The Screaming Rose

- Султанша? Я подняла голову, и увидела своего "смотрителя". - Здравствуй, Кеманкеш. Пришел проследить, не захвачу ли я трон, гуляя в Саду? - Султанша... Я прошла мимо него, надев царственную маску безразличия. Я была недовольна тем, что за мной теперь следили. Что это значит - "рассказывать о каждом шаге Валиде Султан"?! Совершенное неуважение ко мне со стороны сына. Меньше всего на свете я хотела, чтобы за мной следил один их всех этих грубых и неотесанных мужланов дворца. Но когда этим смотрящим оказался Кеманкеш-ага, мой гнев невольно поубавился. Этот воин, приставленный ко мне сыном, разительно отличался от остальных. Я видела многих мужчин, служивших нашим правителям, но Кеманкеш-ага был словно из другого теста. Его стать и воспитание, отличные манеры, искреннее уважение ко мне, постоянное смущение от моих шуток, невольно располагали меня к нему. Естественно, я этого ничем не выдала. - Я лишь хотел удостовериться, что с Вами все в порядке, - проговорил красный от смущения Кеманкеш. Ничего не ответив, я продолжала свою прогулку. Надзиратель неслышно шел позади. - Скажи, Кеманкеш, что намерен делать сегодня мой сын-повелитель? - Госпожа, сегодня наш Падишах намерен отправится на верфи, дабы убедиться в подготовке к походу. Затем он пожелал в компании Мустафы Силахтара-аги пройтись по рынку и проверить состояние цен и торговли. Вечером он хотел уделить время гарему. - Поход... Мой сын не может справиться даже с делами внутренними, а рвется ко внешним, - я снова задумалась о нем. И, хотя грусть пробежала в глазах лишь на миг, от Кеманкеша это не ускользнуло. - Султанша, я не смею давать вам советов, но почему бы не дать Повелителю шанс? - остановившись, я взглядом метнула молнию в своего спутника. Он тут же осекся. - Я лишь хотел сказать... Что он ничему не научится, если... - Не будет действовать сам? Кеманкеш ага, я вырастила восемь собственных детей и двух, рожденных от других матерей. Я знала и знаю, что каждый из них из себя представляет. Мой Мурад несомненно имеет будущее, достойное его предков. Но для всего есть свое время! - горячо произнесла я. - Я не пытаюсь занять его трон, я пытаюсь дать ему понять, что его действия, основанные на его чувствах, удовлетворят его, как обычного смертного, а вот Государству могут принести вред! - я развернулась и быстрым шагом пошла в сторону Дворца. "Кто он такой, чтобы учить меня!", думала я о Кеманкеше, хотя и чувствовала, что не имела оснований говорить с ним грубо. Дойдя до ворот, я мельком взглянула назад, и увидела, как он понуро идет по садовой дорожке. Я не сдержала улыбки - он очень реагирует на мое к нему отношение. Я очаровала его, как и многих. Но почему-то он был тем, чье сердце я не хотела разбивать пустыми мечтами. Я продолжала идти, но уже по мраморным коридорам дворца, которые освещались факелами и свечами. Сюда Кеманкешу вход был, конечно, запрещен и я могла снова остаться с мыслями наедине. Проходя мимо гарема, красивых комнат и залов, я снова, как и каждый день уже много лет, вспоминала свое недолгое счастье с Ахмедом. Я снова как будто слышала его завораживающий голос, видела его стан... Дается ли любовь человеку только один раз в жизни? Если нет, почему душе так тоскливо многие года с того дня, как в нашем тайном саду Ахмед оставил меня под холодными и безразличными хлопьями снега? Я вздрогнула, вспоминая тот день, когда я осталась совершенно одна. Молодая, красивая и такая одинокая. Первое время, я, конечно, совсем не думала об этом. Но время идет и мое удушающее одиночество все сильнее бьет по мне. Все это время я мечтала вновь быть счастливой... Мечтала, чтобы кто-то снова сильными руками брал мои ладони, чтобы кто-то прижимал меня к своей сильной груди. Я мечтала, чтобы с кем-то я снова стала бы слабой, обычной женщиной. Ведь я тоже имею право на счастье... Дойдя до двери покоев Валиде Султан, я поймала себя на мысли, что до сих пор думаю о бездонных, карих глазах Кеманкеша. "Да что это со мной", подумала я, немного испугавшись самой себя. Стряхнув с себя все помыслы о моем надзирателе, я вошла в свои покои. Там меня ждали мои Султанши - Атике и Гевхерхан. Мои дочери - родные сестры -, рожденные от Султана Ахмеда, были столь разными, что, не зная их происхождения, о их родстве говорить бы никто не стал. Старшая из них, Гевхерхан, внешностью своей соединила меня и Ахмеда. От него моей дочери достались карие глаза и глубокий взгляд, от меня - длинные и густые волосы, которым завидовал весь двор. Цветом они так же повторяли мои; на первый взгляд - черные, как ночь, но вблизи всегда проглядывал оттенок дерева вишни. Гевхерхан всегда отличалась от остальных сестер необычным характером. Как и любая Султанша, воспитанная в строгих правилах гарема, она была покорной, послушной, стыдливой. Эти качества сочетались в ней с живостью нрава, любви к книгам, тонким вкусом и изысканными манерами. Гевхерхан всегда была тихой и молчаливой. Ей никогда не было дело до гаремных интриг, она всегда оставалась в стороне от всей суеты. Все до единой наложницы боготворили ее, называя "прекрасным тюльпаном Османов". Из всех моих детей Гевхерхан больше других напоминала мне ее отца. А вот Атике была словно отражением старшей сестры. Моя младшая дочь полностью повторяла меня в те времена, когда я еще была Анастасией. Светлые волосы, голубые глаза, высокий рост - я словно смотрела на себя в молодости. Смелость, игривость, непокорность - пожалуй, это были главные ее качества. Атике всегда любила сплетни, обожала красивые ткани, дорогие украшения и блеск дворца османов. Она совершенно не умела держать стать, подобающую султанше, из-за чего множество раз почти попадала в неловкие ситуации. Но за озорные глаза, веселый и заливистый смех, живой и неуемный нрав, слуги очень любили ее, а старшие братья и сестры всегда баловали ее подарками и игрушками. Несмотря на все это, Атике сохраняла в себе нежность весеннего цветка и ранимость молодой девушки. Увидев меня, мои дочери склонились в почтительном поклоне и подошли, чтобы поцеловать мю руку. - Доброе утро, Валиде! - улыбнулась мне Гевхерхан. - Да будет ваш день легким. - Желаю вам сегодня только радости, - добавила Атике. - Да благословит вас Аллах, мои прекрасные султанши. Мелике, что там с нашим обедом? - Я отдала приказ, скоро кушанья подадут вам на стол, - ответила служанка. Я и мои дочери прошли к столу и сели, готовясь к трапезе. Как и всегда, я спросила их о жизни, о их мыслях и стремлениях. - Селим приболел, Валиде, - расстроенно произнесла Гевхерхан. - Вчера у него был сильный жар, но слава Аллаху, сейчас ему лучше. - Скажи всем служанкам, чтобы получше натирали настойками моего внука! - я очень любила Селима. Мальчик был просто сущим ангелом, и не оставлял равнодушным никого. - Дай Аллах здоровья. Валиде, вы уже слышали? Брат-повелитель привез и поселил во дворце венгерскую принцессу! Она очень красивая, - Атике щебетала о последних новостях. - Да, я слышала об этом позоре, - Атике ничуть не смутилась моего замечания. - Привезти сюда женщину не нашей веры, да еще и принцессу другого рода! Позор. - Валиде, брат-повелитель так решил. Вы не можете запре... - Атике! - Гевхерхан одернула сестру. - Что за дерзость! Стычку прервали слуги, принесшие обед. За трапезой я хранила молчание, чтобы Атике поняла свою ошибку, а мыслями я снова была занята Мурадом. Мой сын снова приносит мне разочарование. Привез сюда эту иноверку, назло мне. Ему совершенно плевать на меня и мое слово. Но важнее то, что ему плевать на устои гарема. Если народ, не дай Аллах, узнает, что чужая принцесса вхожа в покои их повелителя, ничем хорошим это не закончится. Чем он только думает! Думая обо всем, что происходит между мной и сыном, я не заметила, как обед плавно подходил к концу. Немного очнувшись, я вспомнила о делах, которые нужно было сделать. - Атике, дочка. Ты должна съездить в мой вакф и узнать, как там идут дела, нужна ли моя помощь. - Валиде, я не хочу никуда ехать, - услышала я недовольный ответ. - Отправьте Гевхерхан, например. Я совершенно не хочу заниматься всей этой благотворительностью. - Атике, я не спрашиваю тебя о твоих желаниях. Сегодня ты должна поехать в вакф и рассказать мне все, что там происходит. - Я не поеду, Валиде. Сегодня сюда привезли принцессу, разве я пропущу это веселье! - Атике! - я встала и гневно обратилась к дочери: - Я пропустила мимо ушей твое первое оскорбление, но сейчас ты переходишь границу! Сейчас же собирайся и поезжай, куда тебе сказано! Что за дерзость! Я - Валиде Султан! Ты обязана делать все, о чем я тебя прошу! Она тут же встала с места и сделала обиженный реверанс. - С вашего позволения, - и вылетела из покоев. Гевхерхан посмотрела сестре вслед и покачала головой. - Валиде, простите ей это. Она повзрослеет и поймет свои ошибки. - Гевхерхан, дочка, - я, улыбаясь, смотрела на нее. - Я прекрасно осознаю, что Атике еще слишком молода. Я сморю на нее и вспоминаю себя в молодости, я была точно такой же. Поэтому она получает так мало наказаний. Не волнуйся, моя прекрасная султанша, меня не задевают ее детские обиды и дерзости. Гевхерхан улыбнулась, поцеловала мою руку, и, поклонившись, вышла из покоев. Я осталась наедине с собой. Подойдя к своему столику, я села на бархатную софу и взглянула в зеркало. В нем отражалась по-прежнему красивое лицо. Ахмед оставил меня в расцвете лет, когда я была и молода, и красива. Сейчас пролетели годы, но Аллах был так жесток ко мне, что оставил мне никому ненужную красоту. Мои руки бессильно упали на стол, задев одну из моих многочисленных шкатулок. Она упала на пол, выронив серьги и камни... и маленький сверток. Маленький сверток пергамента. Я удивленно подняла и развернула его. Весь листочек был исписан ровным, строгим почерком. "Султанша, За одно это слово, написанное и отправленное в тайне от всех, меня должны казнить. Но я не боюсь. Жизнь без лучей вашей красоты страшнее смерти. Вы - луна моей жизни, свет моих дней. Ваш раб в благоговении падает перед вами на колени. Как больно мне видеть вас, томящуюся здесь, подобно прекрасной птице! Как бы я хотел положить к вашим ногам весь мир и увидеть ваш лик счастливым! Я полюбил розу, которая прекраснее всех цветов в наших садах. Только мысль, что вы никогда не узнаете кто я, дает мне смелость писать вам подобные дерзости. Госпожа моя, я не осмеливаюсь просить вас о чем-то, но если вы будете приходить в главный сад каждый день в полдень, вы сделаете одного из своих рабов самым счастливым на свете! С неиссякаемой любовью к вам, один из ваших подданных"