Холодное сердце

- Константин, я вам потом все объясню. Но, ради Бога, подыграйте мне, пожалуйста! Сделайте вид, что мы — пара, - шепнула я, когда мы входили в ресторан. Малиновский шел впереди, Жданов подле него, прям, как жеманная барышня, а я чуть замедлила шаг и потянула на себя Константина. Мне было крайне важно, на данном этапе, чтобы он был завербованным. Потому что, я вдруг ясно поняла, что эти двое отчаянных соблазнителей настроены очень серьезно и готовы пойти на многое, чтобы добиться своей цели. А их целью была я. Из «Зималетто» мы поехали на машине Жданова. Они так на этом настаивали. Чтоб именно на этой машине, и непременно, чтоб все вместе. И аргументы какие-то даже приводили, доказывали что-то. Я кожей чувствовала подвох, но, честно, не настроена была с ними спорить. Меня занимал другой вопрос: как от них отделаться, но, при этом, убедительно и незатейливо разыграть партию с Константином, раз уж он оказался в деле. И поэтому я сдала позиции, намереваясь выиграть войну, а не жалкое сражение за право ехать на своей машинке. Мне пришлось оставить ее одну, на морозе, в почти незнакомой местности, мне пришлось принести жертву… А знаете, что я вам скажу, друзья-товарищи? Вам это еще зачтется, господа хорошие!.. Я села к ним в машину. И даже улыбнулась. Малиновкий всю дорогу нес какую-то ахинею. Кажется, он шутил… Я пришла к такому выводу, потому что после очередной высказанной глупости он начинал ржать в голос и хлопать себя по колену, как полоумный герой американской комедии с пивным брюшком и чипсами, застрявшими в бороде. А иногда он промахивался и задевал колено Константина, сидевшего с ним рядом, на заднем сиденьи. Константин каждый раз вздрагивал при этом, косился на Романа Дмитрича с опаской, но молчал. Эх, бедный Константин! Я даже представить боялась, о чем думал он в тот момент. Ах, да! Мне же досталось место рядом с самим водителем, господином Ждановым. Такая честь! А главное, как неожиданно-то! Фантастика! Роман Дмитрич, можно, я посыплю на себя конфетти? Ну для полноты картины… Я ведь должна быть счастлива? Я должна трепетать от каждого слова, брошенного вашим протеже? Но простите, не получается. Ваш протеже… как бы это сказать… К сожалению, не блещет умом. Андрей Палыч изволил делать мне комплименты. Довольно типичные даже для меня, привыкшей скорее к критике. И я должна была бы млеть от них, наверное… Но я была зла! Чертовски зла!.. Потому что он был не искренен. Я это чувствовала. Он сейчас действовал скорее по инструкции Малиновского, даже, наверное, по написанному им сценарию. И очень скверно играл свою роль. Не верю, Андрей Палыч. Не верю… Когда мы добрались до ресторана, я уже чувствовала себя уставшей от переизбытка вранья, и мечтала сбежать. И почти сделала это. Но потом посмотрела на своего помощника. Как он, слегка ссутулившись, просто идет рядом со мной. И поняла, что останусь. Не знаю, что заставило меня передумать. Даже под прицелом кухонного ножа я не в силах объяснить, почему и из-за чего почувствовала себя снова сильной и готовой на все. Но я сделала этот шаг, и завербовала Константина. Он успел мне только кивнуть. Мы вошли в ресторан. Довольно странный, на мой взгляд. И заняли один из столиков, расположенным прямо возле импровизированной сцены, на которой располагался большой белый рояль, и человек во фраке, играющий что-то из Листа, а рядом с ним гитарист, с электрогитарой, подыгрывающий в такт. Это необычное музыкальное сочетание ненадолго меня отвлекло. И я не успела даже опомниться, как оказалась на стуле, плечом к плечу со Ждановым, очаровательно мне улыбающимся. - Что будете заказывать, Екатерина Валерьевна? - вежливо поинтересовался Малиновский. Водки мне, - хотелось ответить ему. Но я сдержалась. Прилежно заглянула в меню и притихла, вглядываясь в замысловатые названия блюд. Из всего перечня меня привлек, к моему глубочайшему сожалению, только маленький такой кексик, черненький, с изюминками и сахарной пудрой, нарисованный под заголовком десертов. Я скрытно облизнулась, перевела дыхание, захлопнула меню, откинула его от греха подальше, и сказала: - Мне «Витаминный салат», пожалуйста. И улыбнулась. Очаровательно. Надеюсь, это выглядело именно так. - А вы, Константин? - А мне то же самое, - уверенно заявил он. - Вы что, вегетарианцы!? - воскликнул Роман Дмитрич. - Что простите? - пробормотала я потрясенно. Малиновский передернул плечом. - Вегетарианцы, - повторил он. - Это те, кто не ест мясо и… - Я знаю, кто такие вегетарианцы, - бросила я слегка раздраженно. - Но с чего вы… Меня перебил Константин. - Очень любопытно, но вы не первый, кто предполагает нечто подобное. Просто у нас с Ек… с Катей… Такая традиция — мы всегда заказываем одинаковую еду. - Да? - спросили мы все втроем одновременно. - Да. А так как Катя чаще всего предпочитает салаты мясной, рыбной и сдобной, особенно сдобной пище, десертам всяким, то… Мне тоже приходится приобщаться к здоровому питанию. Что он несет? Да еще смотрит так, словно издевается надо мной. Неужели помнит тот случай, когда я, выведенная из себя бестолковыми «купцами» из Новгорода, отправила его в кондитерскую за десятью пирожными, пятью кексами и одним бисквитным тортом «Трухлявый пень», а потом, заперевшись в своем кабинете, уничтожила все эти вкусности за раз, без кофе и чая, запивая изредка только водой, и весь вечер потом мучилась угрызениями совести, болями в животе, и собирала перепачканные шоколадом бумаги… Я тогда запретила Константину приносить мне сдобное и сладкое, даже если я попрошу, даже если прикажу под страхом увольнения. И он запомнил это. Гад такой. - Это так мило, - проблеял Малиновский с кислой миной на лице. - У вас такие теплые и трогательные отношения. А вы давно встречаетесь? - спросил он, как бы невзначай. Я собиралась было ответить, но тут снова меня опередил мой верный и на редкость изобретательный помощник. - Если пол года для вас - давно, то, пожалуй, да. Знаете, я влюбился в Екатерину Валерьевну года два тому назад, она приходила читать лекцию в наш университет, и так сильно тронула мое сердце, что я вознамерился быть с ней рядом, во что бы то ни стало. Поэтому, когда встал вопрос, куда пойти работать после окончания университета, я, не задумываясь, направился в «F-corporation”, и, знаете, это было не так просто. Я промаялся больше двух месяцев, прежде чем освободилось место ее помощника, и прошел нешуточный экзамен, прежде чем, был принят к ней на работу… И в тот момент, когда Екатерина Валерьевна ответила мне взаимностью… знаете, я никогда еще в жизни не был так счастлив, как тогда… Он улыбнулся мне блаженной улыбкой. А у меня свело скулы. Что он несет!? Какие пол года? Какая лекция? Какой… Постойте!.. Я пару лет тому назад действительно давала лекции в МГУ…. по просьбе моего знакомого и глубокого уважаемого преподавателя, профессора… Это правда… А когда закончил университет Константин? Сколько ему лет? Двадцать пять? Двадцать? Меньше? Боже, я уже начинаю ему верить. Но это же все — вранье? Ведь так? - Какая романтическая история, - «поразился» Малиновский. - Правда, Андрей? - Да, - со скучающим видом ответил Жданов. Видимо, Андрея Палыча не тронули сочинительские таланты Константина. Бедняга мается в душном помещении в компании вынужденных попутчиков. И даже не замечает голодных взглядов одной рыжеволосой особы, затаившейся за соседним столиком. Судя по всему, особа эта давно и весьма тесно знакома с господином Ждановым, и то, как она печально вздыхает, но подойти не смеет, означает, что барышня эта была жестоко отвергнута Андреем Палычем, причем в совсем недавнем времени. Малиновский прокашлялся, и Жданов тут же, встрепенулся и вытянулся, как по струнке, изобразив на лице заинтересованность. Что ж, условные рефлексы у них отработаны блестяще. Сидеть, стоять, улыбаться. Потрясающее зрелище! Дрессированный президент и горе комбинатор. - А вы, Роман Дмитрич, женаты? - я решила пойти в наступление, пока они еще чего-нибудь не спросили лишнего. - Я? Ну, что вы, Екатерина Валерьевна! Какой из меня семьянин? Я, знаете ли, не создан для семейной жизни, - поведал он. - Отчего же? - Я проклят. На мне висит древнее родовое проклятие «лютого холостяка». - Да что вы говорите! - «сочувственно» воскликнула я. - Да! И как только появляется женщина, которая, кажется, покорила мое бедное одинокое сердце, только я пленяюсь ею, очаровываюсь, как… всё! Наступает новое озарение и отторжение, очарование спадает. И так каждый раз, - он «печально» потряс головой, якобы роняя тяжелые думы на усталые ладони. - Я уже почти отчаялся… - Ну что вы! - я бодро потрепала его по плечу. - Вы еще совсем молоды, и у вас все еще впереди: и женитьба, и дети, и внуки, и дача, и огород, и потерянные носки, и гараж, и зятья или же невестки, и пенсия. По мере того, как я перечисляла все прелести женатых садоводов, Роман Дмитрич из вычурно печального переменился в побледневше испуганного. Господина «лютого холостяка», кажется проняло. И скривило. Как старую осину после бури. - Не думаю, что подобное счастье когда-нибудь меня постигнет, - выдавил он. - А вы не отчаивайтесь! - я сочла своим долгом подбодрить его. - Главное верьте и ждите. - Вашими молитвами, Екатерина Валерьевна! - и он тут же поспешил переменить тему. - «Зималетто» очень повезло. Вы пришли в нашу компанию, и это великое счастье для нас. И не только для нас с Андреем, но и для всех сотрудников. Мы хотим устроить праздник по такому случаю. - Что вы! Не стоит, - попыталась отвертеться я. Ненавижу праздники, если честно, всегда чувствую себя на них лишней. - Нет-нет! Даже не думайте отказываться! Тем более, что все давным давно уже подготовлено. - Что подготовлено? - А это сюрприз, Екатерина Валерьевна, - хитро прищурившись заявил Малиновский. Больше праздников я ненавижу сюрпризы. Никогда еще они не были приятными для меня. Особенно сюрпризы на праздники, особенно на дни рождения. Особенно от папы… или от мамы… или вообще от всех. - Как интересно, - сухо пробормотала я. - Я уверен, что вам понравится. Правда, Андрей? Снова кашель Малиновского и снова Жданов выплывает из небытия и вытягивается на стуле. - Да, разумеется. - Ну, что ж… Прекрасно. Рада была нашему... знакомству, - беглый взгляд на часы. - Простите, но мне еще нужно заехать в офис. Работа, знаете ли, не дремлет. И еще театр. Константин, нас ждет сегодня "Божественная комедия". Хотя, по-моему, она уже давно началась. - Я вас подвезу! Это кто это у нас тут такой подает голос? Неужели сам Андрей Палыч? - Я вызову такси. Не стоит. Жданов бросает взгляд на Малиновского, словно спрашивая его, что делать дальше. Нет, не могу больше наблюдать за этой... божественной комедией. - Конст… Кость, пойдем, - я дергаю его за рукав. Тот поднимается, смущенно пожимает плечами. Жданов тоже вскакивает. - Я вас все же подвезу. По моей вине вы остались без машины. Я неловко переминаюсь с ноги на ногу, не зная, как еще избавиться от них. Но тут меня спасает случай. В борьбу вступают рыжие партизанские войска. Стройная красавица, гарцуя между стульями, пробирается к нам и набрасывается со спины на Жданова. - Андрюша! И ты здесь! Как я рада тебя видеть! Виснет у него на шее, обнимает за плечи, сковывая по рукам и ногам. Замечательно! Самое время ретироваться к выходу. - Всего доброго, Роман Дмитрич, Андрей Палыч. Бросила на стол купюру и почти выбежала из зала. Возле ресторана стояло полно машин с «шашечками» на крышах. Я запрыгнула в ближайшую и облегченно откинулась на удобном сидении. - Я вас не знаю, - сказал кто-то совсем рядом со мной. Я нехотя повернула голову и встретила изучающий взгляд Константина. - Вы такая… Не такая, - глубокомысленно изрек он. - А я вас тоже, оказывается, не знаю. Не думала, что вы такой прекрасный актер и выдумщик, - я одобрительно рассмеялась. - Выдумщик? - хмыкнул он. - Ничего я не выдумывал, - заявил Константин слегка обиженно, и отвернулся к окну. Что, простите? Как это не выдумывал? Кто позволил? * * * Как только мы приехали в офис, я тут же окунулась с головой в дела, коих скопилось великое множество. Впрочем, дел всегда было более, чем предостаточно. Отсутствие свободного времени — для меня норма, и даже больше — стиль жизни, к которому я давно привыкла. И в общем-то, никогда не обнаруживала в себе желания пожаловаться на трудности или усталость. Я просто валилась с ног, когда сил не оставалось больше ни на что, иногда даже засыпала прямо на рабочем столе, устроившись на мягкой стопке исписанных правками документов. Я — «трудовая мышь», как заметил однажды Зорькин. Я не умею отдыхать вне работы, не выношу бессмысленное отлеживание боков в выходные и не в состоянии воспринимать телевизор со всей его, раздутой из домыслов и фантазий, информацией. Ни клубы, ни музыка, в частности, меня никак не привлекают, разве что, опера или симфонический концерт. Иногда я выныриваю из своего тесного, строго защищенного от всякой ерунды мирка, и диву даюсь. До чего же люди примитивны, до чего же посредственны в суждениях и потребностях. До чего ленивы, глупы и бесполезны! Нет я не отделяю себя от людей, ни в коем случае, с биологической точки зрения я тоже человек. Вроде как… Хотя некоторые высказывали на этот счет свои сомнения, сравнивая меня то с «белой вороной», то со «свалившей с луны». Я, наверное, с ними согласилась бы, если бы не считала по-другому. Порою мне кажется, что это не я странная, а мир сошел с ума. И, знаете, я очень часто нахожу тому подтверждения. Как, например, сегодня. С Константином… Я была настолько поражена, настолько выбита из привычного русла, что не сразу нашлась, что сказать. И молчала до тех пор, пока не ступила в свою приемную и не получила от секретаря список звонивших и ожидающих на линии. Работа для меня — как красная тряпка для быка, она меня ослепляет. И естественно я тут же надавала Константину поручений. Срочных и важных. И часа на два, не меньше, выпала из реальности. Я грызла карандаш, хмуро поглядывая на годовой отчет цветочной компании «Лютик», как услышала рядом с собой громкий голос Константина: - Девятнадцать сорок пять. Вскинула на него рассеянный взгляд. - Что? Он смотрел на меня пристально, улыбаясь краешком губ. - Я встретился с французами, показал им фабрику и проводил в гостиницу. Они, кажется, были впечатлены, и завтра хотят видеть вас. В одиннадцать вам будет удобно? Я отбросила в сторону искусанный карандаш, провела рукой по волосам и взглянула на часы. - Да… Наверное… - отыскала под столом сброшенные туфли, не глядя нацепила их на ноги. - Не знаю… А что сказала Дарья? - Сказала, что это время у вас не занято. - Да… - я повертела головой по сторонам. Встала с кресла и направилась к двери. - Даша уже ушла, - донесся до меня голос Константина. - Ушла? - глухо переспросила я. - Да, вы ее сами отпустили. - Не помню… А вы? Вы почему не ушли? Он отвернулся и нервно присел в кресло для посетителей. - Екатерина Валерьевна, я не хочу, чтобы вы переживали из-за того, что я вам сегодня сказал… Я прошла обратно к своему столу. Сесть не решилась. Почему-то важно было именно стоять. Константин, если честно, выглядел очень жалким, каким-то помятым и… расстроенным что ли. Рубашка висела на нем помятой, руки нервно теребили мобильный телефон. - Хотя вы и не переживаете… - тяжело выдохнул он и рассмеялся. - Знаете, вы всегда ставите меня в тупик… Временами мне начинает казаться, что я понял вас… Но вы тут же переворачиваете мое представление о вас наизнанку, делаете нечто эдакое, что я теряюсь. - Это же все — не правда, - убежденно заявила я. - Вы не могли всерьез нести подобную чушь… про влюбленность и… Он вскочил на ноги, скинул со лба челку, светлыми прядями выбившуюся из уложенной прически. Константин всегда отличался ухоженностью. Его неизменные белые рубашки и прическа — чуть набок зачесанная челка — главная составляющая Константина, в моем понимании, сегодня выглядели иначе, и это тоже сбивало меня с толка, даже больше, чем то, о чем Константин пытался мне сейчас сказать. У меня на лице, наверное, отразился испуг, а быть может, и паника. Константин несколько секунд смотрел на меня неотрывно, а затем, к моему глубочайшему удивлению, сказал совсем не то, что собирался, и что так явно читалось в его интонациях и жестах. - Конечно, нет… Вы попросили подыграть… вот я и придумал такую… историю… Я как-то в школе ходил в театральный кружок. Вот и пригодились навыки… А вы поверили, - криво улыбнулся. - Да, - прошептала я, не веря ни единому его слову. - Поверила… Вы молодец. Спасибо вам за помощь. Наверное, нужно ему еще что-то сказать. - У руководства «Зималетто», кажется, на меня свои планы… Они решили, что получив меня, смогут вернуть акции и полную власть над компанией. - А вы задумали помешать им, и поэтому сменили имидж на?.. - Какой? - Более доступный что ли… - Константин, вы извините, но это не совсем ваше дело. Все, что вам нужно знать, я сказала. Он виновато пожал плечами. Отошел на несколько шагов назад, а потом вдруг громко заговорил: - Но… раз они поверили, то… стоит продолжить этот… хм… розыгрыш. Да? - смотрел взволнованно, глаза блестели. Что я могу ему ответить? Если сама еще не разобралась ни в чем. Если не понимаю, как, например, поступить с вами, Константин. Если впервые чувствую, что в меня кто-то влюблен, и впервые не желаю этого всей душой… Что я могу вам сказать? Только это: - Я подумаю над этим завтра. А сейчас… действительно пора заканчивать с делами. - Да. Я пригнал вашу машину, - протянул мне ключи, я осторожно их взяла. - Она стоит в гараже. - Спасибо. Мы вышли в приемную. Я закрыла кабинет. Пока возилась с ключами, не заметила, как Константин ушел. Просто испарился. Даже не попрощавшись. Странный он все же… В первые дни его работы моим помощником, я считала, что Константин - зазнавшийся выскочка, он с такой активностью брался за работу, и смотрел, при этом на меня всегда странно. Мне казалось, с пренебрежением. Будто бы не ставит меня ни во что, не уважает. Но с делами он справлялся блестяще, и увольнять его у меня не было ни поводов, ни причин. Хотя порою возникало желание избавиться от него… Нет, не хочу об этом думать… Хочу просто ехать на своей машине, и просто смотреть на дорогу, и на падающий в свете фонарей снег, роящийся, как в центрифуге. Моя квартира встретила меня сырой пустотой и полумраком. Я остановилась в прихожей, бросила на пол сумочку, и обхватила себя руками за плечи. Меня бил легкий озноб, и снимать шубу совсем не хотелось. Но потом я вспомнила, что доме имеется удобная ванная, в которую встроен кран, из которого поступает горячая вода, и слегка приободрилась. Сняла шубу, сапоги, захватила из шкафа полотенце и поспешила скорее к источнику тепла и чистоты. Пока бежала, поняла, что косметика на лице меня чертовски раздражает. И тут же вспомнила, какими взглядами меня сегодня провожали сотрудники, с какой недоверчивостью оборачивались мне вслед, а потом шептались за спиной. Ну конечно, как это я могу выглядеть так!? Ведь злые финансовые директора не выряжаются в откровенные платья и не носят такие ветреные прически. Кудри? Белые? У Екатерины Валерьевны? Не может быть! Ха! Ради такой реакции стоило принести себя немного в жертву моде. Но только не надолго. А сейчас лучше все это великолепие поскорее смыть. Я направила на лицо горячие струи воды, размазала по телу мыло, и ушла под воду с головой. Хорошо… Но хорошо было не долго. До того самого момента, пока я не вышла из ванной и не услышала, как надрывается мобильный телефон. Звонила мама. Интересовалась мои здравием и понравились ли мне ее тефтели. Я заверила ее, что здорова, что тефтели (которые, кстати, все еще лежат у меня в багажнике, вместе с остальными тоннами продуктов, приготовленных мамой) выше всяческих похвал, и что я уничтожила их все, до единой. Мама удивилась моим аппетитам, ведь тефтелей было упаковано аж три пакета, и пообещала испечь мне еще. Я мысленно застонала, но вслух сказала, что на днях обязательно заеду к ним, и пока папа не успел подойти к трубке, поспешила передать ему огромнейший привет и попрощаться. Уф… Едва я выдохнула и сползла на диван, откинувшись на мягкие подушки, как снова раздался звонок. - Екатерина Валерьевна? - Да, я вас слушаю. Номер не определялся, но голос показался знакомым. - Это вам звонит Егор Семенович… Тут такое дело… О вас спрашивали… Егор Семенович? Странно. Он никогда не звонит просто так. Однажды я очень выручила этого человека, свела с нужными людьми, и теперь он вот уже в который раз платит мне благодарностью. - Вот как… И кто? - Господин Малиновский. Знаете такого? - Да, к сожалению. Он усмехнулся. - Этот господин просил собрать на вас досье. Он обратился к моему старому знакомому детективу, ну а он, знаете ли, подобную информацию, тем более, на вас, не дает. Вот и позвонил мне, а я вам. - Значит, досье он захотел? - я мрачно усмехнулась. - Егор Семенович, мы предоставим ему досье, но только то, которое я вам пришлю. Скажите своему знакомому, что он выполнит работу. А завтра во второй половине дня я к вам заеду. Вам удобно будет? - Для вас у меня всегда найдется время. Как скажете, Екатерина Валерьевна.