Здравствуйте! Я - ваша вредина!

Мы пробирались небольшой тропкой. На самом деле тропкой там и не пахло — снег был свежий, нехоженый, но Марк уверенно летел вперед, петляя между деревьями.  — Стой! — прошипела я, уставившись на серию следов между тремя разлапистыми елями. Марк подлетел ко мне. — Это же зайцы?  — Заяц.  — Один? — очень удивилась я, пытаясь прикинуть, какая это должна была быть истерика.  — Да, следы запутывал.  — А ведь дом совсем рядом, люди, все дела. Джарвис захихикал и посоветовал оглянуться. Дома уже не было видно. Мне казалось, что мы отошли всего ничего, но оказалось, что за нами уже осталась приличная часть леса. Минут через пятнадцать Марк замер, жестикулируя мне. Я подкралась к костюму и осторожно выглянула из-за него. Белоснежная полянка впереди была почти идеально круглая. В центре стояло огромное дерево с длинными иголками. А под деревом валялись шишечные огрызки и чешуйки — они прекрасно выделялись на снегу.  — Это кедр, — ответил Джарвис на мой немой вопрос шепотом. — Смотри выше. Некоторые ветки кедра шевелились. Я затаила дыхание и замерла. Ветка закачалась сильнее и… Вдруг на её пушистой лапке появился рыжий комочек. Белка! Она уселась, поглядела куда-то вдаль и начала умываться. Секунда — и откуда-то сверху к ней спрыгнула другая белочка. Не прошло и пары мгновений, как начались догонялки. Рыжие комочки и не догадывались, что за ними подглядывают, поэтому перепрыгивали с ветки на ветку, совершенно не стесняясь, резвились и попискивали в свое удовольствие, сверкая своими яркими шубками. Мы простояли несколько минут наблюдая за беличьей игрою, а потом Джарвис предложил немного обогнуть поляну, чтобы не смущать зверьков. К горе, вопреки уверениям величайшего искусственного интеллекта, мы вышли уже тогда, когда начало смеркаться. Трасса была великолепной: широкой и достаточно высокой, чтобы наслаждаться катанием.  — Давай, — Марк стоял за моей спиной, ожидая, пока я закрепляла замки. — А это, — он нахлобучил на меня шлем, — для безопасности, — и он легко пристукнул мне по макушке. Я молча стерпела такое безобразие и лишь попросила его чутка отойти: ну, чтобы просто его не задеть. Марк сделал несколько шагов назад и плюхнулся на снег, приняв самую безмятежную позу. Легким движение руки шлем был отброшен в сторону, не менее изящным жестом ноги был повернут сноуборд — я медленно покатила вниз. Ветер. Стук сердца. Скрип снега под доской… Вокруг лишь деревья. Зеленые деревья, припорошенные пушистой белой ватой… Я задумалась! При повороте я слишком резко довернула ногу, и доска, врезаясь в снег, потащила меня вперед. Сделав два кувырка и одно сальто, я оказалась на попе. Выплюнув снег, нащупав шапку (она слетела и была чуть позади), Мое Замечтательство порадовалось, что вокруг не было ни одной живой души. Марк хохотал своим оперным голосом где-то позади. Фыркнув, я продолжила спуск. А у подножия горы выяснилось, что бугельных систем тут не предусмотрено, а Джарвис в подъеме мне помочь отказался, так что пришлось закинуть борд на плечи и топать на своих двоих. Через мучительно долгих двадцать минут (какая досада (!): скатываешься минуты за три, зато топаешь потом — вечность) мне удалось достигнуть вершины. Уже значительно потемнело. Я уселась застегивать ботинки.  — Ну как? — спросил Джарвис.  — Застегнула. И тут же меня подхватили предательские лапки и потащили верх, держа за подмышки. Я ворчала и кричала, требовала, настаивала, уговаривала. Тиран был непреклонен: он намеревался вернуть нас домой.  — А нельзя было дождаться, пока я съеду, и потом, снизу, забрать меня и потащить домой?  — Нет же! — Джарвис смеялся. — Тогда это было бы не так коварно. Надув губы, я замолчала. Замолчала, но не забыла. В таком темпе прошло несколько дней: Пеппер и Тони нежились в доме, играли в настольные игры, читали, а я таскала Джарвиса на гору. Меня волне устраивало такое времяпрепровождение, особенно учитывая то, что Джарвис больше не издевался и не утаскивал меня домой в самый неподходящий момент. В канун Рождества я, как обычно, соскочила с кровати и, одевшись на ходу, выбежала на улицу, чтобы убедиться в том, что погода благоприятствует катанию. Но, увы, началась пурга. Пришлось тут же вернуться в дом, умыться и, не предвкушая ничего, отправиться завтракать.  — Шендер, — Тони оторвался от газеты, — неужели тебе не нравится белена за окном? Я скривила губы. Конечно же, она мне не нравилась. Ведь это означало, что целый день мне предстоит провести в четырех стенах.  — Не расстраивайся, — улыбнулась Пеппер. — Мы найдем, чем заняться.  — Пеппер хотела заняться печеньем, и уже уговорила меня замешать тесто…  — Чур я занимаюсь помадкой! — вскричала я, мгновенно оживляясь. Нет ничего прекраснее, чем стряпать печенье.  — А еще нам бы установить ель, — Пеппер подала мне хлопья и молоко. — Поставим искусственную, или вы с Тони сходите в лес?  — Живая ель… — мечтательно протянула я, закрыла глаза и, когда их открыла — плохого настроения как ни бывало! После завтрака мы тут же принялись за стряпню. Пока Пеппер следила за Энтони (он все намеревался переборщить с сахаром), я успела замешать красную и зеленую помадки.  — Слишком пресно! — Тони надул губы и попробовал окунуть палец в тарелку с тестом еще раз. «Хлоп!» — Пеппер звонко шлепнула его по ладони. Старк не стал ждать: он окунул руку в муку и запустил ею в Пеп. Я на секунду зажмурилась, опасаясь, что мука полетит и в меня, но, видимо, сработал какой-то рефлекс, и мягкий дозатор в моей руке оказался сжатым… Я медленно открыла глаза… Старк, стоящий передо мной, отделяемый лишь узким длинным столом, был весь в помадке. Успеть зажмуриться было невозможно. Мука уже летела в меня. Началась война. Бессмысленная и беспощадная. Старк сыпал мукой направо и налево, я прицельно стреляла помадкой из дозатора, а Пеппер наворачивала круги вокруг стола, за которым еще несколько минут назад шла сосредоточенная работа над печеньем. Наконец, Вирджинии, наверное, надоело бегать, и она, схватив какую-то кастрюлю (почему она оказалась тут и с водой — не понять и не изведать) окатила нас со Старком.  — Живо переодеваться и за елкой! — грозно прокричала Пеппер, указывая на дверь. Мы молча сложили оружие и ретировались. Через полчаса мы уже шагали в охотничьих лыжах по лесу.  — Я думал, ей было весело, — задумчиво протянул Тони.  — Мы же так здорово играли, — поддакнула я, — чего было злиться.  — Эх, видимо, нет в ней задорного огонька…  — Или, — страшная догадка постучалась мне в голову, — она поняла, что весь хаос ей придется убирать самостоятельно. Мы остановились и уставились друг на друга. Поджали губы, отвернулись и зашагали дальше молча. Елки нам попадались то слишком большие, то чересчур маленькие, так что поиски идеального праздничного дерева продолжались. Наконец, мы нашли свою колючую красавицу. Тони ловко срубил её, и в попытке вызвать Марка, узнал, что ель нам придется тащить до дома самостоятельно — такова цена прощения. Это было нелегко. Дерево то тонуло в снегу, то цеплялось ветками за другие деревья, которые словно нарочно выросли так близко друг к другу, но все же оно было доставлено домой. К тому моменту, как мы добрались до дома, Пеппер успела нас простить, прибрать кухню, испечь печеньки, приготовить ужин и достать украшения для дома и ели. После ужина Тони принялся устанавливать ель, а мы с Пеппер, подпевая рождественским песням, украшали гостиную. В камине потрескивали дрова, от мягкого света ламп, казалось, исходило тепло, с кухни пахло имбирным печеньем и молоком… Ель наряжали все вместе. Я навешивала лишь фигурные игрушки, за все шарики отвечал Энтони, а вот все то, что путалось, цеплялось, перекручивалось и завивалось (гирлянды, ленты, мишура и бусы) возлагались на умелые ручки Вирджинии. Когда Пеп закончила с лентами и бусами, Тони протянул мне главную звезду. Я подошла к ели, приподнялась на носочки, но не дотянулась и протянула звезду Вирджинии, чтобы она её повесила. Но тут подошел Тони и достаточно легко приподнял меня (кто бы мог подумать, ведь уже немолод) — с украшением елки было покончено.  — Как насчет какао? — предложила Вирджиния, потрепав меня по волосам и чмокнув Тони в щеку. Мы кивнули.  — Сядем у камина на полу? — предложила я. Все согласились. Пока мы с Энтони раскладывали большие диванные подушки на полу, Пеппер приготовила какао. Мы сидели молча, наслаждались напитком, смотрели на огонь и слушали задорную песню Чака Берри. Несмотря на воодушевление, которое царило в доме, вечер прошел очень тихо и спокойно. По-домашнему. По-семейному. Без резких слов, выкриков и эмоциональных всплесков. Я зевнула.  — Что ж, — Пеппер погладила меня по голове, — сегодня мы молодцы. День был длинный, — её голос успокаивал, — пора спать. Было очень тихо и спокойно, клонило в сон. Кивнув, я встала, пожелала им спокойной ночи, занесла кружки на кухню и отправилась в кровать. Где-то на краю кровати завибрировал телефон. Не отрывая головы от подушки, я умудрилась найти источник звука и отключить будильник. Предстояла опасная операция — ночная вылазка к ёлке с целью размещения под ней рождественских подарков. Дом был погружен в тишину: ни звуков, ни скрипов, ни шорохов. Стараясь идти бесшумно, я миновала первый лестничный пролет, как вдруг увидела поднимающуюся темную фигуру. Тут же вспомнились все самые страшные фильмы ужасов. Перед глазами предстало мое истерзанное тело, кровища на полу… Ни ногой, ни рукой пошевелить было невозможно — тело совершенно окаменело. Как вдруг… «Бумс!» Эта темная фигура поднималась по лестнице спиной, так что мое замершее тельце было сбито.  — Ай! — тихо прошептала я, леденея от ужаса. Подарочные коробки чуть не выскользнули из рук.  — О! Мария, — зашептал знакомый голос, — чего ты тут? Аааа, — Старк увидел в руках коробки. — Ты меня не видела, я тебя тоже. И, приложив палец к губам, он ушагал в сторону комнат. Сердце бешено колотилось от пережитого шока, ноги немного дрожали, но все же я продолжила путь. Подарки были удачно упиханы под ель, а в мою пытливую голову стала забираться навязчивая мысль: а чего это Старк поднимался по лестнице спиной? Чтобы не томиться бессмысленными раздумьями, была предпринята попытка подняться по лестнице спиной вперед. Первый пролет, второй… «Бумс!» Мое тельце врезалось в кого-то. Сердце учащенно забилось, ноги задеревенели…  — Мария Антуанетта Шендер Старк! — грозный голос Пеп вывел из оцепенения моментально. — Почему не спим? Живо в кровать! Ни на шутку испугавшись грозного тона, я пулей понеслась к себе на этаж. И, кажется, я успела заметить, как в тоненькой полоске лунного света, льющегося из окна, блеснула упаковочная лента. Как прекрасно свежее зимнее утро. Тишина, покой, снег… Так приятно открыть глаза от яркого солнечного зайчика, бегающего по подушке и щекочущего нос. Потянуться в кровати, пару мгновений полежать с закрытыми глазами и лишь потом решиться встать, чтобы испить теплого какао… Об этом мечтает каждый ребенок в свои зимние каникулы. Мне было не суждено познать такое утро. Мое началось с топота — Старк бегал по дому с криком «Не могу больше ждать!». Я старательно игнорировала его потуги разбудить меня и продолжала лежать в кровати. В какой-то момент Энтони ворвался в комнату, стащил меня за ногу из уютного теплого гнездышка, призывая спуститься к елке.  — Там подарки!  — Подождут, — проворчала я, стараясь забраться обратно под одеяло. Но меня слушать не собирались, а попросту закинули на плечо и доставили на первый этаж. Мое тело было практически сброшено на пол, так что пришлось усесться, скрестив ноги в позе йога.  — С Рождеством! — заулыбалась Пеппер. — Раз все в сборе, начнем открывать подарки?  — Сперва я! — воскликнул Тони и потянулся к зеленой коробке, над которой несколько дней назад колдовали мои косоручки.  — Мария первая! — Вирджиния легким движением отодвинула коробку от Энтони.  — Нечестно, — могу поручиться, Энтони надул губы. Пока шло препирательство, я выбрала небольшую коробку с моим именем и уже во всю изучала её содержимое. Это была настольная игра. Вернее, сборник игр. И, судя по описанию, очень даже интересных.  — Сыграем?  — Сперва все посмотрим, — кивнул Тони и потянул за ленту. На пол плавно опустилась карточка с моими корявыми пояснениями. Старку пришлось постараться, чтобы разобрать написанное: «Человеку, у которого есть всё, можно подарить лишь эмоции. Этот подарок во имя настоящих эмоций и живых воспоминаний!». Энтони приоткрыл коробку и стал вертеть в руках свой подарок.  — Это же фотоаппарат! О, я помню такие, фото появляется сразу, на карточке! Где ты его нашла? Я лишь улыбнулась и развела руками. Пришла очередь Пеппер распаковывать свой подарок. Тони подарил Вирджинии милую пижамку. В виде жирафа. У пижамы даже был капюшончик с рожками! Довольная Пеппер тут же облачилась в свой подарок, после чего была запечатлена на фотографии. Пеп выудила из-под елки самую большую коробку и протянула нам с Энтони:  — Надеюсь, вам понравится. Чуть ли не разрывая упаковку на куски, мы принялись распаковывать подарок.  — Железная дорога! — ахнула я.  — С возможностями регулирования и модернизирования локомотивов и составов! — зачарованно протянул Старк. Мы переглянулись и оба расплылись в довольной улыбке, намереваясь тут же начать сборку. Но Старк вдруг опомнился и протянул мне вкривь и вкось завернутый в яркую новогоднюю фольгу плоский прямоугольник.  — Возможно, у тебя получится закончить это, — он ухмыльнулся. — Что-то мне подсказывает, что это… Ну, впрочем, открывай. Хмыкнув, я стянула упаковку. Это была папка на шнуровке. Старая, уже выцветшая папка для документов. На обложке была надпись: «Говард Старк». Развязав узелок, я открыла папку и вскрикнула от неожиданности:  — Это модель летающего автомобиля!  — Да, — Тони кивнул, — он не успел закончить. После успеха твоего аэроборда, полагаю, это будет следующей ступенью. Все модели машин ждут тебя в башне, так что если тебя это заинтересует…  — Конечно! — воскликнула я. — Это же прекрасно! Летающие машины! Мы изменим мир! Старк расхохотался. Он был доволен моей реакцией на подарок. Пока я ковырялась в папке, Пеп увидела небольшой сверток под елью, который я так старательно и с невероятным волнением упаковывала для нее.  — Надеюсь, тебе понравится, — смущенно промямлила я, краснея. Это был диск с лично мною отобранными песнями на каждый случай: на Рождество, на день рождения, к хорошему настроению, ко сну… Вирджиния обняла меня и, чмокнув в щеку, отправилась к проигрывателю. Кажется, она осталась довольна. Но она еще не знала, что на этом диске было несколько песен, которые мы записали вместе со Стэнфордами, на которых и музыка, и слова были нашими собственными. Ей еще предстояло найти эту папку.  — Мария, — голос Тони стал серьезнее, — тут есть кое-что еще для тебя. Я потянулась было к следующей коробке, но меня остановили.  — Это подарок от твоей тети…  — Милисент? — удивилась я. Старк кивнул:  — Она просила передать тебе это. И не мешать, когда ты будешь открывать её. Сказать, что я была в замешательстве, было бы недостаточно. Это было великое потрясение. Подарок! От Милисент! Да там, наверное, бомба! Пеппер помогла Энтони подняться с пола и они, погладив меня по голове, оставили один на один с сюрпризом от тети.