Hotel Eleon 3 — 11 глава
— Паш, подай молоко, — попросила Даша, помешивая в кастрюле суп и иногда подпевая группе «One Direction», которую до жути не выносил молодой человек, прося переключить на спокойную лирическую музыку или включить симфонию, например, Ван Бетховена. Девушка посмеивалась над мужчиной. Ей богу, вёл себя по-детски и затыкал уши ладошками, показывая брюнетке язык. Вдвойне смешно. — Суп и молоко? Серьёзно, Даш? А... — он сглотнул, заглянув в кастрюлю, — это можно ведь будет есть? — Дурачок! — девушка наигранно толкнула Пашу в плечо и усмехнулась, заарканив этот съедобный взгляд в её сторону. — А кто знает, что ты там намешала? Может отравить меня хочешь за смертные грешки? — насупился серб и вернулся к книге, уткнув нос по самое я-не-хочу-с-тобой-разговаривать-женщина. — Фаршированную курицу ел? Ел. Не откинул кони? Не откинул. И этот человек не верит в свою девушку. — Да-а, это самые долгие отношения между нами, — мечтательно протянул мужчина и откинулся на спинку стула, придерживая равновесие ногами. — Хей, ты на что намекаешь, «Мистер Загадка»? — воскликнула она. — Смешно, Даш. Я вне диапазона и с тобой не разговариваю, — Павел поднялся со стула и подошёл к окну, приоткрывая его настежь, и высунул голову на улицу, вдыхая морозный воздух в легкие. — Я когда был маленьким, мама меня ругала за распахнутое окно. Она часто давала мне поварешкой по голове со словами: «Вон чего удумал!» и заваривала горячий чай, успокаивая, то ли меня, то ли себя. Хе-х, самое обидное всегда было то, что я всё равно умудрялся на следующий день валяться с температурой и жутким кашлем. Я скучаю по ней временами... За весь разговор серб не менял позы, подолга всматриваясь в уличную суматоху московского городка, а под конец опустил голову на сложенные руки и затих. Даша подошла к нему и обняла со спины, уткнувшись в плечо. Мужчина отреагировал не замедленно, поэтому девушка не успела ойкнуть, как её уста оказались в плену властных и ревнивых губ серба, а ноги девушки обхватили его торс и он прижался к ней пахом, заставляя обоих вспыхнуть и продолжить начатое сумасшествие в туманном затмении. Она улыбалась сквозь хищный, одичалый поцелуй, запуская тоненькие пальчики в каштановые пряди Паши, наскоро позабыв обо всём в реальном мире, улетев в космос. Космосом оно-таки заявилось, когда руки молодого человека забрались под маячку и нашли замочек бюстгальтера и, даря улыбку, он продолжал искушать и теребить её тело. Медленно, аж пытка! Отбросив жуткие приличия в сторону, ибо понял что медленная романтика не для их безумной парочки, Паша снял с неё майку и отбросил в сторону вместе с лифчиком, захватывая сразу же один сосок в рот и, надавив чуть на сочную бусинку, прикусил и потянул на себя. Девушка издала приглушенный стон, запрокинув голову назад и приоткрыв рот, рывками глотала воздух. Между ног горело, бабочки взбунтовались и просили разжечь огонь до метеоритного порыва. Мужчина подхватил Дашу на руки и пересадил на окно, придавливая к морозному окну с явным желанием достать кусочек льда и провести им по-податливому телу любимой, разгораясь. Она бы изгибалась под ним, просила бы большего, а он бы творил эти трюки, наплевав на всё. Но (!) серб так подвластен ей и так любит, что против воли делать с ней такие вещи не будет. Она прекрасна. Брюнетка прикусила губу, наблюдая за глазами мужчины, которые изменились после диких поцелуев: дужки расширились и сами зрачки потемнели, затуманились. Он провел рукой по темным волосам и закрутил один локон у себя на пальце, завлекая любимую в новый танец страстного поцелуя. Дарья сидела перед ним практически нагая, оставались лишь какие-то тряпки на попке и там заветное местечко, в которое он желал попасть и отведать. — Не кусай губы... — тяжело дыша, проговорил кое-как Паша. — П-почему? — в том же тоне запыхавшегося кролика спросила дама. — Меня это сильно заводит... — Не тяни и сделай это уже! Эти слова стали посылом продолжить начатое дельце дьявола. Павел припал к грудям и провел дорожку языком к пупку, решая поиграться с ним и завладеть большим желанием хотеть. Он облизал контур и прикусил, девушка вздрогнула от неожиданности и прикрыла глаза от наслаждения, а мужчина опытно пробрался умелыми руками к шортикам и, отстегнув пуговицу, стянул вещь с любимой, продолжая играть с пупком. Усмехнувшись, серб спустился языком к резинке трусиков и, подцепив указательным пальцем, выкинул ненужную тряпку в сторону, не заботясь куда она улетела. Девушка вцепилась своими коготками в его спину и недовольно промычала. — Ты ещё в одежде... — Хе-х, нетерпеливая моя. Он отошел назад и скинул с себя одежду, оставаясь в одних боксерах. Подошел к любимой и зарылся головой между ног Даши, скользя языком по половым губкам; её тело дрогнуло и расслабилось, но не надолго, а лишь до того момента, пока серб не нажал на комок желания и не вошел пальцем в киску. — Ах!... ох! — издала она полуслабые стоны и продолжила изгибаться, упирая ноги до побеления пальчиков. — Не-а, не так быстро, солнышко... Мужчина скинул боксеры, подтянул девушку под себя и вошел во всю длину, упиваясь охрененным чувством полноты. Даша застонала, и мужчина нашел её губы и слился в поцелуе, сплетая с ней языки. Они стонали, двигались в бешеном режиме и просили большего. Такие потные, дикие кошки с звериным взглядом. Она его любовь, а он её герой. Сделав несколько толчков, серб кончил в неё и опустил голову на плечо брюнетки, обнимая за талию. В ответ девушка обхватила его шею и улыбнулась, радуясь близости и совершенно первому такому оргазму, который унёс её в другую вселенную и этого космоса было мало, чтобы описать все эмоции. А Павлу объяснять ничего не надо было, потому что это несравнимый секс ни с кем. Дарья Канаева — его новое открытие. — Ты самая лучшая, Даша, — прошептал мужчина и поднял девушку на руки, которая мирно посапывала у него на плече. — Я люблю тебя...***
Из-за пасмурного дня люди ходили грустные, вялые и слегка понурые, потому что хотелось банального солнца и тепла, а не навязчивый холод. Устали все от него. В отеле похожая ситуация: перекошенные лица, неуютная прохлада и тусклое освещение. Метель внезапно появилась из ниоткуда, заставляя людей доставать дорогие меховые шубки и прятаться в домах за просмотром фильмом в компании горячего чая. Половина гостей уехали в родные края или домой, остальные же валялись в своих номерах и ели приготовленный обед. Работники отеля находились в устало-недосягаемом режиме, привалившись к удобным уголкам здания, разговаривали о всякой ерунде и запивали песни на всю Ивановскую. Дядя Боря безмерно радовался удавшемуся дню в компании любимой Валентины, которая первая предложила посидеть в прачечной за кружечкой манящего индийского чая, заливая старые истории про одноклассниц и навязчивых ухажеров. Мужчина, подперев ладошкой подбородок, кивал и смеялся вместе с женщиной, очаровано засматриваясь на ту. Не-а, не мимолетные взгляды. Арсений шатался по кухне, раздавая приказы подчинённым и потягивая лыбу, предвкушал встречу с бывшим напарником по кухне — Фёдором. Этот слюнтяй решил перебраться обратно на родину и задолбать друга до горючего смеха. Ой, то ли ещё будет! Новые шуточки, подколы над друзьями и рабочими, крики и споры, — это того стоит. Джекович — наш страдалец по одной блондинки — подкарауливал какой раз Софию Яновну около кабинета, накручивая в голове все возможные слова прощения. Так каждый день и никакой реакции. Юлька сегодня наплевала на рабочий день и осталась дома, выпроводив друзей любовного уровня за надежную дверь и послала на работу, оставаясь в кутерьме тишины. Целый день свободы со словами песни: «Я свободен словно птица в небесах!», у-и здорово Комиссаровой. Наши голубки всё-таки попали на работу с опозданием, якобы застряли в пробке и Москва как-никак! Не-не, было всё совсем не так. Паше вдруг захотелось побыть мальчиком и потащил бедную Дашку в парк-развлечений, чтобы оторваться по-детски: накупили ваты, поиграли в шатрах, выиграли кучу плюшевых медведей и прокатились знатно на кольце-обозрения, целуясь в кабинке и улыбаясь невинным шалостям. А впрочем пошла на пользу прогулка им; всё равно работы никакой и гости не заселяются, но зато как холодно, и чушь любовь не греет, греют теплые носочки с начёсом, чай с мёдом и обогреватель. Вот так вот... Подкинув очередную карту девушке, мужчина заулыбался, как чеширский кот, восторженно наблюдая на Канаевой, которая недовольно пыхтела и досадливо смотрела, то на карты своего парня, то на свои измученно-никакие-проигрышные. Решила наша любимая парочка перекинуться в «Козла» в разгар рабочего дня и как-то закрутилось... у Паши, а у Даши никак дружба не сводилась. Счёт пять:ноль и девушка в полном отчаяние продолжать нудную игру, в которой она «меткий» стрелок со строптивым зачётом. Дарья отбросила карты на столик, надувшись хомячком, выпятила нижнюю губу. Серб перебрался к ней на диван и притянул к себе, заключив в теплые объятия, охраняя покой. Он удобно устроился и девушка опустила голову ему на грудь, прижимаясь своим ухом к его грудной клетке. Тук-тук, тук-тук, тук-тук... Биение сердца любимого человека. — Паш, как ты думаешь, что с нами будет через год? — задумчиво протянула девушка, подавленно всматриваясь в настенные часы. — Мы будем, — довольно ответил Павел и поцеловал свою любимую в висок, опуская руки на бедра. — Мы будем через год, через два и всегда будем... — Ты так уверен в наших отношениях? — спросила она, удосуживаясь поднять голову вверх и посмотреть на шатена, которые трепетно перебирал её волосы. — Угу, — прикрывая глаза, промычал он и опустил свою голову на спинку дивана. — Паш? — Мм?... — Ты что спишь?! — возмутилась Дарья и легонько толкнула мужчину в плечо, но тот уже сопел в две дырочки и дремал. Она зачаровано наблюдала за сербом, оберегая его покой, который был важен для неё. Ему нужно было отдохнуть и идея с Сербией уже казалась такой заманчивой что ль. Да, точно. Канаева решилась и готова окунуться в его прошлое, готова жить с ним дальше и готова любить вечно. Метель бушевала за окнами, солнце находилось в другой части этого небольшого мира, а любовь оставалась прежней. Пускай думать они будут потом, а пока заслуженный сон и мирные сны без кошмаров. Напротив отеля «Элеон» остановилось такси, из которого вышел мужчина в черном капюшоне и, забрав голову вверх, прищурился и расплылся в довольной улыбке. — Я вернулся, Даша...