Конечно, это не любовь

      Шерлок сидел в кресле в гостиной на Бейкер-стрит и лениво перебирал струны скрипки. Он несколько часов назад закончил дело о тройном убийстве в Саутворке, из-за которого не спал двое суток, и теперь размышлял, стоит ли присоединиться к Роззи и немного подремать, или всё-таки выпить кофе и продержаться до ночи.       Тишину квартиры нарушил громкий хлопок. А затем:         — Уильям Шерлок Скотт Холмс! — на последнем слове голос Гермионы сорвался на ультразвук, по гостиной прошёл порыв ураганного ветра, разметавший бумаги и заставивший Билли подпрыгнуть.       Шерлок невольно поежился — Гермиона редко бывала на него действительно зла и почти никогда не теряла контроля над своей магией. К тому же, этот скандал начался раньше, чем он планировал, и в неправильном месте — на Бейкер-стрит, а не у неё дома на Чарринг-кросс-роуд.         — Не ждал, что ты зайдёшь, — легкомысленно заметил он, пытаясь сообразить, удастся ли ему уговорить Гермиону переместиться к ней в квартиру, но тут же понял, что не удастся — кончик волшебной палочки упёрся ему в грудь.         — Что здесь происходит? — из кухни выглянул Джон. — Гермиона, здравствуйте… — он несколько раз перевёл взгляд с Шерлока на Гермиону и обратно.         — Здесь, — прошипела Гермиона, — происходит убийство!         — Эм… — Джон вошёл в гостиную и произнёс очень спокойным голосом (почти тем же, каким он обычно говорил: «Не волнуйтесь, я доктор»): — возможно, нам удастся всё уладить?         — Джон, не вмешивайся, — велел Шерлок, отчётливо понимая, что от свидетеля ему теперь избавиться не удастся.         — Уладить? — с шёпота Гермиона перескочила на крик, а потом опять на змеиное шипение: — Скажи мне, Шерлок, неужели моя просьба — одна маленькая просьба — настолько трудновыполнима? Я ведь не просила чего-то особенного. Просто не трогать мои зелья!         — Это был эксперимент, — Шерлок постарался не шевелиться в кресле. Его успокаивала мысль о том, что Гермиона его не убьёт. И даже не покалечит. Максимум, что ему грозит — какое-нибудь неприятное заклинание, которое она потом сама же и снимет.         — Заткнись. Иначе, клянусь Мерлином, остаток дня ты проведёшь в образе бородавчатой жабы!       Что ж, возможно, это будет очень неприятное заклятие.         — Я не понимаю… — произнёс Джон, — какие зелья? В чём дело?       Гермиона резко обернулась, заставив Джона рефлекторно отшатнуться назад, а потом устало рухнула в свободное кресло. Джон благоразумно не стал говорить, что вообще-то это его кресло, и остался стоять.         — Мои зелья, Джон. Мои целебные и косметические зелья, выставленные в шкафу в ванной. Я отдала ему на откуп домашнюю аптечку, свои старые зельеварческие запасы — мантикора с ними. Всё, что я просила — не трогать то, чем я действительно пользуюсь.       Гермиона тяжело вздохнула и шмыгнула носом.         — Ты пила одно и то же зелье каждое утро, — сказал Шерлок, — на протяжении как минимум полугода. Это не могло быть лекарство — ваши средства действуют мгновенно и не требуют употребления курсом. Поэтому я счёл необходимым проверить, нет ли у тебя…       Он не договорил, потому что Гермиона пружиной вскочила на ноги и рявкнула:         — Зависимости? Проверить, нет ли у меня зависимости? Не перекладывай с больной головы на здоровую! И ты мог спросить. Просто задать вопрос.         — Ты могла бы солгать.         — Ты — придурок, Шерлок, — она резко развернулась и отошла к окну. — И у меня теперь большие проблемы. Я ведь мордредов Министр Магии. Я не могу просто объявить общественности, что… И исчезнуть на годик куда-нибудь не могу.       Шерлок потёр подбородок. Сейчас, когда Гермиона немного успокоилась, с ней уже можно было вести конструктивный диалог. Вернее, можно было бы, если бы Джон опять не вмешался и не уточнил:         — Я так и не понял — что произошло?         — А произошло, — Гермиона развернулась на каблуках, глаза её недобро сузились, — то, что ваш драгоценный друг решил проверить, что произойдёт, если подменить противозачаточное зелье в моём шкафчике на бесполезную бурду с аналогичными вкусовыми качествами. Кажется, вы врач? Угадаете?         — О, Господи… — пробормотал Джон.         — И теперь я должна придумать, как объяснить нескольким десяткам ханжей в Визенгамоте свою очень внезапную беременность. Причём феномен непорочного зачатия у нас популярностью не пользуется!         — Возможно… — начал было Шерлок, но был остановлен взглядом Гермионы и словом:         — Жаба. Думай о жабе и молчи. Меня сожрут за эту выходку, — она снова вздохнула, — просто сожрут. Волшебники — глубокие консерваторы, они ещё могут простить случайного ребёнка трактирщице или продавщице, но никак не главе сообщества.       Шерлок поднялся из кресла, подошёл к Гермионе, но коснуться её не рискнул, просто встал рядом и сложил руки на груди.       На его взгляд, всё было совершенно очевидно и, если бы Гермиона немного успокоилась, она сама нашла бы выход из ситуации, избавив его от весьма неприятной необходимости озвучивать решение вслух. Впрочем, чтобы не вызвать лишних подозрений, он ещё на протяжении двадцати секунд изображал мыслительную деятельность, а потом спросил:         — Джон? Что там нужно говорить?         — «Я — осёл». Думаю, подойдет, — пробормотал Джон.         — Вероятно, ты — действительно осёл, но меня это сейчас не интересует. Что нужно говорить?       Джон, как обычно, соображал медленно, потом охнул и не своим голосом сообщил:         — Кажется, мне нужно пойти… в магазин, точно.         — Нет! — сказал Шерлок быстро и понял, что то же самое произнесла и Гермиона. — Джон, не вздумай уходить, мне нужна твоя помощь.         — Я не буду тебе суфлировать, Шерлок. Чёрт возьми, ты…       Шерлок повернулся к Гермионе и встретился с ней взглядом. Шоколадные глаза всё ещё пылали гневом, но в них появились золотистые искорки смеха — Гермиона всегда была умна.         — Учитывая сложившиеся обстоятельства, — сказал Шерлок, почему-то ощущая себя крайне неуверенно, — думаю, ты понимаешь, что брак будет наиболее рациональным решением, которое позволит тебе…       Она посмотрела на него так, словно действительно собиралась претворить свою угрозу в жизнь и превратить его в жабу.         — Рациональное, Шерлок? — сказала она как-то пугающе спокойно.         — Мы должны дистанцироваться от чувств при принятии важных решений, — продолжил он, — сантименты сбивают с толку и мешают адекватно воспринимать действительность. Поэтому я говорю о логике, а не об эмоциях.         — Если бы речь шла о логике, — Гермиона тихонько хмыкнула, — мне надо было заавадить тебя лет пятнадцать назад.       Он кашлянул — объективно говоря, она имела право так говорить. С другой стороны…         — Но ты этого не сделала.         — К логике это не имеет никакого отношения.       Он отвёл взгляд и ответил:         — Я знаю.       Гермиона покачала головой.       Шерлок потёр уголок рта, а потом сделал то, чего не делал почти никогда — опустил окклюментный щит. Гермиона почувствовала это и неуверенно коснулась его разума. Шерлок сосредоточился и вытолкнул на поверхность сознания видение, пришедшее к нему однажды под действием наркотиков и так испугавшее его тогда.       Он воспроизвёл сцену до мельчайших деталей — беспорядок в гостиной, зеленеющее пламя, блеск синей мантии, отрубленную голову, заключённую в волшебную сферу, и свои ощущения от поцелуя Гермионы.         — Шерлок, — прошептала она, покидая его сознание, и покраснела.       Нужно было немедленно что-то сделать, и Шерлок сказал бодро:         — Хэмиш.       Смущение Гермионы тут же пропало, она опять ткнула палочкой его в грудь и заявила:         — Ни за что. Я не позволю тебе назвать моего ребенка Хэмишем! К тому же, это будет девочка.         — Узи на ранней стадии беременности не даёт никакой информации о поле ребёнка, — подал голос Джон, слишком ошарашенный, чтобы молчать.         — Но это будет девочка, я чувствую.         — Тогда Мэри… — Шерлок прищурился и добавил: — Мэри Джейн.       Гермиона медленно опустила палочку. Не было сомнений в том, что она оценила предложение: Мэри в честь Мэри Ватсон и Джейн в честь Джейн Грейнджер. К счастью, называть ребёнка банальным и скучным «Мэри Джейн» не придётся. Шерлок повторил:         — Будет мальчик.         — Мне видней, — отрезала Гермиона. — К тому же, генетика на моей стороне. У моих родителей — я и Елена, только девочки. У твоих — вы с Майкрофтом и Эвр. Девочек больше.         — Если я окажусь прав, ребенка будут звать Хэмиш, — пожал плечами Шерлок. — Но так как ты не сомневаешься в своих… как ты сказала? «чувствах»? — то ты ничем не рискуешь.       Гермиона закусила губу, а потом неожиданно сообщила:         — Торжественная церемония в министерстве.         — Ладно, — Шерлок и не думал, что сумеет этого избежать.         — И я по-прежнему не собираюсь жить с тобой в одной квартире.         — Хорошо.         — И… я сохраняю свою фамилию.       Это был неожиданный ход.       «Обычная игра, — напомнил ему Майкрофт из Чертогов, — ставки повышаются, но принимать их или нет — твоё дело», — и Шерлок спокойно возразил:         — Грейнджер-Холмс, устроит?       Она махнула рукой, взглянула на часы на цепочке — артефакт с двенадцатью стрелками и семью разными шкалами, — и сказала:         — У меня скоро заседание. И я всё ещё в бешенстве. До свидания, Джон, — она с хлопком исчезла, а Шерлок позволил себе сначала улыбнуться, а потом расхохотался.         — Шерлок, — поражённо произнёс Джон, — как это возможно? Ты…       Шерлок поднял руку, прося несколько секунд, чтобы успокоиться. Гермиона действительно превратит его в жабу, если когда-нибудь узнает, но сохранять спокойствие и серьёзность на протяжении почти двадцати минут было очень сложно.         — Ты женишься?       Он отдышался, перевёл взгляд на Джона и спросил:         — И что?         — У тебя отношения с ней?         — Было бы странно это отрицать…       Джон упал в свое кресло и спросил у потолка:         — Как это возможно? Я твой лучший друг, как я мог не знать о том, что у тебя отношения с женщиной?         — Ты был ненаблюдателен, — заметил Шерлок и вернулся в кресло. — Ты мог заметить мои частые ночные отлучки, а также то, что я стал много времени по вечерам проводить вне дома, а дальше использовать дедукцию. По мне видно, что я не подсел опять на наркотики.         — У тебя были дела…         — Дела? Мы раскрываем преступления вместе, я не веду без тебя дела. Ну, чаще всего…         — Ох, — Джон протёр глаза, — ладно, я думал, что у тебя отношения с Той Женщиной. Что вы встречаетесь по ночам.         — Джон, — Шерлок соединил ладони перед собой, — я сто раз говорил и говорю ещё раз: Та Женщина в Америке. И она не интересует меня. Я получаю от неё СМС и храню… хранил её камерофон, пока моя сестричка не взорвала нашу квартиру. И всё.       Джон закрыл глаза ладонью, выдохнул и уточнил:         — Но она же… — слово «волшебница» Джону не далось, — да, она спасла мне жизнь, и тебе, я знаю. Но она… Ладно, это не важно. Но то, что ты сделал, — Джон нахмурился, — так не поступают с любимыми женщинами. И не смей говорить мне, что любовь — это чушь. Ты её любишь. Должен, во всяком случае. И ты нарочно… — он не договорил.       Шерлок наклонился вперед и попытался объяснить:         — Послушай, я изучал медицинские справочники.         — Нет.         — Беременность — важное условие женского здоровья и…         — Заткнись.         — Мальчики? — в гостиную заглянула миссис Хадсон. — Вы так шумите! Ещё разбудите Роззи.         — Как будто это возможно, — заметил Шерлок, тут же ощутив на себе обвиняющие взгляды.         — Что произошло? — миссис Хадсон зашла в комнату, поджала губы, увидев разбросанные по полу бумаги, и Шерлок уже хотел сказать, что всё в порядке, как Джон сообщил:         — Шерлок женится.       Миссис Хадсон несколько раз моргнула, а потом, вместо того, чтобы адресовать Шерлоку положенную ему долю поздравлений и соболезнований, спросила:         — А как же вы, Джон?       — Миссис Хадсон, мы не… — Джон раздражённо махнул рукой, подорвался и ушел на кухню.         — И мне налей кофе! — крикнул ему вслед Шерлок. Миссис Хадсон хитро улыбнулась и захихикала.         — Это не смешно, миссис Хадсон, — фыркнул Шерлок.         — О, дорогой, — она улыбнулась, — я своим ушам не верю. Вы ведь позовёте меня на свадьбу?       Шерлок встал из кресла, убрал скрипку в футляр, надел пиджак, улыбнулся в ответ и пообещал:         — Ни за что — вы начнёте рыдать, а потом переберёте шампанского. Скажите Джону, что я буду поздно.       Не дожидаясь возражений, он спустился вниз, надел пальто и вышел на улицу — следовало дать Джону и миссис Хадсон перестроить картины мира в спокойной обстановке, и тогда, возможно, ближе к вечеру с ними снова можно будет спокойно разговаривать.       Он дошёл до пересечения Бейкер-стрит с Мэрилебон-роуд, когда в кармане загудел телефон.       Джон наверняка был слишком занят тем, что пытал миссис Хадсон вопросом: «Как я мог ничего не заметить?», Лестрейд до сих пор должен был писать отчёты о поимке убийцы из Саутворка, Гермиона всё ещё на него злилась, а Молли уехала на две недели во Францию. Так что оставался только…         — Майкрофт!         — Здравствуй, дорогой брат, — раздалось в трубке. — Полагаю, мне стоит выразить бурные поздравления.         — Не трудись, — огрызнулся в ответ Шерлок, пытаясь понять, откуда Майкрофт узнал… Ну, конечно. «Грейнджер-Холмс тебя устроит?» — спросил он, сосредотачиваясь на реакции Гермионы, и не заметил, как Джон набирает СМС на телефоне.         — Думаю, родители будут весьма рады. Такое счастливое семейное событие, — если бы голосом можно было отравлять, Шерлок должен был бы уже упасть замертво. — Кстати, они ждут тебя в гости на выходные.       Майкрофт сбросил вызов.       Шерлок сунул телефон обратно в карман и шумно выдохнул. Родители действительно будут рады — и ему будет непросто пережить их радость. О церемонии в министерстве магии и говорить нечего.       Но, пожалуй, игра ещё никогда не была настолько интересной.