***
— Джи! — оборачиваюсь, видя Гарри. Логан говорит, что будет ждать в кабинете. Я останавливаюсь около своего шкафчика, меняя книги, и терпеливо жду, пока кудрявый подойдёт, отмахиваясь от волос, постоянно лезущих ему в лицо. — Эй, как дела? — Относительно, спасибо, — у меня не то настроение для разговора, но с каждым его словом я приближаюсь к тому, чтобы передумать. — Как сам? — Прекрасно, мне нужен совет насчёт Лесли, — смущённо улыбается, — она очень, в смысле очень нравится мне, и я не хотел бы накосячить, потому что это Лес. Ну, ты понимаешь. Вздыхаю, слабо улыбаясь. Чёрт возьми, никогда не видела кого-то настолько одержимого своими отношениями. Стайлс — максималист. В дружбе, в отношениях, в жизни. Как там говорится? Или всё, или ничего? Точно. — Выкладывай. — В общем, у неё день рождения в пятницу, она устраивает вечеринку, всё в таком духе, — торопливо говорит, я внимательно слушаю и киваю, — я заказал ей то дерьмо с сайта Секрета Виктории- — То дерьмо? Поподробнее. — Ну, какие-то спреи для тела, я думаю, спортивный костюм, помады и блески, потом ту полосатую пижаму, о которой она прожужжала мне все уши, — начинает перечислять, вспоминая. — Мама посоветовала мне купить ей какую-то косметику, которую мне помогли заказать и выбрать сестрёнки. Та губастая из Кардашьян, как же её зовут?.. Бля, я помнил её имя утром- — Кайли Дженнер, ага, — хихикаю. — Точно! И к чему я вообще вёл? А, да, так вот, мне нужна твоя помощь с заказом торта и оформления подарков. — Даже боюсь спрашивать, сколько денег ты потратил на всё это, — пугаюсь, когда кто-то притягивает меня к себе со спины, но мгновенно успокаиваюсь, когда вижу лицо брюнета, который ухмыляется, говоря мне «привет, малыш». Быстро целую его и поворачиваюсь к закатывающему глаза Гарри: — Малик, это большое событие, мне нужна Джиджи. Чувствую, как он напрягается, усиливая хватку на талии. Иисусе, Зейн действительно ревнует меня к Гарри? Это ведь глупо. — Найди себе другую подружку, приятель. — Зейн, — строго смотрю на него. — Конечно, я помогу тебе, в чём вопрос? Когда мы сможем сделать это? — Ну, перед вечеринкой. Ты, кстати, тоже приглашена. — Здорово! Я приду. Я имею в виду, мы даже ни разу не виделись, но она была очень мила, чтобы пригласить меня. Взамен я должна подарить ей что-то запоминающееся и полезное. — Ты закончил, Стайлс? — раздражённо спрашивает. Гарри, усмехнувшись, кивает и говорит, что мы увидимся на биологии, на что я отвечаю кивком и извиняющейся улыбкой, а затем, когда он исчезает в толпе учеников, говорю парню, что это было грубо. — Ты моя девушка. Я имею право слать на хуй твоих поклонников. — Что за чушь? — поворачиваюсь к нему всем телом. — Гарри — наш друг. Это абсолютно неразумно. — Очевидно, — громко вздыхает, — он даёт повод, чтобы я выходил из себя каждый раз, когда вижу тебя с ним? — опирается на шкафчики рукой, проводя языком по нижней губе. Я изучила его тело за всё время нашего общения и точно могу сказать, что брюнет на грани. — Он влюблён в Лесли. Я в тебя. Расслабься. — Я уже, — выдавливает сквозь зубы. Фыркаю. — Расслабься. — Делаю всё, что могу, Джелена. — Прекрати так вести себя. — Прекрати общаться с Гарри. Охаю. — Это глупо. Гарри дорог мне так же, как и Луи, они оба мои друзья. Нахожу в себе силы, чтобы сдержаться от ссоры; у нас только всё наладилось, я не хочу портить эти хорошие моменты подобными событиями. Мы оба быстро выходим из себя, однако я в нашей паре та, кто умеет контролировать себя тогда, когда нужно. В отличие от моего парня, которому только повод дай повыяснять отношения на ровном месте. — Нет, они мои друзья. Твой друг — Логан… — затыкается, видя моё лицо. — Ничего себе, — шепчу. — Ты, чёрт возьми, серьёзно? — Абсолютно серьёзно. Ты не будешь общаться с Гарри. Качаю головой и разворачиваюсь, чтобы уйти, но оказываюсь грубо перехваченной его сильной рукой. Воздух вылетает из груди, когда я врезаюсь в него, ещё не до конца осознавая, что он только что грубо обошёлся со мной на людях. — Какого чёрта ты уходишь? — разъярённо шипит. — Мы не закончили. Моё сердце бьётся слишком быстро — я напугана. Очень сильно. Он действительно зол на меня. С Риваном никогда не было такого, а мы встречались действительно долго. Все наши ссоры ограничивались тем, что он просто сбрасывал вызов или уходил, я плакала, а на следующий день всё приходило в норму. Но с Зейном всё не так. Совсем по-другому. Возможно, это разница в возрасте (два года могут очень сильно и неожиданно сказываться на отношениях), или всё дело в том, что у нас всё не так, как было с голубоглазым блондином, запавшим мне в сердце ещё в третьем классе. Зейн закрытый с людьми, агрессивный, часто пьёт и курит, мало интересуется обычной жизнью учащихся, предпочитая проводить время у своих друзей постарше или в его квартире. Он рисует. Его картины полны мрачности, пошлости и осмысленности. Возможно, он в том возрасте, когда знает, чего хочет от жизни, от отношений, от всего. Возможно, он слишком часто разочаровывался в людях. Возможно, когда-нибудь я узнаю ответы на все вопросы; постепенно. Наша первая серьёзная ссора в коридоре школы, он вне себя от злости, а я впервые не могу найти на него управы. Я не знаю Зейна Малика. Совершенно. Но чувствую, что хочу прожить с ним всю жизнь, и я не представляю, даже не могу предполагать, что от этой взрывоопасной смеси наших характеров стоит ожидать в будущем. Набираю в грудь воздуха и собираю всё имеющееся мужество в кулак, хмуро смотря на брюнета в ответ — в его взгляде пылают эмоции. — Нет, — отталкиваю его от себя. — Мы закончили. Уверенно разворачиваюсь и иду в класс, вздрагивая, когда за спиной раздаётся оглушающий удар от столкновения кулака и железа. Не знаю его. Не знаю. Не знаю.***
— Он поступил как большая задница, это факт, — смачно кусает яблоко, жуёт и громко сглатывает, прежде чем продолжить. — Но он не привык делиться своей девушкой, очевидно. — Луи, — вздыхаю. Парень откусывает несколько больших кусков, пережёвывая, словно у него сейчас не стоят долбаные брекеты, которые могут сломаться. — Он запретил мне общаться с Гарри. И с тобой. И вообще, как я поняла, с кем-либо ещё, кроме Логана. И это, наверное, только потому, что он гей. Это ненормально. — Ну, я бы сказал… — Томлинсон, — предупреждаю. Он поднимает руки вверх в знак капитуляции, доедая фрукт, и только собирается что-то сказать, как на стол падает сумка Логана, который выглядит довольно радостно для его обычного настроения. — Найл? — Мы дико трахнулись в подсобке, боже, он такой нетерпе- — Никаких подробностей секса с моим лучшим другом! Не при мне! — жмурится, закрывая уши, и бормочет, пока мы с Логаном заливаемся смехом. — Не могу привыкнуть к этому. Найл — гей, подумать, блин, только. Ухмыляюсь, продолжая слушать монолог Кларка о том, какой Найл классный, и поражаюсь тому, как стремительно у них всё это происходит. В смысле, не прошло и двух недель, а они уже спят, действуя в быстром темпе, в отличие от нас с Зейном. У нас всё так непонятно. И мы ссоримся из-за какой-то ерунды, которая и внимания не стоит, как по мне. Смотрю в сторону стола брата, где сидят Лиам, Гарри, Найл, Тиффани, Миранда и Зейн. Эта рыжая сука всегда сидела за их столом, к моему сожалению, но сейчас она сидит максимально далеко от Малика, который ковыряется в еде, не слушая, кажется, о чём так громко говорит Гарри. Но она смотрит. Постоянно. Рассматривает его так, как будто находится в блядском музее и стоит перед херовой Джокондой. Раздражённо выдыхаю, продолжая прожигать своего парня и его бывшую взглядом, пока Логан не тычет в меня пальцем, говоря мне пожалеть булочку. Опускаю взгляд на свои руки, одна из которых безжалостно сжимает хлеб в ладони, и быстро откидываю её от себя, отряхиваясь от крошек. Луи хмыкает, Логан предлагает мне и Зейну обсудить это; я облизываю губы, поднимаясь из-за стола, чем привлекаю внимание сидящих недалеко от нас. — Я пойду в класс, — говорю, кидая телефон и кошелёк в рюкзак, и направляюсь к выходу из столовой, стараясь не обращать ни на кого внимания. Краем глаза вижу, как Зейн встаёт со стула и идёт за мной, и ускоряю шаг, практически выбегая из столовой. Мне становится больно дышать, и я не знаю, чёрт возьми, из-за чего именно: из-за того, что я поругалась со своим парнем или из-за того, что она коснулась его руки в поглаживающем жесте, а он никак не отреагировал. — Джиджи, пожалуйста, — коридоры пусты, его голос небольшим эхом играет отражается на стенах. Не оборачиваюсь, целенаправленно следуя в кабинет философии. Философия — курс-лекция, который нужен нам для поднятия среднего балла, и, к сожалению, обычно он проходит у нескольких классов одновременно. С классом Зейна и Ривана, если вы не поняли. — Позволь поговорить. — О чём? О чём именно, а, Зейн? — меня трясёт, когда я резко разворачиваюсь к брюнету, сдерживая слёзы. Может, мне всё-таки показалось?.. Дерьмо, нет. Я знаю, что, блять, видела. — О том, что ты ведёшь себя как законченный тиран и огромный собственник или о том, что у тебя ещё есть какие-то чувства к Миранде и ты не пытаешься с этим что-либо делать? Об этом, м? — Ты ведёшь себя неразумно. Не могу поверить, что слышу это. Чувствую, как гнев бурлит в груди, грозясь вырваться наружу. — Нет, это ты, чёрт тебя дери, ведёшь себя неразумно! — Джиджи, — спокойно вздыхает, подходя ко мне. Делаю шаг назад, качая головой. — Выслушай, ладно? — Нет. — Пожалуйста, просто… не ругайся со мной сейчас, из-за всего этого дерьма, а позволь мне объяснить это. Пожалуйста, — смотрит на время, когда я наконец немного прихожу в себя. — Есть ещё двадцать минут. Поговоришь со мной? Прошу. Выдыхаю, опуская всю злость, что клокотала внутри меня весь день, и молча киваю.***
— Я никогда не слушался родителей, — начинает говорить, лёжа на матрасе, пропахшем его запахом и порошком. За окном вечер, пасмурно, что так импонирует моему настроение сейчас. Вывожу пальцами узоры на его груди, очерчивая каждую татуировку и то и дело дотрагиваясь до рисунка губ с крыльями. Это выглядит так правдоподобно и красиво, и я просто не могу дышать, видя картинки, покрывающие его тело. — Мне не нравилось, что они заставляли меня делать то, чего я делать не хотел. Ходить в музыкальную школу, изучать искусство, — замолкает на несколько мгновений, затем продолжает, словно набравшись смелости и дыхания. — Я любил петь, но они превратили это в занятия в дорогущей школе, которую я ненавидел. Я обожал рисовать, и они снова влезли в мою жизнь, заставив делать это для оценки. И я не мог ничего сказать им, потому что меня воспитывали не так. Я не имел права голоса, пока не достиг шестнадцати, и я не знаю, чем вообще руководствовались мои родители, когда считали, что из ребёнка можно сделать послушного робота, виртуозно играющего на скрипке или рисующего портреты с максимальной схожестью в шесть лет. И я стал сбегать из дома в четырнадцать, когда вместо того, чтобы играть с друзьями, помогал отцу в офисе, сидел дома за учебниками или снова перерисовывал картину, которая, по мнению учителя, была «недостаточно». Блять, я реально ненавидел мистера Пауэла. Сорокалетний невезучий говнюк, застрявший в заведении, где считался белой вороной, с окладом в двадцать пять тысяч в год. — Но сейчас ты здесь, — напоминаю ему, — живёшь так, как считаешь нужным. И не слушаешь никого. Разве нет? — Да, и это дорогого стоило, на самом деле. — Я знаю, ты пережил много дерьма, так что… — ложусь на него, укладывая руки на крепкую грудь. — Просто поцелуй меня, чтобы забыть это. Однако нас прерывает беспрерывная долбёжка входной двери и возбуждённый голос Томлинсона, твердящего, что у него есть «что-то очень интересное для вас, голубков, так что открывайте чёртову дверь!». Малик вздыхает, быстро целуя меня, и поднимается, натягивая футболку. Я заправляю постель и ложусь на неё с телефоном в руках ровно в тот момент, когда квартира наполняется радостным голосом Луи, который говорит что-то о сумасшедшем мероприятии, которое он запланировал на выходные, сразу после того, как они сдадут экзамены. Дерьмо, я совсем забыла о том, что мой парень не только самый красивый человек на всей Земле, но также и один из горячих выпускников школы. — Слыхали ль вы, дети мои, о том, что может твориться в моём загородном доме в конце учебного года? — драматично взмахивает ресницами, падая на матрас рядом со мной, затем тянет к нам Малика, не скрывающего понимающую улыбку; он, наверняка, вспомнил, чем начало лета обернулось для их компании в прошлом году. В общем, они оказались в тюрьме Ирландии на следующий день после попойки у Луи, и я, правда, не знаю, как это могло произойти. И сейчас, будучи почти-студентами, они наверняка вытворят что-то подобное, но в гораздо больших масштабах. И мне даже страшно представить, где на этот раз окажутся мои парень, брат и друзья. Смотрю на Зейна, тот облизывает губы, переводя взгляд с телефона на меня, и подмигивает, пока Луи продолжает говорить о том, как именно он будет тратить деньги родителей в этот раз. Возвращаю внимание к телефону, где обрабатывала фотографию меня и Зейна, сделанную не так давно Логаном. Мы смеёмся, смотря друг на друга, и это похоже на что-то большее, чем просто симпатия. Не знаю, как такое могло произойти, но теперь я не могу представить свою жизнь без него. Она была блёклой, серой и лишённой свежести. Конечно, я веселилась, у меня были действительно яркие моменты, но с приходом Зейна Малика всё изменилось. Этот парень украсил каждый дюйм моего бытия красками, заставляя привыкнуть к запаху его тела и сносящей разум улыбке. Я люблю его. Чёрно-белая, идеальная до всех мелочей, фотография красуется в моём профиле, подписанная простой для всех, но такой значимой для нас строчкой. gigipayne: from dusk till down.***
— Эй, любимая, — Логан тянет меня к себе. — Кому-то через полторы недели семнадцать, — раздосадованно стону ему в плечо. — О малышка, это нормально. Быть семнадцатилетним — круто. Например, ты можешь подходить ко всем малявкам и говорить им, что тебе исполнилось семнадцать. Типа, — задумывается, — мне, чёрт возьми, семнадцать, и это самый, блять, идеальный возраст, но о чём я говорю? Вам, десятилеткам, пятилеткам и бла-бла, не понять меня. Смеюсь, говоря ему, что он придурок. — Зато я твой придурок. И Найла. — Точно, Найл, — киваю. Сегодня уже четверг, мы писали пробные тесты по итоговой аттестации, которая будет в конце следующей недели, и я совсем не волнуюсь, вы чего. — Как вы там? — О, всё круто. В смысле, я до сих не могу свыкнуться с мыслью, что я и моя зайка получили в парней горячих красавчиков школы, которые, к тому же, обожают нас в ответ даже больше, — начинает болтать о том, как ему повезло с Найлом и о том, как Зейну повезло со мной, на что я только киваю и не даю ему врезаться в идущих навстречу учеников, которых друг попросту не замечает. — Джиджи? — резко оборачиваюсь, удивлённо смотря на руку парня, сжимающую мой локоть. Логан разворачивается следом за мной, так что я могу видеть, как быстро меняется спектр эмоций на его лице; он прищуривается, скидывая конечность моего бывшего парня, и спрашивает, какого чёрта ему нужно. — Я хотел поговорить. — Мы не будем с тобой разговаривать, — таким тоном, будто вот-вот впадёт в истерику. — Я хочу поговорить с ней, а не с тобой, Кларк, — Риван поправляет волосы, убеждаясь, что они выглядят хорошо. Что-то никогда не меняется, давайте признаем. Затем смотрит на меня. — Джиджи, позволь поговорить с тобой. Это важно. Вздыхаю, смотря то на мрачного друга, то на умоляющего блондина. Чёрт. — Это быстро? — оглядываюсь, не видя (слава богу) Зейна или кого-то из наших друзей, и киваю, когда он говорит: «да», собираясь уже идти за облегчённо выдохнувшим парнем, но не сдвигаюсь с места из-за мёртвой хватки Логана, который качает головой. — Лог, ты чего? — Ты ёбнулась, любимая? — Мы просто поговорим. Всё в порядке. — Он мудак, — озабоченно разглядывает моё лицо, очевидно ожидая, что я скажу, что пошутила. — Я не хочу, чтобы ты оставалась с ним наедине, прости, если это выглядит так, как будто я не хочу, чтобы ты общалась с кем-то, кроме меня, потому что ты только моя любимая, и я, вообще-то, правда не хочу, но Риван… он же конченный. Абсолютно конченный придурок, который заставлял тебя делать плохие вещи. Он не стоит твоего времени и внимания, ладно? Крепко обнимаю мгновенно расслабившегося шатена, но говорю, что это всего лишь разговор. — Бля, Джи… — Я сейчас вернусь. Иду за блондином, по пути читая сообщения от Зейна и Луи и проверяя ленту инстаграма. Когда мы заходим в пустой кабинет, и он закрывает за нами дверь, немного напрягаюсь, но не подаю вида. Телефон начинает вибрировать, на экране высвечивается имя Малика, и я сбрасываю вызов, выжидающе смотря на парня. — Ты и Малик, да? — кусает губу. Он невероятно красивый и умный парень, конечно, отчасти нарцисс, но всё же мы встречались с ним почти три года, и в основном между нами были хорошие моменты. С ним было интересно, но потом чувства просто исчезли. Я не могла ничего с этим поделать. Киваю. Смысл скрывать или оправдываться? О наших отношениях знает вся школа, а Риван уже не часть моей жизни, чтобы доставать меня расспросами или что-то предъявлять. — Это то, о чём ты хотел поговорить? — Нет, я вообще-то… — садится на парту, немного сжимая ладонями колени, затем опускает голову вниз. Iphone в руке продолжает настойчиво звонить, и я в который раз сбрасываю. — Ты ведь помнишь, что моя сестра сильно болела, да? — Она лежит в больнице в Швейцарии, да, — смутно догадываюсь, о чём может пойти речь, и готовлюсь к худшему. — Лежала, — невольно ахаю. — Сегодня утром она умерла, — оказываюсь рядом с ним и обнимаю, прекрасно понимая, что сейчас делаю, но я нужна ему. — Я даже не успел попрощаться с ней, Джиджи, понимаешь? Я… — судорожно вздыхает. — Мы должны были поехать к ней через две недели, после этого дерьма с аттестацией, чёрт. Джиджи, я не видел собственную сестру несколько месяцев, и она умерла, а я даже не сказал ей «прощай». Я облажался. — Нет, нет, ты не виноват, слышишь?.. — заставляю его поднять голову, держа его заплаканное лицо в своих ладонях. — Риван, ты не виновен в том, что она умерла. Не виновен, ясно? — Я облажался с тобой, Джи, — шепчет, смотря на меня, и я понимаю. Конечно, я понимаю. Ведь он до сих пор любит меня. Всегда любил. — Прости, но я не хочу отношений с тобой, — качаю головой, но не отхожу. — Мне жаль твою сестру, я всегда поддержу тебя, но… — Ты никогда не полюбишь меня так, как любишь его, да? — внезапно хрипло. — У нас с тобой всё было не так. А с ним… всё по-взрослому, да? Ты любишь его? Правда любишь больше, чем меня? — Риван, пожалуйста- Дверь совершенно неожиданно ударяется о стенку, и я теряю дыхание, когда вижу, насколько он зол. Блять. Зейн.