Комната ожидания

Луна однозначно наслаждалась происходящим. Ее наряд был причудливым, но впечатляющим: белоснежное платье-футляр, расшитое сверкающими синими звездами. Разумеется, Луна всегда носила похожие вещи, и ей было неважно, что Бал назывался «Черный». Хотя, оглядевшись, Гермиона заметила нескольких гостей в разноцветных одеяниях. Большинство мужчин облачились в черный, но то тут, то там встречались волшебницы, выбравшие красный, синий, зеленый, розовый или даже белый для сегодняшнего вечера. Гермиона же решила, что раз формат мероприятия подразумевает определенный цвет, то ей стоит надеть черное платье, что она и сделала — с фигурным декольте и юбкой воланами. Скорее всего, она бы в любом случае остановила свой выбор именно на нем, но все же чувствовала себя глупо, раз не знала, что на самом деле это Черный-Бал-Но-Возможны-Варианты. Гарри и Луна чуть неуклюже кружились в вальсе на танцполе, то и дело останавливаясь, когда кто-то из гостей подходил к ним, чтобы выразить свое восхищение внешним обликом Луны или скоростью ее выздоровления. Глядя на них, Гермиона улыбалась и размышляла о том, надо ли ей чувствовать ревность. Потому что она ее не ощущала, частично из-за того, что Луна выглядела очень счастливой, частично из-за того, что она сама была слишком увлечена разглядыванием лиц вокруг. У него не было никакой явной причины находиться здесь. Насколько ей было известно, сегодня на балу не присутствовало ни одного бывшего Пожирателя Смерти. Было глупо предполагать, что только из-за того, что все это время она видела его в госпитале, у него появится хоть какой-то повод поучаствовать в этом благотворительном мероприятии, купив билет на Бал. Подумать только! Малфой, жертвующий что-то на благотворительность, особенно на помощь тем, кто не делает различия в чистоте крови. Со стороны Гермионы было полнейшей нелепостью искать его, но все же она снова и снова осматривала толпу, время от времени даже вставая на носочки. — Я тоже еще ее не видел, — проговорил Гарри, внезапно появившийся рядом. Он махнул рукой Луне, когда та направилась в сторону компании бывших когтевранцев. — Что? — переспросила Гермиона. Она указала на свои уши и пожала плечами, хоть музыка и не была слишком громкой. — Джинни. Я ее еще не видел, — повторил Гарри. — Ах да, конечно. Я тоже. — Ты отлично выглядишь, — добавил Гарри. — Спасибо, Гарри, — она улыбнулась. — Но ты это уже говорил. — Но это правда. Твоя… э-э-э… бретелька, — он указал на бретель бюстгальтера, сползшую с правого плеча Гермионы. — Что за черт, — проговорила она, возвращая лямку на место. По каким-то причинам ее нижнее белье вело себя этим вечером ужасно: несмотря на наложенные чары, поправлять бюстгальтер приходилось каждые пять минут. Может, она ошиблась с заклинанием? Надо же было сначала сделать палочкой четверть круга, а потом дважды коснуться кончиком? Или наоборот? — У тебя же нет под рукой «Швейных чар», верно? Гарри осмотрел себя и грустно покачал головой: — Прости, должно быть оставил книгу в другом костюме. — Поганец, — она хлопнула его по руке. Он улыбнулся и снова посмотрел по сторонам. — Почему бы тебе просто не выкинуть всё это из головы? — произнесла Гермиона. — Уверена, она найдет тебя, если ты этого захочешь. — С чего это ты заговорила как сфинкс? — Гарри, это не загадка. Это скорее… — К слову о загадках, а он что здесь делает? Она поняла, о ком говорит Гарри, еще до того, как посмотрела в ту сторону. — Кто? — уточнила она. И вот как он тут оказался, а она даже не заметила? — Малфой, — Гарри кивнул в сторону входа. Драко, облаченный в элегантную черную вечернюю мантию, стоял, прислонившись к дальней стене зала, и с выражением скуки на лице потягивал вино. Гермиона постаралась издать звук, который бы иллюстрировал ее безразличие и раздражение. К сожалению, вышло что-то, похожее на кашель. Гарри несколько раз похлопал ее по спине и вручил стакан с водой. — Ты в порядке? — уточнил он. — Да, спасибо, — Гермиона сделала глоток и улыбнулась. — Г-гарри? Они оба подпрыгнули от неожиданности. Будучи увлечены Малфоем, они не заметили той, кто сейчас стоял прямо за спиной у Гарри. — Здравствуй, Гермиона. — Здравствуй, — она кивнула Джинни, но смотрела на Гарри, который, в свою очередь, держался на удивление хорошо. — Мы можем поговорить, Гарри? Пожалуйста. Он взглянул на Гермиону, которая всем своим видом пыталась показать: «делай, что должен, Гарри, но ради бога, не создавай впечатление, будто ты спрашиваешь моего разрешения, чтобы не делать ситуацию еще сложнее, чем она есть». — Хорошо, — согласился Гарри. Он повел Джинни из зала, оставив Гермиону наедине со своим стаканом воды. Она сделала еще один глоток, пытаясь решить, стоит ли ей присоединиться к большой группе друзей, которая включала в себя Рона и Лаванду. С одной стороны, ей, скорее всего, будет неловко лицезреть Рованду вместе, особенно теперь, когда Лаванда всячески убеждала всех называть их пару именно так. Но с другой стороны, это было ничем не хуже, чем стоять в одиночестве, перекатывая между пальцами стакан. Или, рассуждала Гермиона, она могла бы просто поговорить с Драко. Это было глупо. Но она шла прямо к нему. Мерлин. Но она же хотела этого, разве нет? Он не выглядел ни удивленным, ни обрадованным ее появлением. Однако, одним глотком допил свое вино. — Грейнджер, — поприветствовал он. — Малфой. Он окинул ее взглядом, после чего вернулся к своему бокалу. У Гермионы было такое ощущение, будто где-то в животе появился каток, на котором катаются крошечные человечки. — Не думала увидеть тебя здесь, — заметила она. Они оба взяли по бокалу вина с проплывающего мимо подноса. — Я не планирую долго задерживаться. Просто хотел показаться. — Не пожелал разочаровывать армию своих обожателей? — Именно. — Да ты ж, наверное, даже на письма своих фанатов не отвечаешь, — Гермиона цокнула языком. — Вместо этого я высылаю фотографию. Восемь на десять. Это именно то, чего они ждут. — Такую маленькую? — Совам слишком сложно нести снимки размером с постер. — Понятно, — она собиралась поинтересоваться, есть ли у него в гардеробе вещи другого цвета, а затем решила просто сказать, что Драко хорошо выглядит. Обдумав оба варианта, она спросила: — Если серьезно, Малфой, что ты здесь делаешь? Не похоже, чтобы тебе здесь нравилось. — Меня попросили прийти, Грейнджер, — он сделал большой глоток. — Попросили? — Руководство больницы. — Ну конечно, — откликнулась она. — Они всё же называют крыло в твою честь. — Не в мою, нет. — И что это значит? Драко ничего не ответил, лишь указал рукой на баннер, который украшал собой всю дальнюю стену. — «Черный Бал в больнице Св. Мунго», — прочитала Гермиона. — И как это связано… — она замолкла, когда кусочки пазла собрались в ее голове. Название не имело никакого отношения к цвету. А вот девичья фамилия его матери была Блэк — черный. — Дошло, наконец, да? — Я думала, что имя Блэков не приветствуется на фамильном древе Малфоев, — сказала она, закатив глаза. — Времена меняются, — Драко допил свое вино. — Да, похоже на то, — Гермиона последовала его примеру. Пару минут они в полной тишине наблюдали за танцующими. Луна пыталась вести смущенного, но решительно настроенного Дина в каком-то импровизированном танце. Рон и Лаванда медленно покачивались в объятиях друг друга, несмотря на то, что оркестр играл бодрую музыку. Невилл и Ханна, раскрасневшиеся и смеющиеся, кружили друг друга. — Почему просто самому не пожертвовать деньги? — наконец спросила Гермиона. Музыка стала громче, и Малфою пришлось чуть вытянуть шею, чтобы услышать, что она говорит. Гермиона снова смогла уловить запах его шампуня. — Людям нравятся события такого рода, — он пожал плечами. — Ясно, — да ничего ей не было ясно. Она вообще не понимала, что происходит. Ее голова поплыла, и Гермиона не могла винить в этом вино, она выпила всего один бокал, да и то, неполный. Она задумалась, мог бы Малфой пригласить ее на танец. — Ты здесь с Поттером? — спросил он. — Нет. — С Уизелом? — Нет. — С кем тогда? Музыка зазвучала чуть тише, и им стало лучше слышно друг друга. Он немного отодвинулся, и Гермионе вдруг нестерпимо захотелось невербально увеличить громкость. — Откуда такое любопытство? — Забавно, что это спрашиваешь ты, учитывая то, как активно ты за мной следила. — Я не следила за тобой, Малфой. — Да неважно, — он поставил свой пустой бокал на подоконник, затем повернулся к ней и пренебрежительно вздохнул. — Я попрошу прислать тебе фото. Она устроила свой бокал рядом с его и уперла руки в бедра. — Я настаиваю на постере. Воспользуйся двумя совами в случае необходимости. На его лице промелькнуло то, что можно было бы назвать улыбкой: — Тебе обычную позу? — Угрожающий вид, руки скрещены? — Именно так леди любят больше всего. — Я возьму два. — В одежде или без? Она выдержала его взгляд, решив не показывать, что его вопрос хоть сколько-нибудь ее смутил. — На твое усмотрение. — Тогда получишь оба варианта. — Прекрасно, — она отрывисто кивнула. Он тоже кивнул, и тут его взгляд метнулся куда-то вправо. На ее щеках расцвел жаркий румянец, едва Гермиона поняла, что по ее плечу ползет бретелька от бюстгальтера. И, прежде чем она могла сделать хоть что-то, чтобы это исправить, его ладонь уже была на ее локте. Двумя пальцами Малфой аккуратно подцепил лямку, подтянул ее и подоткнул под рукав платья. Она открыла было рот, чтобы поблагодарить, или извиниться, или пошутить, но поняла, что в настоящий момент не в состоянии издать ни звука. Казалось, его пальцы оставили на ее коже горячий след. Гермиона сглотнула, подняла на Малфоя глаза и обнаружила, что он пристально смотрит на ее губы. О, нет. Просто нет. Потому что он — Драко Малфой, а она — Гермиона Грейнджер, и у нее, вроде как, что-то непонятное с Гарри Поттером. — Постеры, значит, — выдавила она, ее голос звучал слишком глухо и напряженно. — И когда мне их ждать? Он моргнул и напрягся, как если бы его застукали за чем-то неподобающим, но быстро расслабился и, похоже, не был больше склонен к продолжению шутливой пикировки. — Завтра, — проговорил он. — Может быть, в понедельник. Все зависит от сов. — Хорошо. — Я ухожу, Грейнджер, — сказал он, — мое время вышло, — и, не дожидаясь от нее ответа, с хлопком аппарировал. Гермиона глубоко вздохнула, желая, чтобы смущение, и легкое головокружение, и… другие чувства… покинули ее тело вместе с выдыхаемым воздухом. Безрезультатно. В другом конце зала она заметила Джинни, которая быстро подошла к Дину, прошептала парню что-то на ухо и ушла — на лице девушки блестели слезы. Дин окликнул ее, затем отправился следом за ней с таким видом, словно это было последнее, что бы ему хотелось делать. Решив, что Гарри, скорее всего, всё ещё где-то снаружи, Гермиона вышла из здания, радуясь свежему прохладному воздуху, овевавшему ее разгоряченную кожу. Она нашла его сидящим на широком бетонном уступе, который обрамлял здание, — Гарри смотрел на пруд с карпами. Не дожидаясь приглашения, она устроилась рядом. Гермиона внимательно присмотрелась: Гарри был явно расстроен, но, судя по всему, держал себя в руках. — Итак, — начала Гермиона, — как всё прошло? — Если честно, я не знаю. — Ох, — она перевела взгляд на пруд. Несколько крупных оранжевых рыбин подплыли к самой поверхности. — А ты знал, что некоторые карпы-кои живут до двухсот лет? — И живут отличной здоровой жизнью, — откликнулся Гарри. Гермиона рассмеялась и толкнула его плечом: — Не ерничай. — И в мыслях не было. Я даже сейчас немного им завидую. Как же им, наверное, просто. Плавай, ешь, плавай, ешь. Звучит просто фантастически. — Всё прошло так плохо? Он вздохнул и зажал ладони между коленями: — Не то чтобы. Я не знаю. Она извинялась, конечно, и хотела, чтобы я ее выслушал. Хотела знать, почему я ей не отвечал на письма. Потом она захотела узнать, почему я даже не читал их. Затем она, вроде как, начала опять плакать и извиняться. Знаешь, это всё было странно. Потому что мне было… мне было всё равно. Я думал, что не будет, но было. — Тебе было всё равно, что она извиняется? — Не совсем. Я имею в виду, мне было приятно это слышать. Ну знаешь, я был рад, что она извинилась, потому что должна была. Но… это ничего не изменило. Ни то, как я себя чувствую, ни то, как я себя чувствовал раньше. — То есть что сделано, то сделано? — Что-то в этом роде, — он рассеянно взъерошил волосы. — Затем она спросила, вижу ли я с ней свое будущее. — С ней? — Ну да... Сможем ли мы когда-нибудь быть вместе. — Ох. — Я сказал нет. — Наверное, именно поэтому она была так расстроена, когда я видела ее в зале. — Ага, — Гарри подобрал листок, который лежал на уступе. Он покрутил черенок в пальцах, а затем начал теребить края. — И никакая часть тебя не хотела ее вернуть? Не было никакой ностальгии? — Нет, Гермиона. — Это из-за нее или из-за нас? — Из-за меня, наверное. — Хорошо. — Я имею в виду… Ты знаешь, если бы этот разговор состоялся четыре месяца назад, я бы подумал об этом, но сейчас, это как… Эта мысль просто не пришла мне в голову. Это было... странно думать об этом. Обо мне и ней. — Иногда сердце раньше чувствует то, на что потом дает добро разум, — проговорила Гермиона. Луна выглянула из-за облака, и ее серебряное отражение в пруду было похоже на большую монету. — Думаю, это правда, — согласился Гарри. — Это… У тебя так было… ну, на день Святого Валентина? Твое сердце… м-м-м… чувствовало что-то ко мне в отличие от твоего разума? Гермиона ощутила, как стянуло грудь. Она вытерла влажные ладони о бедра. Куда же заходит их разговор? — Я не знаю. О чем именно ты спрашиваешь? — Я не уверен. — Гарри, — проговорила она, высвобождая из его пальцев многострадальный листок. — Давай будем честны друг с другом, хорошо? — лист упал в пруд, и несколько любопытных карпов тут же к нему бросились. — Хорошо, — он тоже вытер руки о штанины. — Ты первая. — Я первая? И почему я должна быть первой? — Потому что я только что прошел через эмоциональное потрясение, которые длилось несколько месяцев, — ответил он. — Ну что ж. Слушай, Гарри, — Гермиона хотела, чтобы Гарри к ней повернулся, но потом поняла, что ей будет проще, если она не будет на него смотреть, — я не думаю… что мы… подходим друг другу. В этом смысле. Ты понимаешь? Он так сильно выдохнул, что она испугалась, что Гарри свалится с уступа. — Мне... Мне правда жаль, Гарри, — она коснулась его руки. — Нет, Гермиона, я… На самом деле я рад это слышать. Даже очень, — он накрыл ее ладонь своей и сжал ее пальцы. — Правда? — Я всё думал, как бы тебе об этом сообщить. Она игриво толкнула его в бок: — И ты трусливо заставил меня сказать это первой, чтобы я думала, что разбиваю тебе сердце? Он решительно тряхнул головой. — Да, именно так. По непонятным причинам им вдруг стало очень смешно. Они хохотали до слез. Гермиона выпустила его руку и вытерла глаза. — Ну что ж, это однозначно можно считать наименее мучительным разрывом, который у меня когда-либо был. А что насчет тебя? — Тоже. Пока что. Но я не думаю, что кто-нибудь еще будет веселиться до слез, когда я его брошу. — А ты меня и не бросал, Гарри Поттер. Благодаря твоей трусости, официально заявляю, что тебя бросила я. — И кому ты это заявляешь? Об этом никто не знал. — Да неважно. Я же знаю. И ты знаешь. И только это имеет значение, — она улыбнулась своему другу и взлохматила ему волосы. — Пойдем, Луна, наверное, ищет тебя. А мне ты всё еще должен танец. Гарри ухмыльнулся ей в ответ: — Договорились.