Конечно, это не любовь

      Рассказывая свой секрет, Гермиона была готова к любой реакции. К абсолютно любой. Она знала, что Шерлок очень импульсивен, и была готова к тому, что он отшвырнёт от себя учебник, подпрыгнет на месте, начнёт кричать. Она вполне ожидала недоверия и была готова приводить доказательства, взывая к логике друга.       Но она совершенно не ожидала полного отсутствия реакции. Дослушав рассказ, он вдумчиво пролистал весь учебник Трансфигурации, а потом потребовал (не попросил, разумеется) показать ему остальные. Убедившись, что в Истории Магии речь идёт о стародавних временах, он отбросил её в сторону, астрономия его не заинтересовала вовсе, зато Чары и Зельеварение он просмотрел очень внимательно. Наконец, отложив «Магические травы и грибы» в сторону, он сказал:         — Ясно. Да, теперь всё ясно, это объясняет отсутствие писем в течение года, твоё решение и смертельную опасность. Отлично.       И более к теме волшебства он не возвращался. Несколько раз Гермиона пыталась узнать, не считает ли он невероятным тот факт, что она, Гермиона Грейнджер, волшебница, на что получила ответ:         — «Есть много на земле и в небесах такого, что нам с тобой не снилось».       Она была поражена — Шерлок, цитирующий Шекспира, был явлением более невероятным, чем вся магия на свете, но он быстро успокоил её, добавив:         — Так говорит мама, когда папа спрашивает, как вышло, что у него два таких умных сына.       Гермиона облегчённо рассмеялась. Теперь мир между ними был полностью восстановлен, Шерлок перестал донимать её вопросами об учебе, и с ним стало куда приятней проводить время. Правда, их перестали интересовать игры в шпионов — неожиданно посреди игры Шерлок остановился и заявил:         — Всё это чушь. Кому интересна секретная служба и политика?         — Но, Шерлок, — воскликнула Гермиона, которая как раз придумала гениальный способ обмануть эту самую секретную службу в лице Шерлока и заполучить-таки нужные сведенья, — ты же сам говорил, что это лучшая игра на свете!       Он упрямо вздёрнул нос и отрезал:         — А теперь я считаю, что она скучная. Никогда не хотел быть шпионом. И работать в секретной службе тоже. Пусть Майкрофт этим занимается, надоело!       Гермиона вздохнула — что ж, теперь всё становилось ясно. Назло Майкрофту Шерлок готов был сделать что угодно, даже объявить чушью любимую игру. За время их общения она поняла, что попытаться переспорить его совершенно бесполезно, поэтому миролюбиво предложила:         — Тогда займёмся чем-нибудь ещё. И правда, глупая игра.       Шерлок уже почти расслабился и даже улыбнулся, но неожиданно его лицо скривилось в неприятной гримасе         — Ты так не считаешь! На самом деле, ты так сказала, чтобы якобы успокоить меня, вот только меня не нужно успокаивать! Почему все думают, что я хрустальный и со мной надо носиться, как с бьющейся вазой! — рявкнул он. Гермиона подскочила на месте. — Может, это мои родители тебе сказали? Да, они так и говорят: «Будьте поаккуратней с Шерлоком, он такой хрупкий мальчик». Надоело!       — Шерлок, ты говоришь глупости! — твёрдо ответила Гермиона, но не была услышана. Шерлок с силой ударил рукой по тумбочке и смёл с неё книги и несколько статуэток.         — Шерлок!         — Проваливай! Не хочу тебя видеть! — выкрикнул он. Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы обиды, и бросилась вниз по лестнице, пронеслась к выходу, даже не попрощавшись с миссис Холмс, и побежала домой так быстро, как могла.       Только захлопнув за собой входную дверь, она расслабилась и прижалась спиной к стене в прихожей. По её лицу текли слёзы, она всхлипывала и всё никак не могла перестать плакать. Как он мог? Зачем он так сказал?         — Что случилось, дорогая?       Гермиона открыла глаза и увидела, что с работы вернулся папа. Видимо, закончил дела раньше, потому что пришёл один, без мамы.         — Я… — попыталась объяснить Гермиона, но не сумела, потому что рыдания сдавили её грудь и не давали даже вдохнуть.         — Тихо, — прошептал папа и обнял её, прижал к себе, погладил по голове, а потом спросил: — вы поссорились с Шерлоком, да?       Гермиона кивнула, всё ещё не чувствуя в себе способности говорить.         — И он наговорил тебе кучу ужасных вещей, за которые ты его сейчас ненавидишь? — уточил папа. Как только он узнал? Гермиона снова кивнула. Папа разжал объятия, опустился перед Гермионой на корточки и посмотрел ей в лицо, аккуратно стёр со щёк слёзы и сказал:         — Послушай, милая, Шерлок — мальчишка, пусть даже очень умный. А мальчишки часто говорят глупые вещи, о которых и не думают. Знаешь, если хочешь, я запрещу ему даже подходить к нашему дому и сделаю так, чтобы вы с ним больше не виделись. Хочешь?       Гермиона на миг представила, что она действительно больше никогда не увидит Шерлока, и ей стало ужасно грустно. Он был иногда мерзким, но без него было куда хуже, чем с ним. Он был её первым другом и самым умным человеком, которого она встречала, он был даже умнее взрослых. Возможно, не всех, не профессора Дамблдора или профессора Снейпа, или папы… Но очень умным. И с ним было интересно.         — Нет, не хочу, — выдавила она из себя. Папа улыбнулся, словно такого ответа и ожидал, и ласково добавил:         — Тогда ты сама с этим разберёшься, идёт? Я не буду вмешиваться, и вы помиритесь. Он хороший ребёнок, и я уверен, что ему стыдно за своё поведение. Главное, помни — все люди заслуживают прощения. Кроме… — он хитро улыбнулся, встал во весь рост и твёрдо закончил: — кроме тех, кто обижает мою дочь.       Гермиона засмеяться не могла, но улыбнулась. Ей стало значительно легче.         — Вот так, — кивнул папа, — а теперь иди в комнату и приведи себя в порядок. Мы же не хотим перепугать маму?       Папа оказался прав лишь частично. Они действительно помирились, но Шерлок, разумеется, не просил прощения. Просто через четыре дня он пришёл к ней в гости весьма необычным способом.       Было уже почти одиннадцать ночи, и Гермиона сидела на кровати и дочитывала «Молот Господень», когда услышала шорох за окном. Подумав, что это, должно быть, прилетела сова от Гарри или Рона, она быстро вскочила и открыла щеколду, но вместо птицы обнаружила за окном Шерлока. Встрёпанного, в полосатой пижаме и в куртке.         — Пусти, — шепнул он. Оказавшись внутри, он снял куртку, осмотрелся и без колебаний уселся в свой любимый угол, зарывшись пальцами в пушистый ковёр.       Гермиона закрыла окно и требовательно спросила:         — Как это понимать?       Шерлок пожал плечами и ответил:         — Мне стало скучно. Там книга, — он указал на кровать, — давай ты почитаешь вслух.       Гермиона едва не задохнулась от возмущения, но прежде, чем она успела высказать ему всё, что думает, он подскочил, вытащил из внутреннего кармана куртки небольшой предмет.   — Чуть не забыл. Это тебе.       Предмет оказался коробочкой с миниатюрными, меньше её ладони, книгами — сонеты Шекспира, эпитафии и эпиграммы Бернса, лирические стихи Китса и «Часы досуга» Байрона. Гермиона, не веря своим глазам, разглядывала книжечки, вчитывалась в строки с детства любимых стихов и неверяще спросила, наконец:         — Что это?         — О, я думал, ты знаешь, что такое книга.         — Шерлок, я о другом! Откуда это?       Он посмотрел на нее почти с жалостью и поинтересовался:         — Ты здорова? Давай сначала. Я пришёл, отдал тебе коробку, в ней книги, сказал, что это тебе. Используй логику, пожалуйста! — Гермиона молчала, и Шерлок со вздохом подсказал: — Это подарок. Понятно?         — Да, — протянула Гермиона, счастливо улыбнулась и попыталась было обнять Шерлока, но он увернулся и напомнил: — так ты мне почитаешь?       Разве можно было на него сердиться?       Она почти до трёх часов ночи полушёпотом, чтобы не услышали родители, читала ему честертоновские «Приключения отца Брауна». Он предложил не начинать с начала, а продолжить с того места, где она остановилась, правда, замучил вопросами: почему детектив — священник? Зачем ему расследовать то, что произошло много лет назад? Как преступник мог стать частным детективом?       Зато, разобравшись, он принялся соревноваться с главным героем и пытаться разгадать загадку быстрее него.         — Я уверен, что дело в шпаге! — заявил он, в очередной раз прервав Гермиону, и как раз когда она в очередной раз попросила его помолчать и не мешать ей читать, дверь в комнату отворилась.         — Это что еще за клуб книголюбов? — спросила с порога мама. Гермиона покраснела до корней волос, а Шерлок невозмутимо сказал:         — Просто нам не спалось.         — Не спалось? — мамины брови взлетели вверх. — А твои родители знают, где ты, Шерлок?         — Им-то как раз спится отлично, — с безразличием заметил он.         — Из чего я заключаю, что не знают. Гермиона…       Гермиона под маминым взглядом покраснела еще сильней, хотя не думала, что это возможно.         — Прости, мама, — прошептала она.         — Вот что… Шерлок, пойдем, я постелю тебе в гостиной. Гермиона, немедленно гаси свет. Завтра подниму обоих в восемь, раз уж вам ночами не спится.       Конечно, родители ругались, причем все четверо. Миссис Холмс даже думала запереть Шерлока в его комнате на пару дней, но потом остыла и ограничилась тем, что выдала ему перчатки и отправила пропалывать розы на клумбе перед домом. Гермионе повезло больше — так как она никуда не сбегала, мама с папой ограничились запретом на пользование домашней библиотекой на три дня. В другое время Гермиона пришла бы в ужас, но сейчас у неё под подушкой была спрятана коробочка со стихами, поэтому наказание восприняла философски.       А вот Шерлок однозначно страдал. Гермиона знала, как сильно он ненавидит бессмысленную грязную работу руками, и искренне сочувствовала ему. Потом ей в голову пришло, что её вина всё-таки не так мала, как подумали родители. Она же могла не пускать его, верно? Или, немного поболтав, прогнать обратно, к нему домой? В конце концов, она была достаточно взрослой и рассудительной, чтобы понимать — ночь предназначена для сна. Это у Шерлока ветер в голове, он безалаберный и совершенно не способен придерживаться графика. Решив, что она тоже очень провинилась, она выпросила у мамы перчатки и присоединилась к другу. Вдвоём пропалывать и окучивать розы было всё-таки не настолько скучно. К тому же, после уроков травологии её едва ли могли напугать обычные сорняки.       Как и любая неприятная работа, эта закончилась, пусть и не слишком быстро. Зато они окончательно помирились с Шерлоком и проводили дни крайне интересно. Однако было кое-что, что не давало Гермионе вволю наслаждаться каникулами.       Она исправно получала от Рона записки. Пусть местами корявые и с изрядным количеством ошибок, они радовали её и заставляли улыбаться. Но Гарри… молчал. Она не знала его адреса и, как назло, невероятным образом потеряла листочек с номером его телефона. Своей совы у неё не было, а сова Рона, которую она отправляла несколько раз, возвращалась без ответа. Конечно, Эрл был весьма старой птицей, но до сих пор, по словам Рона, не терял писем. В конце концов, она убедила родителей съездить в Лондон и отправила письмо из общественной совятни в Косом переулке. Но ответа всё не было.       Когда подарок, который она послала к его дню рождения, вернулся в тот же день не распакованным, она почувствовала настоящую панику. Разумеется, Шерлок не мог не заметить её состояния, и спросил, по обыкновению прервав её на полуслове:         — И как давно ты не можешь с ним связаться?         — Откуда… Да, конечно. Это было очевидно. С начала каникул.         — У него есть телефон?         — Есть, но… Шерлок, это глупо, но я потеряла его номер.       Шерлок задумался, по привычке прикусив палец, и уточнил:         — И адреса его ты не знаешь? Кстати, это который из двух?         — Гарри Поттер. И да, в этом и проблема. Я не могу воспользоваться маггловскими средствами, а волшебные не работают.       Помолчав с минуту, Шерлок сообщил:         — Кажется, всё просто, — после чего махнул ей рукой и открыл окно.         — Шерлок! — воскликнула она.         — Всё потом!       Он ловко выбрался из окна и побежал к своему дому. Гермиона осталась ждать.       Шерлок вернулся через три часа, так же влез по карнизу и сказал:         — Он живет в городке Литтл-Уингинг, графство Суррей, адрес Тисовая улица, дом 4.       Это действительно было невероятно. Заметив выражение её лица, он с деланой небрежностью заметил:         — Да брось, это элементарно. В Британии проживает всего сто пятьдесят четыре семьи Дурслей, если верить телефонному справочнику. Конечно, можно было обзвонить их все, но…       Он довольно улыбнулся и сообщил:         — Но обзванивать их всех не было необходимости. Ты рассказывала о Поттере немного, но упоминала, что его дядя и тётя живут в частном доме, что почти исключает из поисков Лондон — слишком дорого. Да, это не слишком сужает круг поисков, но есть вторая зацепка — «Хай Камеронс». Ты говорила на каникулах: «Представляешь, если бы он не поступил в Хогвартс, родственники отправили бы его в «Хай Камеронс». Третье снизу место в рейтинге, действительно, не лучший выбор. Примечательно расположение — в графстве Суррей. Было два варианта. Либо они не хотят видеть племянника и выбрали школу как можно дальше от дома, либо они решили сэкономить и отправили в самую дешёвую поблизости. Я сделал ставку на второй вариант и угадал.       Шерлок перевел дух, а Гермиона едва не бросилась его обнимать от избытка чувств. Он все-таки невероятный!       Тем же вечером, получив письмо от Рона с вопросом, не отвечал ли ей Гарри, она написала, что тот, похоже, в беде и указала его домашний адрес. А меньше чем через неделю уже читала письмо от самого Гарри — бодрое, жизнерадостное и полное любви ко всему миру. Он гостил у Уизли и был абсолютно счастлив.       Шерлок же про спасённого с его помощью мальчика и не вспоминал.         — Это было давно, — фыркнул он, когда она попыталась его снова поблагодарить спустя несколько дней. — Отец Браун меня интересует больше.       В общем, Шерлок был… Шерлоком.