Дела сердечные.

      Морозным субботним утром фэсовцы были заняты каждый своим делом: Галина Николаевна была готова к отъезду в пансионат вслед за Кругловым - собранные вещи лежали в припаркованной на стоянке торгового комплекса машине, оставалось только кое-что прикупить из женской "амуниции" в одном из бутиков, чем полковник собственно и занималась; Валентина Антонова с утра заступила на суточное дежурство в морге; Белая с Холодовым тоже уже заседали в лаборатории, несмотря на выходной; а поостывший Серега Майский привез для разговора в ФЭС знакомую проститутку, связанную когда-то с сектой, в которой некогда состояла невеста Круглова - он еще с вечера посмотрел материалы в сети и нагрянул в бордель, правда уговорить девушку поехать с ним в пятницу, когда много клиентов, так и не удалось, пришлось ждать утра; Николай Петрович с Ольгой Мариинской прибыли в пансионат накануне вечером и теперь завтракали...       Валентина как раз читала в базе досье на Левашева: "...был признан невменяемым с диагнозом - маниакальная шизофрения", когда в морге, крадучись, появились Андрей с Татьяной:       - Значит, у нас есть две новости: плохая и очень плохая. С какой начать? - произнесла сакраментальную фразу Белая.       - Давай с плохой, - выбрала Антонова.       - Верхушку секты накрыли в пансионате "Сказка" во время общего слета в декабре 2011 года, когда те планировали теракт с массовыми жертвами... А Круглов с невестой как раз туда сейчас и поехали.       "Какое совпадение..." - подумала Антонова.       - А очень плохая новость? - спросила она фэсовцев.       - В последние полгода вокруг этой темы какая-то странная "движуха", - ответил Андрей.       - Контора, - он многозначительно поднял указательный палец вверх, - шерстит бывших сектантов, а вот почему - мы не знаем...       Валя решила тоже поделится с ребятами своей находкой - она сделала запрос в больницу, где лечился насильник, мошенник и по совместительству террорист Левашев, но не успела еще его открыть в базе.       - Давайте посмотрим, - сказала она.       Уже через мгновение эксперты с удивлением узнали, что Левашев-то числится в бегах с позавчерашнего дня...       - Что-то, как-то совсем одно к одному. Подозрительно все это... - констатировал, помолчав немного, Андрей.       Тут все дружно вздрогнули от неожиданности.       - Чем заняты, гаврики? - послышался в дверях низкий голос Майского.       - Я там интересную даму привез. Про секту Левашевскую рассказать может, чего да как планировали... Айда, послушаем...       - А с чего ты взял, что нам это интересно, скажи на милость? - обернулась к нему Татьяна.       - Ну, это... Я посмотрел на досуге вчера про сектантов... Да и мысли у нас в коллективе сходятся обычно, иначе чего вы приперлись в субботу?       - Знаешь, Сережа, у кого обычно мысли сходятся? - не унималась Татьяна.       - Так, ребята, хватит препирательств, пойдемте и посмотрим на свидетеля лучше, - остановила перепалку Антонова, указывая на дверь.       В переговорной они обнаружили девицу, которая, временами называя Майского "Индеец", поведала, что сектанты готовили теракт в аквапарке рядом с пансионатом, где в выходные собиралось много народа, вот только всех вовремя арестовали, но ампулы со спорами сибирской язвы не нашли, а Мариинская, вообще, не попалась, хотя и была правой рукой Левашева, у нее аппендицит в это время разыгрался...       - Вот поэтому ФСБ дело и не закрыла. Угроза-то остается... - поняла Татьяна.       И очень кстати оказывался этот побег Левашева, явно совершенный с чьей-то посторонней помощью. Да и Круглов с невестой оказались в пансионате как-то уж совсем ко времени. А теперь еще и Рогозина туда отправилась.       - Я позвоню Галине Николаевне, - произнесла Валентина.       Однако, попытки дозвониться оказались тщетными, как впрочем, и до Николая Петровича. Оба телефона упрямо не отзывались...

***

      Незаметно и быстро наступил вечер. Проголодавшиеся гости пансионата "Сказка" потянулись на ужин.       - Сейчас будем бороться с однообразием, которое сидит у вас в печенках, товарищ майор, - язвительно произнесла Галина Николаевна, оценивающе глядя на свое отражение в большое зеркало, вмонтированное в дверцу шкафа, стоящего в номере, куда она недавно заселилась.       Из зазеркалья на нее смотрела элегантная женщина, одетая в синее платье длинной до колена. Наряд дополняли бусы и браслет под жемчуг. Волосы, уложенные локонами, струились по плечам, что делало ее образ более романтичным, чем со строгой "французской ракушкой", которую она делала обычно по утрам, собираясь на работу в ФЭС.       - Вот черт, какие неудобные, - прошептала она, обувшись в узкие серебристо-серые туфли на шпильках и походив туда-сюда по комнате, но дело требовало жертв.       Взяв черную сумочку-клатч, Рогозина, осторожно ступая в новой обуви и опасаясь свернуть себе шею на лестнице, направилась в бывшую столовую пансионата, которая называлась теперь "Бар-ресторан "Сказка". Необходимо было, для начала, обозначить свое присутствие перед Кругловым и его пассией, а они, наверняка, там будут. Потом - действовать по обстоятельствам...       Однако, пары там не оказалось и Галине пришлось некоторое время просидеть без дела за стойкой бара. Наконец, она заметила появление Круглова с невестой, которые заняли столик поодаль, в зале. Некоторое время она не оборачивалась, но потом - не выдержала и медленно повернула голову, буквально натолкнувшись на взгляд Николая, который от неожиданности поперхнулся шампанским.       За минуту до этого Круглов ворковал не о чем с Ольгой, одновременно размышляя о том, что, наверное, зря затеял спектакль с заявлением в офисе перед Галиной, теперь было даже совестно, кроме того, его занимала женщина у стойки бара в синем платье, но он и предположить не мог, что это - начальница, слишком уж нехарактерным был для Рогозиной такой образ.       Пузырьки шампанского больно ударили внутри носа, Николай закашлялся и мысленно произнес трехэтажную матерную фразу. "Материализовалась..." - пронеслось в голове майора. - "Какого черта она здесь делает? Я раздразнил, или все же дело рук ФСБ, но они же не собирались привлекать ее по этому плану...". В любом случае, появление сейчас в пансионате Галины было очень и очень некстати.       В памяти моментально всплыли подробности разговора в одном из кабинетов на Лубянке, куда его вызвали несколько недель назад...       ФСБ предполагала, что Мариинская знает, где спрятаны ампулы со спорами сибирской язвы. Это стало понятно из ее переписки с Левашевым, которую они перехватили и расшифровали. Левашев писал, что нужно торопиться и сделать все быстрее и прочее. Поэтому-то, было принято решение взять Ольгу в разработку, для чего ФСБ и привлекало майора Круглова. Как ему объяснили - он идеально подходил по типажу на роль партнера для Мариинской. Вначале, Николай Петрович отказался, тут сразу же была упомянута Рогозина. Галину предполагалось послать вместо него, но уже разрабатывать Левашева в психиатрической лечебнице. Знал что-то об их неуставных отношениях сидящий перед ним офицер ФСБ или нет, Круглов сказать наверняка не мог, да и существует ли тот альтернативный план, с Галиной в главной роли, проверить тоже не имел возможности, но то, что эта служба шутить не любит и шуток сама не понимает, осознавал четко. Поэтому, Николай Петрович согласился на участие в операции, чтобы не винить себя, что прикрылся женщиной, если бы с Галиной что-то случилось. ФСБшник с рыбьими глазами выиграл...       Дав подписку о неразглашении Круглов приступил к разработке Мариинской и очень удачно. Так удачно, что вскоре пришлось назначать реальную свадьбу. Тут-то его и дернул черт подразнить Рогозину, посмотреть на ее реакцию. Посмотрел... Он-то думал заявиться, когда все закончится, с цветами и, как обычно, провести ночь вместе где-нибудь в его деревенском доме или другом укромном месте, раз уж она выбрала такие отношения. Да, взбодрил...       Теперь же Николай Петрович спешил удалиться, прихватив с собой невесту. Если Галина приехала за ним сюда, значит есть причина, очень веская причина. "Но как бы она чего не выкинула лишнего", - рассудил мужчина.       Уходя, пара встретила дядю Ольги - Василия Васильевича, который был несказанно рад за племянницу, "нашедшую свое счастье". Оказалось, что он работает в пансионате уже сорок лет с хвостиком, а последние десять - главным специалистом службы внутреннего контроля. Услышав это, Круглов понимающе улыбнулся, а про себя подумал, что у этого дяди Васи на лбу бегущей строкой идет надпись "Кэ-Гэ-Бэ".       Наконец, удачно отделавшись от дяди, они с Ольгой оказались в номере. Но спать не хотелось вовсе. Николай Петрович, лежа рядом с посапывающей Ольгой, погрузился в тревожные размышления: ФСБ, секта, сибирская язва, невеста, дядя Вася, но главное - Галина... С Рогозиной необходимо было срочно поговорить и отправить домой, под любым предлогом.       Николай не знал, что входящие звонки почему-то не поступают и Майский, который хотел сообщить о побеге Левашева, так до него и не дозвонился...

***

      "Вот ты какая, Оленька..." - подумала Галина, проводив взглядом удаляющуюся пару.       Настроение полковника, которое в свете последних событий, было и так не очень хорошим, стало совсем паршивым. Да еще жали эти новые туфли, в них было больно уже не только передвигаться, но даже сидеть.       Не допив кофе, Рогозина также поспешила вернуться обратно в свой номер.       Едва закрыв дверь, женщина опустилась на кровать и скинула ненавистную обувь.       "Может, так будет лучше? Она молодая, еще родит ему детей. А мы с Николаем не смогли бы даже официально оформить отношения, если только кто-то из нас двоих не переведется или Коля не уйдет в отставку, чтобы не быть у меня в прямом подчинении, что запрещено... Но я так не хочу. Дело не должно страдать из-за личного..." - думала Галина, свернувшись калачиком на постели.       Сколько она так пролежала, не раздеваясь, женщина не знала. Ее размышления прервались телефонным звонком в номер. На часах было два часа ночи, начало третьего. Сняв трубку, она услышала голос Николая:       - Галь, спустись, поговорить надо, пожалуйста...       - Через десять минут... - кратко отозвалась Галина и положила трубку.       Сердце забилось как в школе перед экзаменом. Женщина вскочила, нашла заколку и заколола волосы сзади. Потом стянула с себя платье и вытащила из шкафа дорожную сумку. Вытряхнув ее содержимое на кровать, нашла брюки, свитер и жилет, которые быстро на себя натянула. Обувшись и накинув на себя пуховик, выскочила из номера, однако вскоре осадила себя и перешла на шаг.       Рогозина совершенно не знала, что скажет Николаю и зачем он позвал ее. Решила, что будет импровизировать. Одно было ясно - ее появление не оставило его равнодушным, а это что-то, да значило.       Николай Петрович ждал ее на улице, а звонил он явно с внутреннего телефона в холле.       Ночной и совсем не мартовский мороз сразу защипал неприкрытые шапками уши начальства, заставляя кожу порозоветь.       - Я сейчас провожу тебя до номера, соберу вещи и отправлю домой, - начал он.       - Ну, пока что еще я твой начальник, а не наоборот, - грустно вздохнув язвительно заметила в ответ Галина.       - Я тут в отпуске. Ты - по личному делу. Так что решать за нас буду я. Я - мужчина, мне виднее... - парировал майор, на что Рогозина даже не огрызнулась, дикая апатия вдруг накрыла ее.       - Да уж. Дурацкая ситуация. Зачем я сюда вообще приехала? - с сожалением и горечью произнесла женщина.       - Потом поговорим, когда я выйду на работу, - произнес нетерпеливо Николай и с силой дернул ее за руку, увлекая за собой в сторону входа в пансионат. В сущности, он был прав - ее начальственность здесь не работала.       Они поднялись по лестнице и вошли в холл. Круглов был рад, что нет скандала и Галина податливая, правда, даже слишком...       - Вот тебе и раз... - произнес мужчина, когда внезапно потух свет.       Он попытался позвонить по внутреннему телефону на "ресепшен", но аппарат не работал, пришлось оставить Галину Николаевну в ожидании и отправиться лично. Мужчина не сделал и десятка шагов, как совершенно неожиданно почувствовал на шее тонкую удавку, накинутую кем-то сзади. Нападение было столь внезапным, что Круглов не сразу среагировал и неизвестно, чем закончилась бы схватка, если бы душитель внезапно не ослабил путы - это прибежавшая на шум Рогозина огрела его каким-то подобием дубинки, попавшимся ей под руку в зоне отдыха.       - Как ты, Коля? - обратилась она к майору, когда нападавший скрылся.       - Да пустяки, сейчас встану, - отозвался он, откашливаясь.       - Кто это был? - задала следующий вопрос Галина.       - Не знаю, - ответил честно Николай и посмотрел пристально на женщину.       - Галя, нам нужно поговорить, - добавил он.       - Пойдем ко мне в номер, там фонарь где-то был, - предложила начальница.       Она помогла Николаю подняться и они поспешили ретироваться, пока из номеров не появились ранние постояльцы, возмущенные отсутствием электричества, хотя основная масса их еще спала.       - Не предполагаешь, кто это мог быть? - еще раз спросила его Галина Николаевна уже в номере, осматривая горло.       - Нет, говорю же тебе, - отозвался майор и закашлялся. Он был абсолютно искренен, о том, что Левашев на свободе, его никто не предупредил.       Галина Николаевна уже почувствовала, что происходит что-то подозрительное, и теперь ждала объяснений.       - Коля, что ты хотел мне сказать? - переспросила она.       - Галь, я хотел поговорить с тобой после выхода на работу, но получается иначе... Галя, вся эта ситуация - ложь...       - В каком смысле? - не поняла Рогозина.       - Ну, моя невеста, женитьба, медовый месяц...       - А поподробнее... - напряглась женщина и присела рядом с майором на кровать.       - Я дал подписку о неразглашении... - продолжил Николай.       - Кому, Коля?       - ФСБ...       Галина вздохнула. Такого поворота она не ожидала. Еще минуту назад она была бывшей любовницей, приехавшей посмотреть на невесту ее мужчины, а теперь все начинало выглядеть еще глупее.       - Во что ты вписался, Круглов? И почему я об этом не знаю? - твердо произнесла она.       - Подписка...       - Я - твой непосредственный начальник и узнаю, что мой сотрудник участвует в операции ФСБ случайно. Да еще сама же и влезаю в эту операцию...       - Галь, я не знаю, почему тебе не сообщили.       - Коля, а ты ведь знал, что я в неведении, иначе бы не устроил весь этот цирк в ФЭС.       - Галь, извини за это, просто я думал встряхнуть наши отношения...       - Ну и как? Встряхнул? - разозлилась Галина.       Полковник Рогозина больше всего ненавидела две вещи - упускать что-то из-под контроля и выглядеть глупо. Сейчас же и то, и другое наложилось друг на друга, вызывая злость и негодование. Хорошо, что в темноте не было видно, как блестят ее глаза.       - Галя, я виноват, - Николай Петрович пододвинулся ближе к женщине, слушая ее прерывистое дыхание. Потом положил руку ей на колено и провел вверх по бедру. Галина инстинктивно сжала ноги.       - Ты с ней спал?       - Галя... Зачем ты все усложняешь? Иди лучше ко мне...       - Спал, значит, - констатировала Рогозина и отодвинулась.       Внезапно зажегся свет, видимо кому-то из постояльцев все же удалось добраться до администратора. Галина резко поднялась с места и заходила по комнате.       - Значит так, Коля, удавку - на исследование в ФЭС, надо выяснить, кто еще тут вклинился в операцию.       - Ты топаешь к невесте и делаешь вид, что ничего не произошло, наблюдаешь, анализируешь. И да, я не уеду, по крайней мере, пока...       - Хорошо, Галя, но это будет вмешательством ФЭС в дела ФСБ. Будут неприятности.       - А когда было иначе? - отозвалась Рогозина, в которой уже горело огнем и жгло изнутри уязвленное профессиональное и женское самолюбие.       На часах было почти шесть утра, Николай уходил в свой номер, но на прощание все же не упустил возможность прижать внезапно Галину к стене у двери в номер и затяжно поцеловать, одновременно лаская упругие ягодицы, от чего у женщины приятно ёкнуло внизу живота, а между ног моментально стало влажно... Поэтому, Рогозина поспешила пресечь все попытки, пока их не затянуло с головой в любовный водоворот, выпроводив Николая за дверь со словами:       - Ты прав, мы поговорим, когда выйдешь на работу.       Оставшись в одиночестве, Галина села на кровать и задумалась. Да, обида за обман еще жила внутри, злость за то, что Николай позволил повести ей себя так глупо - тоже, но осознание факта, что нет никакой невесты и свадьбы не будет - все перечеркивало и отодвигало на второй план, рождая надежду, что их отношения еще можно как-то привести в порядок. От этой надежды внутри становилось тепло и спокойно.