Холодная тёмная ночь опустилась на Лондон и его пригород, кутая леса в свой бледный туман, который извивался плотными языками вокруг поместья. Казалось, скопление воды приобретало загадочные очертания, которые были до того хрупкими, что лёгкого шёпота ветра хватало для их разрушения. Сиэль давно уже лежал в кровати и мирно спал, лишённый сказочных историй, творимых детским воображением. Всё, что видел мальчишка из ночи в ночь — расслабляющая темнота, окутывающая со всех сторон.
Этой ночи следовало быть такой же, как и обычно, но некоторые обстоятельства разрушили покой окружающей темноты. Неописуемой мощи женский визг послужил полуночным будильником для всего поместья. Точнее, для одного лишь Сиэля, потому как никто больше и не спал. Топот где-то внизу, звон посуды и незатихающие голоса заставили Фантомхайва сесть на кровати, сонно потирая глаза, и молча негодовать, ожидая, когда Себастьян заставит всех замолчать и объяснит ему, что вообще происходит.
Несложно было догадаться, что кричала Мэйлин. Однако с чего бы горничной ни с того ни с сего кричать, да ещё и посреди ночи? Сиэль сидел на кровати, нетерпеливо глядя на дверь, но всё же не рискуя выходить из комнаты: вдруг на них напали?
Сиэль обычно терпелив, особенно когда быть терпеливым позволяет настроение. Но сейчас, когда солнце позволило немного отдохнуть, избавив от надоедливых лучей, а обстоятельства настоятельно мешали положенному отдыху, терпение покинуло его существо. Граф поднялся с кровати, подходя к двери и отворяя ту. В коридоре было как всегда пусто и темно. Или, может, кто-то всё же и был там, но окутавшая помещение тьма не давала узнать это наверняка. Как назло, свеча Сиэля тоже уже давно погасла, а Себастьян где-то внизу, занят не пойми чем.
Не сказать, что Фантомхайв был трусом, отнюдь нет, но шагать навстречу неизвестности в одиночку ему не хотелось. Так и замерев в дверях, Сиэль прислушался: снизу доносились голоса слуг, явно чем-то возбужденных. Кажется, самые неприятные для него самого подозрения покинули голову юного графа, и тот, чуть помедлив, всё-таки пошёл к лестнице, ведущей на первый этаж.
Идти вслепую ему пришлось недолго: вскоре луна выглянула из-за туч, и её бледные лучи дали Сиэлю возможность увидеть очертания тех или иных предметов, в которые ему не хотелось бы врезаться. К несчастью, на лестнице свет луны не имел возможности провожать своего путника, и Сиэль впервые в жизни пожалел, что в поместье так мало окон.
Однако юному графу удалось преодолеть тёмные углы и коридоры без травм, и он продолжил идти к месту пребывания прислуги, откуда, насколько Сиэль мог полагать, и донёсся визг Мэйлин. Не успел он пройти мимо пустующей кухни, как перед ним тут же появился его верный демон-дворецкий.
— Господин, вы проснулись? Какая жалость… — сказал он, остановив графа и не дав ему пройти дальше по коридору.
— От такого только мёртвый не проснётся, — подметил Сиэль, строго взглянув на Себастьяна. — Что здесь произошло?
Михаэлис устало вздохнул, ведь ему не сильно хотелось повторять историю про якобы призрака, которого увидела Мэйлин. Демон знал, что Фантомхайв тот ещё скептик, хотя ему и приходилось видеть самых настоящих приведений. Но он, как существо паранормальное, чувствовал в особняке что-то холодное и такое загробное, каким и ощущаются ему неприкаянные души.
— Мэйлин уверена, что видела в особняке приведение, — ответил Себастьян. Солгать он не мог, но хотел сам разобраться в этом деле. Всё-таки граф его ещё не спросил, так ли это, а потому дворецкий вполне мог умолчать о том, что, возможно, горничная не сильно то и ошиблась.
— Приведение? Чушь, — как и ожидалось, Сиэль негромко фыркнул, выражая этим полное свое пренебрежение. — Из-за этого не стоило поднимать такой шум. Я уж думал, на поместье напали.
— Идите спать, мой господин, — сказал Себастьян, делая шаг в сторону лестницы, а пламя свечей, канделябр с коими демон держал в руке, плавно отклонилось в сторону, чтобы затем вновь вернуться в прежнее положение.
Фантомхайв, недолго думая, пошёл с демоном. Ему очень хотелось спать: как-никак, посреди ночи подняли.
***
Утро подкралось незаметно: Сиэль даже не думал просыпаться, несмотря на то, что Себастьян настойчиво просил графа открыть глаза и подняться, наконец, с кровати. Однако знаменитый приём дворецкого возымел успех: оказавшись без одеяла, Сиэль, наконец, проснулся.
— С добрым утром, господин, — сказал Себастьян, начав привычный ритуал приведения Сиэля из сонного в бодрого человека.
Граф ничего не ответил. У него в голове смешались воспоминания всего того, что произошло ночью, и попытки воспринять реальность. Тело ещё помнило теплые объятия одеяла, из-за чего было по-особенному зябко.
— Ты нашел действительную причину ночной возни? — спросил Сиэль, глядя сверху вниз на демона, застегивающего пуговицы рубашки.
— Нет, — Себастьян отрицательно покачал головой, будто так и было нужно.
— Если этой ночью меня опять кто-то разбудит, ты при мне будешь обыскивать поместье до тех пор, пока не найдёшь этого призрака… или кого испугалась Мэйлин? — самым недовольным тоном говорил граф, и легко было понять, что Сиэль из-за ночного происшествия совершенно не выспался.
На протяжении дня он изредка вспоминал о ночном происшествии, да и мало его это волновало. Можно подумать, что ему даже не было интересно, что это было — переполошивший всё поместье ужас чёрной ночи, жаждущий нашей крови? Не смешите, юмор юного графа стоит более оригинальных шуток. Однако позволить такой оплошности повториться вновь — будет стоить ещё одной проведённой на нервах ночи, а за это Себастьяну влетит очень даже не по-детски.
***
Вопреки всем опасениям, вторая ночь прошла совершенно спокойно. Сиэлю удалось выспаться, а кусочек яблочного штруделя на пару с чашкой столь любимого графом Эрл Грея начисто сгладил в памяти Сиэля воспоминания о той странной ночи. Себастьян также был спокоен, но его демоническое нутро подсказывало, что что-то в этой истории неладно, однако даже он не был в силах сделать ничего, и оставалось только ждать новых сюрпризов от загадочного привидения.
Бард и Финни и подавно позабыли об этом неприятном случае, и только Мэйлин с содроганием вспоминала увиденный во тьме образ. Однако её друзья с присущей им беззаботностью уверяли девушку в том, что в тот день она слишком устала, и ей это все просто почудилось. Кивая и натягивая улыбку, мысленно горничная наотрез отказывалась в это верить.
