ТРИ
30 января 2021 г. в 10:00
Первый день в этом учебном году. Мы с Лиссой отстали от остальных на полторы недели и два года, но едва ли это могло стать проблемой. Кирова была убеждена, что мы бездельничали на протяжении двух лет, что провели на свободе. Увы, она не видела груды конспектов и учебников, которые мы оставили в квартире.
Всю ночь я ворочалась без сна, думая, какой наша жизнь будет дальше. Все старания, которые приложили мы с Лиссой, скрываясь от академических стражей, пошли коту под хвост. Все было зря, и это полностью наша вина. Нужно было приложить максимум усилий, чтобы нас не смогли поймать. И все такое прочее, но что толку от этих ерзаний, когда мы заперты за воротами школы на ближайшие девять месяцев под неусыпным контролем стражей. Один из них, к слову, должен был заступить на пост через десять минут.
Интересно, а выходить мне из комнаты можно или придется ждать мистера Бели-как-его-там? Вчера он глаз с меня не спускал, видимо, и сегодня сядет мне на хвост.
Я выглянула в коридор, зная, что пускай официального начала рабочего дня есть время, он уже стоял. Стоял, даже не облокотившись на стену. Другие стражи на этаже чуть ли не спали перед дверями своих подопечных.
— Доброе утро, страж… — промямлила я, выпрямляясь, — Беликов. Верно? Простите, у меня проблемы с русским.
Взгляд, которым он меня одарил, говорил: «Не только с русским, но и с головой».
— Доброе утро, принцесса, — весьма вежливо, все с тем же едва различимым акцентов заговорил он. — Вы получили свое расписание?
Он говорит про то письмо по электронной почте с темой «Только попробуйте устроить представление» от администрации Академии?
— О да. — А еще там было напоминание о наличии дресс-кода, этих противных юбок в шотландскую клетку, черных пиджаках со школьной эмблемой и галстуке. — Вы не будете против, если Лисса к нам присоединиться?
Я уже достала телефон, который, к слову, был списке запрещенных предметов на территории Академии, чтобы набрать ей сообщение, как страж мягко остановил мою руку.
— Директриса Кирова дала приказ не позволять вам видеться первое время?
Я тупо уставилась на него. Какого хрена вообще?
Повозмущаться вдоволь мне не позволили — страж двинулся вниз по направлению к выходу из моройского корпуса, как будто это не он тоже следовать за мной, а я за ним. Он мне не нянька, а страж.
Телефон пискнул, оповещая о новом сообщении. Лисса, вероятно, улвила мое негодование по поводу сложившейся ситуации. «Алан сказал мне то же самое. Не предпринимай ничего, у нас же история совмещенная».
«Ты ошибаешься, если думаешь, что этот русским засранец позволит нам приблизиться друг к другу ближе, чем четыре ряда». Написать что-то злобное про Кирову с ее идиотскими запретами я не успела, потому что Беликов выжидающе и с явным неодобрением смотрел на меня. Вот же…
Не знаю, считать ли хорошим знаком, что первый попавшийся мне на пути студент не стал отскакивать от меня и шушукаться со своей компанией. Все та же рыжая копна волос, веснушки, беспечная улыбка, но он стал выше, сильнее. Идеальный страж.
— Неужели? — Мейсон театральной раскинул руки, но я увернулась от его объятий. — Два года прошло. А ты выросла. Похорошела так. Честно, я думал, что меня наеб…
— И тебе доброго утра, Мейс, — недовольно буркнула я, пытаясь понять, как быстрее скрыться от вампирских глаз. — Как дела?
— Вот тебя увидел, и моё настроение перешагнуло черту «замечательное», — ответил он. — А я уже слышу, как шепчутся стены, такие же удивленные твоим неожиданным возвращением. А мы-то два года гадали, найдут ли вас.
Мне захотелось вывалить на него все разочарование, что подало меня со вчерашнего дня, лишив сна и аппетита, но, вероятно, он этого и добивался. К тому же мне не хотелось выглядеть истеричкой в глазах Дмитрия, который ходил за мной, как безмолвная и угрюмая тень.
— Ой, а знаешь, в конце прошлого года мы с Кастиэлем даже поспорили на сто пятьдесят долларов. Теперь, он мой должник.
— Очень рада, что вы тратите свою стипендию на такие глупые споры, — закатила я глаза, сворачивая на лестницу. Урок моройской истории был смертельно скучным, но я предпочла бы нудную, монотонную и вялую лекцию расспросам и постоянному напоминание о нашем провале. Пропади оно все пропадом.
В классе я заняла самую дальнюю парту, как будто это могло меня спасти, и спряталась за горой учебников, которые преподаватель требовал носить с собой. Программы моройской истории и лингвистики, где мы изучали три основных языка — английский, русский и румынский, переплетались. Мы изучали сочинения философов и, помимо того что пытались понять, зачем нам все это, переводили их с одного языка на другой.
Я почувствовала приближение Лиссы до того, как она вошла в кабинет. Она выглядела уставшей, да и ночью писала мне о своей бессоннице и опасения по поводу первого учебного дня.
Я оглянулась назад, где Дмитрий вместе с другими стражами стоял у стены, и он с явным неодобрением покачал головой. Под его пристальным взглядом мне к Лиссе не попасть. И не требовалось обладать двусторонней связью, чтобы уловить ее недовольство, которое перерастало в гнев, но возмущения я не дождалась, потому что страж Даллас, пригревший для Лиссы место на другом конце класса, с широкой улыбкой встал и пригласил ее сесть. Она минуту неподвижно сверлила его глазами, стоя в проходе, совершенно не волнуясь, что мешает остальным проходить к своим местам, но смирилась и, все так же демонстрируя свое недовольство, уселась на стул. Алан был более чем доволен, хотя мог получить удар кулаком в нос.
Уже после пары Мейсон положил мне на стол записку от Лиссы, бурча, что мы нагло эксплуатируем его. «Алан угрожал забрать телефон и сдать его в металлолом. Встретимся на обеде. Задержись, чтобы тебя не могли усадить отдельно, я придержу тебе место». Я знала, что против Дмитрия, как против лома, не было приема, но попробовать стоило.
Я посмотрела на распечатанное расписание у себя в пустом ежедневнике. После пожара два года назад Кирова совершенно правильно решила, что заниматься стихийной магией в группе мне не стоит, и поставила дополнительное занятие с мисс Кормак. Раньше этот курс вела мисс Капр, и я надеялась, что ее имя не окажется на доске памяти, которую устанавливали во дворе школы в честь павших во время нападения.
Не то чтобы индивидуальные занятия могли принести пользу… Не знаю. Мне требовалось перестать бояться собственной магии, а потом уже учиться пользоваться ею, но н там, ни там я успеха не достигла.
Когда я ворвалась в столовую, сделав три лишних круга вокруг стеллажей библиотеки, якобы выискивая экземпляр «Призрака оперы», пока Дмитрий терпеливо сверлил глазами стену, место, которое мне оставила Лисса, было занято Аланом. Да чтоб этот поганец провалился на месте!
— Вот сука, — буркнула я, когда сотни глаз надоедливых школьников уставились на меня, как будто только словно проявления и ждали. Я сглотнула.
— Не обращай внимания, — тихо сказал Беликов, слегка подталкивая меня в сторону; я послушно двинулись к шведскому столу. — Не отпускай головы и не смотри на них.
На Лиссу никто не глазел, парочка в паре рядом от меня пыталась съесть друг друга живем, называя это поцелуем, у какого-то парня волосы были выкрашены в ярко-красный, как будто ему свекольник на голову опрокинули, но все смотрели на меня, как будто я была собачкой на цирковой арене, пляшущей на задних лапах. Даже стражи смотрели.
И так весь день. Записки, посвистывания, идиотские комментарии по любому вздоху и движению. И это только середина учебного дня.
— Я ненавижу это, — призналась я.
Я не страдала паническими атаками, социофобией и всем таким прочим, но от того, как сильно что-то сдавило грудь, стало трудно дышать.
— Скажи, что ты видишь перед собой?
Я уставилась на Беликова.
— Среди еды. — Он кивнул в сторону бесчисленного множества блюд. — Скажи вслух, что ты хочешь взять и как оно выглядит.
Говорил он так тихо, стоя достаточно близко мне, чтобы можно было подумать, что мы просто болтаем. Тем не менее, я моргнул, но повиновалась, дыша так глубоко, как позволяли мне легкие и состояние. И, кажется, этого было мало. Из меня как будто выкачали весь воздух.
— Салат с курицей и овощами, — начала я, обращаясь одновременно к повару, Дмитрию и самой себе. — Куриный бульон, рис с жареным грибами, филе под сыром, пять креветок в кунжутном масле. И торт с орехами.
Торт с орехами. У него было название, но эта процедура отвлекла меня от информативной таблички. И он сотни любопытных глаз, сверлящих мой затылок. Я вздохнула и выдохнул в последний раз, прежде чем повернуться в ним лицом с довольной улыбкой. Но не сделала шага, пока не шепнула «Спасибо» Беликову. Он, конечно, был причастен к тому, что мы с Лиссой оказались в таком положении, но он, кажется, только что простой просьбой спас мою задницу.
— Справитесь? — спросил он, останавливаясь перед первым столом. Стражи обычно подпирали собой стены и следили за
порядком, кроме, разумеется, Алана, не спускавшего глаз с Лиссы.
— Будь я проклята, если нет, — пробурчала я резче, чем следовало, учитывая, что он, кажется был на моей стороне.
Рука Мейсона, выделяющегося среди толпы темноволосых своей ярко-рыжей копной волос, я прошла к его столу, не опуская голову и не цепляя за них взгляд.
Лисса сидела позади Эшфорда, уступившего мне свое место, и я устало опустилась на скамью.
— Ты как? — спросила я, зная что о моем внутреннем состоянии ей все известно.
— Дерьмо, — прыснула она. — Прорвемся. Альто обещал сделать из меня отбивную сегодня. Мне надо поесть.
— Спасибо, Мейс, — кивнула я, принимаясь наконец за еду. Его светлое лицо озарилось улыбкой.
— Ба! А кто это к нам вернулся? — почти пропел кто-то; я удосужилась осмотреть сидевших со мной за одним столом. — Какая честь, Мазур.
— Заткнись, Джесси, — буркнул Эдди Кастиль, еще один новичок, нынешний выпускник. Мередит, такая же рыжая, как Мейсон, улыбалась себе в тарелку, не считая нужным тратить на нас свое время.
Этот самодовольный засранец, Джесси Зеклос, усмехался, явно находя удовлетворение лишь в том, что я сижу вместе с ним за столом. Такой самонадеянный, красивый, но иногда такой глупый. Мне нравилось флиртовать с ним в то время, когда флирт что-то значил для меня, но это все, что я могла ему предложить.
— По-прежнему разбиваешь сердца?
— А ты вызываешься добровольцем? Неужто соскучился по мне за это время?
—Можно сказать, что соскучился.
Все принялись за еду. Кроме меня и Лиссы. Алан, я уверена, прекрасно знал наш замысел, но когда я бросила быстрый взгляд на соседний стол, то заметила, как он с нарочитой внимательностью читает какой-то журнал.
— Папа письмо прислал? — спросмла Лисса, все еще не смотря на меня. — Моя тетка — да.
Тетка Марина, жившая в Киеве, была моройкой, сестрой покойного Эрика Драгомира, отца Лиссы, и не имея возможности жить в Америке, чтобы присматривать за племянницей. Пять лет назад, когда погибли ее родители, перед нами встал выбор: либо отпустить Лиссу учиться и жить в Украину, откуда Драгомиры были родом, либо мои родители берут над ней опеку. Они взяли. Моя мама обожала Лиссу, и у нас был целый год, в течение которого мы были одной семьей. А потом умерла мама. Вот и сказке конец.
— Что хотела? — Я все-таки попыталась прожевать филя, которое, судя по довольным лица Джесси и Мейсон, было вкусным, но мне отдавал сеном во рту.
— Угрожала после очередной выходки забрать меня в Киев. Обругала с ног до головы, — буркнул Лисса.
— Она знает, что тебе скоро восемнадцать? Когда вы в последний раз виделись вообще?
Судя по тому, как она прыснула, никогда в реальной жизни.
— Ей не справиться с армией адвокатов дьявола. Кстати, о нем. Змей ничего не сообщал о себе или наказании, которое он великодушно изберет для нас. Подумываю о переезде в Неаполь к бабуле.
Моя бабушка была самым экстрентричным мороем, которого только можно себе вообразить. Да, Эйб перенял это у нее. В Италии она могла позволить себе огромный особняк на берегу моря, жила за счет скопленных ее предками-Мазурами богатств, преумножая их, благодаря сдаче в аренду жилплощади богачам, которые не привыкли себе ни в чем отказывать. Таким же, как она.
Мы поздравляем друг друга с днем рождения, но не виделись с тех пор, как мне стукнуло три. Нелюбовь к своему наследию — это у них семейное, видимо.
— Меньше болтайте, больше ешьте, — буркнул Алан, и я сдержалась, чтобы не обернуться и не запустить какой-нибудь ох тарелок ему в голову, ощущая себя бомбой замедленного действия.
Просто нужно перетерпеть недельку. Максимум две. На нас все еще смотрели любопытные глаза с соседних столов, но я нацепила дежурную улыбку, взяла хлеб и принялась за свой еще не остывший бульон.
Практические занятия, пожалуй, были единственными уроками, которые я посещала бы с большим удовольствием. Лисса не была отменным учителем во внешнем мире, но учила меня всему, чему знала, поскольку программа по подготовке мороев была чуть лояльнее, нежели у дампиров. Почти каждый день мы выбирались на футбольное поле или спортивный зал, где я получила регулярную порцию люлей от лучшей подруги. Стыд и срам, но так я хотя бы поддерживала форму и могу с гордостью заявить, что стала гораздо сильнее, чем была до побега. Мне нельзя раскисать, нельзя опускать руки и внимать навязчивым советам окружающих, которые все как один твердили, что мне не место среди стражей, что мой удел — королевский двор, возможно, трон, высокая должность где-нибудь в правительстве, как у моего отца. А я спала и видела, как закалываю своего первого стригоя. Не нужен мне никакой Беликов; я прекрасно смогу постоять за себя.
Я направлялась в гимнастический зал, отмечая про себя, что стоит разузнать график работы бассейна и проверить, найдется ли у меня подходящая форма, когда голос директрисы прервал мои размышления.
— Мисс Мазур, а куда это вы направляетесь, позвольте узнать?
Сжимая челюсть в попытке скрыть недовольство, я обернулась и увидела ее, идущую ко мне.
— Я? На урок, госпожа Кирова. А что такого? Или вы в качестве наказания запретите мне посещение? — натянуто улыбнулась я.
— Так и есть, но не только в качестве наказания. — Она тоже улыбнулась, демонстрируя свои клыки. Так бы их и вырвала.
Я оторопела, моя нахальная улыбка быстро угасла.
— Что это значит?
— Это значит, что вы больше не будите посещать эти уроки. Я решила, что так будет лучше.
— Откуда вы знаете, что для меня лучше? — гневно прошипела я, нахмурившись.
— Поверьте мне, мисс Мазур, так будет намного лучше. Страж Барнс мертв, а у вас больше нет рычага, за который можно было бы дернуть, когда вздумается. Пока идите, отдохните, погуляйте в сквере этот час, проветрите мозги. Уверена, свежий воздух пойдёт вам на пользу. Страж Беликов, проследите, чтобы принцесса не попала в беду. Вдруг местная живность начнет странно себя с ней вести.
Мне хотелось взорваться тирадой, применив пресс в духе «мой отец узнает об этом!», и я уже была готова, но пристальный, почти умоляющий взгляд Дмитрия заставил меня придержать язык. Я бессильна, кем бы ни был мой отец, кем бы ни я сама. Она директриса, и маломальское уважение я должна иметь, иначе список моих неприятностей пополнится. Тони всегда говорил, что хорошего стража отличает умение держаться в самой сложной ситуации. Гнев, ярость, слезы, боль, вспышки радости — любые чувства под запретом, в ином случае они уничтожат меня.
Я смолчала. Проглотила каждое ядовитое слово, которое так хотела высказать. Лишить меня самого важного… Она словно перекрыла мне кислород. Конечно, никто не отменял тренировочный зал, спортивные секции, но они не могли дать мне того, ради чего я оставалась в Академии. Лицензии стража.
— Как скажете, мисс Кирова. — На ее лице проскользнула тень удивления.
Я развернулась и пошла прочь от гимнастического зала, чувствуя, как от злости дрожат руки, а дыхание сбивается. Кое-как доплела до пустого парка, освещённого яркими фонарями, и пнула первый попавшийся мусорный бак.
— Такое редко увидишь, — раздался голос Беликова за спиной.
— Что именно?
— Я слышал о… ваших достижениях. Про то, как вы устраивали скандалы на собраниях, требовала допустить к занятиям.
— Еще парочку устрою, если понадобится, — падая на скамейку, буркнула я. — Вот перебесятся, вернусь к тренировкам. Они не могут меня лишить этого.
— Не каждый день встретишь мороя, тем более королевского, который так жаждет сражаться вместе со стражами. — Дмитрий предпочел держаться на расстоянии, но явно был заинтересован в этой теме.
— Дампир, который хочет быть стражем, — это обыденно. Морой, который хочет быть стражем, — это позор для семьи. Как вы думаете, почему мой отец отрекся от престола?
Не знаю, доводилось ли этим двоим встречаться, но я надеюсь, что нет. Змей был… Ну, недоверчивым. Крайне осторожным. И он надеялся, что я, став принцессой, вспомню о своем долге и вернусь в привычное русло.
Беликов понял это и без пояснений.
— Вы заключали договор? — спросил он, усаживаясь рядом на расстоянии нескольких локтей. — Это новая программа, значит, вас должны были уведомить о том, что, по сути, переводят на новый факультет.
Вообще-то этим занималась мама, но да, я что-то такое помню. Я кивнула.
— Выходит, это нарушение ваших прав. Расторжение договора в одностороннем порядке. — Он пожал могучими русскими плечами. — Можете угрожать им статьей пятой. Нарушение прав королевских мороев.
Я во все глаза уставилась на него. Он только что предложил мне подать в суд на Кирову? Конечно, я бы посмотрела, как вампирский закон отшлепает ее по заднице, но тот факт, что это предложил Дмитрий Беликова, весь такой из себя внешне правильный, тактичный, угрюмый. А сейчас у него в глазах плясали демонята.
Мне захотелось побеждать вслед Кировой, громко повторяя его слова.
Он вскинул бровь, покосившись на меня, и я, несколько раз недоуменно моргнув, странно на него смотрела.
Вечером мне доставили письмо без марок и обратного адреса на конверте. Лежа, я подняла ноги на стену, зачем-то обнюхала бумагу, замечая, что это не канцелярский конверт, а самодельный.
Внутри оказались два листа. Первый был напечатан, и я пришла в ужас и восторг одновременно, только взглянув на заголовок. Второе было написано мелким аккуратным почерком, как если бы это писала печатная машинка времен WWI.
«Завтра после занятий в гимнастическом зале. До встречи, Д.»
