Пятнадцать лет без...

Каждый день проходить одним и тем же маршрутом. Снова и снова видеть в толпе его лицо, но не иметь права ни подойти, ни заговорить, ни даже попасться на глаза. На пятнадцать лет Наполеон исчез из жизни Ильи так резко, словно и не было до этого множество приключений и опасностей, которые они переживали практически всегда вместе. И не мог тогда никто из них предполагать, что тот самый разговор станет для них последним перед этим громадным, как пропасть, разрывом... Это был один из летних вечеров 1968 года. Наполеон и Илья предавались отдыху после одного из трудных дел. Вэйверли настолько остался доволен результатом, что дал им законные выходные без лишних разговоров и перипетий. Соло посмотрел на бокал с виски через просвет, потом выпил залпом, и задумчиво произнёс: - А ты когда хочешь уйти на покой? Илья удивлённо вскинул брови. На его лице быстро исчезла расслабленность, уступив место озабоченности за своего друга: - С чего такие мысли, Наполеон? Соло поджал губы, выдавил одну из своих фирменных печальных ухмылок и потянулся за графином с виски, чтобы налить себе ещё. В повисшей паузе было слышно, как где-то рядом в кустах уныло трещит сверчок. - Я старею, Илья... - всё также глухо произнёс Соло, плеснув себе в стакан алкоголь. - И рано или поздно мне придётся задуматься над уходом. Знаешь...После вчерашнего - это было бы прекрасной точкой в личном деле. Курякин покачал головой. Ему не понравился ход мыслей Наполеона. Он был ненамного младше Соло, но ещё не ставил вопрос об уходе в два угла. И сейчас слова его напарника звучали как минимум странно. - Не знаю... - честно признался Илья. - Когда-нибудь, когда сам пойму, что пора. - Разумно, - Наполеон поднял стакан, словно приветствуя решение напарника, и снова выпил залпом. В тот вечер они говорили о многом, будто старались сказать друг другу всё, что не успели за долгие месяцы работы бок о бок. Но уныние и тоску, закравшуюся в душу Ильи и тихо сидевшую, словно ожидая своего часа, подавить не могла даже принятая доза алкоголя. В агентстве агент появился лишь через пару дней, когда его лично вызвал Вэйверли. - Мистер Курякин, познакомьтесь, это ваш новый напарник... На мгновение Илья потерял дар речи. Когда же самообладание к нему вернулось, желание задать вопрос отпало. Вспомнился разговор. Кажется, Наполеон сам решил всё для себя, так что задавать вопрос было просто глупо. Соло знал всё, что случилось с Ильёй за долгие годы. Знал, но не мог даже подать знак о том, что рядом. Все беды Илья стоически принимал в одиночку, ушёл из агентства, начал всё сначала. Стал жить так, словно и не было ничего до этого. Как когда-то начал жить и Наполеон. С одной лишь разницей - там, где у Курякина было свободное плаванье, у Соло - новое задание, растянувшееся на годы. Компьютерный бизнес захватил его с головой, он рисковал, вложив средства с доставшегося ему наследства, новые знакомства и поиск выгодных для себя вложений отнимали все силы и время. Впрочем, Наполеон лукавил. Именно он помог Илье без проволочек через третьих лиц оформить документы в ускоренном темпе и следил за развитием. Но разве это сравнимо, например, с открыткой на Рождество? Или тёплым письмом, весточкой от старого друга? Соло скучал и по их разговорам, ведь как собеседник Курякин был превосходен. Пятнадцать лет Соло потратил на то, чтобы создать бизнес и укрепиться на своём месте. Но ради этого ему пришлось порвать с прошлым - прежняя работа, друзья-коллеги, любимые места, чтобы вместо Наполеона-агента появился Наполеон-бизнесмен. Чьи связи помогли бы агентству вновь встать на ноги, а он сам получил бы самое главное - свободу действий и выбора. Однако тот разговор в уже ставшем далёком 68-ом году, стал решающим - Илья не был готов прервать работу в агентстве. У него было полно энергии и желания работать под крылом у Вэйверли. Наполеон не захотел давать Курякину душераздирающий выбор. Он просто ушёл, исчез, растворился. Быстро и больно. Со стороны это смотрелось глупо - прерывать дружбу ради призрачной свободы или новой жизни. Однако Наполеон не мог иначе. Компьютерный бизнес тесно переплетался с сетью ТРАШ и малейшая зацепка из прошлого, а именно, установленная связь с Ильёй или с кем-нибудь из агентства, могла навести противников. Нужно было убедить их, что теперь Соло действительно соло. И ушёл на покой. Каждый день проходить одним и тем же маршрутом... Он был составлен не случайно. Увидеть в толпе знакомое лицо, улыбнуться самому себе всё той же печальной улыбкой, поправить уже покрывшуюся сединой причёску и скрыться за поворотом. И кажется, что утро становится лучше... Наполеон потёр скулу. Удар Ильи был всё также крепок. В нём скрывалась вся боль, все разочарования и обиды, накопившиеся за пятнадцать лет. Соло понимал, что это заслуженно, поэтому позволил себе улыбнуться и спросить: - Лучше? - Лучше, - и взгляд Курякина вновь говорит больше, чем слова. Словно они снова вернулись в 1968-ой...