Конечно, это не любовь

      Шерлок попытался вдохнуть, но не сумел — дыхание перехватило, грудь болезненно сжалась. Перед ним стояла невероятная, прекрасная, божественная, лучшая в мире…         — Несусветная чушь! — прошипел он, и наваждение рассеялось, а вместо сладкого, похожего на наркотическую грёзу видения посреди обшарпанной комнаты обнаружилась молодая женщина лет тридцати двух. Светлые волосы были коротко подстрижены, пальцы и губы выдавали курильщицу (хотя она и пользовалась мундштуком), а по левой руке и цвету лица Шерлок легко определил недавний развод, двоих детей и как минимум двух постоянных любовников. Впрочем, он не успел озвучить свои выводы, потому что женщина рассмеялась и сказала на английском с сильным французским акцентом, грассируя:         — Пот’ясающая выде’жка. Скажите честно — вы влюблены в кого-то?         — Полагаю, вы — та самая подруга мистера Поттера, — заметил Шерлок взлохмачивая непривычно короткие волосы, — он предупреждал меня о вас, — после чего перешёл на французский и добавил: — судя по всему, ваши способности вызывают сильное повышение уровня тестостерона, как следствие — образование монооксида азота и выброс эндорфинов, как это делает афродизиак. На меня это не действует.       Женщина снова рассмеялась и, похоже, с облегчением перешла на французский:         — Обожаю англичан, вы невероятны. Я Габриэль, кстати, — она протянула Шерлоку руку, которую тот безо всякого удовольствия пожал. Габриэль хмыкнула — похоже, рассчитывала на поцелуй, но не расстроилась: — вот об этом я и говорю. Воспитанный француз ни за что себе такого не позволил бы.       Шерлок пожал плечами. На данный момент Габриэль, французы и прочее его не интересовали — ему не терпелось приступить к делу. Чем быстрее он начнёт разбираться с сетью Мориарти (называть его Лестрейнджем он даже в мыслях не мог), тем быстрее вернётся к своему образу жизни на Бейкер-стрит.       Когда они с Поттером прибыли к дому Майкрофта, того не оказалось дома. Шерлок, разумеется, знал все пароли, но они не потребовались — Поттер открыл замки магией, и они устроились в кабинете.       Майкрофт вернулся за полночь, медленно открыл дверь своего кабинета и на мгновение (меньше секунды, но Шерлок заметил) потерял дар речи, однако тут же взял себя в руки и холодно сказал:         — Я должен был подозревать, что тщательно выстроенный план твоего спасения, братишка, провалился не без участия Министерства. Мистер Поттер, я полагаю?         — Рад знакомству, мистер Холмс, — Поттер пожал ему руку, а Шерлок замер, а потом сказал:         — Повтори.         — Что повторить?         — Ты должен был подозревать… — начал он, и тут же вспомнил окончание, после чего почувствовал, что его начинает трясти от ярости: — значит, план?         — Неужели ты думал, что я позволю тебе благородно покончить с собой, когда на страну надвигается террористическая угроза с ближнего востока? — развёл руками Майкрофт.         — План?! — рявкнул Шерлок и со всего размаху пнул журнальный столик. — У тебя был план, дорогой братец?         — Успокойся, — ледяным тоном приказал брат.         — И не подумаю, — Шерлок одним движением скинул на пол бумаги с рабочего стола. Его предусмотрительный брат не только помог ему угодить в ловушку, но ещё и продумал пути отхода, вот только не удосужился предупредить.         — Ты планируешь разгромить весь мой кабинет?       Шерлок не ответил — ему нужно было куда-то выплеснуть неконтролируемую злобу, и та часть его сознания, которая оставалась трезвой и холодной, считала, что лучше пусть страдают вещи, чем лицо брата.         — Ты, — письменный набор разбился о стену, — знал, — папки с документами были вышвырнуты с полки, — и ничего, — напольные часы рухнули с оглушительным звоном, — не сказал!       Больше в кабинете крушить было нечего, Шерлок попытался восстановить дыхание. Он понимал, что должен успокоиться и взять себя в руки, но…         — Эгоистичен как ребёнок, — прошипел Майкрофт, — не приходило ли в твою умную голову, Шерлок, что…       Майкрофт не сумел договорить — его прервал грохот: Поттер со всей силы ударил кулаком по дубовому столу, а потом сказал:         — Тронут семейной сценой, правда, я думал, что с возрастом это проходит.         — Если вы о братской вражде, — предположил Майкрофт, — то с возрастом она только хуже.         — Потому что братья становятся невыносимей, — добавил Шерлок.         — Джеймс и Ал тоже мне так говорят. Хотя от правой руки премьер-министра и гениального детектива можно было бы ожидать более адекватных реакций, чем от одиннадцати- и десятилетних мальчишек.       Поттер вытащил палочку и обвёл её вокруг себя, после чего разрушенная обстановка восстановилась. Когда письменный набор — последний из предметов — занял своё место на столе, Шерлок, уже восстановивший нечто, похожее на самообладание, произнёс:         — Что бы за план у тебя ни был, Майкрофт, он не сработал. Если только ты не собирался ловить меня внизу с батутом, — в последнюю фразу он вложил столько ехидства, сколько сумел, учитывая ещё не до конца отступившую злобу.         — Боюсь, это так, — подтвердил Поттер. — Я поймал вашего брата, когда он летел с крыши. Вероятность выжить при падении с такой высоты была ничтожна.       Шерлок внимательно следил за лицом брата, поэтому сумел разглядеть нечто, отдалённо похожее на удивление.         — Что должны были сделать ваши люди?         — После смерти Мориарти, которая была неизбежна при любом из двенадцати сценариев, — ответил Майкрофт, — на крыше должен был показаться мой человек, у которого наготове был прозрачный трос. Также был подготовлен подходящий труп для опознания и машина, которая сразу увезла бы Шерлока в безопасное место.         — Человека с тросом не было, — сказал Шерлок.         — Я знаю, — кивнул Майкрофт. — Среди моих людей далеко не все оказались достойны оказанного им доверия.       Для Шерлока это было лишним подтверждением того, что Поттер был прав — пока сеть Мориарти существует, Джон и остальные ничего не должны знать.       Поттер ушёл почти сразу, только предупредил Шерлока, чтобы тот не вздумал связаться с кем-нибудь из знакомых или пообщаться с Гермионой, и посоветовал Майкрофту не переживать, если тот заметит сокращение преступных элементов в Лондоне. Шерлок, ничего более не говоря, ушёл в пустую спальню на втором этаже, запер дверь и рухнул на кровать. Если бы у него была при себе ампула морфина, он сделал бы укол, но приходилось довольствоваться вытащенной у брата из кармана сигаретой. Ещё раз прокрутив в памяти события прошлого дня и докурив, он уснул — и телу, и уму был необходим отдых.       Майкрофт организовал похороны — на третий день, вопреки всем традициям (*). Пока он следил за подготовкой гроба, выбирал место на кладбище и сообщал родителям, что их младший сын всё-таки жив, Шерлок составлял план дальнейших действий, читал новости и загружал в Чертоги основные грамматические структуры и словарные минимумы восточных языков. На газеты, пестревшие заголовками о самоубийстве детектива-мошенника, он почти не обращал внимания, точнее, делал вид, что не обращает — на самом деле, то, как быстро люди поверили в сказку Мориарти, задевало его. Возможно, именно поэтому он всё-таки кликнул по хэштегу «ЯВерюШерлокуХолмсу», случайно попавшемуся ему на новостном сайте — и оказался перенаправлен на список из сотен записей в различных соцсетях. Люди со знакомыми по многочисленным делам именами писали о том, что не верят журналистам и о том, что никогда не забудут Шерлока Холмса.       Шерлок закрыл браузер и некоторое время пялился на нейтральную заставку на рабочем столе. Он был уверен, что его история как Шерлока Холмса закончилась и, оставляя Гермионе записку, не сомневался в том, что вернётся в Британию уже под другим именем, в другом качестве. Но теперь начал сомневаться в этом. Он был Шерлоком Холмсом, и это нельзя было изменить. Так что временное отсутствие стоит воспринимать как, предположим, каникулы.       Изначально на собственные похороны Шерлок идти не собирался, но в последний момент передумал — в конце концов, когда ещё выдастся такая возможность? Церемония была излишне торжественной на его вкус и очень холодной, что неудивительно, если учесть, что говорили только Майкрофт и священник. Родители благоразумно остались в Суссексе, зато пришла толпа малознакомых людей в дурацких шапках с двумя козырьками.       Шерлок стоял в тени деревьев и почти не прислушивался к монотонному голосу, читавшему молитву, и к шепоткам толпы. В положенное время гроб опустили в могилу, бросили вниз горсть земли, а потом весьма бодро закопали, после чего толпа начала расходиться.       Только когда последний фанат покинул кладбище, к свежему надгробному камню приблизились те, кого Шерлок ждал. Джон и миссис Хадсон подошли вместе, цепляясь друг за друга и пошатываясь. Шерлок зашёл за широкий ствол, чтобы случайно не выдать себя, и внимательно наблюдал, как двое не чужих ему людей оплакивают его смерть. Зрелище было неприятным и тяжёлым. Шерлок был всегда убеждён, что в том месте, где у людей располагается сердце, у него — некая машина, качающая кровь, но Мориарти считал, что это не так. И, похоже, он был прав, потому что, когда Джон, оставшись один, произнёс:         — Пожалуйста, прекрати это. Будь живым, — в груди у Шерлока заболело.       А на следующий день было назначено отправление. Шерлок поработал со своей внешностью, остриг и перекрасил волосы, полностью сменил гардероб и выбрал новую походку, а также приобрёл несколько комплектов цветных контактных линз — он не собирался встречаться со знакомыми, но не мог допустить, чтобы его узнали со спины или по описанию, так что менял наиболее характерные черты. Когда до активации портала оставалось меньше минуты, в его временную комнату вошёл Майкрофт. Они почти не общались в эти дни, ограничиваясь двумя-тремя взаимными оскорблениями, так что его визита Шерлок не ждал.       Майкрофт некоторое время постоял в дверях, постукивая указательными пальцами друг о друга, потом изобразил одними губами улыбку и сказал:         — Надеюсь, твои каникулы будут приятными, дорогой братец.         — Можешь в этом не сомневаться, — Шерлок скопировал его улыбку и добавил: — дорогой братец.       Майкрофт ещё немного помолчал.         — Я могу просить тебя быть осторожным?         — Не вижу смысла.       Шерлок повернулся к брату спиной, взял в руки серебряную ложку. Та вспыхнула синим светом, но прежде, чем сработал портал, Шерлок услышал:         — И всё-таки я прошу.       Шерлок перевёл взгляд на француженку и сказал, отбрасывая в сторону воспоминания, которые не могли ему сейчас никак пригодиться:         — Полагаю, вы поможете мне добраться до ближайшего аэропорта.         — Да, Гарри говорил об этом, — ответила она, — моя машина припаркована внизу.         — Я полагал, что волшебники летают на метлах, — хмыкнул Шерлок.         — Типичный британец, — Габриэль снова рассмеялась и уточнила: — и всё-таки, вы в кого-то влюблены?       Шерлок скривился:         — Разумеется, нет, — но сразу же пожалел о своих словах, потому что Габриэль замерла на пороге комнаты, повернулась к нему и спросила более низким голосом:         — Тогда, возможно, вы отложите вашу поездку на пару часов? Этот домик неплох, наверху отличная спальня.       Она сделала несколько шагов к Шерлоку и остановилась в футе от него. Шерлок почувствовал, как на него начинает давить неприятная и неконтролируемая разумом тяжесть желания — такая же, как при встрече с Той Женщиной. Он чуть прищурился, опуская самый сильный из возможных окклюментный щит и загоняя желание глубоко в подсознание — пусть он не мог контролировать реакции тела, он вполне справлялся с потоком мыслей. Габриэль сделала ещё один короткий шаг, и Шерлок ощутил свежий хвойный запах её волос и сладковатое, как будто пряное дыхание.         — Вы ведь никому ничего не должны, — тише проговорила она, — никому не обязаны словом, недавно пережили сильное потрясение — почему бы не расслабиться немного.       Её слова звучали очень мягко и как будто обволакивали сознание войлоком, приглушали внутреннее сопротивление, отодвигали в сторону принципы.         — Я от вас не потребую ни обязательств, ни внимания в будущем, мы просто подарим друг другу удовольствие — и вы поедете дальше, по своим важным делам, — она говорила, и Шерлоку все тяжелее было контролировать себя. Он уже едва различал смысл ее слов, завороженный звучанием голоса. Краем сознания он понимал, что это магия, но ему было все равно. Как будто во сне или под гипнозом он чуть наклонился и коснулся губами розовых, мягких губ Габриэль. Она мягко выдохнула и ответила на поцелуй без настойчивости, а с покорностью.       А потом наваждение пропало, и Шерлок резко отстранился. Габриэль обиженно нахмурилась и спросила:         — В чём дело, дорогой?         — Шерлок, — поправил он её жёстко, — мое имя — Шерлок, не стоит называть меня иначе.       Габриэль снова улыбнулась, выражение обиды исчезло с ее лица:         — Шерлок, в чём дело?         — Аэропорт, — сказал он, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Вы собирались отвезти меня.       Некоторое время Габриэль ничего не говорила, а потом разразилась громким смехом. Её голова запрокинулась, на глазах выступили слезы. Шерлок нахмурился, а она захохотала еще громче.         — Кажется, вам нужен врач, — заметил он недовольно. Габриэль ещё раз фыркнула и успокоилась, провела ладонью перед лицом, магией убирая красноту, и сказала:         — Вы либо обманщик, либо слепец, Шерлок. А Гарри, похоже, вознамерился стать сводником или решил поставить эксперимент.         — Что вы имеете в виду?         — Женщину, — ответила Габриэль. — Ту, в которую вы влюблены. И не смотрите волком. Я вейла, пусть и не чистокровная. Поверьте, чтобы сопротивляться моей магии, нужно быть или импотентом, но это не про вас, или очень верным кому-то. Похоже, Гарри был не прочь убедить вас в этом максимально наглядным способом.         — Думаю, ваша магия не так совершенна, как вам кажется, — Шерлок по привычке собирался было поправить воротник пальто, но пальцами схватил пустоту — на нём была лёгкая куртка без ворота. — А Гарри Поттеру, надеюсь, нет никакого дела до моей личной жизни.         — Думаю, вы всё-таки слепец. Пойдёмте, машина ждёт.       По дороге до аэропорта Шерлок позволил себе немного поразмышлять о том, что недавно произошло — всё равно сейчас заняться было решительно нечем, а уходить в Чертоги пока не видел смысла. Разумеется, он ни в кого не влюблён — это абсурд. Ему чужда вся эта романтическая чушь, вздохи, ускоренное сердцебиение. Влюблённость или любовь — неважно — это опасный, крайне опасный дефект в человеческом организме, разрушающий работу ума, отупляющий. И он, Шерлок Холмс, не может быть ни в кого влюблён, что бы там ни говорили маги, вейлы, да хоть бы и драконы!       Однако против воли он вспомнил о лежащем в верхнем ящике тумбочки камерофоне, и плотнее стиснул зубы. Та Женщина была неплохим игроком, но она проиграла, и он забыл её, выбросил из головы, стёр, как ненужный файл. И он не испытывал к ней никаких «чувств». А больше влюбляться ему было не в кого — не считать же Молли, в самом деле! Так что вейла ошиблась.       Шерлок не успел додумать до конца — впереди показалось длинное приземистое здание аэропорта Бове, и он засунул пустые размышления поглубже в Чертоги.         — В игру, Джон, — тихо сказал он и даже не удивился, когда тот не ответил. Это было неважно, главное, игра началась. Примечание: По традициям англиканской церкви хоронят на девятый день, но в современном мире от этого правила часто отступают.