twenty

. Гарри двадцать. Он не принимает отказов, был в Сингапуре и путешествовал по Европе. У Гарри – старые фотографии мамы, и в одиннадцать отец сослал его в пансион для детей со способностями. Гарри не был дома уже восемь лет. Он убежден, что вычеркнул Нью-Йорк и старые воспоминания из своей биографии. Гарри возвращается спустя восемь лет из-за болезни отца, потому что он принял самостоятельное решение, а не потому, что его никто не спрашивает. Гарри привык к вспышкам фотокамер и вторым ролям. . Гарри двадцать. На шестнадцатый день рождения в качестве подарка от любящего отца ему достается виски. Гарри не может простить Норману Озборну неучастие в своем воспитании. У Гарри отец умирает через день после его возвращения в Нью-Йорк, взвалив на плечи сына управление всей компанией. В наследство Гарри достается ретровирусная гиперплазия и кусок пластмассы, от которого зависит его дальнейшая жизнь. Гарри не удивлен и даже немного разочарован такой неоригинальностью. . Гарри двадцать. Гарри помнит, как в детстве любил бумажные самолетики и катание на велосипеде. Для Гарри каждая улочка «Большого яблока» – призрак прошлого и напоминает об одном человеке. Гарри почти не тоскует по Норману Озборну, и ему плевать на совет директоров сразу же после похорон, потому что у него и без них проблемная жизнь. Гарри вертит в руках кусок пластмассы, от которого зависит эта самая жизнь. У Гарри нет друзей. У Гарри однажды был друг. . Гарри двадцать. Ему интересна Фелиция, в потерянном взгляде которой он видит себя. Гарри привык быть один и не собирается нарушать заведенную традицию. Поэтому возвращение Питера Паркера не вызывает в нем ровным счетом ничего, кроме давным-давно запертых голосов прошлого и наигранного раздражения. Гарри не уверен, что справится без посторонней помощи. Гарри все еще сушит волосы феном и играет в PlayStation. Гарри сбегает с совета директоров с Питером Паркером и сомневается, что друг у него был. . Гарри двадцать. Он рассказывает Паркеру о путешествиях по миру и признается, что пытался забыть Нью-Йорк и самого Питера. Гарри узнает о Гвен Стейси, о сложностях любви и спрашивает Питера о родителях. Гарри ненавидит все сложное. И не разделяет всеобщего восторга из-за непонятно откуда взявшегося героя в трико. Гарри нравятся «водяные блинчики». Гарри почти верит, что справится. . Гарри двадцать. И болезнь прогрессирует: у него непрекращающиеся мигрени и трясутся руки, а еще на коже начинают появляться уродливые пятна. Гарри вечера проводит в компании Фелиции и первоклассного виски. Они почти не разговаривают и занимаются сексом: им так удобно и одиночество не кажется осязаемым. Гарри днем заново изучает мегалополис с Питером. Они успевают посетить парк аттракционов, стреляют в тире и подшучивают над прохожими, пуская бумажные самолетики, и устраивают гонки на велосипедах посреди проезжей части. Гарри впервые забывает о вспышках фотокамер и вторых ролях. . Гарри двадцать. И его жизнь похожа на чертову мелодраму. Лучший, мать его, друг – тот самый герой в трико, который вообще-то отказался дать ему немного своей крови для вроде бы благого дела (или жизнь Гарри настолько никчемна, что даже благородный «спасаю котят по вторникам» Питер Паркер счел его недостойным своей чертовой ДНК). Питер, черт подери, Паркер, который – лучший друг, почти брат, почти смысл его херовенькой жизни, отказался ему помогать. Гарри пытается иронизировать: мол, золотым мальчикам и без того слишком многое достается, но выходит криво, поэтому свой гоблинский (как будто, блять, фильм озвучивает) дебют становится для него спасательным кругом. (Если последнюю стадию помешательства на одном человеке-пауке можно считать спасением). . Гарри двадцать. И звание неудачника выжжено у него на лбу. Он все еще живет вторыми ролями и вообще-то отчаянно надеется, что Человек-Паук Питер успеет спасти умницу-красавицу Гвен Стейси, которую Гоблин Гарри так нечаянно отправляет в свободное падение. Только Гарри двадцать. У него поехавшая крыша, и его желания не сбываются. (Гвен Стейси все же умирает). И друг у Гарри по-прежнему был.