Гарри Поттер, Малефик.

      — Чтоб тебе так диагноз зачитывали, как ты мне проход на платформу описала.       Я был мягко говоря недоволен и зол, благо что тетя, когда рассказывала мне о биологической матери, про эту платформу рассказала. Всю дорогу декан соловьем заливалась, и только за счет дикой спешки, которую организовал я сам, мне удалось в некоторых моментах купить то что хотелось, а не то, что Макгонагалл мне пыталась всучить. Так, например, все покупки были в чемодане с расширением, а не в детском гробу, который в магазине выдавали за сундук.       Палочку мы купили не у Оливандера, а у Шоркиша, который был как раз рядом со школьным книжным магазином Флориш и Блоттс. Как выяснилось в ходе речи продавца, у Оливандеров есть привычка превращать покупку в фарс и растягивать его подольше. Здесь же мне без лишней волокиты продали комплект из двух палочек — одну для начальных тренировок, и ничего опаснее тучи светлячков ей не наколдуешь, и рабочую палочку из венге и вены дракона. Также мне предложили поясную кобуру с расширением. Если поместить в нее палочку, то наружу будет торчать только две трети рукояти, остальное хранится в расширенном пространстве. Я разглядел в витринах какие-то кольца, продавец любезно пояснил, что это защитные обереги для палочек, защита от манящих чар и случайных повреждений. Надо ли говорить, что я купил сразу оба оберега.       В декане меня бесило почти все. Уникальный человек — умудрилась проехаться почти по всем мозолям, нагадить в душу и пролезть в кошелек, разве что в жопу без мыла не лезла.       Уже в банке началось просто невероятное по моему мнению действо. Эта, с позволения сказать, самка человека мало того, что прихватила халтуру и не соизволила отдать мне ключ, так еще и пыталась ограничить меня финансово. Я просто её проигнорировал и заказал сквозной кошель, а золото в хранилище проклял по самые помидоры. Как удалось выяснить в ходе экспериментов, если сознательно разделять свою речь на несколько типов, то добиться конкретного результата гораздо проще. Изначально я пытался таким образом обучить свою магию реагировать только на проклятия в стихотворной форме, но это получилось лишь частично: проклятия работают и результат дают именно тот, что я и ожидал, но спонтанные проклятия никуда не исчезли. Эксперимент в изначальном смысле полностью провалился, но отрицательный результат — тоже результат, и теперь я могу проклясть что и как угодно, главное точность.       — Я не дракон, чтоб златом пузо греть,       — я и не гоблин, чтоб над ним все время чахнуть,       — к чужому руку тянешь, гнилью скоро ты запахнешь.       После того, как я в хранилище это продекламировал, декан просто уставилась на меня с недоумением, а гоблин скривился и стал выглядеть еще более мерзко чем обычно, золотые горочки же в сейфе стали отливать фиолетовым. Кажется, проклятие распада получилось полностью, жаль, проверить не удастся.       Как только мы подобрали «халтурку», сразу же эта самка человека смылась по своим делам, отправив меня в ближайший магазин за школьной формой. Естественно, что туда я не пошел, а ломанулся через дорогу в точно такой же магазин одежды «J&S», поперся я сюда из чувства противоречия, но, как оказалось, не прогадал. Магазин был обычным, вдоль стен вешалки, посреди магазина полки с обувью и другими вещами, которые не повесишь, в конце магазина были примерочные и дверь в подсобку, слева от входа была касса, за которой находилась женщина-кассир, а рядом на стуле сидела продавец консультант, молодая девушка. Девушка трещала как пулемет, при этом умудряясь задавать правильные вопросы строго по делу и попутно выдавая море полезной информации. Так выяснилось, что в Косом переулке есть два типа магазинов — архаичные и нормальные. Если вас привели к архаичному, то стоит посмотреть по сторонам, и вы точно найдете такой же магазин, только с современным обслуживанием, то есть через дорогу или через другой магазин всегда найдется аналог с удобным сервисом и вежливым персоналом. Между её нескончаемыми монологами, очень познавательными, она задавала уточняющие вопросы, и простые и короткие ответы её устраивали, чему я был очень рад. Форму и прочие необходимые, как оказалось, вещи мы подобрали быстро, но ушел я из магазина не так скоро, к трескотне Сони, как она представилась, добавились лаконичные замечания Пенни — кассирши и по совместительству хозяйки магазина.       Магазин мадам Малкин был, что называется, «на контракте», и там продавали в основном форму для учебных заведений, так как за это приплачивало министерство. На ценах это никак не сказалось (разве что в сторону увеличения), но все продолжали ходить туда, либо по привычке (аристо), либо по незнанию (приведенные за ручку маглорожденные). Хитрая мадам Малкин нередко забывала добавить в набор формы некоторые элементы, которые должны входить в стоимость, типа волшебного нижнего белья или дополнительных утепляющих зимних элементов. Кроме того, она принципиально не продавала школьные сумки, а в «Сундуки на все случаи жизни» обычные сумки не продавали, только с расширением. Я прикупил себе сумку «Трамбуйка», простой сплав «примитивных», как выразилась Соня, чар, делал эту сумку очень удобной. Часть для облегчения, часть для расширения, немного других полезных наворотов — и вуаля, вес облегчен на тридцать процентов, а напиханная под завязку сумка по толщине не отличается от почти пустой, кроме того, в ней никогда не перевернется чернильница и не сомнутся пергаменты, бутерброд не прилипнет к эссе, а мелкий мусор не скапливается.       Что интересно, почти вся форма была представлена в двух вариантах, «классик» и «логик». Первый вариант без каких-либо наворотов, кроме пары элементов, которые должны после распределения сменить свой цвет на цвета факультета, а второй — с массой дополнений, которые увеличивали цену максимум на пять процентов. Так у меня были все вещи с функцией непромокаемости, теплоты и сушки, также чистки и прочности. Самый смак в том, что можно было взять любое из возможных дополнений и от всего остального отказаться, на внешнем виде эти функции никак не отражались.       На выходе из магазина я наткнулся на активно меня высматривающую деканшу, и, как только мы состыковались, она потащила меня в «Сундуки на все случаи жизни». Пенни сказала, что искать альтернативный не стоит, разница небольшая, а продавец в архаичном магазине довольно прогрессивный мужик, разве что у него бардак, и он первоклашкам все время пытается впарить детский гроб под видом сундука. Так и оказалось, благо что деньги были у меня, и деканша не смогла впарить мне гроб, я знал, что спрашивать, и почти сразу получил нормальный чемодан с облегчением, расширением и защитой от воров. Стоил он, кстати, на десять процентов дороже гроба, но я думаю, что не зря потратил деньги.       Далее вместо обычной аптеки я завернул в магазин «Поставщик ингредиентов и не только», где купил все что было нужно, при этом не рискуя вляпаться в какую-либо мерзость или лишиться обоняния. Вместо «Всевозможные перья и пергаменты» я завернул в «Канцелярия», где купил все по списку и пару полезных брошюрок типа «Как научиться писать перьевой ручкой и сотня заклинаний для графомана». В общем, я ходил по магазинам согласно подсказкам Пенни и был не разочарован, картину портила только эта самка человека. Всю дорогу она соловьем заливалась: Гриффиндор то, Гриффиндор се, ах Дамблдор, а ваши родители, какие они были замечательные, и все это в её непередаваемой манере. Ни одного конкретного слова или характеристики, сотни вариаций общих фраз и обтекаемых формулировок, а когда она все-таки выдавала что-то конкретное, это зачастую были очень специфичные вещи, которые мне естественно ничего не говорили.       Особенно мерзко было слушать про биологических родителей, Тетя Туни как-то пересмотрела своих сериалов, и её переклинило мне рассказать про моих родителей (Наставления мистера Смита наложились на очень удачно совпавшие темы сериалов, и Петуния решилась на подход к снаряду. Думала над тем, что и как говорить она неделю.). Рассказ получился от сотворения, но очень познавательным, и мнение у меня сложилось о своих родителях такое себе.       Когда Лили Эванс пришло письмо из Хогвартса, она была вся из себя «такая-радая» и помириться с сестрой забыла, а когда вернулась домой на каникулы, то просто об этом не подумала. И на следующие. И на следующие после них. В какой-то момент Лили Эванс стала для Петунии просто какой-то дальней родственницей, которую нужно просто перетерпеть и забыть. А после того, как она со своими дружками устроила тот скандал на её свадьбе (бедный дядя Вернон), отношения перешли в стадию «я знаю, что оно существует, но лучше я спокойно поем, не вспоминая и не портя себе аппетит».       После того, как умерли старшие Эвансы, отношения, бывшие и так не ахти, сошли на нет, пока в какой-то момент на пороге их дома не оказался Гарри с сопроводительной писулькой от Много-имен-Дамблдора. Петуния бесстрастно описала свои ощущения от пребывания сестры дома на каникулах и потом во время очень редких появлений в доме старших Эвансов. Несмотря на то, что Петуния как могла сгладила самые мерзкие и гадкие выходки своей сестры, даже так картина получилась так себе. В общем иллюзий по поводу своих родителей я не питаю, они были людьми неидеальными и с тетей обошлись очень по-свински, а при учете того, что я их не помню, постоянные упоминания их из уст этой самки человека убивали во мне веру в её адекватность.       А дома я попал в любящую атмосферу и уют, тетя догадывалась, в каком настроении я вернусь, и подготовилась к встрече. У меня отняли чемодан и усадили на диван перед теликом, дядя включил Дискавери, а тетя поставила передо мной свой фирменный пирог с яблоками и чай. После часа релаксации нас с Дадли погнали спать, засыпал я с приятной тяжестью пирога в желудке, а чаек приятно грел изнутри.       Утром я после завтрака поведал вкратце о своем походе, тетя была рада тому, что в волшебном мире обитают и адекватные граждане, а дядя бухтел по поводу тупости декана Гриффиндора, а Дадли слушал, развесив уши, и я его не разочаровал. Я вытащил чемодан из чулана, куда его определил дядя, и начал демонстрацию.       Кстати о чулане, входить внутрь могу только я. Безбоязненно для здоровья, имеется в виду. Дядя вчера мой чемодан просто втолкнул через порог и захлопнул дверь, в сам чулан он как достаточно адекватный разумный не полез, он же не враг своему здоровью. В чулане были собраны все вещи, которые я случайно или не очень случайно проклял, большая часть проклинаемых предметов обычно превращается в кучу обломков или горку тряпья и металлолома, но некоторые предметы выживают. Как показало испытание на котах соседки Фигг, выжившие предметы лучше не лапать для собственного же блага. В день, когда мы случайно провели испытания на кошках, я впервые услышал, как дядя матерится по-настоящему, и хоть фраза «Бл*ть как ж его рас*идарасило» осталась для меня до конца не понятой, но общий смысл я уловил. Кота вывернуло мехом внутрь и, раскрутив, подняло над землей, где разорвало в клочья. Кота соскребать со всего двора и дома пришлось целый день, а все проклятые предметы кроме меня больше никто трогать не пытался. К слову, на меня действие моих проклятий не распространяется, а предметы в кладовке я постепенно пытаюсь обезопасить. Получается, конечно, не всегда, но иногда что-то удается спасти.       С демонстрацией я особо не заморачивался, поскольку я торопился, покупая все эти вещи, то не успел их как следует рассмотреть. Дадли просто прыгал от восторга, когда я открыл чемодан и вошел в него, будто в подвал через люк спустился. Дадли тоже полазил туда-сюда и помог мне вытащить все покупки в гостиную. Мы с тетей пересмотрели одежду, и она одобрила состав формы и мой выбор дополнительных вещей, но все равно притащила и впихнула в общую кучу пару пижам и несколько комплектов домашней одежды, все-таки я не все время буду ходить в форме. Большая часть книг и специфичных вещей типа ингредиентов для зелий или котла не вызвала интереса, а вот палочка для отработки заклинаний была принята публикой с восторгом. К тренировочной палочке прилагалась брошюра с сотней различных движений, порой очень заковыристых, но если мне удавалось выполнить их безупречно, то палочка выстреливала светлячков и строила из них разные интересные фигуры. Общими усилиями мысли мы сообразили, что если движения совмещать, то картинки будут сложнее и красивее. Фигней мы страдали до вечера, а следующим утром было первое сентября.       Дядя утром отвез меня на вокзал, кроме того ехали еще тетя и Дадли, на месте мы с семьей тепло попрощались, и я отправился на поиски платформы. Тетя заинструктировала меня насмерть, так что проход я прошел на автомате.       Погрузившись в поезд и найдя свободное место, я стал рассматривать волшебников. Зрелище мне предстало душераздирающее. Аристо еще ничего, а вот потомственные и бывшие маглорожденные — это было что-то с чем-то. Люди, одетые в стиле шестидесятых, в стиле восьмидесятых или просто с отставанием от моды на пару лет — это еще ничего, но вот чувак в пончо и полосатых штанах — это уже перебор. Были типусы, умудрившиеся одеться в наряды, скомбинированные из предметов одежды разных эпох, или в части формы от спецодежды, некоторые были одеты еще ничего, но вот расцветка кислотных тонов все портила. Некоторые же представители радовали глаз прекрасным выбором повседневного костюма, сразу видно, что в мире простых людей живут, но таких было очень мало, и они были скорее исключением из правил. Аристо в большинстве своем одевались в соответствии с волшебной модой, процентов девяносто пришли в классике волшебного мира, еще примерно пять оделись согласно последней моде волшебников (в основном дамы), оставшиеся пять процентов вырядились кто во что горазд. Почтенная дама с чучелом, присобаченным к шляпе, дамочка в стиле рококо и ужасная семейка рыжих, среди которых особо выделялась девочка в галошах и ночнушке, просто выносили мне мозг.       Я поскорее вынул из чемодана книгу почитать, иначе мое чувство прекрасного сговорится с логикой, и многие из волшебников пострадают, некоторые необратимо. Я заметил за собой, что в последнее время стал слишком раздражительным, и терпение мое стало постепенно стремиться к нулю. Приходится отвлекать себя чем-нибудь, иначе всем будет плохо. В последний месяц даже просто выражение своего недовольства в собственной голове стало небезопасно, немного помогают четки или книги, сладкое или вкусная еда справляются лучше, но я не могу постоянно обжираться.       Дома меня привыкли не дергать по пустякам, и мелкая работа по дому в компании Дадли помогает отвлечься. Когда рядом нет дяди, то Дадли трещит как сорока, а уж сколько пошлых шуток он знает, не в курсе наверное и он сам, да и так есть о чем поболтать. Тетя тоже может болтать не останавливаясь очень долго, а когда она вспоминает какой-нибудь сериал, туши свет. Хотя, стоит отдать ей должное, рассказывает она в разы интереснее, чем оно было. Короче дома было все путем, и наедине с окружающими я надолго не оставался, обычно книг и четок хватало. Не знаю, смогу ли я отвлечься в школе, все-таки там не будет родственников, и мне не удастся отдохнуть от окружающих. Еще и местные довольно специфичные граждане настораживают: стоит им услышать мое имя, и они начинают пялиться на меня как на рок звезду, разве что автографов от меня не требуют.       Когда до отъезда поезда осталось совсем чуть-чуть, я заметил, что рыжие ползут к моему вагону и от греха подальше пересел в другое купе, где как раз оставалось одно свободное место, я успел опередить девочку с гробом и взрывом на макаронной фабрике. В купе сидели три девочки: две близняшки-индианки Патил и Изабелла Барефут. Девочки трещали о своем и на меня в целом внимания не сильно обращали. Привычная трескотня на фоне успокаивала и позволила отвлечься от постоянных одергиваний себя от разных мыслей и просто читать. Пару раз кто-то заходил, но я не обращал внимания, девчонки периодически сбивались в более плотную кучку и шушукались, идилия… была нарушена.       — Кто-нибудь из вас видел жабу, Невилл потерял её, так вы видели? — этот поток сознания ворвался в мои мысли пронзительно и резко, а из-за того, что я сидел, как и девчонки, на сидении с ногами и опирался о переборку, то ворвавшаяся в купе девчонка почти кричала мне в ухо. Кроме того, этот ходячий взрыв на макаронной фабрике произнес свою речь скороговоркой. Если бы не признаки работы с логопедом, то её речь слилась бы в монотонный шум, сплошным потоком вырывающийся из её рта.       — Нет! — чётко и безапелляционно ответил я. Девочки, набравшие воздуха, чтобы отчитать нахалку, были сбиты с мысли моей реакцией и передумали отвечать ей, после чего вообще отвернулись.       — Хм, — она развернулась и пошла дальше, из открытой двери в коридор послышалась точно такая же пронзительная скороговорка-допрос, а я привстал и захлопнул дверь перед носом у полного мальчика, который стоял с потерянным видом и потихоньку начинал краснеть.       Девчонки затрещали активнее, обсуждение вторжения было бурным, и в какой-то момент они захотели моего мнения.       — Гарри.       — Что?       — Что думаешь на счет лохматой?       — Очень невоспитанный взрыв на макаронной фабрике.       Когда девчонки проржались, то продолжили обсуждение без меня. Попутчицы оказались очень тактичные и ко мне с расспросами не лезли, изредка спрашивая мое мнение по некоторым вопросам. Не то чтобы оно было им интересно, но участие третьей стороны в иной момент было необходимо. Через какое-то время прошла разносчица со сладостями, я закупил несколько пачек жевательных мармеладных червей и был сильно удивлен, когда их попробовал. Червячки, которых я по привычке закинул в рот охапкой, начали шевелится и дергаться, чуть не блеванул, но удалось удержать червей в себе, а вот мнение свое удержать не удалось.       — Чтоб тебе еда говном, а питье мочой, выдумщик хренов, — в сердцах выдал я. Девчонки уставились на меня с большим удивлением. Еще бы, светящиеся колдовским огнем глаза и дымка, заполнившая половину купе, были очень заметны, а голос, как будто два человека говорят в унисон, был мягко говоря пугающим. — Извините, не сдержался.       — А что это было? — глаза у Изабеллы и так были большими, а уж выпученные — вообще огромными. Близняшки молчаливо поддержали «уже подругу» и навострили ушки.       — Я малефик и очень плохо контролирую свой дар, а тут эта фигня шевелится, — в подтверждение я показал им пакет с червями, которые извивались и вообще вели себя не так, как положено сладостям.       — Уууу, гадость какая. — девочки посовещались и решили, что я был прав. Я как мог им объяснил, что меня лучше не дергать, а то могу проклясть, не со зла, просто я дар не очень-то контролирую.       Тема оказалась благодатной, и девчонки вылили на меня море информации. Как оказалось, что-то похожее есть почти у всех волшебников, перешагнувших определенную планку силы — магический дар, не требующий обучения или усилий для овладения, но очень слабо контролируемый. Зачастую это что-то безобидное, вроде склонности к той или иной магии: кто-то в зельях понимает все с полуслова, кто-то чарами владеет так, будто он их сам создавал, некоторые пользуются каким-либо заклинанием напропалую без палочки и слов. Иногда же подобный дар причиняет неудобства, и тогда обычно в школе помогают такой подарок магии обуздать. Короче, ничего необычного, но пришлось выдержать небольшой допрос на тему техники безопасности при общении со мной. Когда любопытство девочек было относительно удовлетворено, а мои ответы стали более короткими и почти односложными, они, уже зная, к чему это ведет, расспрос прекратили. Мое терпение не бесконечно, а способность быстро адаптировать свою речь для безопасного общения не настолько развита, чтобы поддерживать длительную беседу.       — Я слышал, что в этом вагоне едет Гарри Поттер, — вклинилось в разговор новое лицо. Ещё один: ни здрасьте, ни до свидания, хоть в ухо не орет, и то хлеб.       — Да ну?!. Где?!. Не может быть!.. — а вот девчонки голос не понижали, белобрысого практически сдуло в коридор.       — Адиос, — я приподнялся и захлопнул дверь перед офигевшей рожей белобрысого. Не садясь на место, я воспользовался встроенным в дверь шпингалетом. — Кому надо — постучит, а всяким странным лучше из-за закрытой двери направление указывать.       — Ага, — если эти прелестные создания и дальше продолжат говорить одновременно, то у меня крыша поедет.       Больше никто не заходил до самого Хогвартса, дверь, конечно, периодически кто-то дергал, но это были вялые попытки. Нормальные люди, напоровшись на закрытую дверь, сильно ломиться не пробовали. Как я узнал позже, по вагонам ходили близнецы Уизли и другие агитаторы, восхваляя свой факультеты. Существует правило, что в последнем вагоне должны ехать первачки, но ему многие не следуют, особенно первачки, которых об этом правиле никто не предупреждал. Так что есть ненулевой шанс, что вломившись в закрытое купе, ты нарвешься на недовольных старшекурсников, а уж они, особенно оторванные от друг друга на самом интересном месте, всепрощением не страдают, приложат так, что только в замке медиковедьма откачает.       Когда объявили прибытие, я накинул мантию и вылез из купе, где оставил девчонок переодеваться. Зная из наставлений тети, что обычно в поездах на выходе давка, я прошел в тамбур, где и дождался прибытия на место. Когда поезд остановился, я выскочил из наружу и поспешил отойти от тамбура хотя бы на пять метров. Как начнется толчея, лучше я буду отираться сбоку, чем на меня кто-нибудь наступит. Мне-то ничего, а вот неудачнику может не поздоровиться.       Когда толпа старшекурсников схлынула, перваков позвал мужик с фонарем, стоящий на краю платформы.       — Первокурсники сюда, все собрались, подзовите того мальчика поближе, — от нашей кучки в отдалении стоял пухлый мальчик, который искал что-то под вагоном, его притащили поближе. — И так, я Сильванус Кеттлберн, преподаватель ухода за магическими существами. Сейчас по давней традиции мы с вами пойдем в замок по особому пути для первокурсников, следуйте за мной и старайтесь не отставать.       Мы нестройной толпой пошли за преподавателем, я снова прибился к трещащему трио и старался от них не отходить. Как только мы отошли от станции на пару десятков метров, вокруг нас закружились светлячки, довольно сносно освещая нам дорогу по неровной и сильно грязной тропинке. Когда один из светлячков сел мне на нос,и я смог его рассмотреть, это оказалась фея, очень маленькая, но фея. Прикольно тут у них.       Через некоторое время мы вышли к озеру, с пристани открылся шикарный вид на замок, не скажу насчет его защитных свойств, но выглядел он красиво. Горящие окна на фоне черной ночи, отражения света огней из окон, что отблескивали в черной глади озера, красиво одним словом. Мы погрузились в лодки, по четыре человека на старое корыто. Подозреваю, что данная конструкция не тонет только благодаря магии и не разваливается благодаря ей же. Хотя атмосфера мне понравилась, вдоль бортов постоянно что-то плескалось, какой-то тупень чуть в озеро не свалился. То, что лодка не перевернулась, пока его соседи втаскивали его назад в лодку, косвенно подтвердило наличие магии, без которой эти лоханки не могут перемещаться.