Свитер.

Серый Дом не нравился Каркату, сколько он себя помнил. Сначала его выводили из себя все эти детишки, которые слонялись без дела по коридору и, по его мнению, строили из себя взрослых, собираясь в какие-то группировки. Потом его бесила возведённая в культ уникальность, о которой он иногда слышал в столовой. О своих способностях было не принято говорить, но если уж и говорили, то с придыханием, с вытаращенными глазами и таким одухотворённым лицом, что никто и сомневаться не смел — брехня и чушь. Зато какая таинственная и уникальная. Вантас полагал, что всем просто скучно. Отсюда сказочки про драконов и волков, про мальчика, который ест штукатурку (правда, кто в здравом уме будет это делать?), про девочку с невозможно длинными ногами в умопомрачительных чулках и смертельно больного рыжего парня, который когда-то поборол саму Смерть. Нет, рыжего парня он видел. Только выглядел он так, словно Смерть не поборол, а отпугнул от себя излишним ярким жизнелюбием, которое пёрло из него со всех щелей и лилось прямо сквозь стёкла очков. Канкри пытался понять, что же тут не нравится брату. Терези только отмахивалась на все ворчания Карката и оставляла на стене Дома очередную запись красным мелком. Как всегда, что-то в духе «Не ворчи, да не ворчим будешь». Канкри слегка застенчив, когда впервые знакомится с людьми, но вместе с этим невыносим и заносчив, когда «обживается» в компании. За это его зовут Янусом и приходят к нему просить совета дважды, чтобы получить два разных совета, совместить их и получить решение проблемы. А ещё его никто не слушает, когда он пытается заговорить первым и переходит с обычного вежливого диалога на пространные размышления. Терези зовут Красной, и она, вообще-то, не возражает. Говорит, что от её имени тянет клубничными леденцами, до которых она большая охотница, потому что красный — это самый вкусный цвет. Она лижет мелки и оставляет кучи надписей в коридоре. И если кто-то потерял красную вещь, никто не идёт её искать. Все и так знают, у кого её можно спросить, если что. Как она только остаётся незамеченной — загадка. — Нельзя же оставлять его таким колючим, — Табаки разворачивается спиной к окну, и Канкри только пожимает плечами, отказываясь сползти с подоконника. Он снова смотрит на улицу, где уже падает снег, и машинально кутается в свой красный свитер, который только чудом ещё не попал в руки к Терези. — А что будет, если его таким оставить? Девушка сидит на полу в окружении листов бумаги, исписанных разными восковыми мелками. На пару минут все трое замолкают и стараются прокрутить для себя самый худший сценарий того, что может быть. Все сходятся в одном — Дом просто поглотит его, выплюнет на Изнанку, а там — поминай как звали. Одичает. — Холодно у вас тут, — ворчливо отзывается Красная и поднимается с пола, поджимая озябшие пальцы на ногах. Шакал машинально кивает, кутаясь в одну из своих двух жилеток, а затем вдруг расходится радостным гиканьем. Вместе с ним в своеобразном танце-тряске заходятся и все его множественные побрякушки. — Так давайте свитер свяжем! — Красный?! — Красный! Идея абсурдна до безумия, но они хватаются за неё, как за соломинку. Терези буквально собирает с миру по нитке — с Изнанки тащит что-то из того, что прятала там от других, зовёт Крысу, чтобы та из Наружности притащила мотки, порывается даже отобрать у Габи красные чулки (и как только она их достала, такой-то дефицитный товар?) и распустить их на нитки. Её успокаивают тем, что это лишнее, а Табаки шутит, что тогда уж он достанет спицы из колёс своей коляски, чтобы ими можно было вязать. Их великолепный план срывается: с Изнанки приносятся только небольшие огрызки, а Крыса приносит чёрную пряжу вместо красной. На возникшие было возмущения только предлагает самим прогуляться в Наружность и убедиться, что в ближайшей округе днём с огнём не сыщешь красного цвета. Мол де, вредная девчонка всё утащила. Терези показывает язык и летит к Спице, чтобы взять уроки вязания. Трудятся они все втроём: Канкри держит пряжу и поправляет Терези, если та сбивается, сама она орудует спицами, а Табаки травит байки и пытается стращать всех историями о монстре. Активном таком, зеленоволосом, с ирокезом и в кожаной куртке, который разносит дурные вести среди своих и слишком сильно нервничает. Потом говорит про дракона, и Красная пропускает петлю, даже приоткрывает рот и слушает его так долго-долго. Вантас не торопит, потому что знает, что драконам Терези чуть ли не поклоняется. В девичьей комнате свитер приходится прятать, чтобы избежать лишних вопросов от самых настырных и любопытных и разговоров по поводу того, для кого он делается и как добывается материал. Почему слепая может вязать свитер — это не интересно. На примере Слепого все убедились, что эти чудаки и не на такое способны, если им что-то в голову взбредёт. У них уходит три дня и одна ночь, чтобы закончить свой подарок прежде, чем Каркат зарастёт ледяной коркой. Подарок сваливается на Карката, пока он спит. Растрёпанный, как воробей, он поднимает удивлённый взгляд на брата и его друзей прежде, чем успевает подумать о том, что сейчас неплохо было бы возмутиться. Он помнит, что подарки тут не особо в ходу, тем более, когда знаешь, кто их сделал. Не таинственно получается. Слишком душевно и как-то даже по-человечески. Дом такое отталкивает. Каркат постоянно мёрз в стенах Дома и колол окружающих наледью своего сердца. А теперь у него есть чёрный свитер с красной вышивкой, которая, вроде как, символизирует его знак Зодиака. У него появляется ещё одна крупица индивидуальности, которую он не хочет отдавать Дому, чтобы тот принял его. А ещё теперь ему чуть теплее и не так сильно хочется бросаться на остальных с обвинениями в том, что они — высокомерные засранцы и идиоты, которые строят из себя невесть что. Кажется, это заслуга не только свитера.