Уильям
Меня решили выписать. Я понял это, когда ко мне в палату пришел старый дяденька и назвался Главным Целителем. С ним была ассистенка Люси, которая записывала каждое слово дяденьки в толстую папку с надписью «Колдомедицинская карта». — Ну, мистер Луин, как себя чувствуешь, ничего не беспокоит? — спросил Целитель. — Всё нормально, — ответил я. — Как долго мальчик находится в Мунго? — теперь мой гость обращался уже к Люси. — Два месяца, — пропищала ассистенка, не отрывая головы от записей. — Ну что, пора на свободу, Уильям? — улыбнулся дяденька, зачем-то потрепав меня по волосам. — «На свободу» — это домой? — поинтересовался я. Я ужасно хотел обратно в свою комнату, где оставил кучу любимых вещей. Свой новый футбольный мяч, футболку с Микки Маусом, железную дорогу, коробку со жвачками, водный пистолет… Только как же я буду жить в таком большом доме совсем один? Без мамы и папы. Конечно, мне скоро уже шесть, но я вряд ли смогу сам платить за воду и прочее. Люси и Целитель переглянулись. — Не сразу домой, — улыбка собеседника стала немного натянутой, так улыбалась мама, когда ей нужно было сказать мне, что я получу новые кроссовки только на Рождество, не раньше. — А куда? — удивился я. Разъяснить сказанное мне не успели. Дверь заскрипела, и на пороге появилась Бесс. Очень запыхавшаяся. Её и без того вечно растрепанные тёмные волосы сейчас торчали во все стороны. Целитель нахмурил брови. — Миссис Девис? Я полагал, вы взяли маленький отпуск. — Да, но мне пришлось заглянуть сюда ненадолго. Вы… готовите моего пациента к выписке? — Бесс явно без удовольствия разглядывала Люси и ее папку. — Совершенно верно. Не беспойтесь, ваше присутствие не требуется. Бесс закусила губу, кинув на меня быстрый взгляд. — Мистер Адамсон, можно поговорить с вами наедине? Я вдруг понял, как сильно буду по ней скучать. Она подружилась со мной с самого моего первого для в Госпитале. Сначала я не хотел, чтобы она приходила и заставляла меня есть принесённый лопоухими эльфами завтрак, а ещё уговаривала вылезти из-под одеяла, из которого я сделал себе ото всех укрытие. Но потом я полюбил истории, которые она сочиняла на ходу, полюбил, как она смеется, даже когда ей грустно. А я знал, что ей почему-то очень-очень часто бывает грустно. — Хорошо, миссис Девис, поговорим в коридоре, — устало вздохнул Целитель, — А вы, мисс Уилсон, пока свободны. Люси обрадованно кивнула и тут же испарилась, как будто её здесь и не было. Бесс и старый дяденька вышли за дверь, у которой я, конечно, тут же притаился, чтобы подслушивать. Почти ни одну фразу нельзя было разобрать целиком. — Неужели совсем никого…? Да… поэтому…скорее всего… Министерство …ужасно… ему придется… с магловскими… Это вынужденная мера… Мне стало ясно: я не могу вернуться домой и Бесс это не понравилось. Может, меня хотят отправить в какое-нибудь ужасное место, где за мной будут следить плохие люди, похожие на тех, которые убили моих родителей. Тогда меня тоже убьют. Я ещё немного подумал о том, как человек умирает и улетает на облака. Потом я подумал, что мне незачем делать то, что мне скажут. Я же помог тому шпиону с чёрными-чёрными глазами, прятал его в шкафу. Тогда он тоже должен мне помочь. Бесс вернулась. Я едва успел отпрыгнуть от двери. — Уилл, я должна тебе сказать, — начала она, но я её перебил. — Я знаю, что они все задумали. Но им не удастся. У меня есть план. Она странно на меня посмотрела, но уже через секунду её губы расплылись в улыбке. Решила, что я опять играю. Почему она всегда думает, что я играю? — Дружище, мне нужно сказать тебе важную вещь. Выслушай меня, ладно? Я кивнул, и Бесс присела на корточки возле меня, чтобы наши лица были друг напротив друга. Она перестала улыбаться. — Ты выздоровел, малыш. Поэтому тебя отправляют в специальное место к другим детям. Их родители тоже… Бесс наверно не знала, какое слово тут будет правильней. — Живут на облаках? — подсказал я. — Да… Так вот, это место называется «приют», а детишки, которые там вместе играют и учатся, — не такие, как ты. Они не будущие волшебники. Поэтому тебе нельзя будет им рассказывать о магическом мире. Я почувствовал себя так, словно куча маленьких грустинок забралась ко мне под ребра. Бесс как-то сразу про них узнала. — Не переживай, пожалуйста. Тебе придётся побыть там совсем немножко. Я тебя заберу… Я постараюсь тебя забрать, я обещаю. — Почему мне нельзя домой? Грустинки превращались в огромные грустинища. Они делали мне больно внутри. — Уилл, пойми, так нужно. Твой дом будет ждать тебя. Когда ты вырастешь, вернешься туда. А пока я… — А пока ты будешь вместо моей мамы? Я не знаю, почему это пришло мне в голову. Моя родная мама умерла, поэтому мне нельзя без неё жить в нашем доме. А можно только в том, где дети без мам. И раз Бесс меня к себе забёрет, она станет называться мамой? — Никто не будет вместо неё, Уилл, — она взяла мою руку, чтобы успокоить, но я не смог заставить глаза перестать щипаться. — Я не пойду к безмаминым детям. Я пойду лучше к нему. — К кому? — не поняла Бесс. — К тому шпиону. Бесс сжала мою ладонь. — Уилл, забудь о нем наконец. Он не придет. — Его убили, да? Мне хотелось и не хотелось одновременно, чтобы ответ был «да». Ведь если Шпион не придет по другой причине, это значит, что он обо мне забыл. — Северуса Тобиаса Снейпа убили? Я помнил, как Бесс назвала его, когда обнаружила в шкафу. Я тогда записал его имя на салфетке от пирожного, чтобы помнить. Но Бесс мне не ответила. Она меня обняла. Это не было «да» или «нет». Она просто обняла. А меня сто тысяч миллионов лет никто не обнимал.***
Бесс
В холле Министерства Магии, где были расположены специальные камины, работающие на «вход» и на «выход», и где сидел дежурный волшебник, у которого я уже прошла обязательный осмотр, предъявив свою волшебную палочку, как всегда было шумно. Я наблюдала за бегающими туда-сюда правительственными работниками и понимала: Министерство возвращается к жизни после войны. Несмотря на то что повсюду на стенах были развешаны колдографии розыскивающихся Пожирателей, Артриуму удавалось выглядеть величественно. Я немного постояла у большого фонтана Магического Братства с золотыми скульптурами Мага, Волшебницы, Гоблина, Кентавра и Домашнего Эльфа (фонтан всегда мне нравился, и я была рада, что его восстановили) и даже кинула в воду маленькую монетку, а затем направилась в небольшой зал, в котором располагалось не менее двадцати лифтов. Мне нужно было попасть в Отдел Магической Опеки и Попечительства. Очередь возле нужного мне кабинета была небольшая. Однако за время ожидания я всё равно успела окончательно смять свой регистрационный листок и до крови обскусать губы. После того, как Снейп покинул Мунго, я решила взять несколько дней отдыха, чтобы побыть дома и обдумать всё случившееся. Я не понимала, почему мне было так тяжело, почему на груди как будто лежал огромный валун и мешал вдыхать воздух. Я была абсолютно опустошена. Я просматривала все газеты, хотя облегчения это не приносило. Я практически не спала. Я помнила наизусть все статьи.Ну что ж, дорогие читатели. Вы держите в руках очередной выпуск своего любимого новостного издания «У мандрагоры на хвосте». Хотите сенсацию? СЕВЕРУС ТОБИАС СНЕЙП ПРИЗНАН НЕВИНОВНЫМ! Да-да, Министерство сняло все обвинения с мистера Снейпа, который… Та-даам! Убил Альбуса Дамблдора по его собственному приказу.
<…>
Северус Снейп, по словам очевидцев, вел себя странно на судебном заседании. Отвечал немногословно, а когда была затронута тема личных мотивов, побудивших мага шпионить в рядах Пожирателей, он и вовсе отказался говорить. Но до нас уже дошли сплетни, которые теперь обсуждает вся магическая общественность: наш тайный агент, оказывается, с юных лет был безответно влюблён в мать Гарри Поттера — Лили Эванс собственной персоной. Кто бы мог подумать, не правда ли?
<…>
Минерва Макгонагалл также выступила в защиту своего коллеги и сказала, что безоговорочно передаст ему пост директора Хогвартса, как только он полностью поправит своё здоровье. Однако Мистер Снейп ещё не дал ответа касательно своих планов. По некоторым источникам, он вернулся в Паучий тупик. Журналистам, которые дежурили возле его дома, не удалось получить никакой информации. Мистер Снейп в довольно грубой форме запретил им впредь появляться в Паучем Тупике. Ходят слухи, что и самому мистеру Поттеру там не рады…
Я присела на небольшую скамейку, ожидая своей очереди. Да уж, последние дни словно вынули из меня всю душу. Мало мне было приключений с бывшим деканом, так ещё и Уильям, как оказалось, должен был покинуть госпиталь. Конечно, для ребенка, который в пять лет потерял родителей и сам подвегся нападению Пожирателей, он неплохо справлялся. Но неужели пора?.. Я знала, что после жестокого убийства четы Луинов малыш остался круглой сиротой, никаких родственников, даже дальних, найти не удалось. Но отчего-то во мне жила слепая уверенность в том, что он отправится в приемную семью, где его окружат поддержкой и заботой. Однако всё оказалось совсем не так радужно. Мальчика должны были отправить в магловский приют! Я пришла в ужас, когда поняла, что ребенок, который воспитывался в семье волшебников, пускай и маглорожденных, попадет к обычным детям, обязуясь не нарушать Статут Секретности. В его то возрасте! Это могло означать только одно: к бедняге собираются применить Обливейт до той поры, пока он не поступит в Хогвартс. Разумеется, дети-сироты — душераздирающее последствие любой войны, будь то война магическая или магловская. Но я поняла, что не могу смириться с тем, что ждёт моего друга. Я неустанно сражалась за каждую его улыбку, а теперь я никогда не увижу, как он играет с Зубастиком, подкидывая его в воздух и ожидая, что тот правда полетит. Или запихивает пирожное в рот целиком, а потом сидит с набитым ртом, измазанным в шоколаде, и не понимает, почему мне так смешно. Когда Райт написал мне о том, что Уилла скоро заберут, я, не помня себя от ужаса, срочно трансгрессировала к Мунго. Я всё еще плохо осозновала происходящее, когда стояла перед мальчиком и пыталась объяснить ему, что будет дальше. Когда пообещала, что мы будем вместе. — Следующий! Я вошла в кабинет и увидела, что посередине, за большим овальным столом, сидела миниатюрная пожилая ведьма с короткой стрижкой и в больших круглых очках в толстой оправе. Очки, пожалуй, закрывали больше половины ее напудренного лица. Я поздоровалась и, слегка покраснев, отдала ей свой помятый регистрационный лист. Женщина взмахнула палочкой, после чего с больших стеллажей с документами за ее спиной вылетела тоненькая папка в синей обложке и аккуратно приземлилась на стол. — Таак-с, посмотрим. Уильям Луин, 1993 года рождения. Родители — маглорожденные, убиты… Дальше ведьма читала про себя, хмурив тоненькие бровки. — И почему же вы решили усыновить мистера Луина? — Я привязалась к нему и… Пока я сбивчиво рассказывала ей о всех причинах, работница Министерства принялась изучать уже моё личное дело, от чего у меня по всему телу почему-то побежали мурашки. «Спокойно, Бесс. Там же не написано, что ты в свои двадцать семь часто забываешь вынести мусор, смотришь по ночам магловские сериалы и ешь сладкого больше, чем должна». — Хм, миссис Девис, я вижу, вы отличный колдомедик, профессионал своего дела, имеете достойный заработок, но… Но??? — Но вы вдова. Ведьма отложила бумаги. — Мы не можем дать вам согласие на усыновление, поскольку ребенок должен расти в полной семье. Вы живете одна в маленькой квартире, хоть и в центре Лондона. Всё своё время отдаёте работе… Только не это. — Извините, но мистер Луин будет передан в приют до тех пор, пока какая-либо семейная пара не изъявит желание… Голос собедницы становился отстраненным, почти металлическим. Она потеряла ко мне всякий интерес. — Нет-нет-нет, — затараторила я, отказываясь слушать, — Вы не имеете права. Вы не отправите его туда, я вам не позволю! — Напротив, это вы не наделены подобными правами, мне очень жаль. — Должен быть выход, — упрямо сказала я. Я смотрела на неё с вызовом. Она должна понять, что я отсюда не уйду, пока не получу то, что мне нужно. И пусть даже ей придётся левитировать меня прочь вместе со стулом, на котором я сижу. — Допустим, выход есть. И он прост, как пять пальцев на руке, — закатила глаза ведьма, — Вы же понимаете, о чём я говорю? Вам нужно выйти замуж, милочка. Как можно скорее.