Часть 1
11 июля 2017 г. в 20:11
Продымленный бар был немногим лучше позабытого всеми аэропорта. Сегодняшний ливень смешал все карты, расстроил планы, испортил и без того мерзкое лето. Лето было полно дождей с градом и несбывшихся надежд, потому я не нашел ничего лучше, чем завалиться в бар, проторчать в нем до утра, а потом идти ругаться с бедными служащими аэропорта.
До последней рюмки оставалось еще несколько часов, до рассвета — одно лишь желание, чтобы этот рассвет не наступал. Марко обозвал последними словами несчастный Амстердам и ушел в гостиницу. Ему еще решать дела с Delain, объяснять, почему он не успевает вовремя, а мне…. Мне гонять по барной стойке наполовину полный стакан виски и ждать до утра. Я поплелся за Марко лишь бы не сидеть дома.
А дома что? Дома все отлично, Йоханна записывает вокал для нового проекта и параллельно готовит очередной сольник, дома Трой по скайпу делится рецептами фирменного пива, Флор воспитывает дочку, и отчего-то хочется повеситься.
Все было так хорошо, что я не знал, куда себя деть. Я рвался за любую возможность умчаться из дома, словно уже предчувствовал конец группы, но боялся его принять. Слишком много счастливых людей окружало меня сейчас.
— Творческий кризис?
Я подпрыгнул и пролил на себя виски. Я слишком хорошо знал этот голос.
— Ты?
— Надо же, узнал. Можно присесть?
— С каких это пор ты спрашиваешь разрешения? — я нес околесицу, но почему-то был рад ее видеть.
— С тех пор, как не пою в твоей группе, — безразлично ответила Тарья и оседлала стул рядом со мной. Меня продрал мороз от ее слов.
— Что ты здесь делаешь?
— Видимо, то же, что и ты: жду, когда аэропорты откроют небо. У меня тур.
Я подозвал бармена и заказал себе еще виски, а Тарье бокал красного вина. Было нелепо и неловко. Я не знал, что ей сказать и о чем спросить, она сверлила меня взглядом и пила свое вино. Как хорошо, что здесь нет Марко.
— А помнишь, как мы праздновали выход нашего первого альбома? — я произнес первое, что пришло на ум.
— Помню, в таком же точно продымленном баре, и ваше курево убивало мои связки, а я все равно сидела и пила красное вино.
— Еще несколько месяцев назад Эво ругался с твоим менеджментом за права на «Once», а теперь мы столкнулись в баре.
— Нам не привыкать ругаться по поводу и без, Туомас, — пожала плечами Тарья, — А ты так и не допил свой виски, стареешь.
Я бы предпочел, чтобы она накинулась на меня с обвинениями, но Тарья, похоже, тоже была рада застрять здесь рядом со мной. Мне не хотелось спрашивать, как она живет: я прекрасно видел, что она бросается из тура в тур, толком не взяв ни перерыва, ни отдыха. Сам я был не лучше. Мое чувство вины давно уже молчало, смирившись с тем, что когда-то давно мы оба потеряли нечто очень важное. Потеряли по собственной глупости.
— Всё к лучшему, Тарья?
— Мы что-то потеряли, что-то нашли, но мы оба прекрасно знаем, почему пьем дешевое пойло в этом баре.
— Не такое уж оно и дешевое, — пробормотал я.
— А кто-то еще упрекал меня в жадности, — улыбнулась Тарья, — Черт бы тебя побрал, Холопайнен, но я тебе рада!
— Не все же нам ругаться письмами, — я накрыл ее ладонь своей, посмотрел в глаза.
Что-то в ней совсем не изменилось: тот же взгляд с лукавым огоньком, та же усталая улыбка, то же понимание, что-то сделало ее совсем другой. Мы изменились и постарели, на утро нам никто не поверит, мы не поверим себе сами, но нам не надо признаваться в творческом кризисе и попытках заменить друг друга случайными проектами и бесконечными турами, мы слишком хорошо знаем это и сами.
— Потанцуем?
— Чтобы ты оттоптал мне ноги?
— Раньше ты не жаловалась.
— Нам никто не поверит.
— Нам и не надо, Туомас.
С рассветом мы разойдемся в разные стороны, унося с собой воспоминания о прокуренном баре, нелепом, но искреннем танце, так похожем на тех нас, о чьем существовании мы уже и забыли. Мы уйдем, но будем рады, что не вцепились друг другу в волосы с взаимными обвинениями, слишком многое могло бы быть сказано, но в этом не было смысла: мы слишком хорошо все знали и сами.
— А если бы мы…. — начал, было, я, но Тарья оборвала меня на полуслове.
— Давай я закажу тебе еще виски, а ты не будешь вдаваться в ненужную ностальгию. Мне и так хреново. Тебе, как вижу, тоже.
— Прости.
— У тебя будет новый проект, у меня новый альбом, все хорошо. И все в лучшему, Туомас. Даже «если бы мы», мы бы столько лет не протянули, стали бы копией самих себя, а таким перфекционистам, как мы с тобой, это было бы равносильно самоубийству.
— А может мы с тобой просто два идиота?
— Может и так, но это ничего не меняет. Пойдем, погуляем? Просто походим по городу, встретим рассвет, как раньше?
— Пойдем, — согласился я и встал, подавая ей руку.
Пусть нам никто не поверит, мы не верили себе сами, но чувство вины внутри нас позорно капитулировало, пораженное красотой умытого дождем Амстердама.
Мы разойдемся, нас унесут разные самолеты, встретят совсем другие люди и другие жизни, но воспоминания о прокуренном баре и случайной встрече окажутся совсем неслучайны. На прощанье Тарья скажет, что черт бы нас побрал обоих, и я соглашусь. Но все ведь было к лучшему, правда?
До встречи в Амстердаме.
Конец.
11.07.17