О доблестном Рыцаре Рен и прекрасной Даме Рей

      «Убил бы за такие выкрутасы, вот прямо своими руками», — размышлял Хакс, вглядываясь в лицо Кайло, больше напоминавшее восковую маску. — «Ну как можно так феерично подставиться, еще и из-за девчонки». Особенно учитывая то, что эта «девчонка», как выяснилось, может дать бой любому вооруженному разбойнику. Пожалуй, случись ей сойтись в схватке с Кайло, Хакс бы не был так уверен в победе Рена. Меч оружие старинное, благородное, но боевой характер и умение сражаться всем, что под руку подвернется — это особый дар. Хакс вздохнул и слегка пожалел, что застал лишь эпичную концовку, вернее, весьма побитую жизнью и «леди» парочку бандитов, удиравших из последних сил.       Но даже у её храбрости оказались пределы. Рей, не испугавшаяся грабителей, при виде бесчувственного Кайло побледнела как смерть и едва не упала в обморок рядом с окровавленным телом мужа.       О немедленном продолжении поездки и речи не шло. Хакс временно принял командование. Чувствуя себя в родной стихии, он по-военному четко разбил отряд на группы, одних отправив помогать пострадавшим, других заняв обустройством лагеря, а нескольких рыцарей Рен выставив в дозор. Сам он внимательно изучил место сражения в поисках всевозможных подсказок, которые могли намекнуть, кем были нападавшие и что — или кто — был им нужен. Увы, безуспешно: там, где следы не затоптали, их благополучно смыл дождь. Загадочные рыцари — про себя он решил называть их именно так — словно пришли из ниоткуда и исчезли в неизвестном направлении, забрав своих раненых. Среди отряда Рена пострадавших было на удивление мало, серьезно ранен оказался лишь сам магистр, в горячке боя безоглядно бросившийся вперед. Погиб верный Митака, для которого этот бой стал первым и последним — рыцарь был из новичков и в Святой земле с ними не сражался. Хакс, будучи не слишком религиозным человеком, всё же помолился за упокоение его души, больше для боевого товарища он ничего сделать не мог. Пал смертью храбрых любимый Старкиллер, которого он так холил и лелеял; и вот от этой утраты горло перехватывало и хотелось совсем не по-мужски заплакать. Но раскисать нельзя, пока Рен валяется без сознания, именно от его, Хакса, решительных и своевременных действий зависит их дальнейшее благополучие. Армитидж судорожно дернул головой, мысленно дав себе оплеуху и пообещав жестоко отомстить коварным убийцам его лучшего друга.       Кайло аккуратно перенесли в ближайшую из уцелевших повозок; в чувство он так и не пришел. Не обращая внимания на царящую вокруг суету, Рей, взяв себя в руки, сосредоточенно копалась в заветном сундучке (таки пригодился!), откладывая в сторону чистые холстяные полосы, травяные порошки и шелковые нитки. Один из рыцарей весьма кстати принес подогретую в котелке воду, второй притащил чудом уцелевшую бутылку виски. Собравшись с духом, Рей принялась осторожно разрезать испачканную кровью тунику, пытаясь оценить масштаб бедствия. Правый бок пересекала широкая рана; острый клинок полоснул по ребрам и вонзился в незащищенную плоть чуть ниже, разрезав мышцы и вызвав обильное кровотечение. От острого железистого запаха у Рей закружилась голова, её замутило. С трудом сглотнув, она намочила чистую ткань в воде и аккуратно промокнула края пореза, смывая налипшие частички грязи, затем щедро полила рану остатками виски. Кровотечение возобновилось, Кайло дернулся и застонал от боли. Руки девушки неприятно задрожали; малодушно захотелось позвать Биби и попросить её закончить, но, отбросив эту трусливую и недостойную мысль, Рей решительно проколола кожу иголкой, делая первый стежок и аккуратно стягивая края раны. Ненавистные уроки вышивания не прошли даром; рубец, сейчас багровый и распухший, со временем должен превратиться в аккуратный шрам. Всё-таки её муж — чертовски удачливый человек, внутренние органы меч не задел только чудом. Что же до раненной щеки, её и зашивать не пришлось — клинок прошел вскользь, едва задев кожу, и Рей обошлась повязкой.       Присыпав раны порошком из базилика, девушка наложила на них свернутое в несколько слоев чистое льняное полотно и с облегчением выдохнула. Она сделала всё, что могла. Оставалось надеяться на молодость и крепкий организм. Рассчитывая, что даже в таком состоянии муж её услышит, она наклонилась и зашептала ему на ухо со всей возможной строгостью:       — Знаешь, Кайло, увильнуть от исполнения супружеского долга я тебе так просто не позволю. — Девушка заботливо поправила прилипшую ко лбу Кайло прядь волос и добавила, — если придется, я тебя и с того света достану.       И на секунду ей показалось, что уголки его губ дрогнули в улыбке.       Подошедшая Биби ласково приобняла ее за плечи, протягивая наполненный вином кубок:       — Не переживай, детка. Всё будет хорошо. Эту заразу так просто не убьешь.       — Няня! — Рей чуть не захлебнулась от возмущения, но тут же расслабилась, увидев широкую улыбку на лице ворчливой няньки.       — А что, разве я не права? — Она демонстративно выгнула бровь. — Живучий гад. И везучий. Поверь, он еще потреплет нам нервы.       — Биби!!! — Рей не знала, ругаться ей или смеяться, всё-таки иногда нянька перебарщивала с заботой. — Знаешь, он не настолько уж плох. Кажется, мы с ним начали находить общий язык, до того, как вот это всё случилось.       — Девочка моя, ты всегда стараешься видеть в людях хорошее, и это чудесно. Надеюсь, в этот раз чутье тебя не обманет, и этот мужчина стоит твоих переживаний.              Относительно «хорошо» Кайло стало только на третьи сутки. Два дня и две бессонных ночи пролетели как один миг: окровавленные повязки снять, раны промыть, просушить, присыпать, наложить чистое полотно, на которое пришлось порвать нижние сорочки Рей, попробовать напоить отваром, сбивая коварную лихорадку и опять всё с начала.       На исходе третьего дня раны перестали кровоточить, затягиваясь, а побледневшая и осунувшаяся Рей еле держалась на ногах, по виду не сильно отличаясь от супруга. Лишь двойное обещание от верной Биби и хладнокровного Хакса не спускать с Кайло глаз и, если что, сразу разбудить, заставило её ненадолго прилечь и закрыть глаза, проваливаясь в беспокойный сон, наполненный самыми сильными её страхами — уходящие в туман силуэты родителей, которых она не помнила, и погружающийся в ту же мглу Кайло. Рей беспокойно заметалась во сне. Нахлынуло страшное ощущение неминуемой потери и понимание — если его не остановить, он уйдет, совсем уйдет.              Кайло окружала темная пелена, напоминающая грозовое облако; он растерянно оглядывался, пытаясь понять, где он и как тут очутился. Окружающий мир переливался разными оттенками черного, синего и серого, перетекающими друг в друга. Он чувствовал, что там, на той стороне, его уже ждали. Отец. И дед. Он сделал шаг, другой…       — Бен, вернись… Бен, пожалуйста.       Чей-то голос умолял его вернуться, называя почти забытым именем.       — Бен…       Кажется, так его звала мама. Давно. В детстве. Когда он еще верил в добро и преданность. Тот наивный мальчик еще мог называть себя Беном.       — Бен, вернись ко мне, — смутно знакомый голос безнадежно дрожал и всхлипывал, словно от боли. — Пожалуйста… — Он обернулся: настоящий рыцарь не может отказать девушке, которая так просит.       Вздрогнув, рыцарь очнулся.       Склонившиеся над ним Хаксы и старушки с озабоченными лицами двоились и троились, периодически расплываясь. Во рту было сухо, как в пустыне, бок невыносимо пекло, а правую щеку неприятно стягивало.       — Рей… Звала. — Говорить было трудно, боль волнами расходилась по всему телу, так что на мгновение Кайло пожалел, что очнулся. Там, в тумане, боли не было. Воспоминания приходили обрывками, случившееся казалось до ужаса нереальным.       — Рей. Где.       Хакс демонстративно закатил глаза:       — Побеспокойся лучше о себе. С твоей женой всё в порядке. «Леди», — подчеркнул он, — так отделала двух бандитов подвернувшейся под руку палкой, что они наверняка пожалели, что вообще с ней связались.       Биби, уловив в голосе Хакса нотки сарказма, в долгу не осталась, и, пожав плечами, совершенно несолидно фыркнула:       — Юноша, а что еще остается делать бедной девушке, которую никто не способен защитить? То-то же. Что до вас, — она повернулась к Кайло, на лицо которого постепенно возвращались краски, и тот вновь побледнел, — знаете, молодой человек, вы мне ужасно не нравитесь. Вы огорчаете мою девочку, а я этого не люблю. Так вот. Будьте любезны, вспомните о таком полезном и благородном чувстве как совесть. К тому же, траур Рей не подойдет.       Кайло, окончательно побелев — то ли от усталости, то ли от неприкрытой угрозы — закрыл глаза и едва заметно кивнул. В кои-то веки он был абсолютно согласен с вредной старушенцией.