Согреть твои озябшие руки

Последние лучи солнца отражались от водной глади неглубокой реки, к которому скатывалось еще не засеянное пшеничное поле. Солнце медленно заходило за горизонт, уносило с собой последние краски дня. Но небо по-прежнему было голубым, и только блеклая розовая полоса, стирающая границу горизонта, свидетельствовала о неминуемом приближении вечера. София сидела в тени абрикосовых деревьев и с тоской смотрела на знакомый, родной пейзаж. С трепетом наслаждалась этой обстановкой каждой клеточкой тела. Хотела запомнить этот день, насладиться им сполна. В последние дни на нее накатила горькая печаль. Тоска по родным места, которые ей в скором времени придется покинуть, тоска по спокойной размеренной жизни, которая закончится, как только взлетит самолет. Тоска по родному человеку, с которым в скором времени ей предстоит встретиться и объясниться. До боли хотелось увидеть его, прижаться к родному телу, ища успокоения в его объятьях. Молча, без лишних слов, стоять рядом, наслаждаясь присутствием друг друга. Но их силуэты, отбрасывающие одну тень на двоих, вписывались лишь в этот вечер. Москва не место для таких милых безмолвных сцен. Весенний теплый ветер начинал веять прохладой, а солнце, успевшее спрятаться, забирало последние лучи солнца. Пора было уходить домой. Только это заставило подняться ее с голой холодной земли и медленно побрести в сторону остановки. В семь уезжал последний автобус в город. Оставались какие-то два дня на юге. Именно поэтому перед своим отъездом она еще раз съездила в пригород, попрощалась с горячо любимой бабушкой, которая долго не хотела отпускать ее. Потом прогулялась до абрикосовой рощицы, куда она, приезжая в детстве в деревню, любила убегать. Она залезала на дерево, срывала еще зеленые плоды, которые сводили челюсть своей кислотой, с высоты смотрела на редкие машины, проносившиеся по дороге. Затем набирала полные карманы твердых фруктов и медленно брела домой, где получала нагоняй от бабушки за то, что ушла так далеко от дома. Но, тем не менее, повторяла это вновь и вновь. Это было такое счастливое и беззаботное время. С яркими эмоциями, переживаниями, радостями. А потом детство прошло, и наступило время учебы и работы. В погоне за карьерой она упускала свою молодость, постепенно из ее жизни пропадал азарт к новым приключениям. Что она могла рассказать о последних десяти годах? Училась, работала, вышла замуж, развелась, работала, работала, работала. Скучно! Раньше такой стиль жизни казался правильным, но эти две недели, проведенные на юге, заставили ее пересмотреть свои взгляды на жизнь. Испорченная Элеонорой карьера больше не казалась катастрофой. Возможно, так повлияли на нее проблемы в отношениях с Пашей. Она готова была понести жертву в виде работы ради него. София больше не размышляла над тем, кто был прав, кто виноват. Она просто скучала по нему. С трепетом вспоминала его теплые руки, запутанные с утра шелковистые волосы, его мягкие губы. Тосковала по его голосу с балканским акцентом, по его смеху. На молекулярном уровне ощущала, как ей не хватало их душевных разговоров, тактильных контактов. Разлука с ним помогла ей понять, что она на самом деле испытывала к нему. И это чувство было настолько сильным, что до ужаса пугало Софию. Про себя она уже придумала больше десяти вариантов их встреч. Продумала, что скажет ему еще тогда, когда он позвонил в первый раз, всполошив все ее чувства и чуть не выдав ее душевную тайну родным. Но больше звонков от Паши не было. Она получила лишь одно короткое сообщение: «Нам надо поговорить». «Поговорить», - она усмехнулась про себя. Это и так было понятно. Однако перезвонить она не рискнула. Трусиха! Женщина побоялась услышать его равнодушное «Прости», которое не потребовало бы дальнейших объяснений. К тому же, объясняться по телефону было нечестно по отношению к мужчине. Ей не оставалось больше ничего, как просто ждать. Ждать, когда самолет унесет ее на такую ожидаемую встречу. Две недели прошли как-то незаметно. Два дня и четыре часа оставалось до посадки. Столько же оставалось до начала ее новой, еще неизведанной жизни. Чуть больше до того, как она узнает ответ на вопрос: войдет ли она в эту жизнь с Павлом или же без него. Старенький ПАЗ подпрыгивал на кочках и мотал ее из стороны в сторону. Медленно катился по узенькой дороге, которая приближала ее к дому сестры. Солнце уже зашло за горизонт, а темнота была такой густой, непроницаемо черной. Только блеклый свет фар освещал путь. А вдалеке яркими огнями горел город, словно маяк указывая путь.

***

В это время в городе Светлана собиралась на очередную тусовку с друзьями. Она уже докрашивала губы блеском, когда в дверь позвонили. Не задумываясь, она открыла дверь и обнаружила на пороге довольно симпатичного мужчину. - Добрый вечер. Здесь живут Анна и Ян Толстые? – спросил он, пытаясь перевести дыхание. Лифт за это время так и не починили, а он, пытаясь быстрее добраться до заветной квартиры, бежал наверх, переступая через несколько ступенек сразу. - Нет, - получил он короткий и обнадеживающий ответ. - Извините, - попрощался он и хотел уже было уйти, как Света окликнула его. - Если что-то срочное, я могу им передать. Парень немного подумал, но все-таки уточнил. - Я ищу их дочь. - Тогда вы по адресу, - и, чуть помедлив, добавила, - она перед вами. Видимо, он хотел услышать что-то другое, потому что уголки его губ сами собой поползли вниз, а брови сдвинулись к переносице. - Я вам не подхожу? – улыбнувшись, спросила она, но сразу же заметила, что он не настроен на шутки, - вы, видимо, ищите Софию. За короткое время их разговора на его лице успел смениться весь спектр эмоций: надежда, отчаяние, волнение, разочарование, грусть и нескрываемая радость. - Проходите, она должна уже прийти с минуты на минуты. Девушка шире открыла дверь, жестом приглашая его войти. - А я ее сестра – Света, - представилась она, когда он зашел в квартиру, с интересом ее рассматривая – обычная реакция людей, попавших сюда впервые. - Я уже понял. Я Павел, не знаю, рассказывала ли она обо мне. Света напрягла мозг и попыталась вспомнить. - Точно, вы хозяин отеля, - все-таки вспомнила девушка рассказ сестры о своем легкомысленном и беспутном начальнике, который не давал ей спокойно работать. Только сопоставить описание Павла с мужчиной, который стоял перед ней, оказалось весьма трудно. Не похож он был на балагура. - Ну да, - кивнул он. - Может, чаю? – предложила Света. Благо, с приездом Софии, ее холодильник наполнился продуктами, а в кухонном шкафу даже появился сахар. Он кивнул и прошел за девушкой на кухню, где они вместе стали дожидаться Софию. Она не заставила себя долго ждать. Спустя пятнадцать минут послышался звук проворачивающего ключа и через мгновение он услышал такой родной и милый сердцу голос. - Ты дома, Свет? Сердце его дрогнуло, ладони, кажется, вспотели. - Да. Проходи на кухню, к тебе пришли! Послышался звук шагов, в дверной проем проникла тень, за которой появился знакомый силуэт. Увидев ее, Павел поднялся со своего места, внимательно наблюдая за тем, как меняется мимика на ее лице. Она и представить не могла, что этим кем-то, ожидающим ее на кухне, окажется Паша – ее Паша. Она застыла в дверном проеме. Тело словно прошибло током. В упор она смотрела в глаза Паше, не до конца могла поверить, что это действительно был он. - За тобой тут начальство уже приехало, - зачем-то уточнила Света, видимо, чтобы разбавить неловкую тишину. Любопытство брало вверх, хотелось узнать, почему начальник приехал за сестрой за тысячу километров, когда та в скором времени сама должна была вернуться? Почему нельзя было просто позвонить? Вопросов было много, ситуация казалась слишком странной. - Ладно, вы тут разбирайтесь, а мне идти нужно. Она чувствовала, что была здесь лишней, поэтому поспешила удалиться, чтобы не смущать их своим присутствием. Как только послышался звук захлопнувшейся двери, парень, наконец, сдвинулся со своего места, медленно подошел к ней, ничего не говоря, и заключил в свои объятия. София зажмурилась, ощущая такое знакомое тепло, вдыхая такой родной аромат, сжимая в кулаке мягкую ткань его рубашки. Все приготовленные заранее слова улетучились из головы, но сейчас они были не нужны им. За две недели неопределенности, проведенные в разных городах, они истосковались друг по другу. Былые чувства, щедро приправленные тоской, вспыхнули с новой силой, окутывали их с головой. - Я соскучился, - прервал Павел их безмолвную сцену спустя какое-то время, все также крепко обнимая девушку, будто она могла исчезнуть, словно видение. - Я тоже скучала, - тихо ответила она, и только тогда Павел немного отстранился от нее, чтобы заглянуть в ее глаза. Тыльной стороной ладони погладил ее щеку, медленно и очень нежно поцеловал ее висок, потом нос и, наконец, несмело прильнул губам, отчего ее тело покрылось мурашками. Он целовал ее так, словно вся их жизнь заключалась лишь в этом коротком промежутке времени. - Если бы я знал, я примчался бы сразу, - сказал он, когда оторвался от ее губ. - Паш, не надо. София приложила ладошку к его губам, призывая помолчать. Этот момент не предполагал слов. Они были излишни.