Драбблы по Двум звездам

После срочной операции Шимона прошло около недели. Все это время парень спал. В его палату никого не пускали. Это огорчало всех его друзей и родственников. И никто не подозревал, что сам пострадавший на деле уже давно не спит и просто не хочет никого впускать. Но время-то идёт, а друзья уже начали подозревать, что что-то не так. Поэтому пришлось им открыть правду. Врачи сказали, что он "наконец проснулся". Шимон был не очень рад таким новостям, но делать нечего. Первыми, конечно же, вошли его отец и мать. Они равнодушно спросили, как он себя чувствует, на что получили простой кивок. Так давно происходило: его родителям нет дела до такого "слабого" Шимона. Хотя нет, пожалуй, у отца в глазах мелькала грусть и сожаление, сочувствие, когда он смотрел на своего младшего сына. Потом приходил брат Кенджи и сестренка Саё. И если родители молча поинтересовались его самочувствием, то здесь все по-другому. Кенджи смотрел на него не так, как отец, но с той же жалостью — чувством, в котором Шимон нуждался меньше всего сейчас. Саё, в принципе, смотрела также, но успокаивающе гладила по руке.       — Шимон, не волнуйся, все будет хорошо, — прошептала, сдерживая слёзы, сестренка и выпустила из объятий, уходя из палаты. Остались только братья.       — Шимон, я...       — Мне не нужна ваша жалость, — пробормотал пострадавший. Кенджи расширил глаза в удивлении. Никогда раньше он не слышал у своего любимого братишки такую интонацию. — Я потерял в один миг все. И все ради победы? Зачем? Столько отчаяния, столько невыплаканных слез, которые никак не хотят выходить из глаз. Кенджи осознал, насколько Шимону больно от потери действительно всего. Он не плакал, но и не смеялся (какой здесь смех, если даже улыбка выходит натянутой).       — Кенджи, что я теперь буду делать..? Семье Икаруга не нужны слабаки...       — Шимон, послушай, ты должен взять себя в руки... Тебе нужно оставаться сильным, — Мужчина встал и пошёл к выходу. — Тебе нужно найти силы, чтобы продолжать жить дальше. Сам подумай, разве не осталось людей, которым ты дорог? Кенджи не намекал на себя, но его мягкая улыбка точно дала понять, что он входит в число этих людей. Но Шимону, впавшему в глубокую депрессию, это нелегко понять.

***

Прошла ещё неделя. Шимон по-прежнему был в унынии, не зная, что делать. У него нет ног, нет будущего. Кому он такой нужен? Приходил Энмадо. Он с уверенностью говорил, что все будет хорошо. Шимона бы такую уверенность в своём будущем, способную свернуть горы. Рокуро старался поддержать его, как мог, но и у него плохо получалось. Лишь одного человека Шимон не видел последние две недели. Амавака Маюра будто забыла о его существовании. Он не спрашивал, где она и как у неё дела ни у кого, но он очень хотел её увидеть. А она все не появлялась. Даже её отец, его бывший учитель, навестил его в этот вторник. И Шимон помнил тот разговор наизусть...       — Не волнуйся, скоро все будет нормально. Это войдёт в привычку, — на что намекал сенсей, Шимону и догадываться не стоило. Тот давно ходит с одной рукой. Бывший глава клана Амавака недолго сидел, но перед уходом сказал вдруг с усмешкой: — Она скоро придёт. Можешь не смотреть так, — с такими загадочными словами учитель ушёл. Понять, в чем смысл этой, казалось бы, вскользь брошенной фразы, было очень трудно. Все-таки Сейген-сан всегда был таинственной персоной, странным даже. Но это не отменяло того факта, что он всегда был прав. Догадка озарила парня уже на следующий день. Он просто смотрел в окно, приоткрытое, чтобы проветрить помещение. Под "ней" Сейген имел в виду...       — Привет, Шимон, — красноволосый повернул голову к двери. Там переминалась с ноги на ногу знакомая всем блондинка. — Я пришла навестить тебя.       — Привет, — он снова проявил равнодушие. Даже к ней. В её руках была корзинка с гостиницами, боковым зрением заметил он. Одежда повседневная, только немного помятая. Будто куда-то спешила, хмыкнул мысленно он. Такой была Маюра Отоми-Амавака — вспыльчивой, чрезмерно эмоциальной, энергичной, весёлой и... Чего уж скрывать, красивой. Особенно, её красота проявляется в тренировках и упорстве. Эта девушка так похожа на него... Прошлого него.       — Как твои дела? — вопрос в корне неверный. Он добавил мрачности парню. Шимону сразу расхотелось видеть подругу (?). Девушка, заметив перемену настроения, тут же смутилась. — Прости, не хотела обидеть. Знаю, что этот вопрос уже тебе надоел. А она удивила его. Он не ожидал услышать извинений за честно надоевший ему вопрос. Это вызвало первую настоящую полуулыбку.       — Ничего, все в порядке, — качнул головой Шимон. Маюра, услышав его ответ, не засияла, опять же к его удивлению, улыбкой — расстроилась ещё больше. Она выглядела поникшей больше, чем обычно. И он заметил, как её глаза то и дело возвращаются к его ногам. Которых нет. Они сидели в тишине, прерываемой лишь ходом часов. Стрелки показывали три дня. Почему она ещё не ушла? Почему так смотрит на него? Зачем она пришла? Пожалеть его? Ему не нужна жалость! Ничья, даже её!       — Шимон, — раздался её тихий голос. Он посмотрел на неё глазами, полными того отчаяния, которое его уже так достало. — Прости за то, что я сейчас сделаю...       — Чт..! Она неожиданно встала со стула и... Обняла его? Нежно, крепко, порывисто. Так обнимают только дорогие люди. Люди, которым ты дорог. Вспомнились слова Кенджи о дорогих людях. На небесно-голубые глаза навернулись слезы.       — Плачь, если хочешь. Ты не можешь быть сильным сейчас! Тебе нужна поддержка, а не жалость. Жалость убьет в тебе все желание жить, — шептала она, зарываясь своими тоненькими пальчиками в его волосы. — Я хочу помочь тебе. Я сделаю все ради этого. Я буду рядом с тобой всегда, где бы ты ни был. Я буду поддерживать тебя в самые трудные минуты твоей жизни. Я не уйду от тебя, не отвернусь. Поэтому... — она тоже уже не сдерживала слезы. — Доверься мне. Икаруга, чувствуя её искренность, принял объятия, обнял также сильно. Ему не хватало воздуха из-за рыданий, он нуждался в тепле, ведь все это время его окружал холод белых стен, безразличие и сплошная жалость от всех гостей. Это так давило на него! Но Маюра не жалела — она просила довериться ей. Поверить, что все будет лучше, чем ужасно. И ему захотелось ей поверить. Они долго так сидели — в обнимку, выливая чувства. Шимон наконец проплакался, успокоился, по-прежнему обнимая блондинку. Осознание, что эта девушка смогла сделать с ним то, что не смогли другие, накрыло его с головой. Сама Маюра также успокоилась и просто обнимала молодого человека. Она не хотела отпускать его, пока он нуждался в друге, в поддержке. Она хотела, чтобы он не думал, что остался один. Она с ним, рядом.       — Спасибо, Маюра, — прошептал он. Они разжали объятия практически одновременно, и он заметил её улыбку. Ослепительную, как солнце, добрую и нежную.       — Не падай духом, Шимон! Мы все будем рядом и тебя никто не покинет! Знай это и стремись преодолеть это испытание, — "А её стремление улучшить моё настроение поднялась выше крыши," — с улыбкой подумалось красноволосому.       — Хорошо, — кивнул он. Маюра встала с его койки и вдруг взяла за руку. Этот жест смутил обоих, но Амавака продолжила держать руку.       — Я буду рядом, — улыбнулась она, выпуская его руку с явной неохотой. Бьякко пошла к выходу, на мгновенье поворачиваясь с улыбкой. — Ладно, я пойду. Мне завтра ещё к Субару-сан идти, на учёбу. Но, обещаю, я обязательно навещу тебя после занятий.       — Не стоит, занимайся, тебе сейчас нужно практиковаться, — замялся Шимон. Ему, конечно, хотелось бы, чтобы она и завтра пришла, но если она сейчас что-то упустил, то не станет экзорцисткой.       — Не будь таким занудным, Шимон! Я обязательно приду к тебе завтра, — и она вышла, ставя точку в этом разговоре. И Шимон точно знал, что она придёт. К его счастью (или нет?), он не знал, что после того, как она закрыла дверь, Маюра скрыла глаза за челкой. Она понимала, что скрывать то, что она задумала, долго не получится. Рано или поздно, он узнает...