Без свидетелей

Она устала быть сильной и независимой. Как так получилось, Орлова и сама не поняла, вот просто навалилось, и все на этом. Надоело делать вид, что она в состоянии справиться со всем сама. Надоело командовать. Надоело казаться той, чей образ она слепила после неудачного замужества. — Викуль, — вечно позитивный Валеев догоняет ее и заглядывает в глаза, — тебя подбросить? Она резко останавливается и уже открывает рот, готовясь язвительно отказаться от столь «заманчивого» предложения, как вдруг понимает — ей хочется побыть именно Викулей. Не капитаном Орловой, не Викторией и даже не Викой, а именно Викулей, слабой и беззащитной рядом с отчаянным майором. Ее пристальный, но тем не менее отрешенный взгляд действует на Константина словно ушат холодной воды. Он осекается, обрывая очередную шутку на полуслове, становясь вмиг собранным. — Случилось чего? Вика кивает: — Нет. Это путает ещё сильнее, а после тяжёлого рабочего дня, ему очень трудно соображать и разбираться в мифической женской логике. — Да или нет? — Нет, — уже увереннее отвечает красавица и, мотнув головой, избавляется от оцепенения, — задумалась. Но то ли она разучилась врать, то ли Валеев за годы службы научился распознавать ложь, а ее слова не «прокатывают». Его пальцы стальным кольцом сжимаются чуть выше ее локтя, и мужчина пристально выглядывается в глубину бездонных карих глаз. — Викуль? Она не отворачивается. Только сглатывает комок и неожиданно выпаливает: — Поехали! Загипнотизированный майор не сразу соображает о чём идёт речь и о чем они только что говорили, и именно поэтому задаёт следующий, глупый в данной ситуации, вопрос: — Куда? — Куда хочешь. Можно ко мне, можно к тебе. — Тогда ко мне, — принимает решение мужчина, разворачиваясь в сторону своего автомобиля. И именно в этот момент пелена наваждения спадает, и до Валеева пусть и медленно, но все же доходит смысл их короткого разговора. Он застывает на месте, отчего следующая за ним девушка практически врезается в его спину. — Еще раз. Куда мы едем? — К тебе, — не моргнув глазом, уверенно повторяет Орлова. — Викуль, ты чего, заболела? — Передумал? — Нет, но… — Страшно? — Нет, — мотает головой майор. — Тогда поехали. Спорить с напарницей неразумно в любое время, а когда она такая отрешенная, это и вовсе теряет всякий смысл. Поэтому Валеев покорно заводит мотор и плавно выруливает с парковки. В голове миллион мыслей, начиная от той, чтобы отвезти Орлову к ней домой и сдать на попечение матери и кошек и заканчивая той, чтобы завтра же утром «настучать» Корецкой о не совсем адекватной реакции капитана на строгий, но справедливый выговор начальства. Нет, в глубине души он понимает какого рожна она нарушила приказ, но ещё больше он понимает взбесившегося из-за подобного своеволия начальника, ведь как ни крути, а на Громове лежит ответственность. — Приехали. Он не торопится открывать дверцу, давая ей шанс одуматься и послать его куда подальше, но Вика, кажется, не собирается менять решения. — Какой этаж? — Восьмой. — Лифт? — Работает. Родная прихожая встречает его темнотой и робким прикосновением стоящей позади Виктории. Обняв мужчину за талию, девушка прижалась к его спине. От неожиданности Валеев растерялся, но все же накрыл ее ладошки своими, при этом слегка сжав тонкие пальчики. — Вик… — Ммм? Какая приятная пустота в голове в то время, как нужно сказать что-нибудь умное, прояснить ситуацию. Это ведь ненормально, черт возьми! Ненормально, что они стоят сейчас в его полутёмной прихожей, слушая мерное дыхание друг друга. Ненормально, но так гармонично, что и не хочется ничего менять. Только червячок сомнения грызёт изнутри. С чего бы Орловой, которая его и замечает-то через раз, вдруг приезжать к нему? Да и он сам хорош, сначала сделал, а потом подумал. Глупая и неловкая ситуация, хотя, стоит признать, довольно уютная. А главное, что делать дальше? Продолжать стоять, даже сквозь куртку чувствуя тепло ее тела, обернуться и заглянуть ей в глаза, или все же попытаться найти в своём лексиконе что-то остроумное, что сможет разрядить обстановку? Вот только как назло все шуточки остались где-то там, на парковке управления, когда он встретился с ее отрешенным взглядом. — Это из-за Громова? — Нет, — ее шепот обжигает кожу, — просто устала. Он даже представить себе не может, насколько трудно было Вике в этом признаться. Тем более, ему, мужчине. — Хочешь в кино или ресторан? — Нет, — она крепче сцепляет руки, прижимаясь щекой к его спине, — здесь тоже хорошо. Спокойно. И ему тоже. Впервые за долгое время. Только во избежание недоразумений уточнить бы кое-какие детали. Пальцы нащупывают на стене выключатель, и прихожую заливает яркий свет. С непривычки даже приходится зажмуриться, зато теперь, обернувшись, он видит ее глаза, и именно они развеивают его сомнения. Оказывается, прежняя Орлова никуда не делась, просто у нее закончились силы. И ведь закончились они у нее не сразу, а иссякали постепенно, а он, дурак невнимательный, умудрился проморгать, упустить тот момент, когда кроме двусмысленных намеков ей нужна была поддержка. — Поужинаем? — Я не против, — уголки ее губ приподнимаются в неком подобии улыбки. — Сейчас закажу. Удивительно, нет ничего приятнее чем сидеть в полумраке прямо на полу, привалившись спиной к дивану и наблюдать за причудливыми бликами в бокале с вином. Усталость и напряжение последних суток отпускают, и на душе становится тепло и спокойно, а когда сидящая рядом с ним девушка опускает голову ему на плечо, все встает на свои места. Они там, где и должны быть, и, что не мало важно, с теми, с кем должны. — Хорошо, — едва ли не мурлычет Орлова, — Валеев, и почему мы раньше такое не практиковали? Он небрежно пожимает плечами, отчего Вика недовольно морщит хорошенький носик. — Не знаю. Может, потому что ты была неприступной заносчивой стервой, а я недоделанным юмористом? В его представлении после полученного «комплимента» должна разразиться буря, но… — Вполне возможно. Он удивлено косится в ее сторону, но на красивом лице блуждает загадочная улыбка, явно не располагающая к его убийству. Теперь бы только не испортить ничего, не разрушить идиллию. И, кажется, ему это удается, потому что девушка прекрасно понимает, что он собирается делать дальше, но и не думает отворачиваться. Он едва коснулся ее губ и тут же отстранился, заглядывая в глаза. Вика потянулась следом. — Ты же не пьяна? А то потом эта отмазка не прокатит. — Нет. — Тогда… Ее губы, все ещё хранящие вкус терпкого вина, оказываются мягкими и податливыми, а сама Вика робкой и нежной. Да он и сам себе кажется неуверенным подростком, впервые решившимся поцеловать понравившуюся девочку. Время останавливается, мир сужается до пространства полутемного зала, и только ощущения обостряются до предела. Ей больше не нужно быть сильной, теперь она просто «Викуля», ведь именно это он шепчет в перерывах между трепетными поцелуями.