Дружба.

      «Дорогой друг» – аккуратно вывел гранд-мофф Таркин на обычном листе бумаги. Потом он, немного подумав, зачеркнул надпись карандашом и нервно заозирался по сторонам, будто ища шпионов-повстанцев или хотя бы кого-нибудь. Вновь наклонившись над листом, Уилхафф попытался начать заново: «Приятель», но снова зачеркнул. Писать от руки было непривычно, буквы выходили немного неаккуратными, то угловатыми и узкими, то плавными и приплюснутыми. Но Таркин чувствовал, что должен написать это послание от руки. Зло посмотрев на командный датапад, будто он был виноват во всех грехах Альянса повстанцев, гранд-мофф поднялся из удобного кресла и принялся мерить свою каюту широкими шагами, обдумывая текст письма. Такое действие, как написать другу, казавшееся сначала элементарным, вдруг переросло в проблему, а проблемы Уилхафф не любил и боролся с ними самыми жестокими методами – те же самые повстанцы подтвердят. Вздохнув, он плюхнулся обратно в кресло и, взяв в руку уже изрядно погрызенный карандаш, вывел «Мёртвый анархист». И, издав смешок и пробормотав что-то вроде «был на руке…», зачеркнул последнее слово, добавив после «сепаратист!».       Одобрительно покачав головой, Таркин перешёл на новый абзац и записал: «Знаешь, я, наверное, похож на сумасшедшего сейчас – пишу письмо мертвецу… Но мне почему-то кажется, что ты сможешь прочесть это и подать мне знак.       Иногда я не понимаю этот мир. Ведь сепаратисты сами хотели переделать Республику, а сенаторы сами согласились с Императором, так почему многие опять недовольны?.. Уверен, ты бы с ними договорился, да и к офицерам во время войны ты относился лучше, нежели наш нынешний Лорд… Не хочу знать, что произошло на том злополучном корабле, но заверяю тебя – я продолжаю начатое тобой дело и не отступлю, пока наша несправедливая Галактика не станет той Галактикой, о которой мы грезили». Гранд-мофф оторвался от письма и вздохнул. Его лучший друг погиб за свои убеждения, он положил свою жизнь на алтарь лучшего будущего для всей Галактики, а Уилхафф что? – не уверен, что это правильно, что повстанцы зло, что он сделал верный выбор. Где-то здесь закралась ошибка, которую невозможно было найти.       За стеной послышался топот ног – имперские штурмовики несли боевое дежурство, ничуть не заботясь о том, чтобы не потревожить начальство. А само начальство вздрогнуло от громкого звука и медленно, будто приходя в себя после шока, покачало головой.       - Заканчивать с этим надо, - пробормотал гранд-мофф, убрал недописанное послание в самый нижний ящик стола, в сейф, под кодовый замок, где уже хранилась одна очень важная вещь – изящно изогнутая рукоятка светового меча, выполненная из светлого металла с тёмными вставками. Таркин задумчиво положил карандаш в карман, поправил форму и вышел из своей каюты, чтобы разобраться с кучей проблем, навалившейся на подчинённых во время его отсутствия. Отдых кончился, а с ним и приятные воспоминания – нужно было забыть о своих внутренних противоречиях и делать то, что должно, и даже больше…

***

      Когда за гранд-моффом закрылась дверь, на его отодвинутое впопыхах кресло с размаху плюхнулась тень. Но оно не только не пододвинулось, но даже и не просело под весом человека. Граф Дуку, вернее так называемый «призрак Силы», кусал себе локти. Конечно, он уже прочитал письмо, сейчас лежащее в сейфе, и не раз, конечно, он пытался ответить. Ведь такое письмо было уже далеко не первым, да и последним оно не станет. Сегодня вечером, когда гранд-мофф, уставший и злой на весь свет в целом и на кое-кого в чёрном плаще и в чёрном же шлеме в частности, вернётся в свою каюту, он, в порыве гнева уже на свои чувства, разорвет письмо и сожжёт оставшиеся кусочки. А призрак будет тихо наблюдать, уже не пытаясь что-либо предпринять или сказать. Ведь всегда встревает это противное «НО» - Уилхафф не был одарённым и покойного джедая просто не мог услышать, поэтому всё также оставался верен Империи. А Дуку вынужден был наблюдать за смятением друга, за его внутренней борьбой, которую тот выпускал на свободу только в этих коротких строчках. Один он знал, что злобный, всей душой ненавидящий повстанцев, верный одной лишь Империи гранд-мофф, чьё имя само по себе уже давно наводило страх на добрую половину Галактики, каждый день с утра надевает маску презрения и ни на секунду не снимает её днём, пряча под ней свои настоящие эмоции. Возможно, что об истинном положении вещей догадывается Император, который и преподнёс адмиралу меч Дуку, рассказав попутно красивую сказку о вероломстве джедаев и верности Дуку делу Сидиуса, получив таким нехитрым образом верного союзника.       - И снова одно и тоже, тихо прошептал призрак, - вспоминая прошлые письма и свои безуспешные попытки установить связь с Таркином, - когда же ты поймешь, где именно тебя обманули и каков был коварный расчет человека, которого ты считаешь прекрасным лидером?       Дуку горестно улыбнулся своим мыслям и тихо растворился в воздухе, чтобы вновь появиться рядом со своим другом на мостике. Гранд-мофф в данный момент на повышенных тонах разговаривал, если эту словесную перепалку вообще можно назвать разговором, с Владыкой Вейдером, доказывая последнему, что Звезда Смерти нужна Имперской военной машине для защиты галактики от Альянса повстанцев. Граф стоял в двадцати сантиметрах от него и в знак поддержки положил руку на плечо адмирала. Вейдер, чтобы не сорваться и не вызвать неудовольствие Учителя, широким шагом покинул мостик. Таркин, хмуро посмотрев в сторону уходящего, сплюнул и, как обычно, не заметил призрачного друга.       Не заметил снова и не заметит еще много-много раз. И, вплоть до своей смерти, не поймет, какую ошибку в расчетах он допустил, встав не на ту сторону…