Комната ожидания

Гермиона сердито смотрела на запечатанный свиток. Конечно же, ее злобный взгляд этот самый свиток не открыл. Как не справились с этим ножницы, нож и три десятка открывающих заклинаний, которые она испробовала. Наверное, получись это у нее, Министерство бы расстроилось — как никак, доступ к этому документу не входил в ее допуск. Но вот у Гарри допуск был. Он получил его после недавнего продвижения в Отделе Защиты Магического Правопорядка. И мог открыть этот свиток, но вот как объяснить Гарри, зачем ей это нужно? Гермиона никогда не умела хорошо врать, но правда казалась слишком нелепой, чтобы хотя бы не попытаться. К тому же это был субботний день. Гермиона была уверена, что она сейчас единственная находится на рабочем месте, как не сомневалась и в том, что свиток вынести из здания невозможно. Так что ей предстояло не только убедить Гарри открыть для нее сверхсекретный документ, но и заставить друга появиться на работе в выходной день. Гермиона послала с совой очень лаконичную записку: В Министерстве. Надо срочно поговорить. Пожалуйста, приходи один. Это очень важно. Уже через пару секунд Гарри аппарировал с палочкой в руках и теперь лихорадочно сканировал взглядом ее кабинет. Гермиона поняла, что ей стоило сделать приписку «Я не в опасности». — Гермиона, что происходит? — Успокойся, Гарри. Смертельной угрозы нет. Опусти свою палочку. Прежде чем послушаться, он несколько раз подозрительно огляделся. — А что тогда за срочность? Гермиона решила не тянуть кота за хвост, закрыла дверь и положила свиток на стол. — Мне нужно, чтобы ты открыл его для меня, Гарри, и я бы предпочла, чтобы ты не задавал вопросов, зачем мне это нужно. Гарри посмотрел на документ: — Открыть это? Зачем? — Гарри… Гарри выглядел раздраженным. — Я понял, что ты только что попросила меня не спрашивать, но мне интересно, почему ты меня об этом попросила. И еще мне очень интересно, почему ты не могла дождаться утра понедельника вместо того, чтобы отрывать меня от чудесного дня в компании… — Гарри… — Я уверен, что это всё очень важно, раз ты так говоришь, но подобного рода вещи… — он указал пальцем на свиток. — Я имею в виду, это не мелочь вроде воровства конфет со стола у Бруствера, Гермиона. Я получил доступ только в прошлом месяце, и для этого мне пришлось пройти просто уйму сумасшедших проверок… — Я знаю, знаю, — перебила Гермиона. Она села в кресло и сдавила виски пальцами. Гарри снял очки, протер их и водрузил на место. — Гермиона… — Я знаю, что ты собираешься мне сказать, — она потянулась за свитком. Он положил ладонь на документ. — Я собираюсь сказать, Гермиона, что доверяю тебе больше, чем кому-либо. Если ты просишь меня это сделать, значит, для этого есть очень-очень весомая причина. И я это сделаю, потому что это — для тебя. И я не собираюсь притворяться, что мне не интересно, ведь, конечно же, я сгораю от любопытства, но я знаю, у тебя должен быть очень-очень веский повод, почему ты не хочешь мне ничего рассказывать. У Гермионы задрожали губы: — Спасибо, Гарри. — Но слушай, Гермиона, — Гарри перегнулся через стол и накрыл руки подруги своими ладонями. Голос его был мягким, из него исчезло всё раздражение. — Ты должна знать, что можешь доверять мне. И если ты попала в беду или тебе нужна помощь, ты должна знать, что я помогу тебе. И не важно в чем. Она закусила губу, полная решимости держать себя в руках. Как она могла рассказать Гарри всю правду? И какой в этом толк? Вряд ли он мог бы чем-то помочь. К тому же, если она всё расскажет Гарри, тем самым она обманет доверие Драко. Гарри сжал ее ладонь, и вопреки собственному решению Гермиона посмотрела другу прямо в глаза. Еще не так давно эти же самые глаза были всего в нескольких сантиметрах от ее лица, медленно закрываясь в предвкушении обычного, но все же желанного поцелуя. Она и Гарри не подходили друг другу в качестве романтических партнёров, но их краткий набег на Слюнный мост не смог поколебать их дружбу. Гарри смотрел на нее с такой уверенностью, искренностью и силой, как мог только он. Гарри. Она уже сбилась со счета, сколько раз они вместе смеялись до слез, сколько ночей не спали, обсуждая друг с другом всё на свете, сколько раз она плакала у него на плече, пока он неловко гладил ее волосы. Она потеряла счет шуткам, которые были понятны только им. Тому, сколько раз они лечили друг друга от похмелья, и сколько они знали друг о друге того, чего больше не знал никто. И сколько же раз они в буквальном смысле спасали друг другу жизнь. Всё это она видела в его глазах и поняла: что бы она ни сказала ему, это ничего не изменит, потому что он был и останется ее самым лучшим другом. Без сомнений и вариантов. Гермиона сделала глубокий вдох, спешно наложила заглушающее заклинание на кабинет, затем опустила свою палочку на стол рядом с перьями. — Ты должен поклясться мне, что никто больше не узнает о том, что я тебе сейчас скажу. — Конечно, — мягко откликнулся он. — Ладно… — протянула она. Побарабанила пальцами по столешнице, замерла, затем снова застучала. — В общем… я не знаю, с чего начать. Разумеется, начало — это там, где что-то начинается, но я совсем не уверена, что в этот раз это важно. Полагаю, мне нужно… — Это касается Драко? Гермиона почувствовала, как напряглись ее плечи. — Я имею в виду твои попытки помочь исцелить Нарциссу. Ты мне говорила об этом, когда мы смотрели кино про агента Бюст. — Агента Прюст. Да, — сказала она, стараясь не выдать свое облегчение. — Да, Нарцисса. — Но тут есть что-то еще, верно? Потому что ты знала, что я и так в курсе. Гермиона долго смотрела в глаза Гарри, пытаясь придумать что-то правдоподобное и безобидное, но наконец произнесла: — Да. — Да? — Да. — И когда ты говоришь «что-то еще», ты… Гермиона… — его глаза вдруг распахнулись. — Так это были ботинки Драко в твоей квартире этим утром? — Это не то, что ты думаешь. — Да я даже не знаю, что я сейчас думаю. — Знаешь, — ответила она. — Ты думаешь, что я с ним спала. Этого не было. — Вообще-то, — голос Гарри тонко зазвенел, — я думаю, безумие даже допустить мысль о том, спала ты с Драко Малфоем или нет. — С кем я сплю или не сплю — не твое дело, — она повысила голос. — Гермиона, дело не в твоем сексе с кем-либо, дело в твоем сексе с Драко Малфоем. — Последний раз говорю тебе, Гарри, я не спала с Драко Малфоем. Да, он ночевал в моей квартире, но секса у нас с ним не было. — Так значит вы настолько… дружны… что его ботинки могут стоять посреди твоей гостиной, пока он сам спит в твоей квартире? Он наложил на тебя Империус? — Ну конечно, нет! Слушай, Гарри, это всё не имеет отношения к делу, потому что… — Потому что что? Потому что тебе нужна моя помощь для того, чтобы открыть этот свиток и помочь его матери? Да почему я вообще должен это делать? Гермиона, он был гребаным Пожирателем Смерти, — он стукнул ладонью по столу. — Ты что, забыла, что он… — Я ничего не забыла, Гарри. И никогда не забуду, что он сделал и кем он был. Но сейчас речь не о том, что он натворил. — Так значит каждая гадость, которую он тебе сказал, каждая пакость, которую он сделал, чтобы помочь Волдеморту, каждая… — Была действительно чертовски мерзкой! — закричала Гермиона. — Я не спорю с тобой. Он был жалким засранцем, который делал жалкие вещи, и я не оправдываю ничего из этого. И он тоже, — она глубоко вдохнула и заставила себя говорить спокойнее. — Гарри… что-то ужасное случилось с тем единственным человеком во всем мире, которого он любит. Он не просил меня о помощи, да он ее и не заслуживает. Но я ему помогаю. Гарри вздохнул: — Конечно, помогаешь. — Это не отличается от того раза, когда мы вытащили его из Выручай-комнаты или когда Рон обездвижил того Пожирателя смерти, чтобы спасти Малфоя. — Да, но Рон потом ему врезал, и не приглашал снимать ботинки в своей квартире, и не пускал в свою кровать, — возразил Гарри. — В любом случае, это совсем разные вещи, — пробормотал он. — Мы спасали ему жизнь. — А я пытаюсь спасти жизнь Нарциссы, Гарри. Это то же самое. — Нет, не то же. — То же, — ответила она. — И ты бы тоже помогал ему, окажись в такой ситуации именно ты. — Не помогал бы. — Помогал бы. И ты это знаешь. Ты бы не позволил Нарциссе умереть. Гарри на минуту замолчал. — Может быть, — наконец, признал он. — Но я бы не позволил этому гребаному… — Да, да, знаю. Снять свои ботинки и забраться в кровать. — Именно. Да как он вообще оказался около твоей кровати? Вы что, не могли решать проблему где-то еще? В Мунго? В кафе? В библиотеке? Ты же любишь библиотеки. Гермиона раздраженно простонала. — Да твою ж мать! То, где я помогаю Драко, не имеет никакого значения! Мне просто нужно, чтобы ты… — она грохнула сжатыми кулаками по столешнице. — Уф! Ладно, знаешь что, давай покончим с этим. Гарри… Ты помнишь, каково было целоваться со мной? — А какое сейчас это имеет значение? — Ответь на мой чертов вопрос! — Конечно, помню, это же было не так давно. — Что ты чувствовал? — Э-э-э… это было… мило? — Да. Мило. Именно. А что ты чувствуешь, когда целуешь Луну? — Что? Гермиона выжидающе изогнула бровь. Щеки Гарри залились ярким румянцем. — Это тоже… м-м-м… мило. — Гарри… — Ну хорошо, это как… — он описал рукой круг в воздухе, будто хотел поймать правильные слова. — Это как… когда я играю в квиддич, замечаю снитч и делаю крутой вираж в воздухе, резко несусь вниз, чтобы схватить его, и едва он оказывается у меня в руках, я чувствую, как его крылья трепещут в моей зажатой ладони. И я знаю, что выиграл игру для Гриффиндора, да, может быть, даже не только для Гриффиндора, а для «Пушек Педдл», и именно благодаря мне они стали чемпионами впервые за целое столетие. Гермиона воспользовалась моментом — глаза Гарри заволокло дымкой воспоминаний о поцелуях с Луной и фантазий о победе «Пушек», — взяла друга за руки и очень-очень тихо произнесла: — Именно так я чувствую себя, когда целуюсь с Драко. Гарри вернулся в реальность. Он прочистил горло и посмотрел прямо на Гермиону. — Ты сейчас говоришь серьезно? — тоже очень-очень тихо спросил он. — Да. — Ты помогаешь Драко спасти жизнь его матери. Это я понимаю. Но ты еще… целуешься с Драко… потому что… — Потому что мне нравится с ним целоваться. Гарри вытащил из ее рук ладони, прижал их к лицу и посмотрел на нее сквозь пальцы: — Пожалуйста, не говори этого снова. — Гарри… — Гермиона… — он с силой выдохнул, поднял глаза к потолку, затем снова посмотрел на подругу. — Ладно. Хорошо. Я сказал, что доверяю тебе, так оно и есть. Я сказал, что помогу тебе, и я помогу. А сегодня утром в твоей квартире я сказал тебе, что меня не волнует то, что случилось в твоей спальне с тем таинственным мужчиной и его ботинками, и я очень постараюсь, чтобы так оно и было. Так что дай мне этот чертов свиток и давай уже перейдем к делу. Гермиона убрала руки Гарри от его лица и крепко обняла друга: — Спасибо тебе, Гарри. Он прижался щекой к ее макушке и обнял Гермиону в ответ. — Но ты ведь врежешь ему, когда всё закончится? Она не смогла сдержать улыбки: — Возможно. — Тогда, наверное, я смогу с этим жить. — Хорошо. — Но я тебя очень прошу, Гермиона, будь осторожна. — Я буду. Обещаю. — И я говорю не о твоей жизни, потому что ты в тысячу раз лучше него обращаешься с палочкой, я имею в виду твое сердце. Я не могу поверить, что он вдруг стал хорошим человеком. — А разве только плохие люди могут разбить сердце? Гарри поджал губы: — Думаю, ты поняла, о чем я. Гермиона еще раз сжала его в объятиях, затем отстранилась и взяла со стола свиток. — Это министерское досье на Игнатиуса Крэбба. Мы думаем, он может иметь отношение к проклятию Нарциссы. Гарри поправил очки на переносице и откашлялся: — Хорошо. Что ж. Я могу снять печать, но сами документы нельзя копировать или выносить из здания Министерства без специального заклинания, которое мне нужно искать, потому что я его не помню. — Ясно. Гарри коснулся палочкой своего министерского бейджа, затем дотронулся ею до свитка. — Инабскондито. Печать распалась, и из свитка вылетели два пергамента — они заметались по комнате, словно были рады вырваться из бумажной тюрьмы. Гермиона поймала один из них, когда тот приземлился на книжную полку, Гарри добрался до второго в дальнем углу кабинета. Гермиона развернула пергамент и начала читать. В документе были официальные обвинения Крэбба в преступлениях времен Первой Магической Войны, информация о его аресте, его признания после поражения Волдеморта в том, что он находился под воздействием заклятия Империус, отчет о его побеге из Азкабана в 1997 году, данные о его втором заключении после Битвы за Хогвартс. Гермиона недовольно заворчала — здесь не было ничего полезного. Может быть, получится что-то узнать из судебного протокола? Она уже собиралась обсудить это с Гарри, когда тот произнес: — А ты знала, что Крэбб шпионил на Министерство? — Что? — она бросилась к другу и, выхватив из его рук документ, размотала пергамент полностью. — Эй, — возмутился Гарри. — Я читаю быстрее, — отмахнувшись, возразила Гермиона. Драко думал, что Крэбб сбежал после приговора, но это было не так. Согласно досье срок наказания Игнатиуса был сокращен, когда тот согласился шпионить за двумя бывшими Пожирателями Смерти: за Люциусом и Нарциссой Малфой. В своих отчетах Крэбб отмечал, что их деятельность «выглядит гнусно», но все его доказательства были глупыми: например, он упоминал Темное зелье, которое оказалось баснословно дорогим односолодовым виски или (тут даже Гермиона не могла не признать смехотворность обвинений) ссылался на жалобы домового эльфа, что Люциус во сне говорил об игре в шахматы с Волдемортом. Почти три сотни строк были посвящены наблюдениям Крэбба о тахте, которая «выглядела зловеще, но пока что вела себя вполне спокойно». — Все его заявления абсурдны, — проговорила Гермиона. — Прóклятый пирог? Да ладно. — Полагаю, Министерство поощряло его потому, что не было до конца уверено. — А я думаю, что он продолжал шпионить и писать эти идиотские отчеты, чтобы оставаться на свободе и иметь доступ к Драко. А затем он решил закончить свою игру и проклял Нарциссу. — Повтори? — Но это не объясняет, почему она сама… только если… Гарри! — воскликнула Гермиона. — А ты можешь достать досье на Люциуса и Нарциссу? — Возможно, — ответил он. — Но даже у меня может не оказаться к ним доступа. Одно дело — Игнатиус Крэбб, и совсем другое — Малфои. Гарри подошел к трубе пневмопочты в углу кабинета. Дотронулся палочкой до своего бейджа и что-то прошептал в раструб. Почти сразу в комнате появились два свитка с документами. Гарри схватил их и попытался вскрыть печати. Свиток с данными Нарциссы быстро поддался заклинанию Гарри, второй же даже не шелохнулся, сколько бы Гарри ни произносил волшебную формулу. После шестой неудачной попытки нераскрывшийся свиток выскочил из его рук и сам собой исчез в трубе. — Зараза. Похоже, доступ к нему не входит в мой допуск. — Ничего. Давай просмотрим то, что у нас есть, — Гермиона вручила Гарри два документа из свитка, а остальные развернула сама. — Позови, если что-то найдешь. Они сели, чтобы спокойно изучить пергаменты. Ничего полезного в первых двух… Изложение семейной истории и информация о связях семьи Малфой с Волдемортом, которую они и так знали. Но едва Гермиона приступила к пятому документу, Гарри воскликнул: — А ты знала, что Нарцисса тоже шпионила на Министерство? — Что? Почему тебе достаются все самые важные бумаги? Гарри без возражений передал ей пергамент. Гермиона быстро его проглядела. — Здесь говорится, что Люциус и Нарцисса избежали заключения в Азкабане, в последнюю минуту отрекшись от Волдеморта, к тому же Нарцисса солгала Волдеморту по поводу твоей смерти в Запретном Лесу, но министерство относилось к ним все еще с подозрением. Результатом обыска Малфой-мэнора после войны стало обнаружение целого ряда незаконных темных артефактов. Чтобы избежать ареста, Нарцисса согласилась работать на Министерство, — Гермиона взглянула на Гарри. — Ее главная цель? Игнатиус Крэбб. — Так значит, Министерство заставило их обоих играть друг против друга… — Похоже на то, — Гермиона вернулась к документу. — Но согласно информации здесь, Нарцисса была почти уверена, что Крэбб пытается добраться до Драко и отомстить за смерть сына. Все ее отчеты касаются именно того, что он говорил или спрашивал о Драко. Она не сообщает ничего о предполагаемой связи Крэбба с темной магией или о его возможной симпатии Волдеморту. Все ее сообщения содержат что-то типа «И.К. снова интересовался способностями Драко в окклюменции». — И это объясняет то, почему она продолжала шпионить на Министерство, — откликнулся Гарри. — Держи своих врагов поблизости. — Да, — согласилась Гермиона. — И это также объясняет, почему она позволила Крэббу думать, что влюблена в него. Если она полагала, что он подбирается к Драко, она бы хотела, чтобы Игнатиус не сомневался в ее безоговорочном доверии. — Как думаешь, Люциус знал об этом? Гермиона тоскливо посмотрела на трубу пневмопочты. — Мы не можем быть уверены наверняка, — сказала она, — но я думаю, он был в курсе. — А Драко ничего этого не знал? — По моим сведениям, нет, — ответила Гермиона и взяла в руки следующий пергамент. — Но если Крэбб нацелился на Драко, почему именно Нарцисса впала в кому? — Потому что он хотел заставить Драко страдать, — пояснила Гермиона. — Миссия выполнена. — И где сейчас Крэбб? — Без понятия. Гарри снова призвал досье Крэбба. — Здесь написано, что сведений о его местоположении нет с декабря прошлого года. — Именно тогда Нарцисса и была проклята. — А Люциус? — Он исчез в это же время. Но еще до того, как она заболела. — Ага. — Да. — В пергаменте есть что-то о коме Нарциссы? Гермиона просмотрела документ до конца. — Только то, что она больше не активна как шпион. И благодарности за ее службу Министерству, — пробормотала она. — М-м-м, я думаю, что свобода от Азкабана уже достаточная благодарность, — пробормотал Гарри. — Я понимаю, — протянула Гермиона, предпочтя не заметить последнюю реплику Гарри, — почему Крэбб исчез из города после того, как проклял шкатулку, но почему испарился Люциус? — Хороший вопрос, особенно если учесть, что он всё знал. — Именно. Я имею в виду, раз он думал, что Крэбб охотится за его сыном, то почему уехал? — Если Крэбб сбежал именно поэтому, может быть, Люциус преследовал его? — предположил Гарри. — Но почему, узнав, что Нарцисса впала в кому, он не вернулся обратно? — Кто главный подозреваемый? — Люциус, — ответила Гермиона. — Вот и ответ, — сухо проговорил Гарри. — Но он же мог всё объяснить Министерству. И наверняка они бы помогли… — Перечитай еще раз последний абзац о Нарциссе. — Я хочу сказать, между Малфоями и Министерством не было особой любви, но… — Но ничего, Гермиона. Мы оба достаточно здесь проработали, чтобы понять, как мало Министерство заботит помощь бывшим Пожирателям Смерти. И не без причины, — многозначительно добавил он. — Но в любом случае, это спорный вопрос, помогли бы они или нет. Люциус явно на них не рассчитывал и решил взять дело в свои руки. — А тебе не кажется, что он мог бы послать хоть какое-то сообщение Драко? — спросила Гермиона. — Какое? «Дорогой сын, отец Крэбба проклял твою мать, я его преследую. Держись, продолжай в том же духе и не забывай кормить нанду в подвале»? — Драко бы захотел присоединиться к отцу в охоте на Игнатиуса. — В точку, — кивнул Гарри. — Но теперь Драко остался здесь с безнадежно больной матерью на руках и в полной уверенности, что в этом виноват его отец. Разве это не жестоко? Как можно так поступить с собственным сыном? — Это лучше, чем позволить ему броситься за магом, который сдвинулся на почве мести Драко. Люциус знает, где его сын — заботится о Нарциссе. Как только он доберется до Крэбба, то сможет снять проклятие с Нарциссы, обелить свое имя, и все Малфои будут снова жить долго и счастливо. — Если не учитывать тот факт, что Люциуса нет уже много месяцев, а Нарциссе становится всё хуже. — Похоже, найти Крэбба оказалось не так просто, как полагал Люциус. — Или Крэбб добрался до него первым, — заметила Гермиона. — Вполне возможно. Они посидели несколько минут в тишине. Затем Гермиона взглянула на часы. — Я собираюсь встретиться с человеком, который разбирается со шкатулкой. Посмотрим, смог ли он что-то обнаружить. Она свернула все документы заклинанием, Гарри запечатал свитки и отправил их в трубу. — Хочешь, чтобы я пошел с тобой? — Спасибо, Гарри, но, думаю, пока тебе лучше в это не ввязываться. — Хорошо, и… — добавил он, заметив решительный взгляд подруги, — я помню, что пообещал сохранить всё это в тайне. Гермиона улыбнулась и положила руки ему на плечи: — Спасибо тебе, Гарри. — Но ты помнишь, что обещала мне быть осторожной? — спросил он, схватив ее за предплечья и слегка встряхнув. — И не только со своим сердцем, но и со всем остальным тоже: очень похоже, что скоро случится какое-то темномагическое дерьмо. — Обещаю. Гарри поцеловал подругу в лоб. — И не забудь врезать Драко после того, как всё закончится. Для меня. — Поганец, — она игриво отпихнула Гарри и аппарировала из кабинета.