясь тому, что даже эту ее «я все знаю наперед» манеру он чудесно помнил. — Я, конечно, не совсем понимаю о чем ты, но даже заинтригован. — В тот день я сказала, что эта битва плохо кончится, — начала Тамара, и заметив, что Колл только улыбается, грозно добавила, — А еще сказала на нее не ходить… — Ну как же они там без меня, прости Господи. Воспоминания — небольшая плата за спасение Вселенной от этих оболдуев. К тому же, возвращать их довольно приятно… — Да, я точно была права. Коллам Хант может забыть все что угодно, кроме километров высоты своего самомнения, — пробормотала она и почти в миг мирно засопела. На следующий день в эту полупустую квартиру въехали новые жильцы, вынужденные протирать полку с кофе и фанатично расставлять на стеллажи свои любимые книги. А память Колла восстановилась и плотно укоренилась в настоящем, уже родном доме, в который на утро незамедлительно вернулся главный «страдающий от огромного самомнения и отвратного чувства юмора» хозяин. И сам дом ликовал, наполняясь все новыми воспоминаниями…