Не верь, не бойся, не проси...

                    Крыса, Крыса… В какое же дерьмо ты умудрилась вляпаться… И даже вляпавшись, ты успела дать мне подсказку, чтобы тебя найти… В который раз думаю о том, смог бы уберечь тебя, будь ты постоянно рядом со мной. И понимаю, что… нет, не смог бы.              Тихий вздох раздался рядом. Мы ехали в экипаже по брусчатке и не разговаривали. Зятек отвернулся от меня и смотрел на проплывающие мимо старые дома. То, что я видел там, в этой ее гримерке. Это было странным и страшным одновременно. За многие годы жизни в этом мире я так и не смог понять одного: как могут сильные, толковые люди, позволять всяким уродам прибивать себя к земле и забивать под нее. Кем он себя считает и кем его видят окружающие? Допустим, в нашем родном времени у него могли бы быть проблемы при попытке устроиться на некоторые виды работ. Ну, на те, где предпочтительней блондинка с ногами от ушей и без мозгов между этими самыми ушами. Но оставалось много сфер жизнедеятельности, где люди, подобные ему, находили себе применение. Разумеется, при наличие мозгов в голове. А у зятька мозги были: это ведь он, как понял я со слов Рауля, придумал и все эти фишки с Призраком Оперы, и премудрости с репертуаром, подбором кадров… Проще говоря — он выполнял все обязанности директоров, устраивал пиар-акции, и за это получал… Сколько там? Двадцать тысяч он себе сбивает с них? И это все с риском быть пойманным. Хотя, если он из породы адреналиновых наркоманов, как Крыса, то ему этот риск скорей бонусом к оплате идет. Но все равно. В нашем мире он запросто мог бы стать каким-нибудь крутым руководителем какого-нибудь агентства по… как там они называются то в этом их искусстве, не знаю... Или архитектором по работе над всякими уникальными проектами. Или дал бы новое начало местной науке и технике. Увы… Не в этом обществе с кучей стереотипов, стандартов и прочей лабуды, которая лишь мешает жить.              Самое смешное — когда такого человека называют чудовищем, гонят отовсюду и потом искренне удивляются, почему это вдруг он начинает соответствовать данному ему прозвищу? Так как корабль назовете…              Отношение этого человека к Крысе видно сейчас. Ни слова ни говоря, ни о чем не спрашивая, готов лезть хоть к черту в пасть, лишь бы ее вытащить. Ощущение, что дочь сделала правильный выбор, не повторив моих ошибок. Выбрала того, кто нужен ей и кому нужна она.              Тихий вздох — и он нервно стискивает руку в кармане. Сжимает что-то. Пистолет, нож, или что там еще может быть в качестве оружия. Не надо мне этого. Боец на взводе — боец дерьмовый.              — Эрик, — кладу руку ему на плечо, заставляя повернуться лицом к себе. Замечаю, что желтые глаза сейчас светятся в темноте. Забавная мутация. Самая безобидная из всего набора. Но добавляющая облику некой демоничности. — Послушай меня, зятек, повторяю один раз. Если ты продолжишь дергаться — вообще никуда не пойдешь, запру в кладовке, ключ потеряю, замок залью цементом.              — Я должен был… — голос срывается, он сам пытается отвернуться.              — Смотри мне в глаза, — мешаю отвернуться, крепче сжимая руку на плече. — Ты ни в чем не виноват, ясно? Если надо кого-то винить, то вини либо того урода, которому она за каким-то хером понадобилась, либо того урода, который слил инфу о том, где именно Крис искать. Все понял?              Дождавшись кивка, хлопаю зятька по плечу и с трудом сдерживаю сдавленное шипение, когда чуть ли не режусь об лопаточную кость. Мать моя женщина, а тощий-то какой! Крыса бы хоть откармливать начала…              — Это здесь, — прежде, чем Эрик постучал по крыше, призывая кучера остановиться, я перехватил его руку. И отпустил только когда повозка проехала чуть дальше по улице и остановилась у соседнего дома. Мало ли, вдруг наш дарога уже ждет гостей, а так мы сможем пройти незаметно: если двигаться, прижимаясь к стене, то из окна разглядеть нас не смогут.              — Кстати, скажи, а какова вероятность того, что твой дарога откроет дверь тебе? Ну, с учетом того, что вы не шибко-то ладите и, как я понял, он тебя боится до усрачки? — уточнил я.              — Пусть попробует не открыть, — мрачно отозвался Эрик. Когда мы подошли к нужной двери, зятек достал из кармана какой-то флакончик и ливанул его содержимое на коврик у двери, который тут же загорелся и начал дымить.              — Старая разводочка, — с уважением отметил я. — Не возражаешь, если я постучу?              Эрик с готовностью отодвинулся в сторону.              — Кто там? — раздался за дверью тихий и довольно вежливый голос.              — Уважаемый, у вас дверь горит… — начал я. Судя по всему, запах гари долетел уже по ту сторону двери, потому что нам сразу же открыл дверь типичный такой хачик в тюрбане и персидском халате. Кулаки невольно зачесались. Что поделать, не люблю я их. Сколько лет уже прошло после службы в «горячей точке», а все равно не люблю. Понимаю умом, что не все они такие, как те уроды, что мне встречались, но поделать с собой уже ничего не могу. Сбой программы. А тут еще и к пропаже Крысы такой причастен…              — Он? — на всякий случай уточнил я у Эрика и, дождавшись кивка, щедро припечатал неизвестному по морде, валя его на пол и усаживаясь сверху. — Значит так, ублюдок, времени на церемонии у меня нет, поэтому вкратце и по существу. Меня зовут Густав Дайе и у меня похитили дочь. Кому, кроме младшего де Шаньи, ты рассказывал про них с Эриком?              — Я не…              — Тебе же сказали, дарога, по существу, — голос Эрика сейчас напомнил змеиное шипение. А рука была вынута из кармана вместе с зажатой в ней веревкой. При виде этой веревки лицо нашего противника приобрело землистый цвет. Обидно. Значит, агрессивный амбал с пудовыми кулаками, отвешивающий плюхи, его не напугал, а тощий мужичонка всего лишь веревочку в руках покрутил и все — дарога уже начал колоться.              — Он сказал, что любит ее, Кристину Дайе. И что он спасет ее от Эрика, увезет ее туда, где он не достанет ее своими чарами. Мы поговорили в тот день, когда ваша дочь отказалась от моей помощи. Когда я понял, что она полностью во власти Эрика. Она жила с ним, приходила к нему, клялась ему в любви… Ну вы посмотрите на него, разве вы не понимаете, что любить такого, как он, в здравом уме и трезвой памяти, невозможно! Он ведь чудовище!!! — последнее перс практически прокричал мне в лицо.              Бамц! — кулак опускается на лицо перса, разбивая тому нос.              — Еще раз зятя оскорбишь — поедешь на родину в закрытом ящике, усвоил? К сути: кому именно ты сдал Кристину?              — Я не скажу вам! Эта девочка заслуживает того, чтобы быть счастлива, — дарога вскинул голову. Каюсь, тут я не выдержал и следующий удар был нанесен ногой по почкам. Пока противник, свернувшись в клубочек, пытался что-то прохрипеть, я снова уселся на него сверху и, достав из кармана письмо, которое пришло мне домой, сунул его под нос этому ублюдку в тюрбане.              — На, читай, мразина. Внимательно читай, падла! Это по-твоему «счастлива»? Ты сдал мою дочь какому-то уроду, который непонятно что там с ней делает, требует за нее выкуп и я сейчас занимаюсь из-за твоего, между прочим, долбоебизма, разговором с тобой, а не подарок ей на свадьбу выбираю. Это твое «счастье»? Как вы своим женщинам у себя на родине «счастье» устраиваете, так ты и мою решил «пристроить»? Тогда это тебя моя благодарность! — от следующего удара заныла ладонь. Эрик метнулся было вперед, чтобы перехватить мою руку и напомнить, что дарога нам нужен живым, но столкнулся взглядом со мной и… готов поспорить, что в желтых глазах мелькнуло изумление. Да-да, я тут актерствую на все сто, а что ты хотел? Времени на «свет в лицо, а расскажите-ка нам», у нас немного, придется нахрапом брать. Уловив суть игры, Эрик накинул на шею дароги пенджабское лассо. Испуганно вскрикнув, тот попытался скинуть удавку, но лишь затянул ее на шее так, что теперь едва мог говорить.              — У тебя два пути. Ты выкладываешь сейчас все, что знаешь, и помогаешь нам вытащить Крысу…              — И молись Аллаху, чтобы она была жива и невредима, — вставил Эрик.              — Или я сейчас ухожу и оставляю тебя наедине с зятьком, — быстро сымпровизировал я. Черт, да он испугался! Испугался настолько, что начал говорить в ускоренном режиме и выкладывать все, что знал.              — Этого человека зовут барон де Лайфур. В тот день, когда я пытался поговорить с Раулем, а потом и с вашей дочерью, он подслушивал наши разговоры. И потом подошел ко мне. Признался, что давно любит Кристину и, хоть она и отвергает его, готов сделать все для ее счастья. Я поверил. Рассказал ему про Эрика, и он сказал, что поможет спасти девушку. Больше я ничего не знаю: он только потребовал информацию о местоположении ее гримерной и больше ничего.              — Значит, сам все провернул. Дерьмово. Ну что, едем ждать мелкого? — уточнил я у Эрика. Мальчишка может знать, где проживает этот де Лайфур. Заодно, может, ему попались еще какие-то зацепки. Одно радует: теперь мы выяснили, кто стоит за всем этим, а значит…              Дарога вызвался поехать с нами, но я отказал категорически. Конечно, из него мог бы получиться неплохой живой щит от пуль противников, но какой-то мудрый человек в моем времени выдал тезис: «нет врага страшней, чем союзник-долбоеб», и этом тезису я во все времена старался следовать. Так что, пнув напоследок ублюдка в тюрбане, чтобы в следующий раз неповадно было ему в чужие трусы лезть, я первым вышел на улицу. Ловить экипаж. Уж не знаю, о чем там перетирали друг с другом Эрик и перс, но зятек присоединился ко мне лишь минуту спустя. Злой, как тысяча чертей. Это хорошо. Злой — лучше, чем напуганный. Хотя вообще-то лучше быть спокойным. Увы, это явно не про данного персонажа. Вон, эмоции кипят через край, того и гляди крышечку с кастрюльки снесет. И как Крыса с ее нелюбовью к эмоциональным сабжам, умудрилась с ним уживаться, да еще и свадьбу планировать? Вот уж действительно любовь зла…              Путь к Опере прошел в режиме тишины. Только периодически скользил по мне пристальный взгляд желтых глаз.              — Зятек, ты во мне дырку прожжешь сейчас. Если хочешь что-то сказать, то говори.              — Я… Даже не знаю, — бледное лицо сейчас… покраснело? Я с трудом сдержал смешок: странно было видеть мужика который, будучи чуть младше меня, выдавал реакцию школьника пубертатного периода. Забавный тип, определенно. — Там, в доме дароги, я… За меня никто никогда не вступался. Только Кристина и… Я теперь понимаю, почему она такая.              — Такая — это какая? — с интересом спрашиваю я.              Эрик покраснел и отвернулся.              — Можно я… не буду отвечать? Это очень личное. Но она… Она словно ангел, спустившийся с небес на землю.              Я промолчал. Уж не знаю, насколько надо быть потрепанным жизнью, чтобы принять мою дочь за ангела. Нет, она у меня неплохая, даже в чем-то хорошая, но обычно ее все называют большой проблемой, занозой, исчадием ада, а никак не ангелом. Видимо, представление об ангелах у Эрика капитально отличается от общепринятого.              Рауля де Шаньи нам пришлось ждать очень долго. За это время я успел изучить подземный дом с разрешения зятька и прийти к выводу, который и озвучил Эрику за чаем.              — Неплохо вы тут устроились, голубки. И работа близко, и за коммуналку не платить, ай да молодцы. Кто тебя на такое достижение надоумил? — со смешком уточнил я у Эрика.              — Сам, — зятек пожал плечами. И заметно расслабился: налил мне еще чаю, убрал со стола крыскины бумаги, а сам сел напротив.              — А проблему с затоплением как решил? — заинтересовался я. — По моим прикидкам, тут весной должна вода так подниматься, что ни одного сухого местечка не останется.              — Здесь все просто, — Эрик взял чистый лист бумаги, и принялся объяснять устройство дома и подвала. Это хорошо, когда боец подумает об отвлеченных вещах, он успокоится и уже будет, когда придет время, действовать мозгами, а не нервами. Тем более, что думать по существу ситуации мы все равно не могли: все известное уже было известно, а для расследования неизвестного нужно получить информацию от де Шаньи. Что-то он задерживается, кстати говоря.              Каюсь, от этих всех объяснений голова пошла кругом, поскольку те решения, которые применял Эрик, были бы в новинку даже в двадцать первом веке. Абсолютно герметичные двери. Это вообще как? Это вообще, где, если не нашими материалами и без всяких электронных автоматических систем? А здесь все было. И герметичные двери, и потайные замки, и куча хитромудрых ловушек похлеще тех, что я дома понаставил. Толковый мужик. Правда, в его доме я, несмотря на начерченный план, умудрился заблудиться: отправился в пардон, уборную, а попал в комнату, в которой единственной мебелью были орган и гроб под балдахином. Тьфу, блин, и этот выеживается с каким-то вампирским фетишем. Они с Крысой нашли друг друга.              Поняв, что дверь закрылась за моей спиной, я набрал побольше воздуха в легкие, после чего проорал со всей дури:              — Эрик! Я заблудился!              И минуты не прошло, как меня выпустили из комнаты с гробом, при этом не прекращая как-то странно исподтишка поглядывать, когда мы снова вернулись на кухню.              — Вижу, тебя не испугала моя спальня, — криво усмехнулся мужчина, наливая нам по седьмой по счету кружке чая. Черт, где же носит де Шаньи? Хотя, это дарога поблизости от Оперы живет, а Раулю аж в предместье ехать, я уже молчу про то, что времени на изучение бумаг брата уйма уйдет.              — Как в гробу вдвоем помещаетесь? — подначил зятька я.              — Мы не в моей спальне живем сейчас, а в Кристининой, — тут же принялся пояснять он. Спохватившись, бросился пояснять, размахивая руками. — Эрик не трогал Кристину, то есть трогал, но…              Мда… хуже девственника может быть сорокалетний девственник или сколько ему там.              — Короче, до секса дело не дошло, как у нас обычно говорят. Не парься, меня такие вещи не волнуют и в постель я к своей дочери лезть не намерен. Исключение оставляем для тех случаев, когда какой-нибудь еблан ее в постель силой тащит, но раз ты до сих пор не пищишь фальцетом, а вполне нормально разговариваешь, то в эту категорию не входишь. Предлагаю тему закрыть и больше к ней не возвращаться, окей? — я залпом допил чай, который уже плескался в ушах, и перевел взгляд на наручные часы. — Вот и где этого пацана носит? Только за смертью его посылать…              В отдалении звякнул колокольчик. Судя по всему, нашлась наша пропажа. Оставив меня одного, Эрик вышел из дома и вернулся уже через пять минут, ведя за собой Рауля. Мальчишка явно был здесь уже, поскольку клювом по сторонам не щелкал, а принялся сразу излагать суть дела:              — Месяц назад Филипп заподозрил одного из своих партнеров в мошенничестве. Когда подозрения подтвердились, он не только разорвал все связи, но и подключил несколько инстанций для того, чтобы… Короче говоря, было много проверок, куча штрафов и барон де Лайфур серьезно потерял и в финансах, и в репутации.              — Именно это имя нам назвал перс. Похоже, что все сходится, — мы с Эриком переглянулись. В этот момент Рауль достал из кармана пачку распечатанных писем.              — Сходится — не то слово. Я после того, как бумаги брата осмотрел, отправился на старую квартиру Кристины. Если помните, она до сих пор указана в документах, как ее жилье: директора-то не шибко интересуются, кто куда переехал и за сменой адресов не следят. И вот что я там обнаружил.              Стопка легла передо мной и пальцы принялись перебирать конверты и лежащие в них исписанные листочки. Мда. Похоже, что Лайфур не особо умен, поскольку после себя оставил столько улик, что только совсем тупой не смог бы найти Кристину, руководствуясь ими.              — Дай угадаю, де Шаньи: ты знаешь, где их держат.              — Предполагаю, что знаю. Городской дом исключается: сами понимаете, там куча челяди, да и соседи могут что-то узнать, подслушать, разглядеть и так далее. Но у Лайфура есть еще один дом. Что-то типа охотничьих угодий. Сами посмотрите: с одной стороны — поля, с другой — лес и, что важно — никаких соседей в зоне досягаемости и видимости. Ближайшая деревенька — в сорока километрах через лес.              — Похоже, это именно то, что нам нужно, — тихо произнес Эрик.              Кивнув друг другу, мы принялись собираться. Ну, что нам собираться: я ехал вытаскивать Крысу из неприятностей, то есть уже был вооружен до зубов. Рауль успел экипироваться по полной программе, а Эрик… Эрик кроме веревки, так напугавшей Перса, прихватил парочку пистолетов и какой-то мудреный восточный клинок.              Снаружи нас ждал сюрприз от Рауля: три крепких и здоровых лошади. Рейтинг парнишки потихоньку полз вверх, ведь именно он додумался проверить почту Крысы и, вдобавок — озаботился заранее подходящим транспортом. Нет, мы бы и так нашли лошадей, это не проблема в девятнадцатом-то веке и для людей с деньгами, но отсутствие необходимости бегать по ночному Парижу лишние километры несказанно обрадовало.              До нужного населенного пункта мы доехали за четыре часа. Интуиция подсказала мне, что со свадьбой молодежь пролетела, поскольку если найдем мы наших похищенных сегодня, то завтра все вместе будем отсыпаться, а никак не праздновать. Кстати, имеет смысл забрать Эрика и Крысу в Перрос: была у меня пара знакомых в нужной сфере, которые могут помочь ребятам с регистрацией. А то по новой подавать документы и ждать, наверное, будет внапряг обоим.              Четыре часа в седле… Как говорится, слава яйцам, что я за годы жизни в этом мире уже привык к подобным поездочкам.              К нужному дому мы подошли, разумеется, со стороны леса. И принялись внимательно изучать обстановку. Лезть в открытый бой не вариант: во-первых, нас только трое, а в группировке может быть и два десятка бойцов, а во-вторых, у них наши, которых могут просто убить. Поэтому пришлось еще около двух часов ждать, пока один из патрульных отойдет слишком далеко от своих, после чего допрашивать его уже привычным методом «расскажешь, или убьем».              Рассказал. Убили. Нет, а что, я с ними еще и церемониться должен? Ага, сейчас, разбежался… В дом мы проникли через черный ход: самое слабоохраняемое место в этом особняке. Путь наш лежал к подземной темнице, в которой и должны были держать Крыску и дворянчика. Честно говоря, заподозрил я неладное уже в тот момент, когда нам не попалось ни одного подонка, патрулирующего коридоры. Пусть пленники и закрыты, пусть дело происходит внутри охраняемого особняка, но охрана быть должна! Это заметил и Рауль, что и прокомментировал едва слышно. Переглянувшись, мы с Эриком состроили зверские выражения лиц и приготовились, что за дверью тюрьмы нас ждет какая-нибудь хитроумная ловушка. Дождавшись, пока Рауль пинком ноги откроет дверь и сразу же метнется в сторону, я кубарем кинулся вперед и замер посреди абсолютно пустого помещения. Вру: кое-что в этом помещении было. Верней, кое-кто.              — Рауль, ты у нас парень сведущий. Глянь-ка, это случайно не Лайфур? — я кивнул парню на труп, лежащий у одной из стен.              Парень подошел поближе и, позеленев, схватился рукой за меня, чтобы не упасть.              — Тихо-тихо, — осторожно подхватив его, я развернул парня спиной к трупу. Черт, едва не забыл, что имею дело не с парнями-сослуживцами, а довольно нежным избалованным дворянчиком. Хотя, по идее, он в кругосветке был, так что не совсем уж неженка…              — Нормально… Я… Нормально, — проборомотал Рауль и, стараясь не глядеть на труп, произнес очень тихо: — Перстень его. Фамильный, он никогда его не снимал. Но он ли это, я не могу знать, потому что… Сложно опознать.              Да, согласен, сложно опознать человека, которому снесли полчерепа сильным ударом какого-то предмета. Какого, интересно… От мыслей отвлек громкий всрик Эрика. Я обернулся в тот момент, когда мужчина упал на колени перед какой-то тряпкой.              — Нет… нет-нет-нет-нет… Кристина, нет… Кристина! — прорыдал он, протягивая руку к тряпке, но тут же одергивая ее. Подойдя поближе, я увидел, что причиной истерики Эрика служит окровавленный женский корсет.