Холодное сердце

Меня всегда пугали лифты. Особенно момент, когда захлопываются двери, и кабина начинает медленно подниматься вверх — в неизвестность. Мое сердце всегда замирает в такие мгновения, на долю секунды, а затем пускается вскачь от одного лишь осознания того, что я вишу в воздухе на каком-то жалком тросе в тесной жаркой железной коробке. Да, я боюсь высоты… Да, у меня, скорее всего, прогрессирует клаустрофобия. Я осознаю это. И борюсь с собой. Пытаюсь дрессировать этот свой страх. Пока добилась, конечно, сомнительных результатов — я научилась контролировать свое лицо и руки, а еще я больше не прижимаюсь к стенке и не смотрю наверх в поисках люка или какой-нибудь страховки… на всякий случай. И если передо мной возникает выбор: идти по лестнице или ждать лифт, я приковываю себя к месту, и... жду лифт. Со стороны это, наверное, покажется смешным. Ну, конечно, просто обхохочешься! Посмотрите, эта женщина не пасует ни перед какими трудностями: ей не страшны министры и послы, не страшна налоговая, но она каждый раз замирает от ужаса, когда едет в лифте! - Катюш, ты как? - послышался голос Юлианы. Она находилась за моей спиной и не видела, что я все это время стояла, зажмурившись. Мы поднимались на н-ный этаж в лифте, основной офис находился там. Здание «Зималетто» оказалось, к моему большому удивлению, очень высоким, а еще стильным и современным. И как-то не верилось, что компания, владеющая таким зданием, переживает сейчас затяжной кризис и едва-едва не пущена на растерзание кредиторам. Точно так же, как не верилось и в то, что эта компания теперь принадлежит мне. - Лучше не бывает, - на выдохе ответила я, и увидела в зеркальном отражении свое бледное перекошенное лицо, и пытливый взгляд Юлианы обращенный именно к отражению. Она все видела. И, кажется, сделала неправильные выводы. Она полагает, что я пасую перед встречей со своими противниками. А это всего лишь лифт. Ни секунды не думая, я скинула с себя шубу, повесила ее на руку, и как раз в этот момент раздался короткий сигнал и двери распахнулись. Я расправила плечи и шагнула первой. На главном офисном этаже «Зималетто» я рассчитывала увидеть многое: изящный современный дизайн, функциональную, стильную мебель, красивых сотрудников (все-таки это Дом Моды, а не сталелитейная фабрика). Меня впечатлил холл на первом этаже, и я также готова была впечатляться и дальше. И, может быть, именно такой мой настрой - готовый воспринимать, и стал причиной глубочайшего шока. Мне навстречу, а точнее - прямо на меня, несся красный, пышущий злостью, мужчина. На голове у него царило нечто невообразимое. Во всклоченных волосах переливались блестки, они падали и на красное лицо, и летели на пол. Мужчина бежал, выкрикивая нечто вроде: «Никогда сюда не вернусь», а вслед за ним таял переливающийся след волшебства, и бежали люди, много людей, и все они были очень взволнованными и перепуганными. - Ярослав Борисович, подождите! - кричала пожилая женщина. - Вы же понимаете, что Милко не хотел… у него это вышло случайно. - Ага! - нервно хихикнул мужчина, который, кажется, и был Ярославом Борисовичем. Так-так… Ярослав Борисович — это финансовый директор «Зималетто». Что же тут такое произошло? Мы с Юлианой недоуменно переглянулись. - Случайно?! - возмущенно вскрикнул он. - По-моему, он бросал достаточно прицельно! - дотронулся до макушки пальцами и скривился в отвращении. - Ноги моей больше тут не будет! Я увольняюсь! - окинул всех злым взглядом. - Выпутывайтесь дальше сами, - толкнул меня плечом, и скрылся в лифте. - Ольга Вячеславовна, что случилось? - спросила Юлиана у пожилой женщины, что пыталась остановить теперь уже бывшего финансового директора компании. Женщина обреченно махнула рукой. - Все, как всегда. Милко требует лучших тканей, а Ярослав Борисович, следуя указаниям Андрея Павловича, пытается сократить расходы на ткани и фурнитуру и предлагает варианты подешевле. Они спорят уже больше недели. И вот сегодня Милко не сдержался… Ох, - она тяжело вздохнула. - Он сейчас не в лучшей форме. Боюсь, как бы он тоже… не ушел. - Этого нельзя допустить. Без Милко «Зималетто» будет уже не той компанией, - задумчиво произнесла Юлиана. - Он и сам не хочет уходить. Но в таком состоянии… всякое может быть. - Я пойду к нему. Поддержу. Ольга Вячеславовна посмотрела на Юлиану с благодарностью. - Катюш, ты справишься дальше без меня? - шепнула мне Юлиана. - Конечно, - ответила я уверенно. - Иди. Юлиана ушла, а часть сотрудниц собрались прямо возле ресепшена и принялись вслух переговариваться, обсуждать произошедшие события, смакуя наиболее интересные детали. Вот же сплетницы! Никогда не могла терпеть сплетни и бесполезную трату рабочего времени. Своих секретарей я всегда облагала различными санкциями за подобное поведение. С каменным выражением лица я подошла прямо к ним и громко произнесла: - Простите! Не могли бы вы проводить меня к кабинету президента? Они посмотрели на меня все разом. Пробежались глазами, с ног до головы. Оценили и поставили свой ярлык. Вынесли вердикт. И судя по скривившимся ртам, совсем не благопристойный вердикт. - Конечно, - «любезно» произнесла девушка с русыми с рыжеватым отливом волосами. - Танюш, проводишь? - Провожу, - нехотя кивнула полная женщина. - Пойдемте, - сказала она мне, и стремительно направилась по коридору вперед. - Опаздываете, - заявила она мне. - Георгий Юрьевич уже давно отнес все резюме и вполне возможно, что ваша очередь уже прошла. - Что? Какая очередь? - видимо, шок от столкновения с Ярославом Борисовичем еще не до конца прошел, я соображала туго. - Андрей Палыч принимает в той последовательности, в которой лежат резюме, - терпеливо разъяснила мне Татьяна, явно усомнившись в моих надлежащих умственных способностях. Я решила больше ни о чем не спрашивать, дабы не попасть еще в более глупое положение. Сейчас приду и все узнаю. Мы вошли в приемную. Около десятка женщин модельной внешности сидели на диванчике или же стояли вдоль стены. Меня поставили рядом и «обрадовали», что «это не долго, скоро позовут». Татьяна ушла, а я так и стояла, как кукла, там, куда меня поместили. Из-за двери, которая вела, кажется, в президентский кабинет, доносились голоса: два мужских и один женский. - Не пройдет, - уверенно заявила блондинка в леопардовом платье. - Почему это? - спросила ее еще одна блондинка, но поменьше ростом и в ярко-красном костюме. - Она слишком глупа, чтобы отвечать на телефонные звонки. Андрюша ведь ищет секретаршу и с мозгами и с презентабельной внешностью. Так что у Журавлевой нет никаких шансов. Ага! Жданов ищет секретаршу. Так вот по какому случаю митинг. А меня получается приписали к соискательницам? Неужели я выгляжу, как они? Я обвела взглядом всех своих «конкуренток». Все они были красивыми, высокими, знающими себе цену женщинами с идеальной фигурой и с правильно расставленными приоритетами — удачно выйти замуж и работать, не работая, то есть секретаршей. И их приоритеты, судя по всему, напрямую пересекались еще и с самим Андреем Ждановым. Получить себе в начальники мужчину-холостяка, а Жданов как раз числится в холостяках — это почти что получить сразу мужа. Вот почему в приемной был такой ажиотаж. Вот почему эти барби так внимательно прислушиваются к тому, что происходит за дверью, и с таким остервенением поливают грязью друг друга. Они здесь конкурентки, вот что. Внезапно в приемную с криками: «Андрей, не надо! Ты что творишь! Чем я хуже их?», влетела женщина с черными волнистыми волосами. Она направилась прямо в кабинет президента. - Андрюша, миленький, я исправлюсь! - громко причитала эта женщина уже внутри кабинета, за дверью. - Не увольняй меня! - Клочкова, где ты шлялась? Тебя не было пол дня! - послышался злой голос Андрея Жданова. - Кто должен был за тебя все это время выполнять работу? Может быть, я? Или Ромке нужно было сидеть и отвечать на звонки?! - распалялся он еще больше. - Такого больше не повторится, - слезно обещала Клочкова. - Конечно, не повторится, - согласился Жданов. - Потому что ты уволена. Можешь идти собирать вещи. В кабинете послышался грохот. Сначала я подумала, что это Клочкова упала в оброк, но потом, судя по крикам последовавшим после, поняла, что это что-то разбилось. Уволенная секретарша не желала уходить просто так, ей требовался погром. Я чувствовала себя крайне глупо. Стоять в приемной, подпирая стенку, и подслушивать, было не достойно меня. Я никогда не подслушивала. Но войти почему-то не решалась. Что-то удерживало меня на месте, том самом, на которое меня установила Татьяна. - Компания развалится на части! - зловеще выкрикнула Клочкова. - Я еще спляшу на ее осколках. - Викуся, если только лезгинку, - хохотнул другой голос, принадлежавший явно господину Малиновскому. - Как зовут твоего нынешнего воздыхателя? Ашот? - Вы еще пожалеете! - не унималась Клочкова. - Ветров уволился, я ухожу. «Зималетто» пришел конец! - она, разъяренная, выскочила из кабинета. - Вы не представляете, что вас ждет! - прошептала зловеще всем присутствующим, и выбежала прочь. Следом в приемную вышел сам Жданов. За ним Малиновский. И рыженькая, тоненькая девушка. Та самая Журавлева. - Я разберусь, - заверил Жданова Роман Дмитрич, и тоже ушел. Разбираться он собрался явно не с Клочковой, а с инцидентом, произошедшем с Ярославом Борисовичем и Милко. Что-то поздновато, Роман Дмитрич, вы спохватились! - Так-с… - глубокомысленно произнес Андрей Палыч. - А пойдемте-ка все в конференц-зал! - объявил он. - Дамы, прошу вас! - распахнул соседнюю дверь. - Смелее, смелее. Иначе мы и до вечера не управимся, - добавил он значительно тише. Андрей Жданов не показался мне ни отъявленным мачо, ни безбашенным мотом, развалившим компанию по своей глупости. Я видела его впервые в живую — не на фото, не на видео с открытия показов — а перед собой. И живой Жданов был значительно лучше того, которого изображали СМИ. Он был серьезен, задумчив. И на целую сборную самых знойных красоток отреагировал так, будто бы перед ним собрались дворники для получения ц.у. по очистке территории компании. Он и глазом не повел, когда та самая блондинка в леопардовом платье прошла мимо него, выпятив глубокое декольте напоказ. Все уселись за овальный стол. И я тоже села. Уже просто из любопытства. - Изучив ваши резюме, я пришел к выводу, что определить достойнейшую звания моего секретаря будет крайне сложно. Вы все достойны, - он очаровательно улыбнулся. - Но в связи с некоторыми событиями, произошедшими в компании, требования мои значительно возросли. Обязательным условием приема на работу теперь будет владение английским языком. Не со словарем, а свободное владение. А также некоторые познания в экономике, хотя бы базовые, для понимания терминологии. Итак, с вашего позволения, я задам вам несколько вопросов. Кто сможет ответить, поднимайте руку. Разумно, Андрей Палыч. Очень разумно. Вот только лучше бы было это сразу же указывать в объявлении вакансии. Судя по настороженным лицам, эти дамочки ни одному из предъявленных вами требований не соответствуют. А вот интересно, параметры фигуры кадровый отдел указывал в объявлении? Просто как-то подозрительно все схожи. Все, как на подбор. И что самое смешное, я здесь совершенно не выделяюсь. Я стою вровень со всеми теми, кого всегда презирала, и кто с самого детства значительно портил мне жизнь. Я стою, а точнее сижу, рядом со своими антагонистами — красотками, идеалом женской красоты. И сливаюсь с ними… Это не поддавалось моему понимаю. Мир, словно перевернулся с ног на голову. Наверное, у меня был очень ошарашенный вид. Потому что господин Жданов скептически посмотрел именно на меня. И как раз в этот момент в конференц-зал протиснулся мужчина, которого Андрей Палыч назвал Георгием Юрьичем и на которого посмотрел неодобрительно. Кажется, это и есть тот самый виновник, выставивший модельные параметры — начальник отдела кадров. - What can you tell me about our company? (Что вы можете рассказать о нашей компании?) - спросил Жданов, снова глядя прямо на меня. Я выдержала этот взгляд. А так же удержалась и не ответила. Я ведь здесь только зритель. Молчание значительно затянулось. Дамочки мялись, выкручивали себе пальцы и старательно отводили взгляд. Ну прямо, как на экзамене. - Maybe you know some phrases in English? (Может быть, вы знаете несколько фраз на английском?) Молчание. - Or some words? (Или несколько слов?) Снова тишина. Андрей Палыч заметно поник. Он уже понял, что среди этих очаровательных созданий нужной секретарши ему точно не найти. И Георгий Юрьевич понял, судя по тому, как начал ослаблять узел галстука. Я тоже это поняла. А также и то, что таиться дальше — глупо. Глупо и бессмысленно. И я вышла из тени. - I read economic books in English. But I never heard about special phrases or words which must know every professional secretary with basic economic knowledges. (Я читаю экономические книги на английском. Но я никогда не слышала об особенных фразах или словах, которые должен знать каждый профессиональный секретарь с базовыми экономическими знаниями). Жданов аж на месте подпрыгнул. Спину выпрямил и впился в меня цепким взглядом. - There are a lot of such phrases (Существует множество таких фраз), - ответил он мне. - But if you can speak English it is not necessary for you to learn it. (Но если вы говорите по-английски, вам совсем не обязательно их учить). - But I can’t speak English (Но я не говорю по-английски), - ответила я серьезно с непроницаемым лицом. - Думаю, это поправимо, - улыбнулся Андрей Палыч. Георгий Юрьевич и все дамочки смотрели на меня, открыв рты. Вот уж диво дивное! Англицкая мова! - Георгий Юрьевич, я определился, - Жданов окинул меня изучающим взглядом, пробежался по телу, и, кажется, остался еще более довольным. Как же я рада за него. - Я выбрал себе секретаря. - Прекрасно! - обрадовался Георгий Юрьевич. Ну, конечно, ему ведь гора с плеч. Но все-таки рано вы расслабились. - Я же говорил, что есть масса достойных кандидаток. - Да-да, - отмахнулся от него Жданов. И уже привстал, чтобы еще лучше разглядеть меня. Но извольте! Столько внимания моей скромной персоне. Не жалеете вы меня, Андрей Палыч. - Как вас зовут? - спросил он, принявшись копаться в стопке лежащих на столе резюме. О, я тайно ждала этой минуты. И тоже встала из-за стола. Чтобы как можно больше насладиться ею. Я хитро прищурилась. Сложила руки на груди и громко произнесла: - Пушкарева Екатерина Валерьевна.