Воительница Звёзд: Заклинательница Королей

Спустя 4 года

Юная воительница стояла на палубе корабля и свободной грудью глубоко вдыхала воздух, пропитанный соленостью привольного морского простора. Несильный ветер приятно и как-то по-отечески трепал взъерошенные бронзовые волосы, в беспорядке разбросанные по плечам Каним. Полукровка с надеждой и страхом вглядывалась вдаль, пытаясь разглядеть кромку родной земли. Вондерландия совсем скоро должна была показаться средь умиротворенной синевы, и лучница с нетерпением ждала, когда знакомая, изломанная линия горизонта ворвётся в ее кремнистый взор. Тихое морское придыхание успокаивало Стефанию, но внутри нее еще четыре года назад зародился ураган, который с пугающей легкостью снес все преграды, разорвав казалось нерушимые узы. Она покинула всех, кого знала прежде, отправилась туда, где была лишь единожды, к тому, кому видела лишь раз. Но среди колючих снегов ей удалось найти единомышленника с осторожными речами и глазами подобными ее. Слова оскверненного древнего существа теперь с новой силой звучали в голове, с невиданным упорством ударяясь о стенки черепа. Стефания отчетливо ощущала, что стоит на самой границе, одно неосторожное движение и она перестанет быть собой. Она и так уже слишком сильно отличалась от себя прежней, но то, что ждало ее впереди не просто пугало храбрую воительницу, оно повергало в ужас, заставляя содрогаться во сне и наяву. Бронзовый ветер лишь начинал набирать силу, и даже он сам пока не знал к чему приведут его порывы. — Теперь я больше похожу на сказочный образ капитана, который витает в твоей голове, мое драгоценное сокровище? Стефания обернулась на голос юноши и улыбнулась, скользнув взглядом по нему. Бартоломью все так же был высок, его смугло-золотистая кожа поблескивала в свете Орона, правда черты лица юноши с возрастом заострились и приобрели мужскую жесткость, а на переносице красовался белесый шрам, оставленный лезвием шпаги одного из вондерландских воинов, но присущий пирату авантюризм никуда не пропал. Капитан с прежним задором и жизнерадостностью на устах и в сердце брал абордаж купеческие суда, порой вступая в схватки и с военными. Золотистые пряди были забраны в высокий хвост, а пару свисали вдоль лица, заплетенные в аккуратные косички, с вплетенными таинственными рунами. Изумрудный, бархатный камзол сверкал драгоценным светом в лучах утреннего Орона, набирающего силу. — Деревянной ноги у меня еще нет, но я хотел тебя уведомить, что и не хочу ее. Мне на своих двоих хорошо. — Согласна. Капитан встал рядом с младшей представительницей дома Каним и облокотился на деревянный борт своего корабля. Их плечи едва соприкасались, но полукровка отчетливо чувствовала всю бархатистость камзола пирата. Молчание не тяготило, но девушка отчетливо чувствовала, как крохотные разряженные частички разрывались в воздухе, и Каним уже приготовилась к разговору, который давно родился в голове Бартоломью. — Стефания. Внушительный взгляд живых, зеленых глаз опустился на еще довольно хрупкие, но уже окрепшие плечи воительницы, и девушка с готовностью взглянула на друга, готовая принять его мысли в чертоги своего разума. — Он до сих пор тебя ищет. — Я знаю. Каним быстро отвела взгляд в сторону, она пыталась смотреть на горизонт, но взгляд так и норовил соскользнуть вниз, ему было не за что уцепиться на безоблачном небосклоне. Не выдержав, воительница взглянула на свою руку, и серебряное кольцо вспыхнуло на ее смуглом пальце. — Не волнуйся, — с нескрываемом надрывом в голосе обронила Стефания, — я позаботилась о том, чтобы он меня не нашел. — Ты уверена, что хочешь этого? — пират подался вперед, заглядывая в глаза воительницы, — если мы пойдем по задуманному пути, назад дороги уже не будет, я пират, для меня жизнь в бегах это не в новинку, но тебе придется скрываться и… — Бартоломью, — оборвала его на полуслове Каним, — я все прекрасно понимаю, и я уже давно решилась, не для того я ездила в Эллиадию, чтобы потом отступить, когда мы так близки к осуществлению нашего замысла. В этот раз Королю придется меня услышать. Им всем придется слушать Меня. — Стефания я… Воительница ветра покачала головой и пронзительно свистнула, не дав пирату договорить. В ответ на ее зов белоснежная птица плавно спланировала на протянутую руку Каним. Ухнув, сова ласково потерлась о щеку лучницы и горделиво поправила перышки, выбившиеся из природного одеяния. — Я не одна, и я готова, — решимость раскаленной сталью блеснула в ее глазах, — довольно пустых разговоров. Сиан согласно кивнул, внимательно выслушивая указания от своего командира, и, когда мужчина закончил, юноша поспешно откланялся. Слишком громко прикрыв за собой дверь, рапирщик быстрым шагом преодолел просторную залу, но из соседнего коридора выпорхнул наследник вондерландского престола. Златокудрый юноша едва заметно улыбнулся, завидев Идема, и жестом приказал ему остановиться. Сиан покорно замер посреди коридора в ожидании принца. — Ваше Высочество, — Идем уважительно преклонил голову, — я уже ознакомился с маршрутом вашего путешествия, думаю Вы сможете отправиться в намеченную дату. — Никогда бы не подумал, что тот, кто раньше не упускал возможности меня поддеть, будет отвечать за сохранность моей жизни, но ты, Сиан, на удивление хорошо справляешься с возложенной на тебя ответственностью. — Благодарю, Ваше Высочество. — У вас с Амелией сложились теплые отношения. Идем внимательно взглянул на принца, но взгляд наследника блуждал по бескрайним просторам страны, принадлежавшей ему по праву крови. Спокойное выражение лица Вондера утихомирило волнительно стучавшее сердце Идема, и юноша расслаблено повел плечами. Сиан уже давно заметил, что принц совершенно не сомневается в силе любви своей избранницы, впрочем, эту любовь не подвергал сомнению даже король. Она была так чудесна, как и девушка, которая ее дарила. Амелия была похожа на поразительно красивый, но холодный цветок, который расцветал лишь, когда Вондер был рядом. — Сиан. Белокурый юноша вынырнул из своих размышлений и заметил, как принц Уильям внимательно оглядывает его с ног до головы. Улыбнувшись, Идем только сейчас отметил про себя, какой пронзительный взгляд был у изумрудных глаз наследника. — Я доверяю тебе самое дорогое, что у меня есть, я доверяю тебе Амелию. Надеюсь, — с напором произнес принц, — ты понимаешь, что это высочайший уровень доверия. — Конечно, принц Уильям, я не подведу Вас. — Знаю, — тяжело выдохнул венценосец, — мне очень жаль, что твоя невеста пропала, я знаю, что ты до сих пор ее ищешь, — под вопросительно вскинутыми светлыми бровями Вондер продолжил, — Лукиан обмолвился при их очередной посиделки с Амелией. Идем понимающе улыбнулся, увидев, как уголки губ принца нервно дернулись и он невольно скривился при упоминании Лукиана. — Сидят, чаи свои попивают, — фыркнул юноша, позволяя Идему видеть его истинное лицо, — обсуждают разные законы, а потом мне на уши садятся, я даже уже принять ванну нормально не могу! Сиан не смог удержаться и тихо засмеялся, прикрыв рот рукой, на что Вондер отозвался добродушной улыбкой. — Мне жаль, что Стефания пропала, но это был ее выбор. Постарайся отпустить ее и вновь начать жить. — При всем моем нерушимом уважении к вам, Ваше Высочество, — в миг стал серьезным Идем, — но это мое дело. Я прислушаюсь к вашему совету, но ответьте мне на один вопрос, — его отяжеленный взгляд опустился на плечи наследника, — смогли бы Вы отпустить Амелию? Стефания радостно воскликнула и со скоростью разрезающей небо молнии сбежала на землю. Спокойной спускавшийся следом за ней юноша был высок, а поблекшая смуглая кожа радостно золотилась в свете солнечных лучей. Темные волосы, отдающие вулканическим пеплом, были аккуратно зачесаны назад, открывая миру мужественно очерченные скулы, прямой нос и миндалевидные серые глаза, в которых скрывалось множество тайн. — Добро пожаловать в Вондерландию! — улыбчиво воскликнула Каним, обращаясь к своему спутнику, — как думаешь мы можем называть преданную страну домом? — она задумалась, а потом сама же и ответила на свой вопрос, — пожалуй, да, мы ведь ради нее жизни свои загубили. Девушка восторженно носилась из стороны в сторону, казалось еще немного и она завоет от радости. Когда грудь наконец начала тяжело вздыматься, воительница остановилась и устремила взгляд на линию горизонта, из-за которой солнечный диск едва ли начал подниматься. Занимался день. — Я знал, что ты скучала, но не догадывался, что столь сильно. Стефания обернулась к своему спутнику и, скользнув взглядом по его невозмутимому лицу, подскочила к нему и аккуратно приподняла уголки его губ. — Улыбнись шире, Оливер, мы ведь наконец дома! Стрейт послушно исполнил ее пожелание, удерживая улыбку, когда она отняла пальцы от его лица, но лишь потому что не хотел мешать ее радости. Впереди их и так ждало слишком много разочарований, ему не хотелось быть первым среди прочих. — В этой Эллиадии было так мокро, — фыркнула лучница, — и слишком зелено, мои волчьи глаза не могли найти пустоши, где могли бы отдохнуть. — Там были чудные леса. Каним неопределённо повела плечами на его восхищение кучи вместе сбитых деревьев, похожих на перепуганных овец. Оливер едва заметно усмехнулся ее преданности вондерландским просторам, но тут его под локоть схватил сошедший на берег Бартоломью и отвел в сторону. — Тебе надо с ней поговорить, — процедил сквозь плотно сжатые губы пират, — пускай возвращается к своему жениху, пока мы не зашли слишком далеко и вондерландская разведка не взялась за нас всерьез. — Никакие слова ее не вразумят. — Врешь, гадкий ты слизняк, тебя волнуют лишь свои цели и желание обладать ею, но она никогда не полюбит тебя. Стрейт вырвал руку из схватки Бартоломью и с вызовом взглянул в его зеленые глаза. Порой юноше казалось, что этот пират и глаза у кого-то украл, слишком сильно они мерцали, стоило свету упасть на них. Оправив мундир, Оливер смирил вспыхнувшую внутри бурю, и к нему вернулась его прежнее спокойствие. — Все в этом мире случается. — Ей хочется думать, что она готова, но это не так, — с напором произнес Бартоломью, продолжая прожигать вондерландца взглядом, — ты это видишь также ясно, как и я. — Нам ее не остановить, остается лишь быть рядом и не позволить ветру умереть. Тебе пора, — он развернулся, давая понять, что разговор окончен, — встретимся в оговоренном месте. — Когда-нибудь Стефания увидит какой ты на самом деле, — презрительно фыркнул ему вслед пират, — знай, тогда я обязательно буду рядом, чтобы спихнуть тебя в морскую пучину. Оливер ничего не ответил, лишь молча продолжил идти в направлении мирно стоящей в отдалении Каним. Когда он приблизился, Дейн вспорхнул с ее плеча и устремился в неизвестном ему направлении. — Ему нужно проверить свое царство, — обронила лучница, нервно теребя край своего мундира, — его давно не было дома. — Ты все слышала? — Вы так шумели, что вас услышал бы даже глухой. Я не хотела подслушивать, — виновато взглянула на него Стефания, — невольно получилось. — Я не сержусь. У меня нет от тебя тайн. Стефания взглянула на Стрейта, за годы провиденные вместе, она успела привыкнуть к его немногословности и не желанию делиться дорогими сердцу мыслями. Его спокойствие уравновешивало ее волчью кровь, и Оливер порой мог усмирить ее гнев одним своим многозначительным взглядом. Каним нравилось проводить с ним время, и надеялась, что это чувство обоюдно. Впервые за свою жизнь воительница нашла пурина, который умел слушать в ответ, юноша с удовольствием касался ее пылких мыслей и вносил в них отрезвляющий холод. Так они создавали совершенство. — Он не понимает, как ты для меня важна. Стрейт заметил, как щеки юной воительницы ветра покрылись легким румянцем смущения. Уголки его губ дернулись, и юноша вновь невольно отметил про себя, что с момента их знакомства, она все также наивно очаровательно продолжала смущаться, когда он напоминал ей о том, что их связывает чуть больше, чем похожие цели и взгляды. И это лишь сильнее укрепляло в нем веру в искренность своих непонятных ему чувств к ней, столь не похожей на представительниц прекрасного пола вондерландских красавиц, но являвшейся лучшим воплощением свободолюбивого ветра самой Вондерландии. — Бартоломью сказал тебе, что Сиан до сих пор тебя ищет? — Да. Каним вновь поспешно отвела взгляд в сторону и спрятала его в красной пыли родной земли. Ей не хотелось говорить о нем, слышать его имя, но все в этой стране так и норовило напомнить ей о нем. Сама Вондерландия была Им. — Стефания? Стрейт переступил с ноги на ногу, ему не хотелось давать себе лишнего повода, чтобы прикоснуться к ней, но кажется Каним сама ждала этого. Бережно взяв Каним за подбородок, Оливер заставил воительницу посмотреть на себя. В уголках ее чудных глаз блестела солоноватость печали, сжимающей сердце. — Ты плачешь? — Ничего я не плачу, — отмахнулась полукровка, — в глаз что-то попало, ты что не видишь сколько тут пылищи? Невольно грустная, понимающая улыбка возникла на губах юноши и он утер мокрые дорожки от слез, пробежавших по ее щекам. — Будем считать, что это слезы счастья, — протянул Оливер, — нас ведь целый год не было в Вондерландии. Лучница благодарно кивнула и отошла в сторону, позволяя Стрейту заняться приготовлениями к путешествию, которое им предстояло. Они, конечно, могли сразу отправиться на Ледяной Север, но им обоим хотелось проехаться по земле родной Вондерландии. Расстегнув серебристые пуговицы серого мундира, скроенного на вондерландский манер, заклинательница глубоко вдохнула, пропуская горячий воздух сквозь себя. Каним чувствовала, как красная пыль оседает в ее легких, и была рада, что это наконец не пресловутая влага Эллиадии. По восторженным рассказам брата Стефания ожидала от столь привольной страны слишком много. Несмотря на тамошнюю свободу в словах, воительнице не удалось почувствовать его ни в пуринах, ни в ветре, что резвился меж тесно сплетенными ветвям. Оглянувшись, Стефания взглянула на запрягавшего лошадей Оливера. Юноша с ловкостью подтягивал подпругу Алекино, полностью поглощенный своим занятием. Полукровка не смела врать себе, Стрейт был красив и ужасно умен, второе влекло куда больше первого, но Стефания не позволяла себе даже мысли о чувствах, которые она испытывает к нему. Хотя в глубине души воительница знала, что это было нечто большее, чем простая привязанность к пурину. Каним отвернулась и вновь взглянула на старое, серебряное кольцо, которое долгих четыре года неизменно покоилось на ее пальце. Смуглые кончики скользнули к драгоценному металлу, и подушечки ощутили прохладность кольца. В памяти возник образ Сиана, со временем он ничуть не поблек, Стефания все также видела перед собой улыбающееся лицо Идема, эту манящую родинку в уголке правого глаза. Она бы отдала все, чтобы вновь прильнуть к этому чудному созвездию губами, но оно было для нее также недосягаемо, как и вся прежняя жизнь. — Для тебя я подобрал жеребца вороного цвета, — вырвал ее из раздумий голос Оливера, — хозяин сказал, что у него покладистый характер. — Я не уверена, что мы с ним подружимся, — протянула девушка, косясь на юного скакуна, — ты ведь прекрасно знаешь. — Да, но на сове тебе нельзя лететь, это слишком заметно, а в Вондерландии тебя до сих пор никто не забыл и многие ищут. Я бы на твоем месте надел амулет иллюзий. — Хорошо, что ты не на моем месте, ибо я не намереваюсь этого делать. Я не преступница, чтобы скрываться в своей же собственной стране. — Но лишнее внимание нам не нужно, так что садись на лошадь и поехали, или ты до сих пор не научилась искусству верховой езды? — Подобный жест не достоин верноподданного вондерландца, ах, погоди, — хитро растянула губы в улыбке воительница, — ты же нарушил присягу. — Мы оба ее нарушили. Стефания шумно выдохнула и недовольно поджала губы, несмотря на свой недюжинный ум, Стрейт на ее взгляд был невероятным занудой. Легче было потушить феникса, чем вытащить из него улыбку, а про смех девушка даже и не смела думать. — Может я поеду на Алекино, а ты на Черном красавице? Кажется ты ему понравился. Впрочем, кому ты можешь не понравиться? — Видимо, ты не была представлена моим родителям. С уст Каним сорвался тяжелый вздох, и она неумело запрыгнула в седло, сильно покачнувшись влево, полукровка едва удержалась, схватившись за уздечку. Резко потянув ее на себя, она заставила Алекино попятиться назад и, пронзительно заржав, конь встал на дыбы. Заклинательница вскрикнула, откинув голову назад, и с грохотом свалилась на землю. — Ловкости тебе не занимать, — усмехаясь, поддел ее Стрейт. — Лучше бы помог встать. Поднявшись на ноги, девушка отряхнулась, но ее длинные бронзовые локоны были напрочь перепачканы в пыли. Виновато покосившись на Алекино, Каним перевела жалобный взгляд на юношу. — Ладно, — снисходительно протянул Оливер, — поедем вместе, чтобы ты своими криками всю Вондерландию не собрала. Стефания возмущенно фыркнула в его сторону, звонко клацнув клыками, но ничего не сказала. Подойдя к туманному жеребцу, Стрейт опустился на одно колено и, скрепив пальцы, выставил руки вперед. Воительница аккуратно поставила ногу и оттолкнулась. Юноша подбросил ее вверх, и Каним оказалась в седле. В следующее мгновение мечник проворно запрыгнул на Алекино и ухватился за уздечку. Стефания осторожно обвила руками его торс, в ответ почувствовав, как напряглось тело Стрейта. — Не волнуйся, — усмехнулась Стефания, — я не кусаюсь. — Врешь, я видел, как ты это делаешь. Даже не заметив, Сиан пролетел несколько пролетов и не замедляя шаг, ворвался в небольшую, но просторную залу. Высокие потолки, большие окна в пол, льющийся золотистый, теплый свет, выхватывал из пустого пространства две фигуры, склонившиеся над продолговатым письменным столом. Взгляд рапирщика бегло пробежался по искусной лепнине на потолке, распахнутым ставням и лёгкой ткани, которая развивалась при малейшем дуновении ветерка. Аккуратно прикрыв за собой дверь, на губах Идема возникла дружелюбная улыбка. — Давно не виделись, Эбил. — Сиан! Бонгейл сорвался с места и заключил товарища в крепкие и даже удушающие объятия. Они и вправду уже не виделись около года, поэтому секирщик не сдерживал хлеставшие через край эмоции. Когда Эбил наконец отпустил Сиана, юноша отчетливо почувствовал, как его ребра радостно запели. — Лукиан. Юноши дружественно пожали друг другу руки, понимающе улыбнувшись. — У нас есть новые зацепки? Секирщик недовольно поджал губы, осознав, что все мысли юного королевского гвардейца до сих пор занимали лишь поиски Стефании, которые с каждым годом становились все менее безрезультатными. Сейчас Идем хоть походил на вондерландца, после исчезновения Стефании, юноша новь начал заикаться, его кожа потускнела, а щеки валились, ибо он без сна и отдыха искал ее на всех просторах Вондерландии. Но все его попытки были тщетными, как и надежда, которая до сих пор слабым огнем теплилась в его влюбленном, израненном сердце. Бонгейл вглядывался в своего друга и понимал, что хоть служба и пошла ему на пользу, но в итоге ничего так и не изменилось. — Те что были я уже проверил, — обронил Бонгейл, — но я ничего не нашел, это были ложные следы, как и все предыдущие, она умело их замела, прочем иного от нее и не ожидалось. — Мы прочесали уже всю Вондерландию, — устало выдохнул оборотень, — с каждым годом шансы найти мою младшую сестру становятся все более призрачными. Сиан, — его взгляд опустился на плечи Идема, — пора признать, что Стефания не хочет быть найденной. — Я это уже давно понял! — воскликнул рапирщик, невольно и со всей силой ударяя по столу, — но если она решила скрыться ничего, никому не сказав, это не значит, что я готов с этим смириться! — он обессилено опустился на стул и взъерошил пшеничные волосы, — я просто не могу с этим смириться… как вы не понимаете? Я люблю ее. Эбилу показалось, что еще немного и Идем сломается. Он подался вперед, но остановился, не зная, как приободрить друга. Пускай их команда и не теряла связи друг с другом, периодически встречаясь либо на службе, либо собираясь у кого-то в поместье, с каждым годом Сиана все сложнее было заставить приехать на подобные встречи. Гвардеец находил отговорки, уклонялся, и в конце концов Эбил перестал его заставлять, понимая, что общество Ноеми приносит Идему только грустные и болезненные воспоминания. — Мне жаль, Сиан, — осторожно произнес Бонгейл, ободряюще кладя руку на плечо друга, — но я не смогу ее больше искать, через несколько дней я вместе с командиром выдвигаюсь на новую охоту. — А я отправляюсь обратно на задание в Эллиадию, — бегло вставил младший Каним. — Ничего. Идем грустно усмехнулся, словно давно ожидал этих слов, поднялся на ноги и оправил темно-синий мундир. — У меня тоже много дел. Амелия все время порывается заглянуть в самые отдаленные и неблагонадёжные уголки страны, а мне нужно обеспечить Ей и Его Высочеству достойную охрану, прошу меня извинить, что оторвал вас от ваших важных дел, увидимся после. Сиан поспешно вышел из залы, оставив друзей наедине со своими мыслями о невольном предательстве былой связи. Стефания ловко спрыгнула с Алекино и потянулась, разминая затекшие мышцы. Оливер не позволял останавливаться до полудня, но теперь, когда Орон наконец достиг зенита, они заслужили хоть пару минут отдыха. Стрейт, как всегда без лишних слов, сразу же принялся распрягать лунного жеребца, чья грудь широко раздувалась от тяжкого дыхания. Здешние просторы, наполненные жгучим воздухом неприятно забивались в широкие ноздри скакуна, рождённого на северных просторах. Его вскармливали жгучими снегами, а не красной пылью прерий. Каним покачнулась и упала в вереск, который тут же, словно по волшебному мановению руки, охватил ее подобно покрывалу. Прикрыв глаза, заклинательница слышала мерное позвякивание бубенчиков в гриве Алекино, неспешные движения Стрейта и тихое пение сильфов, которые мерно покачивались на стеблях вереска. Вдыхая полной грудью душистый аромат привольных трав, Стефания медленно погружалась в приятное забвение, где прежде неразборчивое напевание духов воздуха становилось похожим на звон полевых колокольчиков, под который она засыпала в детстве. — Добро пожаловать домой, премилая юная Стефания, — донеслись из-за завесы голоса, — ты вернулась к нам, мы ждали тебя, наша храбрая нимфа воздуха. Каним улыбнулась знакомой мелодии, кончиками пальцев ощущая мягкость магического покрывала. — Юная воительница столь отважна, но путь, что она избрала, опасен, он страшен и тернист, бойся, наше отважное дитя, бойся своего сердца, слушай разум, Стефания, слушай голос разума, забудь про сердце, мы убаюкаем его нашими песнями, — настойчиво шептали сильфы, — рожденная ветром, твой путь был предначертан, отныне ты принадлежишь ветру, а не красной земле. Стефания почувствовала множество прохладных прикосновений к разгоряченной жгучими ветрами коже. — Ночной мотылек, отныне, твоя судьба связана с пурином, повстречавшимся тебе средь вьюг и лютых морозов, он уже изменил твою жизнь, но бойся сердца и того, кто им владеет. Остерегайся прошлого, оно грозит грядущему. Воительница резко распахнула глаза и приняла сидячее положение. Грудь тяжело вздымалась от частых, перепуганных вздохов. Поднявшись на ноги, Каним приблизилась к Стрейту, который спокойно разводил костер и готовил обед. Опустившись напротив юноши, полукровка отчаянно ухватилась взглядом за его силуэт и замерла. — Что-то случилось? — заметив ее состояние, настороженно спросил Оливер. — Со мной говорили сильфы. — Что они сказали? — Мне помешает мое сердце, — тихо обронила Каним. Оливер непонимающе нахмурился и подался вперед, заметив, как кремнистые глаза полукровки судорожно бегают из стороны в сторону. Воительница коснулась груди и почувствовала, как сердце бешено бьется, словно пытается вырваться из грудной клетки. Ребра мешали ему стучать, отпевать свою песнь, которая должна была завладеть разумом лучницы. Оно сражалось, отчаянно сопротивляясь тихим напеваниям сильфов, которые заклинали его, погружая в мирный сон. — Сильфы сказали, что моя любовь к Сиану помешает мне исполнить задуманное, — прошептала Каним, но Стрейту удалось разобрать ее беглый шепот, — и чтобы все свершилось, я должна… Внезапно Стефания решительно вскинула голову и ее глаза полыхнули раскаленной сталью. — Я должна полюбить тебя, Оливер.