The Screaming Rose

- Кеманкеш, что с тобой? – ее нежная рука вытерла слезы с моего лица. Я не мог ответить ей - лишь смотрел в ее глаза, которые я вижу, всякий раз закрывая свои. - Скажи, это из-за меня? Я причинила тебе столько боли, что ты обессилел? - Госпожа… Разве можете вы кому-то причинить боль? Вы – наше солнце, - послышался мой невнятный лепет. Я искренне не понимал, что происходит: Аллах так жесток ко мне, что шлет мне болезненные видения? Но ведь я чувствовал её. Чувствовал так ясно, так точно и неоспоримо, что не верить в ее присутствие было вскоре уже просто невозможным. Мой разум отказывался что-то понимать - потому вместо него начали работать мои ощущения. Они тихо шептали мне, что меня обвевало не её привычным точеным изящным холодом, а нежным теплом… Я чувствовал, словно бы она переживает ту же боль, что уже давно поселилась в моей душе. - Султанша моей жизни, вы здесь… но почему? Почему, наконец, вы решили смягчить страдания своего раба? – мой голос дрожал, не в силах сдерживать свое волнение, свое переживание, свою печаль. Она не знала, что сказать, смущенно потупив взгляд. «Неужели?.. Неужели она… тоже полюбила? Но этого не может быть. Просто не может быть!» - Кеманкеш, - продолжая смотреть вниз, сказала Кёсем. – Лишь Аллах ведает, как мое сердце стремилось лететь к тебе сюда каждый день! Но могла ли? Могла ли я бросить тебя на путь опасности? Могла ли подвергн… Я бросился к ней и взял ее лицо в руки. - Моя луноликая госпожа, разве ты не знаешь, что для меня счастье – оставить жизнь на твоем пути? Разве ты не знаешь, что мои крылья – это ты? – мы сидели, прислонившись лбами, горячо ощущая дыхание друг друга. Я еще удерживал ее лицо в своих руках, а она нежно положила свои ладони на мое. – Разве ты не знаешь, как сильна к тебе моя любовь? Из ее прекрасных глаз полились слезы. - Кеманкеш, мой славный Кеманкеш… - она дрожала, осторожно подбирая слова. Почему мне казалось, что внутри нее как будто бы происходила чертова борьба? – Если бы ты знал, до чего мне было больно причинять тебе столько страданий! О, мой Кеманкеш! Если бы ты только знал, как я металась в своих покоях, словно птица в клетке! Если бы видел, сколько раз мои ноги сами начинали нести меня сюда, когда я только замечала твой силуэт среди этих роз! Прости меня, если сможешь… Нет, не перебивай, прошу, - она остановила мою попытку возразить ей. Как я мог злиться на нее? Даже если бы она никогда не пришла в этот сад, разве мог я думать о ней плохо? – В тот день, когда я вышла из покоев сына и увидела тебя, Аллах мне свидетель, – моя душа ликовала. Я не могу быть счастливее ни в какую другую минуту, кроме той, когда вижу тебя, когда ты рядом со мной. Но тут же я словно упала в пучину ада, ведь я понимала, что у нас нет будущего… О, я люблю тебя! Я всем сердцем и душой люблю тебя, милый Мустафа! – она не могла остановить поток слез, и еще больше припала к земле. Я подхватил ее и прижал к своей груди, не веря тому, что со мной происходило, не смея даже дышать. – Моя любовь так сильна, что я больше не могла сидеть на месте, поэтому я здесь. Поверь мне, что каждый день моим единственным желанием было снова быть с тобой рядом, как были мы с тобой в тот ужасный день… Хотя какой же он ужасный? Наверное, именно в тот день лед на сердце начал таять, я снова начала жить, пускай и была на пороге смерти… А сейчас, - она ослабила мои объятия, заглянула в мои глаза и положила руку на лицо. – Сейчас, даже если смерть и придет за мной, я умру счастливой. Я сказала тебе то, что должна была сказать. И сделала то, что хотела бы сделать. Дала свой ответ… - ее дыхание вдруг стало еще сбивчивее. Тут я сдвинул брови в недоумении. - Какой ответ, моя луна? - Вот этот… Она потянулась ко мне и поцеловала. Прикосновение ее губ можно было сравнить с прикосновением самого нежного бархата. Мои глаза были закрыты, но мне и не нужно было зрение; внутри меня расцвел сад в тысячу раз прекрасней того, в котором я находился. Руки моей любимой были в моих руках, и всё, что я ощущал в тот момент, была лишь огромная и всепоглощающая любовь, пламя которой не погаснет уже никогда. Я желал только, чтобы этот миг никогда не кончался. Она была рядом – такая ранимая, хрупкая, беззащитная. Та, в чьих руках была целая империя, кто с легкостью уничтожала всех своих врагов, кто перенесла столько потерь и оставалось сильной, сейчас была самым уязвимым существом на земле. Я чувствовал некую ответственность за нее, и аккуратно, но все же по-мужски властно сжимал ее в своих руках. - Султанша моя, - сказал я в очередном перерыве наших поцелуев, - скажи, что ты мне не снишься? Моя Кёсем, правда ли ты здесь? - Я здесь, мой Мустафа, здесь, с тобой… Мы снова упивались друг другом. Словно этих недель не было, словно мы выбрались из огромной пропасти. Мы наслаждались близостью, ощущая каждой клеточкой нашу великую любовь… и страсть. Мои эмоции от нахлынувшего счастья так смешались, что я начал забывать о всех границах. Я целовал ее все жарче и жарче, пока вовсе не укусил ее губу, сорвав стон. - Кеманкеш, - почти возмущенно, но все же задорно произнесла моя госпожа. - Ой ой, прощения просим, Валиде Султан, - я не скрывал своего огня, глядя на нее. Я легонько толкнул в конец смущенную женщину, отчего она упала на мягкую траву. - Мустафа? Что ты делаешь? – она несколько взволнованно смотрела на меня. Я не ответил. Я лег рядом, так, чтобы возвышаться над ней. Моя рука легла на ее ногу, начиная медленно поднимать юбку платья… - Кеманкеш, я не позволяю, - она попыталась остановить мою руку своей. - Да что ты говоришь? – разыгрывая удивление произнес я. – Напомни, у кого передо мной долг за три месяца одиноких прогулок в саду? Она с задорной укоризной посмотрела на меня. - Я не разрешаю тебе, - и Кёсем решительно сбросила мою руку и поправила юбку. - Султанша! Мы вздрогнули от приближающегося голоса Хаджи. То, что мы были полулежа оказалось нашим спасением от непредвиденной реакции евнуха. - Уходи, Кеманкеш! Если Хаджи заметит, ничего хорошего это не сулит. Я еще раз прильнул к ее губам. До чего не хотелось ее оставлять! Я незаметно скрылся с этой аллеи, пройдя через высокие розовые кусты. Через минуту я был уже на другой аллее, Кёсем же сделала вид, что присела на колени в поисках красивых бутонов роз. Моему счастью не было предела – я шел словно оглушенный. Наверное, на моем лице сверкала глупая улыбка, как у ребенка, когда тот получит сладкое, но мне было все равно. «Она любит меня, любит… Как это возможно? Она, такая царственная, величественная, прекрасная? Как она смогла полюбить меня?» Я прокручивал в голове каждый момент, который она подарила мне сегодня: поцелуй, признание, свое тепло. И тут же я вспомнил, как на меня нахлынуло дикое желание, чтобы она была моей женщиной до конца… Мысленно я нарисовал себе последующую картину: она бессильно трепещет в моих руках, пытаясь сказать что-то там про целомудрие, я же, наслаждаясь ее ароматом, губами исследую ее невероятную шею, ее красиво выступающие ключицы… Ох, остановись, Кеманкеш. Она же Валиде Султан, ты о чем вообще, негодник, думаешь? Я стряхнул с себя эти помыслы и донельзя счастливый отправился заниматься делами своей службы. *** «Мой Кеманкеш, Вот и пришло время для моего первого письма тебе. Я так скучаю! Каждый миг моей жизни теперь наполнен сладостным желанием увидеть тебя вновь. Прошло уже три дня, а из-за дел нам еще не удалось встретиться, это удручает меня – я снова хочу прильнуть к твоей груди. Мой милый Мустафа, давай сегодня покончим с нашей разлукой? Приходи в полночь в Мраморный павильон. Я буду ждать тебя там. С неиссякаемой любовью к тебе, Кёсем» Ну что могло сделать мой день еще лучше? Утром я получил это письмо, вскоре уже выучил наизусть, и сейчас, в половине двенадцатого ночи, я стоял в Мраморном павильоне и ждал мою госпожу. Тугой сверток письма уже стал ровным, потому что я сотни раз прочел его строки, и не мог дождаться вечера, чтобы прийти сюда. Я бродил по красивому павильону, погруженный в свои мечты. Я представлял, как возьму ее руки, как снова поцелую ее… - А ты, видимо, всегда так точен. Время еще даже не без четверти полночь, - сладкий голос за моей спиной задорно нарушил тишину. Я повернулся, и увидел свою Султаншу. На ней было непривычное для нее легкое и струящееся платье, волосы волнами спускались по плечам. Ее нежная шея была открыта, платок небрежно покачивался за спиной. Я не мог налюбоваться на нее – неужели эта роза принадлежит мне? Неужели она подарила мне свою любовь? Ни секунды не думая, я бросился к ней и жарким поцелуем заменил свое приветствие. Мои руки гуляли по ее лицу и голове, не оставляя ей никаких шансов оторваться от меня. В голову, словно выстрел, ворвалось острое желание ощутить некую власть над ней, и я начал медленно двигать ее к стене, которая была сзади. Когда моя ловушка наконец полностью окружила Кёсем, мой жар стал еще сильнее – я легонько схватил ее за горло, все больше и больше возгораясь желанием. - Кеманкеш… Что ты делаешь… - сбивчиво и прерывисто прошептала султанша. В её голосе, как и три дна назад в саду, я вновь услышал страх и неодобрение. Я остановился. - Я хочу тебя, - негромко прорычал я. – Не могу с собой ничего поделать, - я ударил кулаком об стену, и сделал шаг назад. - Разве ты не понимаешь, чем может это закончиться? – послышался вопрос спустя секунду. - Неужели ты, Валиде Султан, которая каждый день вершит судьбы всех девушек в гареме, ничего не может предпринять против беременности? – недовольно и почти крича спросил я в ответ. - Кеманкеш, чего ты хочешь от меня? Я люблю тебя, ты знаешь это! Но эта связь может нас погубить! – с волнением произнесла она. Гнев неожиданно наполнил меня. Я отвернулся, чтобы моя Кёсем не видела маску злобы на лице. А чего я еще мог ждать? Конечно, привык, что все женщины, которых я брал, были до неприличия легко доступны… Через пару мгновений я вздохнул и снова повернулся к своей султанше. - Прости меня, моя любовь, - я подошел и обнял ее. – Ты мое драгоценное сокровище, я не должен так обращаться с тобой. – Стараясь замять свою горячность, я ласково прикоснулся губами к ее макушке. Аллах, что за дивный аромат источают ее божественные волосы! - Я обещаю, что, если ты этого не захочешь, я не стану и пальцем тебя трогать. - Поверь мне, что я бы не меньше твоего хотела бы ощутить счастье в полной мере… Быть твоей женщиной, слабой и беззащитной, - ее слова были словно бальзам для меня. Я чувствовал, что она тает в моих руках. Лицо моей Кёсем уткнулось в мою широкую грудь, словно она была ищущим защиты ребенком. – Но я не уверена, что когда-нибудь нам станет это доступно… Да и что делать с нашими законами? Ведь для того, что ты хочешь, ты должен стать моим мужем… Мы погрузились в тишину. Каждый из нас думал о всех этих вещах, не находя какого-то выхода. - Мы что-нибудь придумаем, - наконец сказал я. – А сейчас давай просто насладимся друг другом. Она улыбнулась мне. Мы потянулись друг к другу… - Султанша! – Хаджи ага влетел в комнату, застав нас в недвусмысленной позе. Его глаза наполнились ужасом и неверием. – Султанша… - Чего тебе, Хаджи? – злобно ответила Кёсем, отпрянув от меня. - Султанша, карета Повелителя через пять минут будет здесь… Он едет сюда с Фарьей Хатун! Я и Кеманкеш переглянулись, видя ужас в глазах другого. За окном послышался стук колес. Чья-то карета подъехала ко входу в Павильон.