Blue TARDIS, TARDIS Blue

Клара Освальд была уверенной девочкой. Она любила истории с хорошим концом, которые ей читала мама, и Рождество. Второе – потому, что все дарили ей подарки, и родители были рядом все время зимних каникул, играли, катались с нею (и ее) на санках, лепили снеговиков, а потом мокрые возвращались домой, где сидели у зажжённого камина, делили пледы и не могли поделить последнее печенье, достававшееся почему-то всегда Кларе. И зимой мама всегда читала ей совсем не рождественскую сказку о девочке по имени Ассоль, которая верила в свою мечту, и та сбылась. А когда история заканчивалась, мама откладывала книгу и начинала рассказывать другую историю про другую девочку, которая в мечту не только верила, но и ждала. А потом мама ушла – не к другим людям, а насовсем, – и сказки закончились. Вместе с этими историями, состоящими из слов, историями, которые жили за тесненными красной тканью переплетами, закончилась и самая главная сказка – Жизнь, что была сказкой. Сказка сама вдруг стала простой историей, ничем не примечательной, черно-белой, как черные слова на белых страницах самых обычных книг. Сказка вдруг обернулась Жизнью. И все-таки, порой, когда становилось совсем-совсем плохо, когда ночью подушки смиренно терпели ее слезы и глухие, рваные всхлипы, тихий шепот и задушенные рыдания, Клара вспоминала сказку про девочку, которая ждала. Вспоминала мамин голос, ласковый и мягкий, словно шерстяная пелеринка, ее длинные каштановые волосы, которые в свете лампы казались нимбом, пальцы, бережно держащие переплет... Только этим воспоминаниям было позволено укрывать ее, уносить мягкими волнами из комнаты, от родных и жизни куда-то далеко, за границу рассвета, за черту облаков, к звездам.

Жила-была девочка по имени Амелия Понд, чьи волосы были рыжими, как подсолнухи, а улыбка затмевала само солнце. Она не страшилась ничего на свете, кроме трещины в стене своей комнаты, из которой ночами доносились голоса.

Клара росла, а книги сказок пылились на полках, одинокие, покинутые и рассказчиком, и слушателем. А когда пришла пора Кларе уходить из отцовского дома, книги остались там, вместе с другими вещами поставленные в темный и пыльный чулан между корзинками для пикников и детскими санками – ничего из этого уже давно не использовалось, и книгам осталось только принять это место и мечтать хоть о капельке света, когда кто-то заходил в маленькую комнатку. С каждым годом Клара Освальд все реже стала думать о сказках и в один год забыла о них совсем – те это почувствовали и забыли о Кларе Освальд. С тех пор у нее была только Жизнь, выхода из которой не было.

Амелия Понд смотрела на звезды и только печально вздыхала, потому что видеть их могла лишь из окна. А трещина в стене все страшнее усмехалась, и Амелия не спала ночами. Но однажды у ее дома остановилась синяя будка, которая была больше внутри, чем снаружи, и из нее вылез волшебник. Он закрыл трещину в стене, избавив Амелию от ночных кошмаров, а взамен попросил слетать с ним к звездам – хоть раз. Амелия с радостью согласилась, но волшебник сказал: «Ты мала, Амелия Понд, но не знаешь страха, а имя твое звучит как имя из сказки. Подожди пять минут, я вернусь к тебе, и ты увидишь, как прекрасны вблизи звезды».

Клара стала учителем, и рассказывала детям о том, что сама любила всей душою – истории, слова которых оживали на страницах книг. Она читала, цитировала, рассказывала наизусть и дискутировала, ходила по классу, внимательно слушая каждое мнение, она не старалась найти ответ на вопрос раньше учеников – она искала его вместе с ними. Лучшего учителя они не могли пожелать. И все же, иногда что-то проскальзывало в ее взгляде, мелькало в движениях, маячило за плечом. Клара Освальд, как и все взрослые, была практична и мудра, и еще она ни капельки не верила в сказки. И она, даже если бы постаралась, ничего не могла с этим поделать.

Амелии Понд пришлось ждать очень долго – пять минут обернулись двенадцатью годами. И все это время девочка ждала. Ей никто не верил. Друзья смеялись над ней, а взрослые говорили, что она сама придумала волшебника, и что звезды – это всего лишь шары из газа. Амелия трясла головой, отчего рыжие волосы подпрыгивали, и упрямо повторяла, что однажды волшебник появится и заберет ее, и покажет ей звезды, которые – она была уверена – в сто раз лучше тех, кто не верит в волшебство.

Клара отмечала Рождество, как все другие праздники, ничем не выделяя его из вереницы красных дней на календаре. Прилежно украшала елку, приглашала родных и друзей, готовила индейку и суфле – все было в универсальном списке, который исключал санки, снеговиков, камины и сказки. Вернее, он их просто не предусматривал. А в одно Рождество ее ученица принесла ей подарок – толстую книгу в красном тисненом переплете, с кораблем на синих волнах на обложке и цветными иллюстрациями. - Мама иногда читала мне ее, - сказала она. – Вы верите в сказки, мисс Освальд? Клара побледнела, на мгновение услышав голос из прошлого, а потом покраснела, устыдившись того, что столько лет даже не вспоминала об этом. Подрагивающими пальцами переворачивала она страницу за страницей и так же, одно за другим, доставая из памяти воспоминания, все эти годы пылившиеся в ее забытых уголках. - Взрослые обычно не верят в сказки, но вы не такая, как все эти взрослые, мисс Освальд. Вы верите в сказки? Клара была превосходной лгуньей, как и все взрослые, но ответила она честно: - Конечно, верю. А потом позвонила папе и попросила привести ее детские книги обратно.

И однажды, в один прекрасный день, волшебник вернулся. Он стоял на пороге своей синей будки, протягивая руку Амелии Понд – и та ухватилась за нее, и волшебник показал ей звезды.

Клара вновь поверила в сказки, но этого было мало – ведь она не ждала, что те станут Жизнью. Но теперь, когда она поверила, Вселенная отказывалась отступать и намеревалась закончить работу. Женщина, которую Клара встретила на улице, с ужасающим шотландским акцентом задала все тот же вопрос: - Ты веришь в сказки? - Да. Женщина смотрела на нее прозрачными глазами голубого хрусталя и улыбалась насмешливо, с превосходством. - Этого мало. Ты веришь в сказки, но не веришь в их реальность. - Сказки – это не жизнь. - Но что мешает нам жизнь сделать сказкой?

Волшебника звали Доктор. Это был старик с молодым лицом, чьи глаза были слишком грустными для любого другого человека. У него была машина времени, а в карманах он хранил звездную пыль, из которой на досуге строил замки. Он жил среди звезд и спасал планеты и миры, если те нуждались в его помощи. Он был очень добр, и очень храбр, а еще он сильнее всех на свете верил в сказки. Ему случалось подчас менять лица, но он всегда оставался Доктором – волшебником в синей будке.

Сказки преследовали ее повсюду. И однажды Клара Освальд просто сдалась. - Да, я верю в сказки! – закричала она так громко, чтобы услышали небеса, и облака, и солнце, и звезды, и другие галактики, чтобы услышали все, кто не верит, кто сомневается – она верит в сказки! - Тогда ты можешь пойти со мной, - услышала она и обернулась. Перед ней была синяя будка – та самая, из сказки о девочке, которая ждала. На ее пороге стоял волшебник и протягивал ей руку. И Клара Освальд – как и многие до нее, как и другие после – последовала за сказкой к звездам. В одно мгновение она не просто поверила, она стала жить и синей ТАРДИС, и Доктором, и алыми парусами.

Амелия Понд была очень особенной. Она стала для одинокого Доктора другом, какого еще не видел мир, ибо никто и никогда не обладал таким терпением и умением ждать. Ибо дружба – это не путешествия, и это вовсе не бескрайний космос. Дружба – это звезды, которые ты никогда не увидишь в одиночестве. Амелия Понд побывала в море и дралась с пиратами. Она влюбилась в человека, который ждал ее две тысячи лет, чтобы защитить. Амелия Понд подарила надежду величайшему художнику из всех и спасла кита в открытом космосе. История Амелии Понд однажды закончилась, как заканчиваются все истории, но она никогда, ни на одну секунду, ни на одно мгновение не была грустной. История девочки, которая ждала, была необыкновенной.

Клара Освальд не была Амелией Понд, хотя бы потому, что не умела ждать, и у нее были совсем не рыжие волосы. Но она верила – так, как никто не умел, и как никто не смог бы – в то, что все сказки правдивы. Она увидела звезды такими, какими должна была их увидеть – и осталась там навсегда. Клара Освальд спасла Доктора бесчисленное количество раз, и стала Невозможной. Ее Доктор менялся – старик с молодым лицом стал стариком с молодыми глазами, и он совсем не умел различать лица. Показывая новые планеты, открывая звезды, Доктор не просил награды – ибо что может быть большей наградой, чем восхищенная улыбка того, кто рядом? Доктор верил в сказки и рассказывал истории, строил замки из песка и спасал миры, оберегал детские сны и переписывал историю. И уже не было важно, чья это история – Амелии Понд ли, или Клары Освальд, Доктора или кого-нибудь еще. Это была бесконечная история, берущая начало у первой секунды Большого Взрыва и существующая дольше Вселенной. Это была Сказка, что стала Жизнью.