Жизнь жестока, но мы держимся.

Жизнь полна сюрпризов, и не только приятных.

***

После обеда я пошла в библиотеку, предварительно спросив у Изабель дорогу. По дороге я думала о том парне, который затащил меня в машину, о его глазах цвета расплавленного золота. Парень был очень красив и добр, но меня не оставлял один маленький факт: зачем он сказал «Всё хорошо, малыш»? Может, он просто хотел меня подбодрить. Ладно, надо выбросить его из головы. Ох, что же нам пришлось пережить. Роза хоть и колючая, как ёжик, но ей трудно. Я вижу это по её глазам. Она никому не скажет, что ей плохо, скорей она отдаст свою жизнь, но останется непробиваемой статуей. Иззи рассказала, что Розмари чуть руку не сломала одному из парней. Уфф… Она неисправима. Теперь Роуз к себе не подпустит никого, хоть бы она не закрылась в себе. Просто год назад один парень поступил с ней очень подло, а она, не выдержав насмешек, закрылась в себе и ни с кем не общалась. Подруга была такой беззащитной. Мне понадобилось много усилий, чтобы вытащить её из депрессии. И теперь Хэзевей не подпускает к себе парней ближе, чем на метр. Она боится, что ей опять будет больно. Но я надеюсь, что это пройдет, ведь она сильная, раз выдержала все эти испытания. Пока я беззаботно шла в своих размышлениях, то успела дойти до библиотеки. Оттуда раздавались голоса, которые явно о чем-то спорили, или что-то в этом роде. … Роза Хэзевей? — спрашивал кто-то из парней. — Это фамилия моей мамы. Я редко называю себя Мазур, — огрызнулась моя подруга. Да я и не была этому удивлена, ведь за колкостью она прячет свою слабость. В разговор начал вникать Джонатан, и наконец-то я услышала его голос: — Я понял, почему они выбрали именно вас. Им нужна была именно ваша кровь, ведь вы необычные люди, — сказал Джон, немного потупив взгляд. Господи, там посреди комнаты стоял мой родной брат. Вот теперь мне это совсем не нравилось. Что он вообще здесь делает? Я тихо зашла в библиотеку. Там был полумрак, и только посреди комнаты был круг света, который исходил от настольной лампы. Меня не отпускала мысль, что здесь делает этот балбес. Он должен быть в институте и учиться на экономиста. Какого черта он здесь забыл? Он старше меня всего на три года, но часто мне указывает и подкалывает. Но я знаю, что он меня любит и будет оберегать до конца своей жизни. Но что он забыл здесь, мой БРАТИШКА. Ох, я ему многое расскажу. Мне хотелось поделится с ним всем, но, быстро поймав на себя мысли, что этого делать нельзя, я попыталась вникнуть в разговор. — … так вам показывали демонов? — сказал мой непутевый брат. — Да, нам показывали демонов, и как их убивать. Также именно для того, чтобы их убивать, нам пришлось выучить латынь и древнегреческий, — ответила Роза с гордостью и усмешкой. Я понимала, что ей не нравится этот разговор. Так, стоп! Они говорят про демонов. Значит, Моргенштерн-старший знал об их существовании и ничего мне не рассказал. Ох ему несдобровать. Теперь меня это злило. Мне хотелось навалять своему брату, и, не выдержав, я вышла на середину комнаты к Розе и сказала: — Теперь ваша очередь рассказывать, в чем здесь дело. — Ну, это долгая история, — начал Джейс. — Да мы и так никуда не торопимся, — сказала Роуз. Как я понимаю её настроение, ведь этот балбес знал о существование всех тварей и ничего мне об этом не сказал. Ох, как я на него злилась. — Вы знаете, кто такие нефилимы? — мы с Розой кивнули. — Много лет тому назад в мир людей вторглись демоны, и люди не справлялись с ними. Тогда мужчина по имени Джонатан Шадоухантер призвал на помощь ангела Разиэля. Ангел подарил людям три орудия смерти: Чашу Смерти, Меч Душ и Зеркало смерти. В чаше Разиэль смешал свою кровь с кровью людей, и все, кто испил из той чаши, стали сумеречными охотниками. Наполовину людьми, наполовину ангелами. Также Ангел подарил книгу с рунам. Это знаки, которые дают особую силу. Вот почему у нас столько татуировок, это — руны. Немного подождав, чтобы мы переварили всю информацию, Джейс продолжил рассказ, но я не смотрела на него. Я смотрела на брата, а тот лишь стыдливо опускал свой взгляд. Он знал, о чем я думаю, и поэтому не поднимал на меня глаза. — Сумеречные охотники охотятся на демонов и прочую нечисть. Также есть страна Сумеречных охотников — Идрис со столицей в городе Аликанте. И есть древние семьи сумеречных охотников, это: Моргенштерны, Мазуры, Лайвуды, Эрондейлы, Вейланды, Беликовы, Верлаки, Фэйрлчалды, Гэрроуэй, Иванковы, Хэзевей, Драгомиры и Озеро. Эти двенадцать семей — самые древние и знаменитые. И мы попадаем в их число. Значит, ты, Роза, нефилим. Ну, и Кларисса тоже, естественно, сумеречный охотник, — чуть улыбнувшись, сказал Джейс. Я невольно перевела взгляд на блондина. Его волосы были растрепаны, но в данный момент меня это мало волновало, мне хотелось как можно больше узнать о своем происхождении. — Стоп! Значит, вот почему мы выжили после экспериментов? А остальные ведь погибали, — начала понимать я. Ведь Марк говорил, что остальные подопытные не выжили, их мозги не выдержали нагрузки от препаратов. А мы выжили, потому что у нас нечеловеческая кровь. — Да, это из-за вашей ангельской крови, — подтвердил догадки мой братец. — Класс, мы ёще и воины света. Всю жизнь об этом мечтала, — фыркнула Роза. — Роуз, не всё так плохо, — сказал Джонатан. — Нет, Моргенштерн, все просто ужасно! Я, оказывается, полуангел, а мои родители мне ничего об этом не говорили. Ты считаешь это нормальным? — перешла на крик Роуз. Хоть бы она не сорвалась, после экспериментов она может натворить что угодно. — Родители хотели вас отгородить от этого ужаса. Они хотели, чтобы вы жили нормальной жизнью, — медленно подходя к Розе, сказал мой непутёвый брат. Он знал, что я с ним разберусь позже, а сейчас его внимание нужно моей подруге. — Сделаешь ещё шаг, и я тебе ноги переломаю! — огрызнулась Мазур. И я уверена, что она бы так и сделала, но Джонатан остановился и не решился ослушаться её. — Мне надо поговорить с Эйбом, — подруге было тяжело, и я это понимала. Мы пережили побег и попали в какую-то секту полуангелов, о которой знают наши родители. Они еще и сами туда относятся, а нам не посчитали нужным рассказать об этом. Да и ёще мой брат об этом знал, это просто было последней каплей. — Здесь нет телефона, — грустно улыбнулся Дмитрий. — Джонатан, и от чего нас хотели огородить, если мы и так вляпались по самое не хочу, — начала огрызаться я, ведь понимала, что Роза уже на грани и ей надо выпустить пар. — Потому что один преступник решил развязать войну и напасть на Конклав, но он исчез, а родители не хотели, чтобы их дети в будущем сражались на войне. Для нас, охотников, смерть не то, что для вас, примитивных. Мы будем считать честью, если погибнем в бою, — сказал братишка. — Мы не примитивные, так ты мог назвать двух девушек, которые уехали на конкурс, — огрызнулась Роза. В её голосе было столько ярости, что, наверно, в аду стало жарче градусов на сто. — Роза, успокойся, — Джон сделал ещё один шаг в направление подруги и тут же оказался на полу. Спокойно поднявшись с колена, она посмотрела лежавшему парню в глаза. — Я сказала, не подходи. И та Роза, которую ты знал, умерла три месяца назад, — сказала Хэзевей и направилась на выход. В её голосе чувствовались печаль, отчаяние и ярость. Мне было жаль подругу, я знала, что ей придётся нелегко. Но вмешиваться сейчас нельзя, Розе надо переварить информацию и остыть. Но в одном она была права — те девушки, которые беззаботно уехали на конкурс «красоты», погибли три месяца назад. Мы изменились и стали машинами для убийств. Стали охотниками на нечисть. В мире примитивных, откуда нас бесстыдным образом вырвали, нас бы назвали убийцами, но раз так повернулась к нам судьба, мы будем пытаться жить по ее условиям, если, конечно, не сдохнем раньше. Чем больше на твою жизнь покушаются, тем больше хочется жить. Оторвав взгляд от двери, в которую вышла Розмари, я перевела взгляд на брата. Ох… Моргенштерну сейчас не поздоровится. Раз он охотник, то, значит, умеет драться. Вот сейчас я ему надеру задницу. Я поворачиваюсь и подхожу к брату. — Клэри, прости меня, я должен был тебе рассказать, — промямлил Джонатан. — Знаешь что, братец, если бы ты удосужился мне рассказать, я бы не попала в лабораторию, — сделав шаг в сторону брата, сказала я. — Кларисса, послуш… — договорить я ему не дала. — Не называй меня так! — прокричала я на брата так, что он отпрянул и сделал шаг назад. — Клэри, — снова начал он, — Я не знал, как тебе сказать. — Если бы ты рассказал, я бы не издыхала на больничной кушетке. Я думала, что сдохну там. А ты, видете ли, не мог мне рассказать, — огрызнулась я. В комнате повисла тишина. Остальные присутствующие просто застыли на месте. Было такое ощущение, что они еще и забыли, что значит дышать. — Ты был там? Нет, не был! Знаешь… — немного помедлив, сказала я, —…Каково это, когда после дня тренировок приходишь в «больничку доктора Виктора», и он вкалывает очередной шприц. Ты не знаешь, что это, когда твое тело готово расплавиться, а голова взорваться. Кажется, что ты кричишь, но тебя никто не слышит. Мы чуть не умерли после первой процедуры. Трое суток в отключке. Ты знаешь, что такое мучится в агонии? Нет, братец, ты не знаешь. Ты же не рассказал, что бывают ублюдки, которые хотят поэкспериментировать над нашей кровью. Хотя знаешь, это закаляет, — закончила я свою тираду. — Крэри, прости меня. Я… я… я не знал, — опустил глаза брат, — Ну ты же звонила родителям и говорила, что все хорошо, и ты ходишь по подиуму в красивых платьях. — Ах, как же я про это забыла, — съязвила я. — Платья. Конечно, ходила. вот как приму вечернюю дозу, так сразу надеваю платье и иду на подиум. Только вот есть проблема: звонила я, чтобы нас не разыскивали и знали, что мы живем и радуемся жизни. — Так почему ты не сказала, что в опасности, хоть бы намекнула, — прикрикнул на меня брат. — Знаешь, я просто обожаю орать об опасности, пока к Розиной голове приставлено дуло пистолета. В следующий раз я так и сделаю. Мам, пап, вы это, не волнуйтесь, меня похитили, мы с Розой в беде. А нет, Розы уже нет, ведь её только что пристрелили. А, кстати, меня сейчас тоже пристрелят, так что мам, пап, я вас люблю, со мной все в порядке, — продолжала я. Брат застыл и посмотрел с мольбой на меня. Мне было сейчас не до него. Сейчас мне надо поговорить с родителями, и очень серьезно. Я последний раз окинула взглядом всех собравшихся в комнате и пошла на выход. На плечо мне легла рука брата, и я быстро её заломила, после чего отпустила. — Извини, братец, но у меня нет никакого желания с тобой сейчас сюсюкаться, — и направилась к дверям. У дверей стояла растрепанная Изабель. Глаза были у нее удивленные, и я так понимаю, она стоит здесь давно. — Иззи, проводишь меня до комнаты, — сказала я и улыбнулась девушке. — А то я сегодня что-то устала. Изабель кивнула и повела меня по длинным коридорам. Шли мы в тишине. Она понимала, что сейчас не время расспросов, и я её за это уважала. «Когда жизнь обходится с вами жёстко, вы должны стать ещё сильнее, чтобы выдержать испытания до конца», — и я уверенна, что мы выдержим. Мы сильные, мы справимся.