Ты - задира

      Я подождала Василису. Она вышла из тренерской необычно радостная. Улыбалась, глаза блестели. Тут же обняла меня за плечи и потащила к выходу.       — Скоро соревнования по футболу. Догадайся, кто капитан?       — Даже не знаю, — загадочно улыбнулась я, глядя в глаза подруге. — На какую букву имя?       — Дурашка. Всё ты знаешь! — засмеялась она и легко ударила меня по лбу, отчего я поморщилась.       Вася всегда была капитаном школьной команды по футболу. Я не знаю как, но ей единственной разрешали играть с парнями. С детства, где-то с класса первого, как раз когда мы и познакомились, я узнала, что она занимается футболом в какой-то «афигенно-крутой спортивной школе». Девчачьей команды у нас не было, но Васька слишком любила футбол и настаивала на взятие её в сборную. К счастью, упрямства ей хватило.       Когда мы вышли из зала, нам на пути встретился Паша, он быстрыми шагами, почти бегом, открыл дверь и заскочил внутрь. Он не видел никого вокруг, глаза будто покрылись непонятной дымкой. Я и Вася решили промолчать и сделать вид, что ничего не заметили.       — Я вчера делала домашку по алгебре и просто ужасалась с учебника. Ну, авторы совсем рехнулись давать такие сложные примеры? Нет, я, конечно, со всем разобралась, но меня это так раздражает. Глупые авторы.       Как же она любила возмущаться. Всегда и насчёт всего.       — Ну, — улыбнулась я, всё ещё продолжая идти с ней в обнимку, — напишешь свой и покажешь, как надо, правда?       — Разумеется! — Вася возмутилась так, как будто не поняла шутку совсем. «Она что, реально собирается написать учебник?», — подумала я. — А ты вчера чем занималась?       — Явно не делала домашку по алгебре.       — Да брось, что плохого в домашке по алгебре?       — Ты хочешь узнать, как прошёл мой день или поговорить об этой чёртовой домашке?       — Блин, сколько раз мы сказали слово «домашка»?       — Ты математик, ты и считай, — мы обе засмеялись, но секунду спустя Вася серьёзно глянула на меня, ожидая ответа. — Играла. Захотелось вспомнить старые времена.       — Опять? А я думаю, почему у тебя такое лицо, как будто ты спала два часа! Слушай, тебе следует ложиться пораньше, потому что сон влияет на здоровье, на кожу, да и вообще, сон важнее всяких твоих глупых игр.       — Эй, они не глупые! Ну, может, немного глупые, но…       — Никаких но, Карина. Тебе нужен сон, понимаешь? Как ты собираешься готовиться к экзаменам? Они, обрадую тебя, уже в этом году! Я могу купить тебе чай, чтобы ты смогла хорошо спать и высыпаться.       — Хорошо, мамочка, — улыбнулась я, когда мы заходили в класс.       Вася улыбнулась в ответ и жестом пригласила за вторую парту. Литература — урок с классной. Смирнова всё ещё не было, видимо, он надолго застрял в зале. Что ему там могло понадобиться, я понятия не имела.       Саша сидел параллельно нам, на среднем ряду за второй партой. Вместе со старостой, Тамарой, а по совместительству с главной выскочкой класса. Они не разговаривали, просто молча сидели друг рядом с другом, как будто впервые повстречались.       Звонок прозвенел. Учитель почему-то опаздывал. Все сидели спокойно, болтали в полголоса. Наверное, только я и Вася молча уставились в одну точку, думая о чём-то своём.       Паша залетел в класс спустя минуты три. Он длинными, твёрдыми шагами прошёл в центр класса, встал около доски и сделал пору глубоких вдохов. Я пристально смотрела на него: одет в чёрную рубашку с какой-то вышивкой на воротнике. Верхняя пуговица расстёгнута. Одна рука привычно в кармане тёмных штанов, немного зауженных к щиколотке.       Паша схватил одну подтяжку, оттянул её подальше и небрежно бросил. Ещё раз выдохнул. А все продолжали вопросительно смотреть на происходящее.       — Признавайтесь. — Какой-то ур… Кто-то взял мою цепочку.       Я покосилась на Сашу. Он сидел смирно, со спокойным лицом. Его зелёная неоновая толстовка сразу бросилась в глаза. «Может, — подумала я, — это он взял? Надо сказать. Нет. Какое мне дело? Это проблема Смирнова, что он потерял цепочку. Может, её никто и не брал. Да. Точно». Решение промолчать и не вмешиваться показалось мне крайне логичным. Всё равно я была уверена, что вещь найдётся, если, конечно, её, правда, кто-то украл. «И вообще, какому идиоту захочется красть чужие украшения? Какой в этом смысл?».       Я снова посмотрела на Сашу. Он опустил глаза в парту и ладонями потёр лицо. «Точно он», — заключила я.       Перевела взгляд на Смирнова. Он кусал губы, щёки и щурился, оглядывая одноклассников. Ещё бы, кто бы тут не нервничал, когда украли твою любимую вещь.       — Слушайте, я не хочу ввязывать в это училок и остальных, поэтому просто верните чужую вещь. В смысле, тебе, — я поняла, что он говорил это тому, кто украл, — так прикольно будет носить мою цепочку? Заработай и купи, в чём проблема? Не обязательно кидаться на чужое. Ну? Никто не хочет сознаться? Ладно, если ты девочка, то я не буду тебя бить, — улыбнулся Смирнов, явно довольный шуткой. — И? Я жду.       В класс неожиданно зашла учительница, взрослая женщина лет тридцати пяти.       — О, Смирнов. А что происходит?       Паша оглядел класс.       — Ничего, всё в порядке. Просто рассказывал одноклассникам кое-что интересное.       Тут Василиса ударила меня по плечу и тихо сказала:       — Точно, я же должна была сообщить о футболе!       Я обернулась. Паша сел на предпоследнюю парту. Рюкзак положил на соседний стул. Глянул точно на меня, и я сразу отвернулась. Щёки залил румянец чрезвычайно быстро, поэтому я попыталась сосредоточиться на уроке.       — Слушай, — шепнула я Васе, — мне кажется, это Саша.       — Что, Саша?       — Ну, он цепочку украл. Я видела, как он после урока что-то сунул себе в карман, а потом тихо ушёл. И сейчас странно себя ведёт.       — Тогда ты срочно должна сказать об этом Смирнову.       — Ты так думаешь?       — Конечно. Ты же видела, как она важна для него. И поговорить с новеньким должна именно ты. Понятно? Сделай это тихо, спокойно.       — Ну, как я и умею, в принципе, — засмеялась я.       Учительница непонятливо посмотрела в нашу сторону, и пришлось замолчать. Весь оставшийся урок, как бы я не пыталась вникать в материал, раздумывала, стоит ли мне лезть и разбираться. А вдруг, это не Саша, а я просто наеду на невинного человека? Но, может, это он, и мне удастся хоть как-то наладить отношения со Смирновым?       Нужно сделать тихо и мирно, никого не привлекая, как сказала Вася.       «Хорошо», — подумала я, встав из-за парты.       — Ну, что, никто не надумал мирно отдать цепочку? — спросил Смирнов, когда учитель вышла из кабинета. В ответ молчание. — Хотите, чтобы я устроил обыск? Ладно, тогда я иду к директору.       Времени немного. Пока Паша будет всё объяснять, пока дойдёт до кабинета, я смогла бы обо всём договориться.       Я с успехом села на место Тамары и выдернула из уха Саши наушник.       — The Neighbourhood?       — Да, «daddy issues». Крутая песня, правда? Такая милая и нежная…       — Слушай, я вообще не по этому поводу. Признайся, — шёпотом начала я, — это ведь ты взял цепочку?       Саша испуганно на меня посмотрел и убрал наушник. Поправил толстовку. Я продолжала слушать «daddy issues», не отводя взгляда от парня. Он нервно коснулся волос, и я окончательно поняла, что цепочка у него.       — Зачем она тебе?       — Клянусь, я не знал, что она его, правда.       — Тогда почему ты не отдал её сразу?       — Я… Я… Я просто увидел её, когда собирался выходить из зала и… — Саша стал тараторить и жестами рисовать размашистые картины, — и я подобрал её, а потом понял, что она его, и он… он пришёл и стал спрашивать, и я побоялся, понимаешь?       — Ты должен отдать её немедленно. Ты не понимаешь, какие проблемы могут начаться?       — А давай ты ему сама отдашь? Мои губы до сих пор не зажили, и я не хочу распрощаться с ними. Пожалуйста, — Саша жалобно заскулил и словно котёнок посмотрел мне в глаза. — Прошу. Не выдавай меня.       Я отвернулась куда-то в сторону. «А если он подумает, что это я её украла? Да и мотив у меня был — наши отношения, мягко говоря, не очень. Но, а если не подумает? Боже, надо меньше думать».       — Давай её сюда. Быстро.       Василиса подмигнула мне, когда я немедленно выскочила из кабинета и побежала по коридору. Паша встретился по пути, рядом с ним шла директор. Её строгие и твёрдые шаги напугали. Я остановилась, держа в руках чужую вещь. Смирнов сразу заметил, как маленькая часть украшения выглядывает из ладони. Он напряг брови и сжал кулаки. Ни Паша, ни директор не думали останавливаться.       — Что это там у тебя? — спросила женщина, кивнув в сторону руки.       — Всё хорошо, всё нашлось, — она вопросительно глянула на Пашу. — Правда, всё нашлось. Вот, — я раскрыла ладонь и показала им тонкую золотую цепочку.       — Мы обязаны выяснить, кто это сделал. И откуда она у тебя? Ты её украла?       — Никто ничего не крал. Всё разрешилось. Паша как всегда сделал из мухи слона, — я попыталась улыбнуться.       Смирнов глядел на меня так, как если бы мы всё ещё играли в волейбол, он ударил бы с такой силой, что мне точно оторвало бы руки.       — Смирнов! В чём дело?       — П-простите, — Паша запнулся. И правда, это же так сложно, извиниться. — Всё, правда, разрешилось.       Директор скептично посмотрела на нас обоих и покачала головой, шепнув: «Дети».       — Вы разобрались?       — Да! — мы крикнули хором.       «И когда она уже уйдёт? Всё нашлось. Все живы. Смирнов ни с кем не подрался».       Секунды три мы смотрели, как она удаляется. А потом ещё несколько друг на друга. Оба хотели что-то сказать, но, наверное, не решались.       Я обратила внимание, какое у него странное лицо. Красивое, но помятое. Как будто он не спит ночами. «Оказывается, у него зелёные глаза, а не карие», — странная мысль, но я позволила ей существовать.       — И откуда это у тебя? — смело спросил Паша.       — Нашла случайно.       — Врёшь ведь.       — Смысл? Я нашла её в зале и вот, отдаю тебе. Ты, видимо, потерял, пока играл.       — Колись, — улыбнулся он, выхватив украшение, — кого прикрываешь?       — Да никого я не прикрываю! Лучше скажи спасибо.       — А почему тогда сразу не отдала, когда я попросил? И, спасибо. Да, — Паша закашлялся.       — Наверное, потому что все бы подумали, что я реально украла и стали бы считать меня воровкой. Поэтому решила отдать наедине.       — Логично. Застегнёшь?       Паша повернулся спиной, протянул мне цепочку. Я замерла. Смирнов сделал маленький шаг назад, чтобы быть ближе. Повеяло запахом цитрусовых. Такой кисло-сладкий аромат, который невозможно нюхать долго, потому что начинает казаться едким.       — Уснула?       — Сам справишься, — сказала я, отталкивая его руку и приходя в себя.       — Ты издеваешься или как? — Паша резко развернулся.       — А ты? Издеваешься надо мной или как?       — Ладно, сам справлюсь, — недовольно фыркнул он.       — Мудрое решение!       Пришлось кричать уже вслед. Паша сунул цепочку в карман и поправил воротник рубашки, который немного топорщился и выглядел неопрятно.       Я заскочила в класс спустя минуту. Саша с опаской глянул на меня, и я слегка кивнула.       На геометрии в класс залетела директор. Вася как обычно была у доски и решала задачу, ни на что не обращая внимание.       — Так, — твёрдо начала женщина, — все помнят про футбол? Наша школа должна выиграть, и я надеюсь на вас, мои самые любимые ученики!       Я услышала, как Смирнов засмеялся, сидя на своей любимой последней парте. Директор сразу посмотрела на него, и улыбка медленно сошла с её лица.       — И на тебя, Смирнов. Если ты не будешь в команде, то можешь забирать документы.       Он что-то фыркнул в ответ и уставился в тетрадь, делая вид, что думает над задачей.       — Василиса, — она, наконец, обернулась и положила мел, и то, только потому, что уже всё решила, — обращаюсь к тебе, как к капитану — список команды нужно завтра же отдать учителю! Первый матч двадцатого сентября, если мне память не изменяет. Ну, это вам точно скажут на тренировках. А на них, Смирнов, приходить обязательно! Кстати, ребята, на первой учителя не будет, и я надеюсь на вашу ответственность! Не подведите меня.       Он всё ещё молчал. Директор попрощалась и вышла. Вася как всегда получила пятёрку и с гордо поднятой головой села на место. Я обернулась, Паша сидел, уткнувшись носом в тетрадь, рисовал что-то на полях или на парте, не видно. Такой унылый взгляд. Скучающий. Или апатичный. Может, ему не только неинтересно, но и всё равно на геометрию. Я до сих пор не знала, гуманитарий он или технарь.       — Смирнов, расскажи нам, по какой теореме решена эта задача?       Он поднял голову на доску и сощурился.       — Ну…       — Что «ну»? Это была домашняя работа. Ты её сделал?       — Да.       — Тетрадь.       Паша схватил тетрадь и с грохотом отодвинул стул. Повисла тишина, когда учитель стала рассматривать написанное.       — И где? Смирнов, это даже не программа одиннадцатого класса. Как ты собираешься сдавать экзамен?       — Да мне ваша математика не сдалась вообще. На какой чёрт нужны эти синусы косинусы?       Я и Вася переглянулись. Мы обе знали, что впадать в перепалку было для него лишним. Ну, это Паша Смирнов и от него можно ожидать всего что угодно.       — Так, ты будешь стоять у доски до конца урока. Василиса, что это за теорема?       — Теорема косинусов гласит, что… — и дальше заумная формулировка, которую понимали, наверное, только Вася и пожилая учительница.       Паша прошёл к своему месту и стал собирать вещи. Лицо спокойное, взгляд обычный, то есть он не нервничал, но неужели его так обидело, что он будет решать эти задачи весь урок?       — Куда ты? — спросила учительница. — Если сейчас уйдёшь, то больше я не пущу тебя!       — Ради бога, — пробормотал он и выскочил из класса.       Ну, нет, Паша, ты совершил огромную ошибку. Я не хотела для него такого. Не хотела, чтобы он самовольно уходил из кабинета, а потом его бесцеремонно отчисляли. Ведь если так будет, то мы вряд ли скоро увидимся.       Что-то с ним явно происходило, очень странное и непонятное. Все эти внезапные срывы, трудности с дыханием и контролем эмоций — тревожный звонок. Либо он просто слишком вспыльчивый. Но ведь раньше Паша не был таким. Да, он был тем ещё задирой, как сейчас, но никогда не нервничал настолько явно.       — Мне кажется, после такого его точно отчислят, — сказала Василиса. — Не знаю, что нужно сделать, чтобы он остался.       — Я не хочу, чтобы его отчисляли…       — Так скажи ему об этом! Он выглядит таким одиноким…       — Может, он сам хочет уйти, кто знает.       — И что? Покажи, что хоть кому-то он небезразличен.       Вася всегда была смелая. Если ей нравился парень, что большая редкость, она делала первые шаги. Могла специально столкнуться в коридоре и завязать непринуждённую беседу, а вечером идти на свидание. Она любительница всякого такого, где можно поболтать, расслабиться и не думать о каких-то серьёзных вещах. Вася часто о них думала, и ей просто необходима перезагрузка.       — Скажи, — снова начала она, — твоя мама хоть раз видела его родителей на собрании?       — Только маму и то, лет пять назад.       — Вот!       — И что ты предлагаешь сказать ему? «О, нет, Паша, остановись, не надо, ты мне небезразличен!»? Или что?       — Боже! Карина, просто успокой его. Всем же плевать, посмотри, — я огляделась, ребята записывали что-то в тетрадях, не отвлекаясь. — Он всегда сидит один, ни с кем кроме тебя не общается.       — Ты такая умная, я падаю просто!       — Хватит язвить, я ей тут помочь пытаюсь, а она язвит. Иди! Иди, пока он не сделал что-то, о чём будет жалеть!       «Была ни была», — подумала я и попросилась выйти. Натянула маску уверенности. Сжала губы, напрягла скулы и твёрдыми шагами побежала вниз, в раздевалку, надеясь ещё застать его там. Я не прогадала. Он натягивал куртку и уже собирался уходить. Увидев меня, остановился.       — Что сбежала? Тоже заставили стоять у доски весь урок?       — Нет, — пыталась подавить дрожь в голосе, — просто… давай вернёмся в класс.       — С какой стати?       — Ты хочешь забрать документы сам? Или нет?       — Зачем тебе это?       — Не стоит делать то, о чём пожалеешь.       Он напряг брови и скривился в скептичной ухмылке.       — Я сейчас должен расплакаться? Какого хрена ты бежишь за мной и говоришь этот бред, Карина?       — Бред?       «Супер. Отлично. Видимо, ему и так хорошо. Зачем я распинаюсь? Надо было сразу понять, что ему плевать на остальных. В его мире только Паша Смирнов и Паша Смирнов, больше никто».       — Конечно.       — Ты эгоист. Зануда. Задира. И самый противный человек в моей жизни.       — А! — засмеялся он. — Вот так вот, да? А ты мелкая дура, которая думает, что я должен незамедлительно ей открыться. Ты ужасная, мерзкая, рыжая и… и я не могу описать то, как ты бесишь!       — О, ясно. Прекрасно, мы оба друг друга бесим. Конечно, прости меня за то, что я единственная из класса пытаюсь помочь тебе и хоть как-то обращаю на тебя внимание. Прости, что беспокоюсь и не хочу, чтобы ты уходил из школы и создавал этим проблемы. Прости, что я всё ещё терплю ту фигню, которую ты делаешь.       Смирнов опустил взгляд в пол. Тело пульсировало, руки и ноги тряслись. Хотелось сорваться на крик и врезать ему со всей силы, что только есть. Или расплакаться от такого явного равнодушия.       — Не нужно за меня беспокоиться, — Паша сжал кулаки и опёрся плечом о стену.       Он стал хлопать глазами слишком быстро и откинулся спиной назад. Запрокинул голову вверх, пытаясь наладить внезапно сбившееся дыхание.       — В чём дело? — я подошла ближе к нему.       Дотронулась до руки, но он тут же резко ударил по ней.       — Эй!       — Иди на урок, — с трудом сказал Паша и разжал кулаки.       — Да у тебя же кровь, посмотри…       — Если сейчас не уйдешь, то тебе достанется!       Он ногтями впился в кожу, чтобы… успокоиться? Думать об этом было некогда, кажется, ему становилось всё хуже и хуже. «По-моему, он теряет сознание».