Согреть твои озябшие руки

Ее постоянно разбрасывало по миру. Она бывала во многих городах, а в некоторых даже жила продолжительное время. Но никуда ее не тянуло так, как в Краснодар. Здесь, тридцать два года назад, она родилась, здесь провела все свое детство, здесь жили ее родители. Каждый раз она возвращалась с трепетным чувством в груди. В родном крае она бывала не так часто, как ей бы хотелось, и долгая разлука делала их встречи особенно теплыми. Нежные чувства просыпались в ее сердце, когда она, сходя с трапа, садилась в такси и ехала к родному дому, когда смотрела на знакомые улицы, которые с момента ее последнего визита обзаводились какими-то новыми деталями, но по-прежнему хранили ее самые светлые воспоминания. Так было и в этот раз, но помимо ностальгии в ней также проснулось чувство облегчения. Последний день она провела в натянутом состоянии. Обстоятельства, которые заставили ее покинуть Москву, давили на грудную клетку, беспощадные мысли лезли в голову, терзая ее. В самолете она не находила себе места, не смогла спокойно уснуть, не смотря на то, что всю ночь не спала, ерзала в кресле, ожидая скорейшего приземления. И вот, наконец, после долгого перелета она стояла во дворе родительского дома. Там, правда, сейчас жила сестра – родители переехали в частный квартал на окраине. Лифт не работал, поэтому пришлось подниматься на девятый этаж пешком, таща за собой тяжелый чемодан. Еще с седьмого она услышала приглушенную музыку, а на последнем пролете, увидела сестру, которая стояла, опершись на косяк двери со стаканом чего-то крепкого. - Я до последнего момента не верила, что ты приедешь. Блондинка с длинными волосами широко улыбнулась и поставила стакан на комод, который находился у нее за спиной в квартире. Не успела София переступить последнюю ступеньку, как та кинулась на нее с объятьями. - Я тебя сто лет не видела! София тоже улыбнулась и также крепко обняла свою младшую сестру. - Так, ладно, проходи в квартиру, - пригласила ее сестра. Света совершенно не была похожа на аккуратистку Софию. Хаос – было ее втрое имя. Она была дизайнером, но в один миг ей это надоело, и она бросила престижную работу в Москве, перебралась в Краснодар, где жила в свое удовольствие: рисовала, пила, ходила танцевать в клубы, путешествовала, пыталась открыть для себя что-то новое. В общем, делала все, что душе ее вздумается. После переезда Светы, София еще ни разу не приезжала в город, поэтому сразу и не узнала место, где она жила семнадцать лет. Конечно, художница, переделала ее на свой лад, ободрав обои; детали интерьера, типа ваз, коллекционной посуды, отдала обратно родителям. - Как тебе? – спросила Света про новый интерьер, - конечно, обычно квартира так не выглядит. Я тут ради тебя прибралась. - В твоем стиле, - ответила София, оглядывая бывшую гостиную. - Я бы в другой и не смогла жить. Светлана упала в кресло, больше похожее на мешок. - Как, кстати, долетела? – спросила она. - Если честно, не очень. - Почему? Тут лету-то часа полтора. - Всю ночь не спала. Еще и храпел мужик под ухом весь полет. София присела на кожаный диван напротив девушки и откинулась на спинку. Кажется, силы постепенно покидали ее. - Сделаешь мне кофе? – попросила она сестру. - Может, что покрепче? Соня улыбнулась: ее сестра не менялась, с годами становилась еще более взбалмошной. - С утра? – переспросила она, - лучше кофе. - Без сахара и молока; ни того, ни другого нет, - уточнила Светлана. Пока Света на кухне заваривала кофе, София пыталась привести себя в порядок с помощью холодного душа. Тратить время на сон ей не хотелось, а впереди был целый день. Кстати, ванная комната превратилась в место, отдаленно напоминающее уборную в сомнительных ночных клубах. Голые стены, были разрисованы баллончиками с машинной краской. Причем, понять, что именно было задумано художницей, Соня так и не смогла. - Кажется, с ванной ты переборщила, - заметила София, когда вышла уже намного посвежевшая из душа. - Мне и самой не нравится. Надо будет переделывать, - ответила Света, отхлебывая кофе из своей кружки, - кстати, почему ты к родителям не поехала? - Ты меня выгоняешь? – спросила София. - Господи, живи, сколько хочешь. Я просто спросила, - отмахнулась сестра. Соня предпочла оставить сестру без ответа, ведь не могла же она сказать, что побоялась чересчур чуткой матери, которая могла уловить ее подавленное состояние. Тогда бы начались расспросы, а правду говорить не хотелось, как и вспоминать Павла и анализировать его поступки. Ей просто хотелось отдохнуть от этого всего: последние месяцы были слишком напряженные: проблемы на работе и в личной жизни мешались друг с другом, окончательно выбив девушку из сил. - Ладно, поехали к родителям. Я такая голодная, а дома шаром покати. Они не стали предупреждать родителей о приезде блудной дочери, решив устроить им сюрприз. Доехав на такси до назначенного места, они вышли на мощеную дорожку, оформленную по бокам кизильником. - Мама постаралась. Она тут такой сад и огород разбила, - рассказывала Светлана. - Красиво! – согласилась Соня. Калитка была незаперта, поэтому девушки без препятствий зашли на участок, прошли через маленький садик и постучали в дверь. - Я представляю себе их лица, - потерла в предвкушении руки Света. Открыл им дверь отец – Ян Николаевич, и от удивления у него, кажется, глаза на лоб полезли. - Соня! Это действительно ты? Он шагнул на крыльцо и заключил ее в крепкие объятия. - Ты почему не предупредила? Мы бы встретили тебя. Соня улыбалась, на глаза наворачивались трогательные слезы. Она так давно не была дома, что успела забыть голос отца, неискаженный компьютером, его запах – смесь табака, кожи и дерева. Все это было так далеко, что она, на самом деле, не осознавала, как скучала по родным. - Привет, па, - приглушенно сказала Соня, чувствуя, как тепло и спокойствие разливается по всему телу. Из комнаты потянуло запахом маминого фирменного яблочного пирога. - Заходите в дом скорее. Чего мы стоим на пороге? Они зашли в просторную гостиную. У Софии сложилось такое ощущение, что их старую квартиру взяли и перенесли в этот дом. Та же обстановка, тот же запах, те же салфетки, связанные бабушкой, лежали на столе. - Светка, ты? – голос мамы послышался из кухни, и через несколько секунд она сама появилась в гостиной в клетчатом фартуке с ромашками, вытирая руки вафельным полотенцем. - Ань, посмотри, кто приехал! – мужчина не мог скрыть свою радость. - Сонечка! – ахнула Анна Петровна. Девушка не переставала улыбаться. Она дома! Здесь ее никто не обидит, не унизит, не предаст. Приехать домой было лучшей идеей, которая пришла тогда в голову разбитой Софии. Здесь ее истерзанная душа сможет вновь собраться из обломков. После долгих объятий, они сели за небольшой обеденный стол в гостиной. Анна Петровна накрыла на стол, разлила по тарелкам пахучий бараний суп, нарезала еще теплый «городской» хлеб-кирпичик. - Как же тебя с работы отпустили? – спросила у Софии мама. - Апрель - достаточно спокойный месяц, тем более там остался мой заместитель, он ведь до меня был управляющим, - соврала она. - Михаил? – осторожно спросила Анна Петровна, стараясь не задеть чувства дочери: она ведь знала об их недавнем расставании. Но Софию это нисколько не задело. Она даже не заметила, что говорила именно о Мише, имея в виду, скорее, какого-то абстрактного управляющего. «Поздравляю, София, разрыв с Мишей ты пережила, осталось теперь разобраться в отношениях с Павлом», - подумала девушка, но немедленно выкинула эти мысли из головы. Она не хотела думать сейчас о нем. Он не вписывался в их семейный вечер. - Сонь, - тихо позвала ее мама, приняв молчание дочери за душевные переживания. - А, - отмерла блондинка, - да, он, - ответила она, как ни в чем не бывало. - Расскажи, как работа вообще? – спросила мама, пытаясь сменить тему разговора. - Как обычно. В очередной раз поменялся хозяин, - опять Паша проник в ее мысли, - проверки, свадьбы, закрытые мероприятия. Работа есть работа. Да и вы в курсе почти всех моих дел. Соня, действительно, не знала, что еще упомянуть, а рассказывать об увольнении она не хотела. Цепочка вопросов, последующая за этой новостью, незамедлительно привела бы к Паше. Ну, не поверят они, что ее уволили из-за непрофессионализма, а другой причины, по которой могли бы выгнать с работы столь ценного сотрудника, она еще не придумала. Потом начали говорить о домашнем быте: разбитом хрупкими руками Анны Петровны саде, о пчелах, которых завел Ян Николаевич, о доме, о городе. Разговоры велись о незначительных мелочах за чашкой чая из трав, собранных в прошлом году заботливой хозяйкой. Они смеялись, вспоминали старые времена, когда девочки были маленькими. София словно чудесным образом переместилась в далекое прошлое, в счастливое, беззаботное детство. Ближе к вечеру переместились в сад, расположившись в беседке, сколоченной отцом. Не смотря на начало апреля, на улице стояла теплая безветренная погода, и вчерашний день в Москве со снегом и проблемами казался каким-то нереальным, словно его и не было. Если бы не неприятный осадок в душе Софии, могло показаться, что тот день ей просто приснился. - Все такое зеленое! – заметила София, - а в Москве вчера шел снег. - Именно поэтому мы с ней не ужились, - заметила Света, имея в виду столицу, - не переношу я Московскую зиму. Теплый ветерок ласкал лицо, руки грела горячая кружка с чаем. Она тихонько раскачивалась на садовых качелях и смотрела на слегка тронутое закатом небо. Розовые и желтые полосы расчерчивали голубое полотнище, переливались, создавая красивый вид. Соня чувствовала себя маленькой девочкой, попавшей в тихий и спокойный уголок природы посреди города. Не было деловой и важной Софии Яновны. Здесь ей было не место. Домой сестры вернулись уже поздно. Родители долго уговаривали Софию остаться, но она предпочла вернуться в квартиру, пообещав непременно приехать к ним завтра. Первым делом по приезде домой София кинулась к забытому на комоде телефону, тайно надеясь обнаружить пропущенные звонки или сообщения от Паши. Ни одного! Пару раз звонила только Настя.