Точка возврата

      Суббота, шесть часов после полудня. Оставив позади огни Нового Брюсселя, я не спеша вёл свой «Вулкан» в среднем ряду Западной магистрали, намереваясь на часик заскочить в офис, чтобы внести последние штрихи в годовой отчёт, и двинуть домой, чтобы спокойно провести пару дней на природе. Позади была жаркая пора традиционных полугодовых проверок в преддверии летнего застоя, и я посчитал свои усилия достойными небольшой награды. Я отпустил руль-штурвал, доверив автопилоту вести купе на антигравах самостоятельно, а сам провёл пальцем по тачскрину мультимедиа-комплекса, включая радио… которое, в сущности, таковым не являлось: все передачи давно велись через гиперволновую сеть, но аудиоканалы консервативные жители Федерации по-прежнему именовали радио. “Wasted love, why do I always give too much? But it’s never enough…” – полилась из динамиков знакомая мелодия за авторством Стива Анджелло. Земной транс начала двухтысячных спустя два столетия снова стал модным. - Всё новое – хорошо забытое старое… - произнёс я себе под нос и откинулся на спинку кресла, услужливо увеличившую угол наклона. Музыка напомнила мне, о каком важном, но давно откладываемом деле я позабыл. «Надо бы к Агнетте наконец заехать, так и не попрощались толком в тот раз… Эх, карьерист ты бесчувственный, Бастиан Шелли» - пожурил я сам себя и перенастроил курс навигатора. После работы вместо пути прямо домой я теперь твёрдо вознамерился заехать к подруге былых дней. Застану – хорошо, план действий на этот счёт у меня был. А на случай её отсутствия у меня давно была заготовлена записка со всеми необходимыми объяснениями, которую я бы оставил под дверью её квартиры. Однако мироздание решило, что так просто всё сложиться не должно. «Смена тела - теперь не мечта, а реальность», - музыкальный поток прервался на рекламу, а я предался отвлечённым размышлениям - Угроза столкновения, - вырвал меня голос ИИ автомобиля из блаженно-расслабленного состояния. Я подскочил, словно ужаленный, и выкрикнул компьютеру: - Так тормози или уклонись! Но бот среагировать не успел. И не мог успеть ни при каком раскладе, ведь буквально в полусотне метров впереди со встречной полосы, пробив ограждение, вылетел неуправляемый контейнеровоз, доселе мирно шедший с крейсерской скоростью. Дальше я помню лишь неимоверной силы удар – шутка ли, когда лоб в лоб сталкиваются стальной мастодонт и лёгкое, но весьма быстрое авто – и скрежет сминаемого алюминия.

***

Шум… монотонный, низкий гул, заполнивший всё пространство вокруг, вернул меня к реальности. Попытка поднять веки окончилась тем, что меня ослепил яркий свет люминесцентной лампы на потолке больничной палаты, где я, вне всякого сомнения, пребывал. Над левым ухом находился источник шума, который привёл меня в чувство – комбинированный аппарат жизнеобеспечения, который просто так громко перешёл из режима поддержания жизни к фазе ожидания, когда смерть перестала мне угрожать. Раздался протяжный писк – знакомый мне по кино сигнал, что пациент пришёл в себя – и гул аппарата постепенно стих. Свет лампы стал чуть менее ярким, и я открыл глаза. Я не ошибся: я очутился в типовой палате реанимационного отделения. Белые стены, лампа на потолке, из убранства лишь кушетка с аппаратурой, прикроватный столик со стулом для врача или медсестры, да наглухо закрытое окно, к тому же забранное жалюзи. Я попробовал поочерёдно пошевелить всеми частями тела. С головой всё было в порядке: я видел, слышал, дышал, даже мог говорить – по крайней мере, покашлять у меня получилось. Голова слегка гудела, видимо, от остаточного действия лекарств. С телом, увы, всё было печальнее. Правая сторона – и рука, и нога – хоть и затекли, но слушались, а вот левой стороны я не чувствовал. Вообще. Вероятно, столкновение привело к повреждениям позвоночника. В первое мгновение осознание частичной парализации привело меня в ужас, но вскоре я взял себя в руки – медицина двадцать третьего столетия нашей эры могла, хоть и не полностью, компенсировать утраченную связь с органами. Читатель, конечно, может заявить, что за последние две сотни лет медицина не слишком-то резво стремилась вперёд – и отчасти будет прав. Лет семьдесят, с семидесятых годов двадцать первого века по середину двадцать второго, в области здравоохранения был застой – человечество было слишком увлечено космической экспансией. Однако кое-чего медики всё же добились, победив все до единой неизлечимые до того болезни, включая рак, а продолжительность жизни выросла с в среднем семидесяти до девяноста лет. Молодыми погибали разве что колонисты да всякие экстремалы, которым жизнь не была дорога. От болезней различного рода умирали лишь ближе к старости, да и доля таких смертей не превышала процента. Так что в области иммунологии и продления жизни врачи Федерации преуспели. Что же до моего случая, травмы опорно-двигательного аппарата были тоже поправимы, пусть и не абсолютно. Стало возможным выращивание искусственных нейронов взамен утраченных без замены конечности протезом. Конечно, такой вариант был отнюдь не идеальным, и синтетические нервные окончания не были столь послушны и чувствительны, как естественные, так что до конца жизни я был обречён хромать на левую ногу и бросить спортивную стрельбу, ибо ружьё одной рукой не удержишь. Ну да не беда, могло быть хуже. Хорошо, что вообще выжил. Минут тридцать я так и лежал, обсуждая сам с собой дальнейшие перспективы, пока ко мне не заглянул лечащий врач. Он был белокож, лет шестидесяти на вид, плотного сложения, с короткими каштановыми волосами с проседью. - Добрый вечер, мистер Шелли. Я доктор Кристиансен, ваш лечащий врач. Как ваше самочувствие? - Спасибо, доктор. Думаю, я легко отделался, - усмехнулся я. Слова давались с трудом, видимо, препараты оказывали седативное действие на нервную систему. – Я было боялся, что я на том свете… А так… Ну, частичный паралич. Это же дело поправимое? Кстати, в какой я клинике? - «Зелёный Лес», семь километров к югу от Нового Брюсселя, - услужливо ответил док. – Правильный настрой – половина успешного лечения, молодой человек… Однако я могу предложить вам кое-что получше, чем выращивание нейронов, причём совершенно бесплатно. Предложение Кристиансена меня, мягко говоря, удивило. После того как он назвал клинику, я предположил, что он сразу же перейдёт к планированию операции – «Зелёный Лес» был известен на весь сектор как весьма дорогое, но надёжное учреждение, специализирующееся на нейрохирургии. Здесь операция по восстановлению нервных волокон обошлась бы мне в стоимость, равную цене небольшого загородного домика, но моих сбережений на чёрный день хватило бы с лихвой. Однако док почему-то предлагал мне сделать операцию бесплатно. - Интересно, продолжайте… - я даже попытался приподняться с кушетки, но «глухая» половина тела и общая слабость не дали мне такой возможности, и я вернулся в исходное положение. - Слыхали о трансплантации тела? – доктор начал мерить палату шагами, а я припомнил рекламное объявление по радио. – Значит, технология новая, и мы бы хотели найти добровольца для проведения экспериментальной операции… Собственно, поэтому мы ничего с вас в случае согласия не возьмём, да и докторам работать не нужно – всю работу делает компьютер, который мы спроектировали на основе трансмиттера айнов – расы с Сеноры-3, недавно о них по новостям говорили. Действительно, за пару недель до аварии я видел в Сети интервью с лидером новооткрытой цивилизации, Фейдом. Айны были разумной расой, обитавшей на Сеноре-3 до того, как люди, прибыв на планету с целью колонизации, более полувека назад устроили там экологическую катастрофу. После весьма запутанной истории, куда были вплетены и межпланетные корпорации, и потомки оставшихся в заброшенном Федерацией мире колонистов, и неожиданно пробудившиеся последние айны, спавшие до тех пор в анабиозе, бедствие удалось ликвидировать совместными усилиями людей и истинных хозяев планеты. После этой череды событий Айн-Сенора, как теперь назывался этот мир, стал протекторатом Федерации Пангея. На планете было установлено коалиционное самоуправление людей и айнов. - Звучит интересно, - отметил я, однако, честно говоря, не был в восторге от новой перспективы. Становиться подопытным кроликом ради сравнительно небольших, да и то туманных, перспектив, у меня желания не возникало, поэтому я уточнил: - А технология совсем не изучена экспериментально? То есть буду ли я первым «естествоиспытателем», или какие-то наработки уже были? - Не волнуйтесь, мистер Шелли. Первый эксперимент проводили ещё айны на своём трансмиттере, и он вполне удался. Однако есть одно «но»: пересадка производилась из тела человека в тело айна, так что возможности по переносу «человек-человек» ещё не изучены. Но опять же, не стоит столь сильно беспокоиться: мы массово экспериментировали над приматами, и там показатели весьма и весьма хорошие. - Что ж, док, убедили, - в силу своего личного скептического отношения к подобным ноу-хау, я не отрицал, что, возможно, медик где-то и приврал, однако на сей раз я решил отбросить субъективизм. Чем чёрт не шутит, вдруг выгорит. Да ещё и не заплачу ни копейки. – Последний вопрос: откуда вы возьмёте новое тело? - Вырастим, - с ноткой самодовольства односложно ответил док. – И оно будет точной копией вашего: образец ДНК мы легко получим из вашей крови, которую брали на анализ. Процесс займёт от силы пару дней, так как слегка модифицировать заготовку – дело тривиальное. - Ладно, раз уж вы так сладко вещаете… Что подписать? Как мне показалось, на губах Кристиансена промелькнула ухмылка, словно он только что провернул аферу столетия. - Всего один договор на оказание медицинской услуги. Одну минуту. Доктор ненадолго удалился и вернулся с листом бумаги и ручкой. - Распишитесь здесь, пожалуйста, - он указал ручкой на поле в правом нижнем углу листа и помог мне пристроить его так, чтобы было удобно писать. Я пробежался глазами по тексту документа. В нём не было ничего сверхъестественного, такие договоры я уже неоднократно подписывал, разве что формулировка названия услуги была необычной – «Пересадка сознания». В графе «Стоимость» значилось «Исполняется за счёт учреждения» - никакие кредиты после «пробуждения» мне не грозили, в этом Кристиансен не солгал. Вдохнув поглубже, я поставил свой росчерк в отведённом месте. - Прекрасно, - произнёс док, забрав у меня договор. – Немедленно приступаю к подготовке операции. Думаю, с утра и запустим процесс. А пока доброй ночи, мистер Шелли. Доктор затворил за собой дверь, а я прикрыл глаза и попробовал заснуть. Получалось весьма скверно, непослушная сторона тела причиняла дискомфорт, да и мысли варьировались от «Я умру» до «Проснусь каким-нибудь неадекватным мутантом, и что дальше?» Кое-как я смог убедить себя, что стоит всё же довериться современной медицине, да и постмедикаментозная усталость напомнила о себе, и я сумел сомкнуть веки. Очнулся я, когда в палату зашла медсестра, чтобы накачать меня снотворным. Спустя пять минут после укола мир вокруг поплыл, и я потерял связь с реальностью… Чтобы осознать себя вновь в совершенно другом мире.