Save our asses

      Я сгрызла себе всю нижнюю губу, пока мы садились, собирали свои вещи и спускались по трапу. Лисса забрала меня у Дмитрия, странно поглядывая на нас, как будто мы плели мировой заговор. Джанин и вовсе потеряла интерес ко всему, что происходило вокруг, с видом человека, которого вот-вот вывернет наизнанку то ли от нервов, то ли от бортового ужина. Единственной, кому действительно хотелось здесь быть, оказалась Соня, схватившая Майкла под руки, чтобы с довольным видом вытащить его наружу. Он же выглядел так, словно был готов пойти с ней на край света.       Поприветствовать странную компанию незваных гостей пришла даже королева со своими приближенными, но отца я заметила сразу. Потому чисто он единственный не стоял под зонтом и вообще никак не защищался мерзкой погоды.       Стоило только встать на твердую землю, как он бросился ко мне. И ладно, если бы надавать подзатыльников, — это я еще смогла бы понять.       — Привет, пап, — едва сдерживая слезы, пробормотала я ему в плечо, когда Эйб прижал меня к себе. Стоит перестать лить слезы из-за своих родителей. Мы виделись неделю назад, а я соскучилась так, словно прошло полгода, хотя и не собиралась признаваться ему в этом. Зазнается еще.       — Вообще от рук отбилась, смотрю, — оценивая меня на наличие телесных повреждений, невесело хмыкнул он. Как всегда, странный наряд, состоящий из красного костюма, поверх которого было накинуто жутко дорогое белое пальто. И зеленый шарф. Едва касаясь, он прошелся по нескольким царапинам на лице, хмурясь и качая головой, как будто это был его личный промах.       — Знаю. Даже стригоев в исходное состояние возвращаю, — пожала я плечами, а Эйб вскинул брови, явно до сих пор не замечая никого, кроме своей идиотки-дочери. Я кивнула себе за спину.       И отец сошел с лица. Джанин вышла из-за спины Дмитрия, невозмутимая, но теребящая край одежды, — единственный признак нервозности.       А потом бросилась к нему, находясь на грани слез. Эйб подхватил ее, совершенно ни о чем не заботясь, а я развернулась и пошагала к королеве. Сердце у меня щемило от боли и радости одновременно, но с учетом всех произошедших событий, я только и могла что уйти, не устроив сцену.       — С возвращением, Роза, — кажется, совершенно искренне улыбнулась Татьяна.       Она изменилась. Светлые волосы были собраны в простой хвост, никаких украшений на голове, пальцах или запястьях; только простые гвоздики в виде капель крови в ушах. Элегантная светлая одежда сменилась на костюм, практически идентичный костюму стража-дампира. Татьяна всем своим видом словно говорила, что она равна им в это войне. У меня едва не отвисла челюсть.       — Отлично выглядите, Ваше Величество, — я спрятала руки в карманы, но все равно не могла остановить нервное почесывание ладоней ногтями. — Вам идет.       Раньше на подобные высказывания она морщила нос, как будто мои слова неприятно для нее пахли, а сейчас показались лишь улыбка и почти снисходительный взгляд.       — Твоя комната уже готова, — сказала она, пока я старалась не слишком балдеть от нового порядка вещей. Дмитрий и Лисса шли позади, пока мы пробирались через нечищенные заснеженные дорожки. — Отдохните до заката, день нынче начинается рано.       Я в миг вернулась в реальность. Точно. Стригои, морои, война.       — Какая обстановка сейчас? — спросила я, морща нос от холода.       — В семь часов вечера состоится Совет, вы, как причастные, естественно, получаете там место. По поводу твоей матери… — Я покосилась на нее — зеленые глаза смотрели прямо и твердо. — Я хочу знать все.       Выходит, о ее обращении никто из стражей не знал. Слова благодарности за доверие к ней и ко мне, в частности, вертелись на языке, но то ли гордость, то ли обида, то ли усталость мешали мне их произнести. Я просто хотела спать и есть. И чтобы все оставили меня в покое.       — Ладно, Совет так Совет.       — Что за девочка-алхимик? — Татьяна кивнула на Сидни, которую под свое крыло взяла Соня, беспечно улыбающаяся, несмотря на всю задницу, в которой мы оказались.       — Бывшая стригойская пленница. Она друг. Пожалуй, самая безобидная в радиусе десяти километров. — Ответом на мои слова послужил весьма красноречивый взгляд королевы, от которого мне захотелось рассмеяться. Подул ветер, и я в очередной раз скукожилась, стуча зубами.       Все стремительно менялось, и несмотря на то, что при Дворе мы были неделю назад, морои и дампиры изменились. Создавалось ощущение, что сам дворец стал каким-то иным. Тихим. Здесь всегда кипела жизнь, учитывая количество живущих здесь мороев со своими стражами. В каком-нибудь да из домов очередной королевский наследник проводил «кровавые» вечеринки с «кормильцами», алкоголем и наркотиками. Люди постарше развлекались примерно точно так же, просто в более закрытой обстановке. Наследнички имели трастовые фонды, а их родители — акции крупнейших мировых компаний, которые могли обеспечить безбедное существование на семь поколений вперед. Все вертелось вокруг денег и чистоты крови. Большинство оставались здесь, но попрятались.       Морои помещались на своей исключительности. Эгоизм, слепая вера и категоричное нежелание принимать что-то новое веками застилали им — нам — глаза, пока стражи были вынуждены это терпеть. Не имея права ослушаться прямого приказа.       Сейчас же было так тихо, что, клянусь, я могла слышать сердцебиение вампира, находящегося на другом конце огромного кампуса.       Двор, вокруг которого расположились отдельные дома, магазины, торговые центры, рестораны и дороги, напоминал район города. Меня забавляла мысль, что при всем своем пренебрежении к человечеству, морои были чертовски сильно похожи на них поведением.       — Лично несешь за нее ответственность, Мазур, — предостерегла меня Татьяна.       Я хотела уже начать ворчать, что этот ребенок никому не сможет причинить вреда, но к нам направлялась величественная фигура в синем пальто и неуместных для такой погоды каблуках, едва прикрывавших щиколотки. Погода словно пыталась согнать нас всех в здание, потому что с каждой минутой становилась все холоднее и отвратительнее. Мое и без того обветренное без привычного ухода лица щипало и почти болело от колючего мороза, руки окоченели в карманах, но эта женщина шла так грациозно и свободно, как будто зимний ветер не пытался сбить ее с ног.       — Димка!       Таша Озера, как и всегда, выглядела так, словно сошла со страниц модного журнала. И совершенно не вписывалась в компанию уставших от долгой дороги, напуганных и почти отчаявшихся вампиров.       — Не знал, что ты здесь, Таша, — улыбнулся мой страж, а я старалась не слишком демонстрировать свое недовольство.       — Ты бегал от меня в Академии, а до этого и на Зимнем балу, — хихикала она, — в этот раз мы в одной лодке.       Ага, и я с удовольствием ее потоплю.       — Прости, на балу я не видел тебя и рано ушел.       Лжец. Таша стояла рядом со мной, когда он уходил, должен был увидеть.       Я закатила глаза от этого обмена улыбками и, с намерением выблевать свое негодование в ванной своей комнаты, развернулась. Лисса хихикнула, уловив мои чувства через нашу связь, но я мысленно дала ей пинка под зад.       — Роза! — Дмитрий догнал меня и тронул за плечо.       Таша, как верный питомец, с такой же учтивой улыбкой подошла следом, тоже спрятав руки в карманы.       — О нет, товарищ, — я отступила назад, — мы идем спать. Хочу выспаться перед тем, как мои мозги прокрутят через мясорубку.       — У нас теперь довольно строгое расписание, — вставила Озера. — Никаких увеселений вне территории защитных колец ночью. Днем комендантский час, который благоразумно потратить на сон, потому что закатом никто никому спать не даст. Стригои нападут ночью, а мы никого не защитим, если прогуляем весь день в баре и завалимся вместе с солнцем спать.       Непрошенное мнение номер один. При первой нашей встрече она меня так не раздражала. Возможно, дело было в недостатке сна и нормального питания. Или количестве мороев на один квадратный метр.       — Ты сильно устал? — Таша почти прилипла к его руке. — Правилам, конечно, надо следовать, но сегодня будет турнир по бильярду в одном из баров. И мы пойдём. Успеем до комендантского часа.       Ответить Дмитрию не дали. Озера завела разговор, который я не хотела слышать, когда, снова закатив глаза, продолжила свой путь к другой стороне кампуса. Страж позвал меня, но как и с родителями, этот день был достаточно испорчен, чтобы делать его еще хуже. Мне просто нужно было время прийти в себя. Хоть немного, потому что я не справлялась с огромным количеством чувств, которые стремились уничтожить меня.       — Какого хрена? — заорала я, падая на кровать.       Лисса тихо пискнула, и я подняла голову, едва в состоянии поднять все тело. Голова Адриана просунулась в дверной проем как раз тогда, когда она собиралась захлопнуть ее.       — Порцию эмоциональной разрядки заказывали? — ослепительно заулыбался он, но на нас это не подействовало. Лисса впустила его.       — Тебя никто не звал, — буркнула я.       — Да, — согласилась Драгомир, а затем расплылась в хитрой улыбке, — но ведь ты знаешь, что творится на этих Советах?       Ивашков скопировал ее улыбку.       — Хотите узнать все грязные секреты Двора? Перед вам тот, кто их знает, но не только потому что заседает в Совете. — Его зеленые глаза, такие же, как у Татьяны и Лиссы, недобро сверкали, от чего закрадывались подозрения, не был ли он сейчас под кайфом. — Для этого достаточно не быть козой, которая всем грубит.       — Да иди ты в задницу, кому я грубила?! — гаркнула я, бросив в него подушку. Мимо.       — Эй! — Лисса бросила ее обратно мне. — Я не хочу сидеть с офигевшим выражением лица на протяжении всего собрания на потеху тем, кто считает, что нам там не место.       Ничуть не стесняясь, я стянула с себя верхнюю одежду, оставшись в майке поверх нижнего белья и джинсах, от которых мне не терпелось избавиться, но много чести вертеть перед лицом Адриана голой задницей, хотя, к моему удивлению и радости, он не торопился свистеть, хмыкать и бросать едкие комментарии по этому поводу. Видимо, моя неприязнь к его тете, да и всему клану в целом, была сильнее.       — Насколько все плохо?       Адриан в миг изменился. Он был привлекательным молодым мороем, уж не знаю какого точно возраста. На вид легкомысленный, упрямый, типичный тусовщик и прожигатель жизни, но сейчас его словно подменили.       — Настолько, что началась мобилизация.       Все мысли тут же выскочили у меня их головы. Цензурные, по крайней мере. Это означало призыв на службу выпускников Академий, всех свободных стражей и тех, кого отпустят морои. Такого никогда не было за историю моройского мира. Академии на территории США распускались, ученики отправлялись на каникулы до тех пор, пока не решится «проблема». Все стражи, вообще все, кто может сражаться, вскоре приедут сюда. Совет фактически лишает не королевских мороев защиты.       — Дерьмо, — пробормотал я, глядя в пустоту.       — Стражи по десять человек формируют отряд зачистки, — продолжал Адриан. — Мы поняли схему, по которой они действуют.       Он забрал у меня подушку, подпирающую мою голову, и разложил все остальные, казалось, просто в хаотичном порядке. Лисса села на край кровати.       — Вот это — дворец, — он указал на подушку с самого края, — а все остальное — их базы, они как будто берут в кольцо Двор. Рядом с каждой было не меньше трех нападений на живущих там мороев, я уж не говорю про пропавших без вести людей. Разведка видела нескольких стригоев поблизости.       — Скольких их на территории одной базы? — с опаской спросила Лисса.       — Мы предполагаем, что не меньше пятидесяти.       Один стригой… Один стригой мог завалить троих. Пятьдесят смогут разрушить даже самую большую Академию до основания. Одна база — пятьдесят стригоев, а их тут пять.       Мы в заднице. Мы просто в одной большой моройско-дампирской заднице.       — Дерьмо, — повторила Лисса.       Мы веками существовали бок о бок, один вид, три расы. Один охотник, живущий местью за свою смерть и за счет жизней других; другие — живущие за счет жизней друг друга. Две расы паразитов, которые с самого начала времен договорились о защите одной взамен выживания второй. Сейчас эта договоренность превратилась в рабство. Женщинам все чаще запрещалось прерывать беременность от мороя, даже после изнасилования, детей отдавали в Академии, и желание их семей отгородить их от этого мира не учитывалось. Один морой мог зачать с десяток детей-дампиров за всю жизнь, но никогда не узнать об этом. Как правило, они не знали даже имен тех, с кем только что переспали.       Мы изжили себя как аристократы, приверженцы традиций. Стали убийцами, встав в один ряд со стригоями. С одним лишь отличием — морои считали, что долг стража — умереть за их жизнь. Самая большая ошибка, которую мы совершали изо дня в день, из века в век, с самого начала времен. Это даже эгоизмом не назовешь.       Трое стражей погибло, когда мама собрала вещи после ссоры с отцом и рванула в Берн, чтобы «остыть». Семь стражей были убиты во время концерта в Лондоне в прошлом году; в человеческих газетах пестрели статьи о нападении какой-то экстремистской группировки. Шестьдесят стражей полегло в сражении в замке Корвинов на приеме в честь отречение прошлой королевы, за десять лет до начала правления Татьяны Ивашковой. Мне не хватит дня, чтобы перечислить количество нападений стригоев, которых не было бы, не будь морои такими сукиными детьми. Самонадеянные, уверенные в своих стражах и их верности, мы забыли, что не принадлежим этому миру.       Я смотрела на Лиссу, отрешенно уставившуюся в пространство перед собой, вспоминая, допускала ли я когда-нибудь мысль, что охранять меня — ее долг. Сейчас я не могла представить себе такое, но возможно, до исчезновения Джанин, когда мир для меня делился только на черное и белое, на злых и хороших, на дампиров и стригоев, потому что их война не касалась мороев.       А был ли это ее выбор, сделанный по воле сердца, а не долга? Хотела ли она этого на самом деле? Насколько глубоко правило «Морои превыше всего» пустило свои корни в ее личность?       Я не мыслила своей жизни без нее. Василиса Драгомир самая светлая, чистая часть меня, которую не смогли сломать ни нападения стригоев, ни смерть родных в банальной аварии. В нашем мире смерть от чего-то, вполне естественного в человеческой мире, казалось чем-то из ряда вон выходящим.       Рядом с Лиссой теперь стоял и Дмитрий, а поблекшая в моем сознании цель снова приобрела смысл. Стать мороем, которому больше никогда не потребуется защита дампира.       — Идем. — Лисса вскочила с кровати и рванула к дверям шкафа, в котором всегда хранились одежда практически на все случаи жизни, потому что раньше я довольно часто бывала при Дворе.       — Куда? — с недоумением уставилась на нее я.       — Тренироваться. И исполнять твою мечту.       — Женская драка! — Адриан расплылся в самодовольный улыбке. — Не могу пропустить такое зрелище.       Лисса врезала мне ногой по корпусу, откинув в сторону на добрые пять метров. Не круто.       — Я была не готова! — крикнула я, потому что музыка из переносной колонки мешала и драться, и говорить, и думать.       — На поле боя никто тебя об этом не спросит! — в тон мне ответила Лисса, делая очередной выпал, который я успела отразить. — Никто. — Удар. — Тебя. — Пригнулась, ударила по ногам. — Не пощадит. — Локоть внутрь, удар.       На следующем выпаде я пригнулась, делая ей подсечку, но едва успела придавить своим телом, чтобы «убить», она ногами оттолкнула меня. Я скоро весь пол протру своей одеждой.       Я сжала тренировочный кол в руке и снова бросилась на дампирку, вложив в каждый удар все недовольно и гнев от унижения. Лисса отбивала каждый выпад, но когда ее рука с колом застыла в воздухе, не в силах опуститься, а сама она начала задыхаться, удивленно хлопая глазами, я отбросила ее назад и «убила». Наша драка продолжалась пять минут четыре секунды, пока Майкл Джексон пел «Man in the Mirror». Не самая моя любимая песня, но ее слова каким-то странным образом придавали мне сил.       С виноватой улыбкой я протянула подруге руку.       — Прости, пожалуйста…       Лисса криво усмехнулась и поднялась.       — Знаешь, — она поработала рукой, на которой снова обрела контроль, — это твоя фишка. Используй огонь, воду, землю, воздух, — но не души, пожалуйста, меня больше, — и дух. Никакой стригой не победит тебя, если у него не будет той магии, что есть у тебя.       Если я не попаду в лапы удачливому пользователю духа. Заслон в мозгу на дал этой мысли проскользнуть ей в сознание, но я знала, что Лисса могла читать мои мысли и без нашей психической связи.       — Еще раз.       И мы повторили. Еще раз, и еще. После короткого перерыва еще два захода, параллельно играя в догонялки по всему тренировочному залу. И я поразилась, когда Адриан огласил счет. Три-три. А затем, откуда-то сверху, раздались аплодисменты.       Я только заметила, что здесь имелся своеобразный балкон, куда можно было попасть по лестнице в другом конце зала. И там стояли мои родители и Татьяна. На лице отца была такая гордая улыбка, что у меня екнуло сердце, а хлопала королева. Мама улыбалась.       — Меня поколечили, а вам весело! — буркнула на них Лисса, от чего Татьяна лишь вскинула бровь, а папа рассмеялся. Она была членом нашей семьи и почти их второй дочерью. Я впервые за четыре года почувствовала, что снова оказалась дома.       — Я тоже, — шепнула она мне, слегка толкая меня в бок.