Тени грядущего.

Один из бандитов валялся на земле, другой еще барахтался, вися вниз головой, и был похож на гигантскую летучую мышь, запутавшуюся в собственных крыльях. Он с ужасом таращил налитые кровью глаза на человека в капюшоне, но упорно продолжал молчать. Оливер терял терпение: - Последний раз спрашиваю, где вы берете оружие? Отвечай! - Лу-лучше прибей меня. - Ну, если ты так настаиваешь… Все свое недовольство и разочарование последних дней Куин вложил в этот удар, от которого глаза парня закатились. Он все еще раскачивался, как пеньята на веревочке, когда из темноты вынырнул Диггл с автоматической винтовкой в руках и протянул ее Оливеру. - У них М4А1. Это военное оружие. Скорее всего, украдено. - Украдено откуда? - Разберемся с этим после вечеринки. - Какой вечеринки? *** - Мистер Куин немного задерживается. Фелисити стояла перед Рошефф навытяжку, как солдат перед старшиной. Хоть они и были одного роста, ей казалось, что она уменьшается в размере с каждым произнесенным Изабель словом. Хорошо бы только в объеме… - Вас неоднократно предупреждали, мисс Смоук: вы обязаны были обеспечить его присутствие, причем вовремя. - Понимаю, но… - Не желаю выслушивать никаких оправданий. Я даже не желаю знать, где ваш босс. Мне нужно знать, когда он будет здесь. - О! Минутку, кажется, это он, - Фелисити, деловито хмурясь, постучала пальчиком по миниатюрному наушнику. – Да, мистер Куин. Говорите, скоро будите? Отлично! Что? Пробки? Аллё! – Фелисити с извиняющимся видом покосилась на Рошефф. - Кажется опять что-то со связью… Мистер Куин, вы меня слышите? - Довольно отчетливо. Фелисити и Изабель подпрыгнули от неожиданности и обернулись. Куин стоял позади них, улыбаясь, как ни в чем не бывало. Белый воротничок, бабочка, шикарный черный смокинг… - Прошу прощение за опоздание, - Куин неопределенно махнул рукой. - Пробки... Фелисити прикусила губу и покраснела, Изабель же наоборот - побелела от гнева. - Это прием для инвесторов вашей разоряющейся Компании, - набросилась она сходу на Куина. - Подобное поведение, может, и популярно среди клабберов, но на Уол Стрит оно не вызывает доверия. Что это у вас на лице? Кровь? - Не волнуйтесь, она не его, - Фел недолго думая, облизнула большой палец и стала энергично стирать со скулы Куина пятнышко крови. Но тут же спохватилась: - В смысле, его, конечно же, откуда бы взяться чьей-то еще? - лопотала она, пытаясь выкрутиться, однако выходило довольно неуклюже. – Ах, кто учил вас бриться, мистер? Изабель еще несколько секунд постояла, перебирая в уме самые уничижительные слова, какие ей хотелось бы выплеснуть сейчас на эту парочку, но, видимо, так и не найдя достойных, резко развернулась и зашагала прочь. - Ну, все, Фел, хватит. Она ушла. - Куин вырвался из цепких ладошек своей помощницы. - Ох… - Фелисити перевела дух. - Если бы ты задержался еще хотя бы на пару минут, меня бы четвертовали. Причем публично. - Ни за что бы не пропустил такого зрелища. Они быстро пробирались к барной стойке, где столпилась основная масса гостей. Оливер тут же начал кивать направо и налево и пожимать руки, при этом Фелисити шепотом подсказывала ему фамилии и должности здоровающихся, уточняя их в своем блокноте. - Здесь Блад, - тихо проговорила она, после того, как Оливер отметился перед «основным составом». - Знаю. Это я его пригласил. - И Лорел. Они пришли вместе. - Правда? - И они идут сюда. Прости, но я удаляюсь, - Фелисити скользнула в толпу, рассекая ее, как легкая лодочка волны океана. Она исчезла так быстро, что Куин даже не успел спросить о причине столь стремительного демарша. Лорел была великолепна в длинном красном платье на узких бретельках, а Блад сиял своей тысячедолларовой улыбкой, и, глядя на его смокинг и уложенные гелем волосы, никто и ни за что бы не подумал, что он «из рабочих и крестьян». Кажется, так говорят русские? - Мистер Блад, Лорел… - Привет, Олли. - Так значит, вы уже знакомы? - Нас с мистером Бладом свело одно общее дело. - Несанкционированное строительство детской площадки? – пошутил Куин. Лорел снисходительно улыбнулась. - На этот раз оружие. - Оружие? - Может ты и не в курсе, но эпидемия оружия в Глейтс выходит из-под контроля. Поэтому офис окружного прокурора посвятил себя борьбе с этой проблемой. - Вкупе с администрацией Глейтс, в лице Вашего покорного слуги, - шутливо откланялся Блад. Лорел и его одарила улыбкой, но уже более теплой. - Да, Олли, у советника на этот счет есть своя оригинальная идея. - Какая? - Он предложил организовать акцию по скупке огнестрельного оружия. И даже уже нашел спонсоров. Не желаешь присоединиться? - Боюсь, я сейчас не в том положении. - Ах, да. Я и забыла, что миллиардеры не очень-то любят раскошеливаться. А бывшие миллиардеры особенно. Лорел рассмеялась, и мужчины с некоторым удивлением воззрились на нее. Но тут взгляд Куина упал на пустой бокал из-под шампанского в ее руках и все понял. Смех резко оборвался. - Кх-мм… Простите, господа, я оставлю вас на минутку. Куин и Блад проводили девушку глазами. - Не принимайте на свой счет, - Себастьян смущенно кашлянул, - Если бы Лорел знала о вашем участии в этом деле, то не стала бы так… - Ей не нужно ничего знать, - перебил его Куин. – Как, впрочем, и всем остальным. - Хорошо. Будь по-вашему. В конце концов, нас обоих волнует результат, а до него еще уйма работы. Но вы правильно подсказали мне обратиться к Лорел Ленс за поддержкой. С ее подачи Город дал добро на проведение акции. Осталось убедить моих избирателей прийти и сдать оружие. - Уверен, Вы преуспеете. Однако если не установить личность того, кто наводняет город смертоносным товаром, все это не будет иметь никакого смысла. А полиция, как я понял, так и не смогла найти виновного. Почему вы улыбаетесь? Я сказал что-то смешное? - Нет-нет, просто в прокуратуре уже выяснили, кто это. Мэр. Куин озадаченно посмотрел на Себастьяна. - Я… я думал, кресло мэра сейчас пустует. - Не настоящий мэр, - пояснил Блад. - Местный бандит, называющий себя Мэром. Возомнил себя мессией, спасителем города. - Как, и он тоже? - Куин скептически приподнял бровь. Себастьяну понравилась шутка, и мужчины дружно рассмеялись. - Пойдемте, познакомлю Вас кое с кем, - Оливер хлопнул Блада по плечу. - Знаю, мое имя сейчас не самое популярное в Старлинге, но давайте используем его по полной там, где это еще возможно. Ради благого дела. *** - Лорел. Она вздрогнула и чуть не поперхнулась. Серые глаза буравили ее насквозь, преследуя и осуждая, как нашкодившего ребенка. Лорел неловко стерла с губ капельки пролитого вина. Взгляд ее забегал. - Прости, Олли. Это было грубо с моей стороны, знаю. Просто… как-то вырвалось само собой… - Брось, я уже забыл про это, - Оливер взял из ее рук бокал и поставил на поднос проходившего мимо официанта. - Ты как сама, в порядке? Девушка напряглась, стараясь держаться прямо и фокусировать взгляд на бархатной бабочке под подбородком Куина. - Почему меня все об этом спрашивают сегодня? Я что, так плохо выгляжу? - Ты выглядишь великолепно, как всегда. - А ты, как всегда сверх-галантен. И как всегда врешь. Но все равно спасибо. - Не за что. Итак? - Что? - Ты в порядке? - Господи, Олли, да в порядке я! - Лорел не смогла сдержать эту вспышку раздражения, но тут же сникла, почувствовав себя виноватой. – Прости. Черт, я снова перед тобой извиняюсь. Извиняюсь, извиняюсь… Я как старая заезженная пластинка… ой, кажется мне нужно на воздух… Она сделала шаг и качнулась на высоких каблуках. Оливер едва успел подхватить ее за локоть и удержать от падения. - Вот что, милая, - мягко проговорил он. – Давай-ка я отвезу тебя домой. Прикрывая собой и отгораживая от посторонних, Куин без лишней суеты повел Лорел к выходу. По дороге он нашел глазами Фелисити, которая стояла в противоположном конце зала и с невозмутимым видом выслушивала очередную отповедь мисс Рошефф. Диггл прохлаждался в сторонке. Переглянувшись с Оливером, он незаметно кивнул - умница-Диг понял все без слов. Что касается Блада, то тот увлеченно беседовал с женой сенатора – темноволосой пышной дамой, которая буквально изливала на него потоки нерастраченной материнской заботы. «Что ж, все при деле», - подумал Куин, толкая дверь в коридор. *** - Где твое оружие, сынок? - Простите, мистер Мэр. Мы наткнулись на Линчевателя, и он забрал его у нас. Сине-желто-розовые всполохи крутящихся софитов не мешали Мэру видеть страх на лице парня, стоящего перед ним. - Ты боишься, сынок? - Мэр криво усмехнулся. - Что ж. Страх - это хорошо. Страх - отличный стимул. - Он поднял с колен свою автоматическую винтовку, с которой практически не расставался. - Но ты потерял свое оружие. Выпустил из рук силу и стал слабым. А это уже плохо. Мэр вытолкнул себя из массивного кресла, неторопливо прошелся по сцене, поскрипывая новенькими кожаными сапогами, и так же неторопливо направил дуло винтовки на парня. - Видишь ли, сынок, за моим столом нет места слабакам. - Мистер Мэр! – Вперед выступил мужчина постарше, внешне смахивающий на медведя-гризли. На его черном лоснящемся лбу поблескивали бисеринки пота. «И этот тоже боится», - подумал Мэр. - Прошу снисхождения, - Гризли неуверенно потоптался на месте. - Этот парень мой двоюродный брат. Я привел его. - Вот как? Дуло равнодушно качнулось в сторону мужчины и вдруг, безо всякого предупреждения, со страшным грохотом стало выплевывать из себя смертоносные, жалящие огнем пули. Гризли упал, сотрясая воздух вокруг себя. Стоящий рядом с ним парень оторопел, бешено вращая белками наполненных ужасом глаз. Мэр спустился со сцены вниз и подошел к парню. - Будем надеяться, что ты станешь большей гордостью для своей семьи, чем твой брат. Он сунул в дрожащие руки мальчишки еще горячую от стрельбы винтовку. - Это теперь твоё. Но сначала прибери здесь, сынок. Не люблю грязь. *** Он не отключил дворники, и сейчас Лорел безучастно следила, как щетки ритмично смахивают капли с темного глянцевого стекла. Тук-тук, тук-тук… Вот уже несколько минут они сидели в машине у ее дома и молчали, слушая дождь и это мягкое постукивание. - Томми не любил дождь. Оливер зашевелился в своем углу, и вздохнул, будто очнулся от дремы. - Да. Он говорил, что дождь погружает его в меланхолию, а она, якобы, противопоказана ему. - Томми нравилось солнце и веселье. Помнишь, как в один из таких пасмурных дней мы устроили гавайскую вечеринку у вас в гостиной? Мы стащили туда все торшеры и настольные лампы, какие нашлись в доме. Куин грустно усмехнулся, не отрывая взгляд от лобового стекла. - Ты соорудила юбку из циновки, а Томми надел рубашку в цветочек и солнцезащитные очки моей матери. - А ты сланцы дяди Роберта. Они были в два раза больше твоих ног, и ты все время спотыкался и падал, когда танцевал хулу. Сколько же нам было? - Не помню. Десять, одиннадцать… - Кажется, что сто лет прошло. Дождь продолжал барабанить по крыше, окутывая их холодом декабрьской ночи. - Я совершила ошибку, Оливер. Куину не надо было объяснять, какую именно ошибку имела в виду Лорел. И этот резкий поворот в разговоре тоже не удивил его. - Мы вместе совершили ее. - То, что мы признаем это, никак не облегчает нам жизнь, правда? Томми больше нет. И пусть это он ушел от меня, я продолжаю чувствовать себя так, как будто предала его. - Я знаю, каково это, - слова застревали в горле Оливера, но он должен был их произнести. - Когда я взял твою сестру на борт «Гамбита», я предал тебя. И твоего отца. Мне нет прощения из-за того, что стало с Сарой. Я бы многое отдал… - …чтобы вернуться назад? - Да. И все исправить. - Но мы ничего уже не можем исправить. Блестящими от слез глазами Лорел посмотрела на него, и Куин впервые, наверное, понял, глубину ее страданий. - Все это не имело смысла, правда? Если бы ты… если бы мы с тобой… Не договорив, Лорел распахнула дверь и выбралась из машины. Куин последовал за ней. - Подожди, я провожу тебя. - Не надо, Олли. Уходи. Я устала. Если бы ты знал, как я устала!.. Куин все же попытался взять ее под локоть, но Лорел не позволила. Уже не сдерживая рыдания, она вырвалась из его рук и скрылась за дверью подъезда. Отступив, Оливер поднял воротник пальто и тяжело прислонился к машине. Не обращая внимания на дождь, он дождался, когда на одном из верхних этажей, в квартире Лорел, зажжется свет, и ее тень мелькнет за шторами. После этого он сел в машину и уехал. *** Он сел в машину и уехал. Взгляд Канарейки вернулся к освещенному окну. А Лорел снова пьет. И снова плачет. Девушка откинула голову назад и закрыла глаза, подставив лицо под ледяную морось. Ей захотелось вспомнить, каково это – плакать. Выплескивать из себя боль и страдания, утешаться под ласковыми руками матери и добрыми словами отца, очищаться слезами. А после испытывать то непередаваемое облегчение и душевное обновление, сравнимое с маленьким чудом. Капли струились по ее щекам, как настоящие слезы, но никакого обновления не было и в помине. Нечему было обновляться. Там, где когда-то жила душа, теперь зияла черная пустота, в которую даже ей самой было страшно заглянуть. Неужели она и в самом деле перестает быть человеком? Канарейка тряхнула белокурой головой - не время сейчас думать о душе, есть дела поважнее. Она выскользнула из каменной ниши, в которой до сих пор пряталась, перемахнула через узкую балку, ухватилась за какой-то провисший трос, и с разбегу прыгнула вниз, в бездонную «глотку» огромного, ненасытного Города.