Пепел.

Вряд ли Гейл четко осознавал, что делает, когда после второго разговора согласился встретиться с Джоанной вечером. Поговорить. В свободном сейчас блоке. Даже сам вспомнил, где такой есть. И где не будет караула. Вопрос теперь лишь в одном: решится ли явиться? Вдруг очнется и вспомнит о бессмертной и единственной любви – героине революции Сойке Эвердин? О той, что теперь не отличает Гейла от обоев? Пришел. Вот только сама Джоанна туда добралась с трудом. По стеночке. Потому как некого просить помочь. Финник – такое определенно не поймет. Хорошо, здесь есть, куда присесть. Вон, какие удобные доски. А сидеть – лучше, чем падать. Хватит того, что Гейл Джоанну из Капитолия тащил. Никому не нужную Джо, что любой другой просто кинул бы, где валялась. А еще сейчас Гейл приволок с собой одеяло. Тонкое. Жесткое – точно из Тринадцатого. Абсолютно без намеков, ага. Только чтобы присесть. Отлично. Молодец, парень. Всё ловишь на лету. Ну, почти… Гейл Хоторн в свои едва двадцать прекрасно научился убивать. И честно полагал, что разбирается и кое в чём другом. Но, увы, не умел ничего. Кто ему вообще в Двенадцатом дал полтора раза? Какая-нибудь разбитная шахтерская вдовушка? Уж точно не недотрога Эвердин. Хотя парень красивый – мог «удружить» и кто-то из сверстниц. А у Джо теперь проблема. Потому что даже учить с нуля проще, чем переучивать. Особенно таких - во всём уже уверенных… Ничего, на кое-что способна и Джоанна. Даже в нынешнем полудохлом состоянии. Не умеешь, Гейл, - научим. Не бывает плохих учеников – бывают некомпетентные учительницы… Кажется, теперь ему уже ужасно стыдно. Вспомнил Эвердин? Ничего, у нее был Мелларк. Даже если они не зашли дальше пары поцелуев, да и тех на публику. Кто им мешал – Сойкина дурь? - Где ты такому научилась? – нахмурился Гейл. Тебе-то что? Дают – пользуйся. Кто еще тебе такой пилотаж покажет? Сойка тоже умеет только убивать. А еще – СТРАДАТЬ. Вот уж в чём она сильна. - В Капитолии, - усмехнулась Джоанна. – Не то, что ты подумал. Я – не Финник, не Блеск и не Кашмира. Меня не продавали. - Так Одэйр… - ошалел Гейл. Эй, парень, ты откуда свалился? Как это откуда, Джо? С Дистрикта. С Двенадцатого, что столько раз повторила в бреду Эвердин. Откуда Гейлу слышать о таких вещах, когда у них там четверть века был только один Победитель – пьяная развалина Хеймитч? - А ты только сейчас понял? Всех продавали богатым капитолийцам. И Финника, и Блеска с Кашмирой, и Энобарию, и даже Брута. Победители - ценный товар. Их приятно ломать. - А Хеймитча? Почему первая мысль у всех – именно о пьяном менторе Двенадцатого? Так трудно представить его молодым и трезвым? Хотя Джоанне и самой нелегко. - Нет, - фыркнула девушка. – Он приложил все усилия, чтобы желания ни у кого не возникло. Даже у любителей особой экзотики. - Тогда почему ты – нет? Ты же такая красивая… - Особенно сейчас. Ну, спасибо. Ты – вежливый мальчик, Гейл Хоторн. - Я – не мальчик, - прошипел он. - Я - солдат. Я вывел из Двенадцатого восемьсот человек. На сколько ты меня старше? На пару лет? - А тебе этого мало? – поддела Джо. – Надо на двадцать? - Это вообще ничего. Так почему? Ну, пристал. - Правда хочешь знать? Я ведь тоже была… необычной. Меня оценили дорого. И хотели продать. Еще как хотели. Но я отказалась. - И всё? – в глазах Гейла – отчетливое презрение. Не к ней. Ко всем, кто не отказался. - И всё. За каждый мой отказ умирал кто-то из моей семьи. Пока не осталось никого. И угрожать стало некем. А то ты не знаешь Капитолий, солдат Хоторн? Ну что, хороший мальчик Гейл? Не страшно мять одеяло с безжалостным чудовищем, позволившем убить всех своих близких? Кого ты теперь презираешь больше, а? Финника, позволившего пустить себя по рукам? Или Джоанну, вопреки «неужели это важнее их жизни?!», позволившую перебить свою семью. Даже любимую сестренку. - Знаю, - сжал герой из Двенадцатого кулаки. – Капитолий разбомбил мой родной Дистрикт, забыла? Но в этом проклятом городе ты… - Шоу насмотрелся – с участием Победителей? Да, - зло усмехнулась Джоанна. - Какое-то время меня это забавляло. Непродаваемая Победительница открыто и добровольно забавляется, с кем хочет. Назло жирным денежным мешкам. Обычно с такими же Победителями. - Ты и со мной – развлекалась? – серый взгляд будто прожег насквозь. Да. И всё еще рассчитывалась с Сойкой. - Нет, - будто кто-то другой ответил за Джоанну. Выкрикнул – хриплым, приглушенным голосом. Потому что иначе – Гейл сейчас уйдет. - Мне слишком горько одной. Я слишком ненавижу. И хочу разделить эту ненависть с тем, кто поймет. Я хочу смерти Капитолию. Хочу новых Голодных Игр – для капитолийцев. Хочу, чтобы теперь они страдали – за всех нас. Хочу говорить с тем, кто поймет меня в этом. Потому что Финник – не понимает. В этом – нет. Он готов убивать Сноу, его приспешников и миротворцев. А это – неверно. Дети врагов тоже должны умереть. Иначе вырастут и отомстят. Неужели это трудно понять? И с чего вдруг Джоанна должна схоронить всю свою семью, а их проклятый убийца Сноу отделается всего лишь милосердной смертью? Зная, что его драгоценная внученька еще жива. А ведь как раз уже в возрасте Арены. Нет уж, перетопчешься, урод! Денежные мешки, садисты и уроды Капитолия сдохнут последними. После своих родных. А быстро не умрет вообще никто. Что у Гейла в глазах – облегчение? Солдату Хоторну тоже безумно нужен тот, кто поймет. Кто разделит его нынешние убеждения. Кто пойдет с ним до конца. Даже если пока всего лишь хромает вдоль стены. – Я думал, ты и Одэйр… Нет. А вот с Блеском – было, но погибший на последних Играх Блеск Гейла не волнует. И Джоанну тоже. - Никогда. У Финника была Энни. Он ей не изменял… если речь не шла о торгах. А у Гейла есть Китнисс Эвердин. Везет Джоанне, как… Победительнице.