Конечно, это не любовь

      Гермиона расслабленно вздохнула, убрала с лица выбившуюся из хвоста прядь волос и с наслаждением сделала глоток шоколада. Последняя неделя оказалась безумной.       Сначала участие в расследовании убийства Нарциссы Малфой (не слишком-то большое, как и всегда с Шерлоком), потом — выступление в Визенгамоте, где ей нужно было дать дополнительные показания по делу Драко Малфоя. И в довершении всего, возникла ещё одна проблема, которая звалась Роном. Он молчал два месяца, а теперь начал забрасывать её письмами и пытаться подкараулить на улице. Она малодушно избегала общения — ей всё ещё было стыдно смотреть в глаза бывшему парню и лучшему другу. Наконец, он всё-таки добился своего и поймал её на выходе из Министерства, после повторного слушанья по делу Малфоя.       Он тоже давал показания, причём выступал раньше Гермионы, поэтому ему ничего не стоило дождаться её в атриуме. На глазах у множества волшебников, следивших за ними во все глаза (как же, встреча героев войны!), она не могла убежать, поэтому, скрепя сердце, согласилась выпить кофе.       Рон молчал долгое время — пока они выбирали кафе, пока занимали столик, пока делали заказ, и потом еще несколько минут. В конце концов, Гермиона не выдержала и заговорила первой.         — Ты сильно на меня зол? — спросила она.       Рон вздохнул и ответил:         — Я не злюсь. Я просто не понимаю, в чём дело, Гермиона. У нас всё было хорошо, а потом ты просто объявила, что хочешь остаться друзьями, а теперь прячешься от меня. Джи… — он осёкся, потом покраснел, поняв, что проговорился, и закончил: — Джинни посоветовала мне поговорить с тобой. Точнее, Гарри посоветовал мне поговорить с Джинни, а уже она…         — Я поняла, — улыбнулась Гермиона.         — В общем, — Рон снова покраснел и сделал большой глоток горячего кофе, — я думаю, что мы могли бы всё вернуть. Мы с тобой отличная пара. И я… — он замялся, отведя взгляд в сторону.       Гермиона же, напротив, посмотрела на него очень внимательно. Он ничуть не изменился. То есть, разумеется, он изменился сильно: она помнила его нелепым рыжим мальчишкой с грязным пятном на носу, а теперь перед ней сидит здоровый широкоплечий парень, всё такой же рыжий, но уже не такой нелепый. Но он оставался всё тем же Роном Уизли, её другом. Почему же с ним сейчас так тяжело?         — Я люблю тебя, — сказал он тихо. — Наверное, всегда любил, даже когда дразнил или обзывал зазнайкой. Я не знаю, что я сделал не так, но я исправлюсь. Джинни считает, что я просто ужасен, и, похоже, она права, но я могу измениться.       Он поднял глаза от столешницы и поймал взгляд Гермионы. Она почувствовала, как во рту становится солоно — он выглядел обиженным, потерянным и очень доверчивым. Мама всегда говорила об ответственности «за тех, кого мы приручили», и не только за животных, но и за людей. Она приручила Рона Уизли, она сама убедила его в том, что любит его, а потом сама же бросила. Она снова вздохнула и решилась честно сказать:         — Я тебе изменила.       Рон поменялся в лице.         — Ещё до Рождества, почти сразу после битвы. С одним парнем, ты его не знаешь.         — Ты… — брови Рона удивленно поднялись вверх, рот чуть приоткрылся. — И ты мне не сказала? Почему?         — Не хотела говорить. Это ничего не значило, и я думала, что лучше об этом просто забыть. Но это было бы нечестно.       Рон крепко сжал кулаки и снова устремил взгляд на глянцевую поверхность стола. По его лицу была отчётливо видна внутренняя борьба (невольно Гермиона в очередной раз отметила это различие между друзьями — по лицу Шерлока никогда нельзя было прочесть его мысли). Первые мгновения он боролся с яростью — щёки пламенели, между бровей залегла глубокая складка, губы побелели. Но потом он овладел собой, складка разгладилась, зубы разжались. После этого он снова нахмурился — перешёл к принятию решения. Поспорил с собой почти минуту и сказал:         — Это не важно. Я тебя всё равно люблю. И я хочу, чтобы мы были парой.       Гермиона тогда так ничего и не ответила — просто попросила дать ей немного времени и ушла. И вот теперь она сидела в кафе, пила горячий шоколад и приходила в себя. Разумеется, ей бы не помешала помощь Шерлока — если бы он позвал её поучаствовать в расследовании, она легко смогла бы отвлечься от своих мыслей и заняться делом. В конце концов, разве думать о чувствах — это в её характере? Она же Гермиона Грейнджер, чью душу профессор Трелони называла «сухой, как страницы учебников». Для неё просто смешно сидеть и мучиться переживаниями о любви, отношениях и прочем. Однозначно, ей требовалось какое-то дело. Не важно, будет это расследование или борьба с каким-нибудь злым волшебником. Она просто не могла сидеть без дела. Это осознание накрыло её неожиданно, как будто волной — она поняла вдруг, что причина всех её грустных мыслей за последние месяцы кроется в бездействии. Она достаточно отдохнула, ей нужно было чем-нибудь заняться. И если волшебный мир не может (пока) дать ей занятие, она найдёт его в мире магглов. Расплатившись за шоколад, она быстрым шагом покинула кафе и, зайдя в проулок, аппарировала в убежище Шерлока — была суббота, и она не сомневалась, что застанет его там.       Но квартира была пуста, а к микроскопу на столе сегодня явно никто не прикасался — футляр, закрывающий объектив, слегка запылился. Это было весьма досадно. Очень некстати он решил эти выходные провести в общежитии. Однако общежитие Кембриджа — не другой край света. Гермиона улыбнулась собственным мыслям и без колебаний аппарировала недалеко от моста Виктории — как-то в детстве она ездила с родителями в Кембридж, мечтала учиться там и была просто очарована старинным городом-университетом. Этот уголок под мостом запомнился ей особенно хорошо — там было тихо, безлюдно и совершенно по-особому пахло рекой, старым камнем и, как ей тогда показалось, историей. За десять лет здесь ничего не изменилось, только запах уже не казался таким волшебным — Хогвартс был старше Кембриджа, и теперь историей для Гермионы пахли именно его стены. Она убрала палочку, убедилась, что её вид не вызовет ни у кого подозрения, и поднялась на мост. Там пара студентов без лишних вопросов объяснили ей, как пройти к колледжу Даунинг.       Разумеется, Гермиона понимала, что не сможет просто так войти в общежитие, но её обуревала жажда деятельности и какой-то нездоровый азарт. Она твёрдо решила, что найдет Шерлока и убедит его занять её чем-нибудь, и неважно, сколько усилий для этого ей придётся приложить.       Возле ворот колледжа она остановилась. Проще всего было бы прийти внутрь с помощью магии — набросить дезиллюминационное заклинание, например. Конечно, можно было бы ещё наложить на смотрителя у ворот «Конфундус», но этот вариант никогда не казался ей удачным способом решения проблем. Пока она думала, как поступить, из ворот вышли трое молодых людей, её ровесников. Они выглядели невероятно довольными жизнью и, заметив её, с улыбками приблизились.         — Вы присматриваете будущего кавалера или выбираете место учёбы? — спросил один из них. Гермиона улыбнулась:         — Ни то, ни другое.         — Напрасно, — заметил второй, — как видите, мы полны обаяния, а кроме того, нет лучшего университета, чем Кембридж.         — Студенты из Оксфорда с вами поспорили бы, — заметила Гермиона.         — Эти болтуны! Не верьте! — все трое рассмеялись, похоже, какой-то внутренней шутке.         — Вы не знаете случайно Шерлока Холмса? — спросила Гермиона. Студенты переглянулись и кивнули:         — Случайно знаем.         — Только не говорите, что вы его девушка! — фыркнул один из них. — Это разрушит мои представления о мире.       Гермиона хмыкнула — она догадывалась, какая репутация была у Шерлока в университете — он отлично умел показывать себя закрытым и злобным мизантропом.         — Ваши представления о мире в безопасности, — сказала она, — я его друг. И у меня к нему важное дело.         — Дело — да, это в его характере. Только мистер Холмс может общаться с такой милой девушкой исключительно по делу, — рассмеялся тот, который и начал разговор. — Мы были бы рады вам помочь, но увы. Он болеет, уже неделю не появлялся на занятиях.       Гермиона нахмурилась — у Шерлока было отменное здоровье и, вопреки всем опасениям его родителей, он почти никогда не болел. За все эти годы она видела его чихающим и кашляющим каких-нибудь два раза, и он прикладывал к этому немало усилий. В первый раз — прогулял всю ночь в одной тонкой рубашке, несмотря на заморозки. Объяснял это тем, что ему нужно было подумать, а возвращаться за курткой было лень. Во второй раз, одержимый жаждой исследований, решил зимой понырять в пруду недалеко от дома — он почему-то тогда решил, что на дне может обнаружиться чей-нибудь скелет. Скелета не нашёл, только автомобильную покрышку, но простудился знатно.         — И где он болеет? — уточнила Гермиона.         — Дома, наверное. Он точно не говорил, только написал, что заболел.         — Что ж, спасибо. Постараюсь найти его дома.         — Всё-таки советую подумать над поступлением в Кембридж, нам здесь пригодятся симпатичные девушки.         — Я обязательно подумаю над вашим предложением, — Гермиона рассмеялась и попрощалась с ребятами.       Они пошли своей дорогой, а она, удостоверившись, что рядом никого нет, переместилась к дому Холмсов. Её азарт несколько улёгся, но теперь она чувствовала себя обязанной повидать Шерлока и подбодрить его — он ужасно переносил болезни и был чудовищным пациентом, его маме чуть ли не силой приходилось вливать в него лекарства и, ко всему прочему, он так и норовил нарушить постельный режим. Ему было скучно лежать и болеть, так что её визит однозначно порадует его. Возле дома Холмсов было, как всегда, тихо и спокойно. Гермиона специально аппарировала почти за милю, к лесу, чтобы пройтись и подышать морским воздухом, послушать шум волн. Здесь действительно было замечательно, и даже ледяной ветер не мог испортить этого впечатления. Возможно, она сумеет развлечь Шерлока рассказами о своем восприятии моря или даже о волшебных существах, обитающих в воде. Это, конечно, не очередная загадка, но однозначно сможет его немного развеселить. По крайней мере, он сумеет отвлечься от неприятных мыслей о болезни, до хрипоты доказывая ей, что разумная жизнь в воде невозможна.       Дверь Гермионе открыла улыбающаяся миссис Холмс.         — Гермиона! — воскликнула она. — Чудный сюрприз, дорогая, заходи.         — Как поживает Шерлок? — спросила Гермиона, когда миссис Холмс выпустила ее из объятий.         — Шерлок? — удивилась она. — Он в университете, в порядке.       Гермиона замерла. Где же Шерлок болеет и что это за болезнь, если о ней ничего не знают его родители? Её внутренности словно скрутила железная рука — она подумала, что подозревает характер болезни. Что, если он обманул её, сказав, что тогда был разовый эксперимент? Что, если он снова решил попробовать наркотики?         — А он… не писал вам?         — Писал, — кивнула миссис Холмс, — в начале недели отправил записку, что занят выбором темы исследования. А в чём дело?       Взгляд миссис Холмс разом стал очень похож на взгляд её сына — такой же пронизывающий и льдистый. Казалось, что она читает её мысли.         — Ни в чём, — уверенно ответила она, — просто я была здесь неподалеку и решила заглянуть — он мне давно ничего не писал.       Миссис Холмс расслабилась.         — Ты же знаешь, как он необязателен по части корреспонденции.         — Это точно, — согласилась Гермиона.       Миссис Холмс попыталась было уговорить её выпить чаю, но она отказалась, объяснив, что действительно оказалась в этих краях проездом и спешит. А сама, едва отойдя от дома, переместилась к себе в квартиру. Нужно было срочно придумать, как и где искать Шерлока. Либо он вернулся к наркотикам, либо какое-нибудь расследование привело к тому, что он попал в беду.         — Успокойся, Гермиона, — сказала она себе. Нужно было мыслить логически и спокойно. В начале недели он отправил два письма — в университет и родителям. Если он задумал снова вколоть себе какую-то пакость, то это очень разумная мера предосторожности. Он освободил себе минимум неделю на самоубийственные эксперименты, и никому в голову не придёт его искать. Думать о том, что ещё могло с ним случиться, сейчас было бесполезно — она всё равно пока ничего не знает. Стоило остановиться на наркотиках как на рабочей версии. В этом случае понятно, почему его не оказалось в убежище — он ведь знал, что она теперь легко может туда попасть. Он нашёл другое место, наверняка в другом районе Лондона. Как же плохо, что она тогда не узнала заклинания поиска!       От отчаянья она застонала — не было никакой возможности найти Шерлока, а снова обращаться к Кингсли было бы подозрительно. Возможно, текст заклинания есть в библиотеке в Хогвартсе? Профессор МакГонагалл уж конечно не откажется впустить её, а Гермиона легко придумает нужное объяснение — что для подготовки к ЖАБА не хватает информации.       Стараясь не поддаться панике, она быстро переоделась в мантию и уже собралась аппарировать, как в окно постучала крупная сова с бело-золотым оперением. Гермиона впустила птицу, отвязала от ее лапы конверт и с удивлением увидела на конверте герб Малфоев.       «Добрый день, Гермиона! — начиналось письмо. — До сих пор у меня не было случая поблагодарить тебя за помощь с поиском убийцы моей матери, а также за твоё выступление в суде. Из завтрашних газет ты узнаешь, что, после ещё одного закрытого заседания, меня освободили. Несмотря на наши прежние разногласия, я действительно благодарен тебе за помощь и спешу заверить, что готов в любой момент оказать ответную услугу. Надеюсь, ты не отвергнешь моё предложение прекратить нашу детскую вражду, вызванную, по большей части, твоей приверженностью Гарри Поттеру и моим ошибочным предубеждениям, навязанным с раннего детства. Буду признателен, если ты согласишься поужинать со мной завтра в семь вечера или в любое другое, более удобное для тебя время. С уважением и признательностью, лорд Малфой».       Гермиона прочла текст два раза. Ещё утром её бы это письмо и повеселило бы (всё-таки слог у Малфоя был несколько напыщенным), и порадовало. Возможно, она бы даже согласилась на ужин: любому человеку стоило давать второй шанс, и, если он предлагает забыть о вражде — стоит пойти ему навстречу. Но сейчас ей было не до Малфоя. Всё, что её в этом момент волновало, это благополучие Шерлока. Она хотела было бросить письмо на стол, но резко остановилась. Её взгляд выхватил из текста фразу: «… готов в любой момент оказать ответную услугу». Может ли он знать нужное заклинание? Он воспитывался в семье волшебников и всегда был вторым по успеваемости после неё. К тому же, он уже знает Шерлока и сильно ему обязан.       Гермиона схватила со стола чистый пергамент, перо и быстро написала: «Привет, Драко! Твоя ответная услуга понадобилась мне куда раньше, чем ты мог ожидать. Знаешь ли ты средство быстро найти человека с помощью магии? Возможно, от этого зависит жизнь Шерлока Холмса, без которого убийца миссис Малфой всё ещё был бы на свободе. Г.Г».       Не колеблясь, она отдала сове письмо и выпустила птицу в окно. Это был более быстрый способ. Если он не сработает, она отправится в Хогвартс.       Ответ пришёл быстрее, чем она ожидала. Менее чем через два часа уже другая, тёмно-серая с белым, сова принесла ей свёрток, в котором лежала монетка и записка: «Это портал в мой дом. Я могу тебе помочь. Ключ-активатор: «Холмс».       Гермиона сжала монетку, произнесла пароль, и её тут же утянуло в воронку портала.