"Я хочу спасти этот мир..."

Обувь мы выбрали довольно быстро. Обычные чёрные ботинки со шнуровкой на небольшой платформе. Давно хотела себе что-то подобное. Немного агрессии в гардеробе не помешает. Кроссовки Эллиот убрал в свой рюкзак, предварительно бережно сложив их в пакет. Весь день мы провели на ногах, гуляя по громадному Нью-Йорку. Казалось, мы обошли все районы, начиная от Манхэттена и заканчивая Стейтен-Айлендом. Мы заходили едва ли не во все кафе, бары, пару раз даже в рестораны, но нигде не задерживались дольше десяти минут. Это было весело и мне и Эллиоту. Шастать по всем людным заведениям ― моя идея ― Эллиот в своём уме и без спутника ни за что бы не решился на такое. Пару раз нас едва ли не пинками выставляли за дверь за несоответствие дресс-коду. Тогда я с радостью наблюдала, как смеялся Эллиот. Громко, не обращая внимания ни на кого, но всё-таки немного скованно. Наверное, он сам этого не замечал. Это меня огорчало. Здорово вот так вот беззаботно, никуда не спеша, проводить время. Приятно. На улице яркое солнце, люди вокруг заняты своими делами, а мне хотелось просто встать посреди перекрёстка, нет, даже залезть на одну из машин, раскинуть руки и во весь голос прокричать: «Улё-ооот-но-о-о!!!» Непередаваемые ощущения! ― Эмми, тебе нравится кататься на каруселях? Этот вопрос Эллиот задал мне, когда мы шлёпали по Оушен-Паркуэй¹, отведав в пиццерии на этой улице дивной пиццы с морепродуктами. Без грибов и без оливок. День подходил к концу, золотое солнце медленно уплывало за горизонт, окрашивая облачное небо в розоватый цвет. ― Ну… мой желудок набит до отказа, я бы не рисковала сегодня с аттракционами, ― в животе действительно было неприятное, тянущее ощущение. ― А если это будет простое колесо обозрения? ― что ж, раз Эллиот так загорелся идеей пойти на аттракционы («В людное место!»), то почему бы и нет? Колесо обозрения ― карусель спокойная, да и вид на вечерний Бруклин наверняка неплохой. А если мой спутник захочет прокатиться на чём-то более быстром, то он вполне обойдётся без меня. ― Ну, колесо это вполне приемлемо. Только я не знаю никаких парков поблизости. ― О, мы как раз идём к ним! ― Эллиот был необычайно воодушевлён. ― Сейчас дойдём до конца Оушена, а затем свернём на Сёрф-авеню², и ты сразу заметишь всё, что тебе нужно, ― формулировка последнего предложения показалась мне странноватой, но тогда я не придала этому значения. Кстати, когда мы свернули на Сёрф-авеню, я далеко не сразу заметила, то, что нужно. Мы прошли где-то полкилометра, когда я увидела вдали «Русские горки»³ и колесо обозрения, возвышающееся над другими аттракционами. Во мне сразу же проснулся ребёнок, желающий прокатиться на всех этих штуках, но тяжесть в желудке напомнила о том, что риск сегодня нежелателен. И вот сейчас мы направляемся ко всему этому разнообразию красок, огней, музыки и весёлого гула людей. Эллиот тащит меня к колесу обозрения, на котором большими красными буквами, сложенными из множества лампочек, выведено: «WONDER-WHEEL»⁴. Хм, название так себе, для девятнадцатого века пойдёт. Рассматриваю, задрав голову вверх, эту махину: красно- и сине-жёлтые кабинки пока стоят на месте в ожидании посетителей. Оно и правильно ― ни к чему тратить попусту электроэнергию. Играет приглушённая музыка (тоже, кстати, более подходящая для позапрошлого столетия). Ну, тут уютненько. Пока Эллиот берёт билеты (чёрт, надо будет отдать ему плату за свой билет, интересно, возьмёт ли?), я читаю информацию о парке на висящем рядом с кассой ярком стенде. Открыт ежедневно с одиннадцати утра до восьми вечера. Ниже приложена карта с изображением аттракционов, их названий и местоположением. Удобно.

***

― Тут так здорово! ― верчу головой во все стороны, стараясь взглядом ухватиться за всё, что попадает в поле зрения. Эллиот ничего не отвечает, просто разглядывая меня с лёгкой усмешкой на губах. Сейчас он выглядит таким… нормальным. Не закрывшимся в себе парнем, а вполне адаптированным к обществу человеком. ― Парк работает до восьми, через полчаса закроется, мы успеем купить сувениры? ― шутливо спрашиваю я у Эллиота. Тот с отстранённым видом смотрит куда-то вбок, а затем, словно придя в себя, говорит: ― Думаю, да, ― пытается улыбнуться, но выходит, честно говоря, неестественно. Всё, приехали. Неужели тоскливые мысли вновь завладели им? ― Эмили, мне нужно кое-чем с тобою поделиться. Мы знакомы недолго, но за это время я очень привязался к тебе, ― о нет, он же не собирается?.. Ведь не собирается, да?! ― и ты, пожалуй, единственная, кому я могу раскрыться… Эллиот и нежности? Нет, тут что-то другое… Он устраивается поудобнее, складывает ладони вместе. Его серые глаза нервно бегают туда-сюда. Да что он, в убийстве мне признаться хочет, что ли? ― Ты же знаешь, где я работаю? ― Да, в «AllSafe», ― это компания, работающая в сфере кибербезопасности. «AllSafe» защищает компьютерные данные других крупных фирм и предприятий, ― инженером по кибербезопасности. ― Верно, я защищаю компании от хакерских атак, ― Эллиот пытается объяснить мне ситуацию, не прибегая к сложным компьютерным терминам, отчего я чувствую себя дурой, ― но дело в том… ― Эллиот запнулся, ― что я… я и сам хакер. ― Ну да, хакер, ты же работаешь с компьютерами и всё такое… ― Нет-нет! ― он замотал головой. ― Я взламываю людей, Эмми. Я могу узнать о большинстве людей всё. Всё! Их пароли, их любимые музыкальные группы, клички их питомцев, банковские счета. Вся личная жизнь этих людей открывается передо мной, как на ладони. В такие моменты, я ощущаю себя словно их хозяином, ― Эллиот мечтательно улыбнулся. ― Но я не делаю этого без необходимости. В основном, я копаю под преступников, людей, кто осквернил других, кто причинил другим вред, боль. Они слишком предсказуемы, а их пароли просты до безобразия, поэтому я взламываю их без труда. Я собираю информацию обо всех их злодеяниях, а потом анонимно сдаю полиции. Мой IP-адрес вычислить невозможно, ― он усмехнулся. Мои брови нахмурились. Чёрт с этими преступниками, зачем Эллиот трогает простых людей? Задаю ему этот вопрос и получаю ответ: ― Я не трогаю случайных людей, с которыми я вряд ли когда-то встречусь. Мне интересно моё окружение. Люди пытаются быть такими скрытными, но соцсети развязывают им языки. Тут играет психология. Едва ли не каждому хочется превзойти других в чём бы то ни было, и люди начинают постить свои фотографии с нелепыми заметками о том, какая у них мощная машина, или какие вкусные напитки подавали на Сейшелах, или как хорошо смотрится это фиолетовое платье от Диор, на которое они потратили десятки тысяч долларов. Но никто не запостит, как дерьмово им живётся без тех денег, которые они потратили на бесполезную, по сути, вещь. Но это, в большинстве случаев, можно узнать из личных сообщений… ― договорить ему не удаётся. ― То есть ты и меня взломал?! ― во мне начинает закипать гнев. Вот значит как? На протяжении месяцев я к нему со всей душой, а он в это время спокойно читает мои переписки и отслеживает мои банковские счета?! Эллиот опускает взгляд и краснеет. ― Тебя я взломать не смог. Пытался, ― и, видя моё перекошенное от ярости лицо, вскидывает руки в защитном жесте и быстро добавляет: ― но не смог! Скрещиваю руки на груди. ― И почему же? ― Пароли бывают разных уровней сложности, думаю, тебе это известно, ― поняв, что кидаться на него в ближайшее время я не собираюсь, Эллиот слегка расслабился, ― используя базу хэшей паролей, можно подобрать нужный из великого множества. Сначала отбираются самые простые пароли, ― от одного до шести символов ― такие можно рассчитать за минуты, ― Эллиот хмыкнул. ― Если пароль длиннее на один-два символа, сама понимаешь, что число комбинаций в разы возрастает, и на взлом таких паролей может уходить до нескольких дней. Но и это ещё легкости.       Если пароль длиннее, то на его взлом обычным путём могут уйти годы. Тут в дело пускаются словари, в которых перечислены реальные пользовательские пароли, полученные в результате различных утечек. Именно реальные, а не произвольные, поэтому они более ценны. Чтобы рассчитать сложный пароль используются разные приёмы. Я, к примеру, использую маски⁵. А если знать какую-то информацию о человеке, скажем, его увлечения, профессию, то подобрать пароль становится ещё проще, если человек не настолько наивен, конечно, ― рассказывает он довольно интересно, стоит отметить. А может, он мне просто зубы заговаривает? ― Твой пароль я подобрать не смог, хотя убил на это целый месяц и перерыл все словари паролей. От его слов во мне проснулась гордость. ― Я не выбираю пароль, связанный с какими-то моими интересами или чем-то подобным. Просто беру первые пришедшие в голову буквы и цифры и составляю из них комбинацию, ― оказывается, это действенный метод! ― Очень умно с твоей стороны, ― Эллиот вновь хмыкнул. ― Всё равно бы ты не нашёл ничего ценного на моём аккаунте. Я не держу там лишней информации и чищу диалоги, ― не зря, как выяснилось. Даже если он будет продолжать попытки взломать мой аккаунт (он один, в других соцсетях сидеть нет необходимости), то он никакой выгоды с этого не поимеет. Потому что я предпочитаю бумажные информационные носители. ― Если ты не возражаешь, я буду продолжать подбирать пароль, ― вот это наглость! ― но, когда я его подберу, сразу скажу тебе об этом, чтобы ты могла сменить его на новый. Это так, чисто профессиональный интерес, ― он пожал плечами. Каков нахал! ― Если сумеешь подобрать. ― О нет, ― он усмехается. Кажется, стоит увеличить число символов в пароле, ― когда подберу. В кабинке аттракциона повисло молчание. Взглянув на наручные часы, я поняла, что прошло уже минут двадцать, а мы всё ещё катаемся на этом чёртовом колесе. ― Разве позволено совершать больше двух кругов? ― Я доплатил контролёру. ― То есть, ты спланировал всё заранее?! ― Да. И, признаюсь, я ожидал более бурной реакции. ― Ох, не порть мне настроение! ― отворачиваюсь от него и возвращаюсь к рассматриванию небоскрёбов, стоящих вдалеке и малоэтажек, находящихся поблизости. Солнце уже почти полностью село за горизонт, наступили сумерки. Красноватый цвет неба сменился на насыщенно-синий. Внезапно, Эллиот срывается со своего места, отчего кабинка слегка затряслась, а я вскрикнула, и, подлетев ко мне, хватает моё запястье горячими, цепкими пальцами. Его голос зазвучал более жёстко, резко: ― Скажи, как ты думаешь, зачем я тебя сюда привёл, зачем рассказал всё это? ― такой грубости в голосе я раньше от него не слыхала. Мне стало страшно. Мысли разбежались в разные стороны, даже не помахав ручкой на прощанье. Видя мою растерянность, Эллиот вздыхает и отпускает моё запястье. Кинув на него взгляд, вижу, что следы от пальцев белыми пятнами выделяются на покрасневшей коже. ― Все люди на Земле заключены в рабство. Ты знала об этом? ― его вопрос окончательно меня смутил. Я не понимаю, к чему он ведёт. ― Абсолютно все, за исключением небольшой группы людей, возомнивших себя богами, однако получивших тотальный контроль над всем человечеством. Экономика, политика, культура ― они всем этим управляют, Эмили! Я хочу спасти людей. Хочу избавить их от неведения, от неволи, ― его голос перешёл в крик, Эллиот подскочил со своего места и заорал: ― Я хочу спасти этот мир, пока он не самоуничтожился! В изумлении тупо пялюсь на него не в силах что-то сказать. И это Эллиот? Тот тихий Эллиот? Он склонился надо мной, пристально глядя мне в глаза. ― Контроль ― это всего лишь иллюзия, Эмили. И я её развею, ― он резко отпрянул от меня, заставив вздрогнуть, и, оглянувшись, прибавил: ― Парк вот-вот закроется. Идём, я покажу тебе кое-что. Дождавшись, пока кабинка будет на минимальном расстоянии от земли, Эллиот выпрыгнул из неё. Я забоялась, но он, нетерпеливо позвав меня по имени, протянул руки, чтобы поймать меня. Пришлось прыгать. Бедные мои ботинки! Эллиот взял меня за локоть и потащил куда-то в темноту, накрывающую Кони-Айленд.