Абсолютное (не)совпадение

Нура чувствует только горячий язык во рту. Кончики пальцев колет, они скользят по его шее к подбородку, очерчивая линию челюсти. Его пальцы и — о, Боже, — равномерно вздымающаяся грудь. И как-то, словно по щелчку, эвавильямиктотоещё исчезают. Что за дерьмо? Саутр отталкивает его насильственно для самой себя, кончиками пальцев тычет в солнечное сплетение, пока не разрывает поцелуй. Между ними — проспать из молчания, неясности и желания продолжить. Эва раскрывает рот, а Вильям усмехается — какая же ты идиотка, Ну-у-ра. Конченая. Элитный мальчик молчит, облизывает губы, слизывая её помаду до самой последней молекулы — невкусная. Нура невнятно шепчет прости и уходит с опущенной головой, словно стыдясь произошедшего. Крис не бежит, он вам не мальчик на побегушках, но ведёт телом в её сторону — рефлексорно, не осознавая — да-да, Саутр, я готов побежать за тобой. И она бежит. Правда, не понимает от чего: то ли от Криса, то ли от Вильяма, или от разочарованной Эвы и себя. Нура разочаровывается. И бежит-бежит-бежит по тротуару в сторону парка. Время достаточно позднее, в парке пустынно, окостенело-холодно. Нура мёрзнет, обхватывает себя руками. Не понимает, что происходит; не понимает, как ни пытается. "Если хочешь знать, он ночевал у меня прошлой ночью ;)" Саутр не понимает — зачем? Это не соревнование под названием "В чьей постели проспит Крис Шистад". "А Эва тебе также нравится или чуть больше?" Не ждёт ответа, потому что понимает, что больше. Потому что Эва — та самая, которой утирала слёзки и обнимала, как плюшевого медведя — куда лучше. Мун регулярно ест и не ебёт мозг (ха-ха). Мун чертова идеальная девочка. И Нура не понимает, с каких пор парень стал для них причиной подъебать. (С тех самых, когда ты притащила элитного мальчика в свою постель, ду-у-ра.) Лавка под задницей обжигает оголённые ляжки холодом дерева и слоя краски, и её пробирает до мозга всех костей в теле. "Где ты, Нура?" "Подальше от предателей" "Нам стоит поговорить" "В другой жизни" И Нура надеется, что следующая жизнь будет в другой вселенной, в параллельном мире, где Нура и Крис никогда (никогданикогданикогда) не встретятся. — Ты замёрзнешь, — на плечи ей не падает чья-то куртка (о, Крис, ты же в одной футболке), — пойдём домой, а? — Ко мне или к Эве? — язвит, надеясь его задеть. В глаза не смотрит, не подумайте, ей вовсе не больно. Не заходит так далеко. — Она меня пьяным притащила, я вообще не помню часть вечера, — Шистад присаживается рядом и приобнимает; блондинка ёжится, сгибается и почти умещается у него под рукой — тёплый. Ей хочется рассмеяться: да-да, Крис, твоё довольное ебало на фоне тусовки у Эвы этому свидетельствует. — Мы не то, чтобы не пара, мы даже не друзья, не стоит объясняться передо мной. Просто больше никогда никому не ври, особенно, если признаёшься кому-то в своей симпатии. Это мерзко, — сбрасывает его руку и молча уходит. Крис во второй раз не бежит — не собачонка.

***

Снится какая-то невообразимая путаница, мелькают лица, свет, алкоголь, Крис. Будит её голос Эскиля и стук в дверь — часы показывают половину четвертого утра. — Какого черта? — лицо у Эскиля сонное, глаза сощурены от света её лампы. — Там к тебе. Потеряшка, — кивает в сторону входной двери, — окончательно заблудился. Нура натягивает тапки и шагает к двери, раскрывает и видит самое убогое зрелище — блюющего через перила Криса. Он даже не замечает её, озябшую, сонную, почти что не удивлённую. — Эва не пустила и ты приполз ко мне? — голос охрипший, дураку понятно, что только проснулась. А у Криса зрачки — планеты, а в голове разорвавшийся космос.