Новые приключения Незнайки и его друзей. Кругосветка.

      Незнайка сидел на небольшой заброшенной пристани для лодочек, опустив голову. Слезы катились по его щекам, капая в воду и на одежду малыша. Иногда он поскуливал и подвывал, но этого никто не мог услышать, потому что рядом никого не было. Незнайка часто тут бывал, когда хотел побыть один или что-то обдумать. Сейчас был как раз такой момент.       Слишком много вопросов и так мало ответов... Зачем, за что, почему так больно? Что малыш сделал не так, если все это была шутка? Почему друзья так разозлились? —А-Ай! — малыш попробовал сесть поудобнее, но боль в том самом месте, по которому час назад прошёлся тяжёлый кожаный ремень, заставила его не менять положение и закричать. —П-почему... За что... Винтик... — Незнайка вытерся рукавом. Он не знал, было ли ему больше обидно, чем больно, но обидно точно было. Да и больно тоже, конечно. А ещё ему было стыдно, стыдно за то, что он разревелся при друзьях, ведь настоящие малыши никогда не плачут. Наверное... От боли они плакать уж точно не должны. А от обиды?       Незнайка разревелся ещё сильнее. Он уже не просто скулил, а плакал навзрыд. Дыхание сбилось, слезы текли ручьем, малыш дрожал всем телом, обхватив себя руками. Перед глазами все расплылось, мысли спутались....       Из этого состояния малыша вывело одно касание. Кто-то похлопал его по плечу. Незнайка подскочил с места и заметался. Он не успел разглядеть, что это и кто это, потому что глаза заволокло пеленой слез. Оступившись, он полетел вниз, прямо в речку, успев только тихонько запищать. Но его схватили за руку и он повис над водой. Незнайка проморгался и смог нормально видеть. Он задрал голову. В свете луны он разглядел Винтика. —Куда собрался? — усмехнувшись, поинтересовался механик.       Малыш ничего не смог ответить. Он даже перестал рыдать, только всхлипывал и шмыгал носом. Винтик хмыкнул и вытянул его обратно на берег.       Сразу же после этого Незнайка отскочил от механика на другой конец пристани, таращась на него своими огромными глазами. —Эй, страдалец, подойди-ка сюда! Поговорить надо! — Винтик попытался подойти к малышу, но тот снова попятился. —Не пойду! Мне хватило, спасибо! —Да не буду я тебя бить, дурной! Подойди и мы спокойно все обсудим. —Нет! —А ну подошёл ко мне, я кому сказал?!! — прикрикнул Винтик. —А я не обязан тебя слушать! Наслушался, хватит! — закричал Незнайка. Под ногами заскрипели доски. —Слушай, этому причалу невесть сколько лет, про него все забыли давно, а ты тут, оказывается, ошиваешься. Я тебя еле нашел, и искал совсем не для того, чтобы здесь провалиться в какую-нибудь щель! —Тебя никто не просил меня искать и сюда приходить, —огрызнулся Незнайка, — И вообще, подо мной одним ничего не скрипит. —Да прекрати ты, в конце концов! — Винтик не выдержал. Он подошёл к Незнайке, который не успел убежать, и, схватив его за рукав, поволок к скамейке у самого берега. Но Незнайке намерения Винтика не показались такими безобидными. —Не топи, не топи-и-и!!! — заверещал малыш и стал дёргаться, пытаясь отбиться. Но Винтик был и больше, и сильнее, поэтому манипуляции Незнайки не принесли результатов.       Незнайка это отлично понимал и просто закричал, умоляя Винтика ничего с ним не делать. Постепенно это превратилось в истерику, и малыш уже не мог себя контролировать. Наконец Винтик дотащил его до лавочки и, сев сам, усадил его к себе на коленки. —Пусти, мне больно! Пусти-и-и! —закричал Незнайка, глотая собственные слёзы. —Хватит орать, бесёнок! Какой "топи", ты чего? Я понимаю, я бы на твоём месте мне тоже не доверился, но не до такой же степени! Поверь, хуже уж точно не будет. Ну давай, давай, успокаивайся, ну тише... — он прижал малыша к себе и стал тихонько поглаживать его по спине. Тот несколько раз попытался вырваться, но Винтик крепче его сжимал и не давал этого сделать. В конце концов Незнайка сдался и положил подбородок механику на плечо, продолжая рыдать. —Ну хватит реветь, тише, тише, успокойся... Всё хорошо, тихо... — зашептал Винтик. Малыш уже не истерил, но не прекращал всхлипывать. —Ну чего? Успокоился? — Винтик немного ослабил хватку и теперь Незнайка просто сидел у него на коленках, подергивая плечами, —А теперь давай поговорим. —О чем?... — спросил Незнайка. —А ты не понимаешь? Как по-твоему? —Ну... За что... Это всё... Это же просто фокус был... Винтик вздохнул. Незнайка ведь и правда не понял причину наказания и негодования друзей. Так быть не должно... —Послушай. Это не просто фокус. Это очень опасный фокус. По крайней мере, так думает каждый, кто не посвящен в секреты закулисья и просто пришел посмотреть представление. Как видишь, мы именно такие. Мы как увидели копья, огонь, веревки... Нам уже стало нехорошо. А потом мы увидели в добавку к этому тебя. Ты о нас не подумал, когда соглашался на это? Мы же так испугались, мы думали, что ты не успеешь, а потом ты вышел такой довольный... Тут любой разозлиться может. Ну, может и не любой, но тот, кто дорожит своими друзьями, уж точно. А мы не могли позволить какому-то шарлатану подвергать тебя опасности. Понимаешь? — Винтик посмотрел малышу в глаза. Незнайка хотел что-то ответить, но не смог. Слезы снова непрошенно брызнули из глаз, он мелко задрожал всем телом и опустил голову. Винтик снял с себя кожанку и укрыл ею малыша. Укутал его потеплее. Незнайка в куртке механика смотрелся очень забавно, потому что размер одежды Винтика был в два, а то и в три раза больше, чем у Незнайки. Винтик улыбнулся и стал укачивать малыша, пытаясь его успокоить. Незнайка не выдержал и уткнулся ему в грудь, продолжая плакать. —А про наказание... Нервы у нас сдали. Очень сильно. А ты еще и не понимал, за что, ну в общем, вот и вылилось во всё это. И в этом твоя вина. Согласен, может, я немного перегнул палку, но если бы не твоя безответственность... Ну чего ты? —В...Винтик... Прости... Я... Прости... — наконец выдавил из себя Незнайка. Он шмыгнул носом и посмотрел на механика. —Ладно, ладно, всё. Ну успокойся, рыдаешь как девчонка, серьезно. Тише, тише. Все хорошо, уже хорошо, — Винтик погладил малыша по голове. Вдруг он дал Незнайке подзатыльник, очень слабый, его можно было принять за поглаживание. Но Незнайка, в силу своей учёности в этом вопросе, удивился и спросил: —Ну а это за что?... —А это тебе лично от меня, за механика-переростка, — улыбнулся Винтик.       Незнайка улыбнулся в ответ и снова спрятал голову у него на груди. Вскоре малыш совсем успокоился и притих. —Ладно, пойдем домой. Опа... — Винтик посмотрел на Незнайку и понял, что тот заснул. — Ну что с тобой ещё делать... — он поднял Незнайку на руки, для Винтика его вес был ничтожным. За несколько минут он добрался до дома. —Принимайте страдальца! — шепотом сказал Винтик, зайдя в гостиную. —О... Заснул что-ли? — спросил Знайка, невольно умилившись спящему малышу в кожанке. —Да, нашел его на пристани, которая старая. Сидел там, рыдал. —А ты его успокоил, да ещё и убаюкал? Ну ты молодец! —Да ладно... Пойду отнесу его наверх, пусть высыпается. —Неси-неси, воспитатель... — протянул Пилюлькин, сидя на диване.       Винтик, бережно держа Незнайку, поднялся по ступенькам, зашёл в комнату малыша. Уложил его на кровать, снял с него ботинки. Он не стал забирать свою куртку, боясь разбудить Незнайку. Хотя что-то ему подсказывало, что теперь этого мальчишку до утра не разбудит даже Пилюлькин. —Винтик... Можно тебя? — спросил Пилюлькин, когда механик вернулся в гостиную. —Да, конечно. На сегодня дела закончены, можно и поболтать, — Винтик потянулся и устроился на диване перед телевизором. Но Пилюлькин взял пульт и сразу же выключил его. На немой вопрос Винтика он сказал: —Я тебя не поболтать да поглазеть на картинки позвал, а поговорить. —Ну... Говори... Что такое-то? —Зачем? — невозмутимо спросил доктор. —Что "зачем"?! —Зачем ты его искал? Зачем ты его успокаивал, убаюкивал, не знаю что вы там ещё делали, но это неправильно! —А что правильно?! Наказать, не объяснив причину?! —Он не такой уж дурак, каким хочет казаться, он сам всё прекрасно понял, — строго сказал Пилюлькин. Знайка не стал вмешиваться и просто наблюдал за образованием перепалки. —Слушай, я нашел его на этой дурацкой пристани, он сидел и просто бился в истерике, ничего вокруг не видел и не слышал. Меня испугался как огня, отскочил и не подпускал к себе. Мне опять пришлось применить силу, чтобы его успокоить. Он сидел у меня на коленках и ревел. У меня сердце сжалось от этого всего, я не мог больше слушать его всхлипы и страдания. —Значит, бить и слушать, как он умоляет тебя прекратить, это норма, а тут твое железное сердце растопили его слёзы?! — язвительно спросил доктор. —Да. Вот так и получилось, он заслужил наказание, но так рыдать... Я сразу понял, что-то не то, не стал бы он так убиваться. Он не понял из-за чего его наказали, понимаешь? Плакал-то он как раз из-за этого, не от боли! —Ты прав, при наказании надо объяснять причину. Но жалеть! Ревёт он, видите ли, наказали! Бедный-несчастный! Проплакался бы и всё, он должен понимать, что можно, а что нельзя, и если до его головы это не доходит просто так, придется это вбивать насильно. И больно. И теперь он опять поймет, что ему все дозволено, ты его пожалел и этим испортил весь процесс! —Ах, извини меня за то, что я избавил его от нервного срыва и объяснил, как делать нельзя! Ты прекрасно знаешь, что в таком состоянии с ним по-другому невозможно, сделаешь хуже. Я успокоил его и всё объяснил, а он понял и согласился. И теперь он знает, что в случае чего я могу и ремень достать, а могу и пожалеть. Я сделал это для того, чтобы мы не становились в его глазах извергами-тиранами, которых обходить стороной надо. Если тебе именно такой результат нужен, пожалуйста, иди и ори на него, но ничего ты этим не сделаешь, а только утратишь его доверие. Лично мне такой исход не нужен, — Винтик закончил свою речь и сам удивился своей красноречивости. —Одно дело пожалеть, а другое — усадить на коленочки, успокоить, поговорить с ним, убаюкать, взять на ручки и отнести в кроватку. Ты в следующий раз ему песенку спой и сказочку почитай, а ещё не забудь в лобик поцеловать, — фыркнул доктор. Знайка усмехнулся, а Винтик нахмурился. —Вот это я понимаю, воспитание. Именно такое, которое нужно тому, кто знатно подпортил наши нервы и не понимает обычных слов. —Ему на этот раз хватило и слов, и боли. Я просто восстановил баланс. И так нужно делать каждый раз, если снова придется применять физическую силу. А я думаю, что без этого не обойдется. В общем, он получил за свой поступок, сам не понимая за что, а такого нельзя допускать. Он должен четко осознавать размер своего "преступления" и понимать, за что получает. Я думаю, что поступил правильно, не испортив с Незнайкой отношений, но в то же время до него достучавшись. К тому же... Ну... —Если тебе кто-то дорог, ты, рано или поздно, простишь ему любую выходку. — закончил за Винтика Знайка. Первый одобрительно кивнул. —Ладно, — сквозь зубы процедил доктор, — Как хотите. Но не жалуетесь, если он завтра же что-нибудь снесёт или кого-нибудь покалечит, — Пилюлькин кинул суровый взгляд на малышей и зашагал к себе в комнату. На самом деле он давно уже согласился с Винтиком, но был коротышкой упрямым, не любившим идти на уступки, поэтому до последнего отстаивал свое первичное мнение. Винтик громко выдохнул и растянулся на диване. —Ты молодец, что до Незнайки донёс, что да как. Я с тобой согласен, так и нужно. Хотя, с коленками может и правда перебор, — хихикнул Знайка. —Да ладно тебе! Его так держать легче, Незнайка же у нас совсем худенький, он сначала вырывался и лягался... И знаешь... Когда он к тебе прижимается, ревёт у тебя на груди, и смотрит на тебя так... Не смогу объяснить, это видеть надо. Так доверчиво голову на плечо... Ты тогда ему и правда всё простить готов. —Н-да уж... Настрадался он сегодня знатно. Сильно плакал, да? —Я думал, речка в море превратится. —Понятно... Бедный... Завтра с ним надо ещё раз поговорить, но спокойно, без всяких соплей. —Да, можно попробовать. А сейчас... Мы остались одни... Все спят... — загадочно произнес Винтик. —Оу, ты думаешь о том же, о чем и я? —Ну смотря о чем ты думаешь, профессор. —Мы оба это знаем... — протянул тот, сняв пиджак. —Ну так давай вместе озвучим наши желания... —... —... —Пойдем есть! — в один голос сказали малыши, и, шепотом засмеявшись, прокрались на кухню. Кто-то ел, кто-то пытался заснуть в раздумьях, а кто-то, свернувшись калачиком, спал, закутанный в чужую куртку. На город опустилась ночь.