Седьмая черта

В Лагере Полукровок наконец-то не осталось монстров. Это были одни из тех деньков, когда между Богами, мифическими существами, полубогами, обычными людьми и монстрами воцарились мир и согласие. Жизнь полубогов шла своим чередом: тренировки, Захват Флага, уборка домиков и дежурство… Визги в домике Афродиты из-за шутки братьев Стоуллов… Очередная драка между детьми Ареса и кем-то ещё, чью игрушку не поделили… Крики новенькой признанной, девушки из домика Деметры, Калипсо, и самого горячего (буквально) парня Лагеря, из домика Гефеста, Лео. Эти двое не поладили в первый же день, когда Калипсо ещё и признать не успели. Стоял настолько жаркий день, что нельзя было провести и минуты без глотка холодной воды. Девушка осматривалась в Лагере, в котором планировала провести оставшуюся половину лета. Обеими руками она держала пол-литровую бутылочку холодной, почти ледяной воды. Во-первых, как и всем, ей было жарко, хотя и не настолько, чтобы изнемогать от жажды. Она уже привыкла к такой погоде, поскольку жила в таком климате чуть больше 16ти лет. Да и одета она была в своё любимое лёгкое платье с короткими рукавами и сандалии на ремешке. Во-вторых, она волновалась, а предмет в руках помогал ей бороться с этим. Пока она шла к Большому Дому, ей приглянулся сад рядом с домиком Деметры. Там цвели яркие огненно-оранжевые розы. Калипсо засмотрелась на них и не заметила, как внезапно к ней подошёл какой-то низкорослый парень (хотя она тоже была не шибко высокой), приобнял её и сказал: — Ты знаешь, малышка, мой огонь гораздо ярче тех роз. Показать? — на лице смуглого незнакомца играла дерзкая улыбочка, глаза были чуть прикрыты, тёмные кучерявые волосы взъерошены. Ей не понравилось столь вызывающее поведение парня. Хотя оно её немного смутило, Калипсо не осталась в долгу. — Остынь. — И сразу после столь короткого слова, на которое незнакомец не успел отреагировать, девушка закинула ему в рубашку, расстёгнутую на две верхние пуговицы и заправленную в брюки на подтяжках, свою холодную, как лёд, бутылочку. Глаза незнакомца чуть не выпали из орбит, в горле застрял крик, а холод воды перехватил дыхание, от чего парень открыл рот, схватился за грудь и залез под рубашку, пытаясь вытащить эпицентр холода. И вот, Калипсо уже почти развернулась и ушла, как заметила, что парень весь измазан в машинном масле. В чёрном, едком, почти не отстирывающемся машинном масле. Она взглянула на своё платье, некогда бывшим белоснежным и чистейшим, и увидела маленькое чёрное пятнышко. — Ты. Ты испачкал моё любимое платье! — Калипсо была не на шутку разозлена. — Извини, красотка, но этого бы не случилось, не суй ты свою бутылку куда не попадя! — Незнакомец уже вытащил бутылочку из рубашки и держал её в руке. — И что ты так взъелась из-за платья? Это всего лишь платье. В домике Афродиты таких полно. Спроси у девчонок тебе одолжат. — Последние слова парень проговаривал не так смело, потому что увидел искорки огня в глазах девушки, и, хотя огонь был его стихией, ему бы не хотелось оказаться в объятиях именно этого огня. — Только попадись мне! — Калипсо развернулась и ушла, так и не взяв бутылочку из рук своего собеседника, которого она уже всем сердцем возненавидела.