Бывших полицейских не бывает.

Среди полицейских был и Акиф. - Приехали? Наконец-то, а то мы долго отгоняли местных собак. Вон как покусали, почти все улики уничтожены. Тело в укусах, платье в багровых пятнах, местами разорванное, и запах. - Что за запах? – Сафие прикрыла нос. Резкий запах резал нос. Аммиак. Специфичный запах. - Моча – ответил я – и не проветрилось ведь. Когда труп нашли? - В десять утра, бабушка выходила мусор выкидывать, здесь недалеко контейнеры, и чуть Богу душу не отдала, увидев подобное. Закричала от страха и на крик сын прибежал, он-то и вызвал нас. - Далеко ли свидетели живут? - Нет, дом на отшибе, он последний. - А мимо люди ходят? – спросила Сафие. - Не особо, все другой дорогой ходят, вон она, и начинается как раз от последнего дома, сюда лишь тропинка ведет. Асфальт здесь для удобства, что бы контейнеры в грязи не тонули и людям, что бы легче подходить было – ответил полицейский – Горький опыт, один человек после дождя утром, мусор выносил, поскользнулся и ударился о край, когда уходить начал. Сильный удар был, вообщем поняли, умер. С тех пор здесь асфальт. Да и место здесь приличное, дома какие. - А тропинку не сделали – проворчал я. - И мусор сегодня не вывозили. Убийца словно знал это, и оставил тело здесь. Только от улик избавили его собаки. Своих собак он не стал бы пускать. - Эксперты не разбирали, к какой породе принадлежат собаки. Эти или тех, кого он натравливал. Мухи начали налетать, жара распространила запах. На часах полвторого. - Увозите – приказал Акиф. Девушку погрузили. - А что так долго держали? - Вас ждали, да в пробку сами попали. Акиф сел в служебную машину и уехал, а мы остались ждать, эксперты изучали место преступления. - Изверг, он поменял сценарий преступления – сказала Сафие. - Может, он тебя пугает? Или пробует, что-то новое. Только странно, сначала стабильно четыре, по одному сценарию, и две, разными способами. Сдается мне, что пятую ему не дали добить машиной, увидели, вот он и решил избавиться от нее. Испугался. Кстати дашь имена этих девушек. - Хорошо. Ну, а шестая? - Разозлился. - Разозлился – повторила она – псих он. - Согласен. Мы пошли опрашивать свидетелей, но никто, внятно ничего, не мог объяснить. Одни эмоции, но на эмоциях показания могут быть запутаны. Я увидел, что по главной дороге, шла процессия мужчин в костюмах. И старые, и молодые, у всех бороды, кроме самых маленьких, лет десяти. Они зашли в дом свидетелей, человек десять. - Так много и одни мужчины. - Это гости по какому-то поводу, сначала приходят мужчины. Оба пола, как положено, запрещено вместе сажать, либо в отдельной комнате, либо женщины приходят отдельно, потом. Что бы у мужчин, не было соблазна смотреть на молодых девушек. - Как строго. - Это не Америка, и не Прага. - А как у вас к аугам относятся? - Нормально, для нас вы такие же люди, просто – она запнулась, выдохнула – мы понимаем стремление человека, жить полноценно. Это не запрещено, если это для здоровья, и для счастья, чего уж мелочиться. Нам пора заговорились мы, сейчас домой, потом в участок. Мы сели в машину и уехали, эксперты давно собрали все, что можно. Каждая веточка, камушек, это может быть важным. Порой даже мелочь, может спасти, или закрыть в тюрьму. - А когда запрещено? - Что? – руки Сафие сжимали руль до белых костяшек. - Делать протезирование. - Ах, ты про это все. Когда это ради моды, забавы, когда ты полноценен. Это как с пластической хирургией. Нельзя менять лицо ради забавы, стремления к омоложению или улучшения. Это запретно, перекраивать свое тело, когда в нем ничего плохого. Если есть некрасивые шрамы, для мужчин это привычно, но никак для женщин, если человек попал в аварию, и что-то с лицом или телом, то это разрешено. Тату даже запретно. Любые модификации тела, от скуки. - Вот оно что. Интересно, то, что ко мне относиться, запретно? - Нет, скорее всего, тебе подобное сделали, что бы ты жил нормально. - Ноги и другую руку, только зачем надо было резать? - Это ты у тех спрашивай, кто сделал это. - Без моего согласия – я посмотрел в окно – вчера я был на море, ночью и знаешь, как мне хотелось ощущать песок ногами, как он сыплется сквозь пальцы. Его теплоту. Я только телом ощутил, прохладу моря. Меня лишили, полных ощущений и боли. - Боль, она нужна, она присуще всем. Кроме биологии, когда, что-то болит, то это значит, что мы живы. - Мертвые уже ничего не чувствуют. - Не скажи Адам, еще как чувствуют, и даже слышат нас. - Это еще что за мистика? - Не мистика. Когда мы омываем мертвого человека, мы делаем это осторожно, можно сказать нежно. Нельзя сжигать его, он чувствует, как живой. - Почему нельзя? - Из земли человек создан, в землю и уйдет. Почему год назад у нас не велись такие разговоры? - Ты так рассказываешь и я много, что узнаю. - Папа мне много об этом рассказывал, он давал мне учиться, духовно. Это его обязанность, как родителя, да и мне нравилось слушать его. Потом сам знаешь, замужество. - И почему мы раньше об этом с тобой не говорили. - Ты меня не особо и спрашивал, тем более, ты мне тогда голову вскружил. О чем я могла еще думать? Вредный ты. - В каком смысле? - В том, что повлиял на меня плохо. - Вот те раз – удивился я – а когда ты меня в серверной застала, а потом в пустом отделе и много где еще, в том числе у меня дома. Это мое влияние? - Словно ты и Мак были лучше. Кстати как он там? - Нормально. - А то забыла спросить про него. Тебе не жарко? Все-таки дневная жара. - У тебя кондиционер хорошо работает. - Тогда ладно. Мы приехали, поможешь мне большие коробки перенести? - Ладно, как же не помочь. Мы вышли из машины и сразу жарко. Я захлопнул дверь. Мы остановились у многоэтажного белого дома, солнце слепило глаза. - Адам – Сафие подозвала меня к багажнику, там стояли две увесистые коробки – возьми их. - Без проблем – я прихватил коробки – высоко шагать? - Там лифт есть. Здание новое, там моя служебная квартира, папа выбил. - Ты захотела жить отдельно? - Да, отец с этим согласился, самостоятельная должна быть. - Конечно 27 лет. - Неприлично напоминать девушке о возрасте – возмутилась она, доставая из машины, коробки поменьше. Если брать в расчет, что она давно не девушка. Может, решила, вечно молодая? - Пошли. Пропищал домофон, мы зашли в прохладный подъезд. - Господи, хорошо как. - Да. Консьерж посмотрела на меня с подозрением, пока мы ждали лифт. - Это кто? - Коллега, помогает. - Смотрите у меня. Вот вредная какая женщина, хотя наблюдательность никогда не бывает излишней. - Лифт приехал, пошли. Лифт раскрыл свое нутро, и мы зашли, Сафие нажала 20 этаж на сенсорной панели, кнопка загорелась синим. - Высоковато. - Все нормально, вид, зато какой. Окна панорамные. - А лифт заклеен пленкой – я осмотрелся. - Не все заселились Адам. Вот и берегут пока. - Ясно. Мягкий белый свет, тихо работала вентиляция в лифте, прохладно. На полу линолеум. Обстановочка приятная. - Не тяжело? - Нет, скоро приедем? - Уже – на дисплее высветился 20 этаж. Двери с шуршанием разошлись, я увидел коридор в голубоватых тонах. - Самое то, и прохладный цвет, и красиво. По мне симпатично – сказала она. Я промолчал, а что сказать? Ее квартира оказалась в конце коридора. Везде тихо. - Вообще ничего не слышно. - На этом этаже мало кто живет. Поворот ключа, в этой тишине казался очень громким. Она открыла дверь, потом мяуканье. - У тебя кошка? – пока что я не видел. - Да, проходи и ставь коробки, потом разувайся. Коробки поставил на пол и увидел белую кошку, она с любопытством смотрела на меня своими голубыми глазами. - Что киса, интересно? - Ох, как жарко - раздалось из комнаты, что-то пропищало, и послышалась работа кондиционера – окна забыла раскрыть. Проходи Адам. Однокомнатная квартира, но комнаты большие и везде окна панорамные. - Пришлось даже шторы делать на заказ, большие и по нескольку на комнату – сказала она, увидев, что я осматриваю комнату – прости, у меня пока бардак. Не застеленная постель, раскрытая книга обложкой вверх. Обои в ее комнате были молочного цвета, немного поблескивали. В углу ближе к окну висел кондиционер. - Ну и как тебе? - Ничего так, красиво. Тебе самой-то нравиться? - Очень, пошли, у нас есть время, на короткое чаепитие. - Пошли, в горле пересохло. Кухня была приятного салатового цвета, обои с рисунком бамбуковой рощи. Кухонный гарнитур изумрудного цвета, стол барный и высокие стулья, но при этом на кухне, был обычный обеденный стол. Почти пустой, ваза с искусственными цветами и все. - Стол обычный для родни, если много, а так для меня барный – она ставила чайник. Здесь, шторы так же изумрудного цвета, панель на гардине коричневого цвета. Это собрано красивыми лентами. За шторами дверь на балкон. - К чаю что хочешь? – она искала что-то в шкафу. - Нет, я пить только хочу. - Как знаешь. - Я же говорил, я пирожками твоей мамы наелся до отвала. Кстати я не заметил, какого цвета шторы в комнате? - Молочного. Выключатель на чайнике щелкнул. - Опа, вскипел – она поставила чашки и блюдца, но чашки странные какие-то, в форме песочных часов, сервиз прозрачный с узорами из листьев – такие я ставлю для гостей, такой сервиз есть в каждой семье практически. Когда она наливала чай, то по кухне распространился изумительный аромат бергамота. - Какой аромат – я прикрыл глаза от блаженства. - Нравится? Там еще имбирь. Я люблю экспериментировать с ароматами, у меня много трав и кореньев – она показала мне шкаф, до отказа набитый всякими банками – фрукты сушу. Мама травы собирает и мне дает уже сушеными, времени нет. Если выходной, то уборка – Сафие села за стол и вязала чашку в руки – то сушка фруктов и вонючки. - Какие вонючки? – мне стало смешно. - Разве ты не заметил? Посмотри наверх – я поднял голову, над стойкой висел вышитый мешочек, симпатичный, чем-то набит – в них ароматные травы, или зерна кофе, либо синтепон, пропитанный аромамаслами. Аромат в доме, тоже важен, делает дом, домом. Они у меня везде. В данном случае, я набиваю синтепоном, травы жалко, и пропитываю маслами. Слушал ее с интересом, мечтательно смотря на нее, о ней так мало знал. Что же я не удосужился с ней вести с ней такие разговоры раньше, вместо этого нырял в страсть с головой? Чай изумительный и послевкусие пряное. - Можно еще? - Да. Понравилось? - Да. - Я могу, перед твоим отъездом, приготовить тебе парочку ароматных чаев и «вонючек» - это слово вызывало смех. - Что? – она улыбнулась. - Просто меня смешит, это слово. И как ты его выговариваешь. Прекрасный чай, я снова наслаждался им, и этим послевкусием. - Так или иначе – сказала она, смотря на телефон - нам пора Адам. - Хорошего понемножку – от чая так жарко было. Она убрала чашки в мойку и сполоснула. - Пошли, нам надо к криминалистам заехать, узнать надо, что за собака или собаки покусали нашу жертву. - Работа – вздохнул я. - Что сделаешь? - Ничего – она зашла в ванную, и вышла с расческой, встала перед зеркалом. Смотрел на нее, все такими же мечтательными глазами. Как она расчесывалась перед зеркалом, вертелась, поправляя форму. Особый вид придала кошка, которая ластилась к ногам. Девочка еще, со своими мечтами и заморочками. И она мне нравилась. Я такой влюбчивый в последнее время. - Ну, нам пора. - Погоди. - Что еще? Я прижал ее к стене, и поцеловал. Как я давно не чувствовал подобного, восточного поцелуя, с нотками имбиря и обжигающим послевкусием. Она обняла меня за талию. От губ к шее. Что за аромат, сладкий и свежий одновременно. Противный звук телефона пронзил тишину и прервал поцелуй. - Это с работы – она достала телефон из кармана и ответила на вызов, я продолжил целовать шею – слушаю. Ага. Включу громкую связь. - Результаты показали, что на девушке, укусы собаки породы карабаш – сказала эксперт по телефону – слепки зубов показали это. Резкий запах. Я нахмурился, зачем сейчас-то это говорить. - Это урина волчицы в брачный период, это и привлекло местных собак. - На прошлых жертвах эти выделения были? - Нет, видно наш убийца сменил тактику. Ммм брачный период, я уже схожу с ума. Сафие меня оттолкнула слегка. - Еще что? - Пока ничего, все, то же самое. Хотя погодите, следы протектора от внедорожника – ответила девушка – большого. Модель устанавливаю. - Значит, ищем человека, у которого есть внедорожник, и есть несколько собак, породы карабаш – вывела итог Сафие – уже что-то. Спасибо Элиф. Она положила трубку. - Карабаш? – переспросил я. - Это собака пастушья, и огромная. Видно хозяин, научил охотиться на человека. Одно знаю точно, такую собаку в гневе, встречать, желания нет. Но вот волчьи выделения. Волки только в горах и то спускаются, когда очень холодно, но не сезон сейчас. - Этот человек еще и охотник значит. Круг сужается. - Хорошо бы. Пошли, а то мы и так задержались. - Пошли – я грустно вздохнул. - Дженсен, не надо на совесть давить.