Офицерская дочь-2

Как только у курсантов в миротворцы появился командир взвода, у них появились занятия не только по каратэ. Этим самым командиром взвода стал старший лейтенант Куренков, давно мечтавший попасть в миротворцы. Произошло это благодаря тому, что его предшественник попал в больницу с аппендицитом. Понедельник был у курсантов днем рукопашного боя, поэтому Гуня был занят с утра до вечера. Впрочем, я тоже не сидела без дела. Мои занятия по каратэ во второй роте продолжались. Кто-то, в основном это были солдаты-черпаки, занимался с большим интересом, кто-то — с меньшим, но все были рады на миг отпустить рутину и отвлечься. Но в этот день троих будущих дембелей: Максименко, Кота и Цлава не особо волновало каратэ. Все занятие я пыталась их расшевелить, но ничего не вышло. После занятия я поинтересовалась у солдат, что у них случилось. Выяснилось, что солдаты хотели получить перед дембелем новую форму, но когда они пришли за ней на склад их ждал неприятный сюрприз. Заведующей складом — прапорщика Топаловой на месте не оказалось, а ее помощник — рядовой Скрипка сказал, что он теперь за нее, и отказал моим подопечным. — Не переживайте, до дембеля у вас еще есть время. Я уверена, что вы успеете получить форму и украсить ее, — успокаивала я солдат. — Представляете, как моему мужу было обидно, когда его ротный — капитан Кудашов, увидел парадки дембелей и закрыл их в своем кабинете. Если бы не медсестра, в которую он был влюблен, не видать бы Гуне и нашим друзьям парадной формы, как своих ушей. Но мой муж успел отомстить Кудашову и обшил свой дембельский альбом его камуфляжем. — Да, он был тот еще зверюга, — вспомнил Максименко. — Кудашов был нашим ротным первые несколько месяцев. Кот один раз случайно стянул с него фуражку в туалете. Так Тимоха потом неделю не вылезал из нарядов. — Спасибо, Макс, что про это напомнил, — с сарказмом произнес Кот. — Я понимаю, что ваши мысли забиты этой формой, но, пожалуйста, во время моих занятий, старайтесь отключать посторонние мысли, иначе от тренировок не будет никакого толка, — сказала я. — А как их отключать, когда они не выходят из головы? — спросил Цлав. В этот момент в мою голову пришла замечательная идея. — Я знаю, как сделать так, чтобы в вашей голове были только каратэ и рукопашный бой, — ответила я после недолгого молчания. Уже через двадцать минут мы сидели на старом пьедестале и наблюдали за парами борющихся курсантов. Сначала солдаты не проявляли никакого энтузиазма, но потом, увидев, как Лавров проигрывает, втянулись и стали болеть против него. Впрочем, наш квартет болельщиков вскоре превратился в трио. К Максименко пришла Ромашка, и сержант вскоре отправился на КПП. Тем временем, мои подопечные были поражены способностями Кузи. Ее спортивные навыки с легкостью позволяли побеждать мужчин. — Александра Николаевна, а вы можете так? — спросил восхищенный Цлав. — Да. А если ты будешь стараться на тренировках, то ты тоже так сможешь. Я так же, как Кот и Цлав, втянулась в просмотр. Несмотря на неплохое общение с Лавровым и Кузьминой, болела я только за одного человека — за Гуню. С кем бы ни спаринговался Гуня, я изо всех сил поддерживала его. Причем всегда я болела за него как за мужа, и, только потом, как за своего ученика по каратэ. Мне казалось, что в тот момент я была похожа на слишком эмоционального тренера на важных чемпионатах или Олимпийских играх. Гуня, видя, что я за него болею, начинал лучше бороться. Через два часа Мафонин объявил обеденный перерыв. Только тогда Цлав понял, что опоздал на обед. Он настолько увлёкся просмотром, забыв про свою самую любимую вещь на свете — еду. После обеда настало время для группового испытания миротворцев. Здесь Мафонину пригодились солдаты из второй роты. Будущие миротворцы на время стали живой изгородью, а солдаты представителей африканских племен. При этом курсантам нельзя было применять боевые приемы и разрывать цепь. Я же вместе Мафониным, Куренковым и Приходько ограничилась ролью зрительницы. Наблюдать за этим было забавно, хотя я и понимала, как Гуне было непросто. Позже Мафонин разрешил миротворцам применять боевые приемы, но разрывать цепь было по-прежнему нельзя. Несмотря на все сложности и старания второй роты, курсантам удалось справиться с заданием. Освободившись, Гуня сразу же подошел ко мне. — Спасибо, тебе. Только когда ты смотрела на меня, у меня были силы бороться. Саш, если бы ты знала, как я устал, — пожаловался Гуня. — Я вижу, — сказала я, с жалостью посмотрев на мужа. — А ведь я кое-кого предупреждала, что будет тяжело. Теперь, когда началось настоящее обучение, ты еще не передумал? — Теперь мне еще больше хочется быть миротворцем. Ладно, Саш. я пойду, отдохну. Может быть, встретимся позже? — спросил Гуня с надеждой в глазах. — Хорошо. Сегодня ты это заслужил, — ответила я и, поцеловав мужа, на время отправилась домой. А мои подопечные солдаты из второй роты, особенно Кот и Цлав, с нетерпением ждали следующего занятия.