Дело о вредной мачехе

Незнакомка, держа в руках табличку с надписью: «Нэнси, Бесс, Джесс, американки», смотрела на нас с не меньшим любопытством, чем мы на неё. Её лицо напоминало идолов с острова Пасхи; казалось, на нем навечно застыло какое-то выжидающее выражение. Прямые черные волосы свисали до плеч, а сильные смуглые руки уверенно сжимали картонный прямоугольник. Небольшие глубоко посаженные карие глаза, казалось, подмечали каждую мелочь, а подвижный рот постоянно растягивался в улыбке. – Значит, вы и есть они? – спросила девушка, кивая на табличку в своих руках. – Меня звать Елена. Я вас встречать. Она не особо хорошо владела английским, но хотя бы могла объясниться – и на том спасибо. Мы обменялись дружескими рукопожатиями, и наша провожатая, махнув рукой, направилась вперед. Мы заспешили за ней, надеясь, что вскорости удастся выбраться из этой клоаки с кучей народа, и не напрасно: Елена вывела нас на стоянку машин и с гордостью остановилась у зеленого микроавтобуса с затемненными стеклами. – Едем в общежитие! – торжественно провозгласила она, эффектно распахивая перед нами заднюю дверь. Джесс залезла туда первой, с трудом затаскивая внутрь чемодан. Багажного отделения в автомобиле предусмотрено не было, но просторный салон вполне позволял разместить и скарб, и людей. Мы сиганули следом, и Елена, звучно захлопнув створку, села на водительское место. Ещё миг – и зеленая машина резко стартовала с места, заставив нас синхронно озаботиться ремнями безопасности. Устроившись поудобнее и понадеявшись, что доеду до места назначения живой, я искоса посмотрела на нашу проводницу. Елена вела машину быстро и уверенно, соблюдая основные правила, но не особо обращая внимание на ограничения скорости. В зеркале мне было видно её бесстрастное лицо с блестящими карими глазами, отражавшими вековое спокойствие, свойственное лишь той расе, которой пришлось со многим столкнуться. – А это общежитие далеко от научно-исследовательского института? – спросила я, склонив голову набок. – Это одно и то же здание, – безучастно откликнулась Елена, круто поворачивая налево. – Разные корпуса, но адрес один. – Вот как, – я подняла брови. – Я столько слышала про сеньора Лучиану – того самого, который основал НИИ… Я сделала многозначительную паузу, давая бразильянке шанс перехватить разговор, но та никак не отреагировала, продолжая с невозмутимым видом вести машину по узким улицам какого-то не особо богатого квартала. – Я слышала, он недавно женился, – я предприняла ещё одну попытку. – И его супруга невероятно хороша собой. – Они все довольно противные, – спокойно ответила мне Елена на неожиданно правильном английском. – И Джой, и Фелиция, и Роб, и Альма, и Веро, и Дафна, а уж про Грейс и говорить нечего. Да и Федерико с Кристианом не лучше. Выдав эту сентенцию, девушка сурово сжала губы и до самого общежития не проронила ни слова, как бы я ни старалась её разговорить. Затормозив у высокого бетонного забора, Елена вышла из машины и направилась к воротам. Разблокировав замок, она повернулась к нам спиной, спокойно наблюдая за тем, как кованые створки расходятся в стороны. Мы с подругами переглянулись, и я, с трудом открыв заднюю дверь фургона, первой выбралась из чудо-машины, выволакивая за собой багаж. За мной вывалились Бесс и Джесс, и мы все втроем прошли за нашей провожатой через автоматические ворота. Научно-исследовательский Институт Антропологии оказался настоящим комплексом из сверкающих свеженькой побелкой зданий строгой формы. Внутренний дворик имел довольно дикий вид: тут не стригли траву и не подрезали кусты, чтобы придать им форму. Лично мне это весьма импонировало: я никогда не являлась ценительницей попыток загнать природу в совершенно не свойственные ей рамки. Елена привела нас к парадному входу и с запоздалой любезностью распахнула перед нами дверь. Мы прошли внутрь и оказались в снежно-белом холле, до того стерильном, что было страшно не то, что здесь находиться, но даже дышать этим воздухом, в котором явно чувствовались нотки хлорки. Напротив входа располагался стол администрации, за которым сидела донельзя деловая девушка. Её черные волосы были небрежно подколоты, а складка, залегшая между нахмуренных бровей, явно говорила о том, что сия дама не привыкла тратить время попусту. Узкое смуглое лицо не отличалось ни красотой, ни неповторимостью, ни аристократизмом, но почему-то в обществе этой леди я сразу же почувствовала себя простолюдинкой. Елена, подойдя почти вплотную к стойке, бесцеремонно постучала по ней, и секретарша, недовольно фыркнув, подняла голову. Она приготовилась было что-то сказать, но её прервало появление ещё одного действующего лица. Через один из боковых входов в помещение ворвался высокий чернокожий молодой человек в черном пиджаке поверх яркой рубашки. Он не улыбался; карие глаза его смотрели серьёзно, и я сомневалась, что данное положение вещей когда-либо меняется. – Грейс, так больше не может продолжаться! – несколько гнусаво выдал он, подлетая к стойке. – Эта желтая морда опять не заказал оборудование! – А я тут причем? – грубовато обрубила секретарша. – Разбирайся со своим китайцем самостоятельно. – Как я могу это сделать?! – новоприбывший воздел руки к небу. – Он же совершенно сумасшедший! Администраторша поморщилась и, демонстративно повернувшись к нам, громко объявила: – Я вас слушаю! – Это студентки из США, – Елена небрежно махнула рукой в нашу сторону. – Будут тут практиковать. Их надо поселить и объяснить, где что. С этими словами она, посчитав свою миссию выполненной, резко развернулась и быстро ушла в неизвестном направлении. Я же, воззрившись на секретаршу, постаралась выдать самую ослепительную улыбку из моего арсенала, но суровая дама осталась холодна. – Федерико, ты этим займёшься, – приказала она. – Заодно и отдохнёшь от своего коллеги. Чернокожий с презрением оглядел нас и покачал головой. – Из Штатов, – выплюнул он. – Как будто в Бразилии нет студентов, которые так и… – Ты можешь быть свободен, – Грейс указала шариковой ручкой в сторону одной из дверей. – Отведи их в комнаты на втором этаже. – Но там живет персонал! – всплеснул руками Федерико. – Вот и славно, – секретарша, явно теряя остатки терпения, свирепо воззрилась на него исподлобья. – Поспеши! И она, опустив голову, начала набирать что-то на клавиатуре компьютера с таким видом, будто тронь её – и она взорвётся. Федерико вздернул подбородок и ринулся к одной из двери. Мы, подхватив свои чемоданы, пошли за ним так быстро, как могли. Бразильско-африканский идальго, видимо, считал, что наша кладь легче перышка, поэтому даже и не думал помогать. Пройдя по узкому, как кишка, коридору, он взлетел по белоснежной лестнице с надраенными до медного блеска перилами и застыл на самой высокой ступенькие, скрестив руки на груди и наблюдая за тем, как мы с трудом тащили за собой чемоданы. – Скажите, а все сотрудники НИИ такие милашки, или нам особенно повезло с вами? – съязвила Бесс, подтягивая за собой объёмную розовую сумку. – Вы в чужой стране, – бросил Федерико так, будто это полностью объясняло его невоспитанность. Мы с черепашьей скоростью взобрались на площадку, и чернокожий, с грацией развернувшись, последовал дальше. Элизабет, увидев это, уныло вздохнула и довольно громко спросила у меня: – Нэнси, а ты не знаешь, как можно вступить в Ку-клукс-клан? Федерико никак не прореагировал на это; видимо, он считал ниже своего достоинства интересоваться делами низших форм жизни, к коим он, без сомнения, причислял и нас. Раздраженно ткнув пальцем в сторону, он процедил «Ваши спальни». Справа от нас имелся целый ряд дверей такого же стерильно-белого, как и всё вокруг, цвета. Разлюбезный потомок зулусов не удосужился конкретизировать, какие именно комнаты предназначались нам, поэтому мы решили, что просто войдём в ближайшее к каждой из нас помещение. Мне досталась безликая комната со стенами цвета кожи утопленника. Узкая кровать притулилась в углу, как бедная родственница. Рядом примостился комод, у изножья предназначавшегося мне Прокрустова ложа – платяной шкаф. Небольшой стол и стул справа довершали общую картину. Я подошла к окну, волоча за собой чемодан. Вид из-за практичных пластиковых жалюзи открывался не особо: внутренний дворик, вымощенный идеально квадратными плитками, да несколько деревец, которые, словно стесняясь расти здесь, в условиях индустриальной стерильности, казались чахлыми и безжизненными. Что ж, неплохо. Мне случалось бывать в местах и похуже. Отставив свой скарб в сторону, я с наслаждением повела плечами: как хорошо, что больше не придется тащить этот груз на себе. Чисто из вредности по отношению к Федерико я зашла ещё и в ванную, которая оказалась ожидаемо белоснежной и чистой, а также распахнула дверцы шкафа. Внутри сиротливо притаились две вешалки и одно пушистое банное полотенце. Выйдя в коридор и увидев, что наш провожатый, сурово скрестив руки на груди, каждую миллисекунду поглядывает на часы, я поняла, что наша маленькая месть удалась. Дождавшись Бесс и Джесс, я показала им большой палец. Наш заносчивый гид, не разделяя моих восторгов, презрительно фыркнул и пошел вдоль по коридору. Впереди нас ждала ещё одна лестница, система извилистых ходов и четыре магнитных двери. Федерико мчался так, будто за ним гнались нацисты, так что нам пришлось поднажать, чтобы не отстать. Наш непростой путь окончился, когда чернокожий проводник резко распахнул очередную дверь и встал у входа с таким видом, будто делает всему миру величайшее одолжение. Мы прошли внутрь и оказались в помещении, являвшем собой симбиоз между офисом и лабораторией. Светло-зеленые стены, белая мебель, какие-то плакаты со схемами и формулами, развешанные повсюду… Справа от двери располагался письменный стол, каждый предмет на котором был тщательно выровнен перпендикулярно или параллельно краям. За ним сидел худощавый блондин в белом халате, который при виде нас встал и деревянным жестом кивнул. – Это практикантки из США, – вымолвил наш провожатый кислым тоном. – Так тут только иностранцы и останутся… – Да ладно тебе, Барак, – второй обитатель комнаты, занимавший дальний стол, встал в полный рост, игриво подмигнув нам. – Ты же тоже не спешишь покупать билеты в Свазиленд. Бесс, стоявшая за мной, сдавленно пискнула и вцепилась в мой локоть, зашептав, как мантру: «Это он, это он, это он…». Высокий и стройный черноволосый азиат в очках шутливо отдал нам честь двумя пальцами… – Привет, Санни, – склонила голову я. – Привет, Нэнси, – в тон мне ответил кореец. – А также прелестные Джорджина, и Элизабет, и далеко не такой прелестный Федерико. Чернокожий издал презрительный смешок и, демонстративно повернувшись к азиату спиной, вымолвил: – Кристиан, займись ими. Я свою часть работы сделал, а теперь умываю руки – у меня ещё полно дел. Когда прибудет оборудование? Блондин, медленно потерев ладони одну и другую, вопросительно посмотрел на Санни. – Но, Федерико, ты же сам просил меня быть как можно практичнее, – развёл руками кореец. – Вот я и отложил доставку, чтобы научные машинки привезли одновременно с шоколадом. – С каким ещё шоколадом? – потомок африканцев круто повернулся к азиату. – Надеюсь, с качественным, – пожал плечами тот. – Не менее семидесяти пяти процентов содержания какао. Федерико скрежетнул зубами и, быстро подойдя к застеклённой дверке с надписью «Лаборатория», немедленно исчез за ней. – Какой нервный субъект, – покачал головой Санни. – Кристиан, у тебя нет здесь брома? Блондин по-щучьи улыбнулся и мотнул головой. – Постарайся его не провоцировать, хорошо? – ровным тоном попросил он, глядя на корейца своими выцветшими голубыми глазами. – Что же касается вас, дамы… Меня зовут Кристиан Шварц, и, видимо, именно я стану вашим руководителем. Мы синхронно закивали, всем своим видом олицетворяя исполнительность и готовность брать новые вершины. Может быть, кроме Бесс, которая украдкой посматривала на Санни, копавшегося в бумагах у себя на столе. Вокруг корейца царил хаос: фотографии, документы, картриджи для принтера, кружка, несколько оберток от шоколада… Всё это являло собой не самую приглядную картину, особенно по контрасту с идеальным порядком на столе мистера Шварца, но азиата, по-видимому, всё устраивало: он держал себя непринужденно и свободно. – Возьмите у Грейс сегодняшнюю почту, – Кристиан сложил руки и склонил голову набок. – Пожалуй, это и станет вашим первым заданием… Заодно и научитесь ориентироваться в здании. Мы кивнули и вышли из помещения, провожаемые внимательным взглядом двух пар глаз: рыбьими голубыми и угольно-черными, как лак на древних шкатулках. – Итак, – Бесс закрыла за нами дверь кабинета и театрально развела руками. – Кто помнит, как идти к этой Грейс? Нам пришлось попетлять, но, к счастью, хорошее чувство направления, отточенное годами детективной практики, меня не подвело, и мы вышли-таки к стойке администрации. Грейс сидела на своём месте и с остервенением печатала на компьютерной клавиатуре, не поднимая головы. Переглянувшись, мы хотели было подойти поближе, но нас опередил посыльный, ворвавшийся с улицы, как ураган. Он водрузил на стойку довольно объёмную коробку и весело заявил на ломаном английском: – Для сеньоры Лучиану! – Для какой именно? – флегматично уточнила секретарша, равнодушно осматривая ящик. – Для сеньоры Лучиану, – растерянно повторил курьер, подняв брови. – Их шестеро, – проговорила Грейс, подняв тяжелый взгляд на юношу. – Для которой? Посыльный огляделся в поисках помощи. – Мне сказали, что для сеньоры Лучиану… – едва слышно прошелестел он. Воцарилось неловкое молчание. Секретарша, привстав с места, осматривала посылку так и эдак, пытаясь, видимо, найти где-нибудь полное имя получателя. Курьер мял в руках красную бейсболку с логотипом компании доставки, не зная, куда себя деть. Эта гнетущая тишина была прервана двум новыми посетительницами, которые, непринужденно разговаривая, вошли в здание с улицы. Одна из них – шатенка энергичного вида – носила модную в шестидесятые стрижку. Одетая в потёртые джинсы и слегка помятую белую блузку, она всем своим видом излучала дружелюбие. Ярко-голубые глаза выделялись на довольно простом и грубом лице без грамма косметики. Вторая же была полной противоположностью своей приятельнице. Фигуристая блондинка в фиолетовом платье, она двигалась с томной грацией манекенщицы. Одна прядь волос медового цвета падала на лицо, закрывая левый глаз, что придавало ей ещё более кокетливый вид. Бесс при виде блондинки стиснула мою руку и прошептала: «Это же Вероника Барр!». Я пригляделась к той нимфе и кивнула: я плохо ориентировалась в мире бразильских сериалов, но как-то раз, находясь в гостях у моей лучшей подруги, вместе с ней посмотрела сто четырнадцатую серию «Жертвы любви» – долгоиграющей мелодрамы, в которой и снималась сия мыльная дива. Судя по этому сорокапятиминутному эпизоду с двумя перерывами на рекламу, Вероника Барр была неплохой актрисой, только лишь, на мой взгляд, несколько статичной. И что популярная бразильская теледива могла делать здесь, в НИИ?.. Молчание прервала шатенка. Подойдя к стойке и стукнув по ней пальцем, она без предисловий спросила: – Что здесь произошло? Несмотря на простецкую внешность, голос у неё был приятный и ласкающий слух. – Альма, как хорошо, что ты пришла! – Грейс встала со своего места и даже соизволила улыбнуться. – Он утверждает, что эта посылка предназначена для сеньоры Лучиану… – Точно так, – курьер закивал, как китайский болванчик. –… Но не знает, которой именно, – закончила фразу секретарша, бросив злой взгляд в сторону несчастного посыльного. – Сейчас разберемся, – Альма, перегнувшись через стойку, ловко выхватила из канцелярского набора ножик и одним движением взрезала коробку. – Так, что тут у нас… О, корм для рыбок! Ясно, это для Дафны; никому больше и в голову не придёт такое заказывать. Курьер улыбнулся так широко, что, казалось, его лицо готово треснуть пополам. – Сеньора должна расписаться, – с явным облегчением вымолвил он, нахлобучив на голову бейсболку и доставая из внутреннего кармана ветровки слоенный вчетверо листок. Грейс недовольно поморщилась и потянулась к телефону. – Сейчас позвоню ей, – бросила секретарша, снимая трубку. Альма, положив на место нож, хлопнула в ладоши и улыбнулась. – Вот и разобрались, – подытожила она, оборачиваясь и глядя на нас. – А вы кто такие? – Мы практикантки, – ответила я. – Студентки из США. – О! – она широко улыбнулась. – Что ж, будем знакомы. Я Альма Лучиану, а она – Веро. Наверняка вы её знаете под псевдонимом Барр, но на самом деле она тоже одна из нас – бездельник Роберт женился на ней три года назад. – А вы и есть третья жена сеньора Луиса Лучиану? – выдала Бесс, подавшись вперед. Женщина, хлопнув себя по бедрам, расхохоталась так громко, что Грейс чуть не выронила телефонную трубку, а курьер уставился в нашу сторону, вытаращив и без того круглые глаза. – О, слава богу, нет, – вымолвила она, вытирая глаза тыльной стороной ладони. – Я его дочь. От самого первого брака. Я замужем, но фамилию благоверного папенька отбросил, считая, что род наш должен процветать и развиваться, так что и после брака я осталась сеньорой Лучиану. – А остальные четыре? – я решила, что с этой дамой ни к чему юлить и хитрить, лучшая тактика здесь – это прямота. – Ну, положим, три женушки моего драгоценного папаши, – Альма подмигнула нам. – И ещё тётя Фабиола – она в разводе и вернула себе девичью фамилию, так что получилось, что и она – сеньора Лучиану. – Вот как, – я покачала головой. – У вашей семьи весьма интересное генеалогическое древо… Э-э-э… – Просто Альма, – женщина махнула рукой. – Церемонии ни к чему. – А меня можете называть Веро, – вступила в разговор актриса. – Меня все так называют. Её голос, низкий, грудной, поставленный, с непередаваемой игрой интонаций, просто завораживал. Пусть эта дама и не была первоклассной артисткой, природа одарила её весьма щедро. И сама Вероника это сознавала. – С удовольствием, – Бесс поднесла руки к груди. – Я ваша преданнейшая фанатка! Актриса улыбнулась и слегка качнула белокурой головой. Она открыла было рот, чтобы что-то прибавить, но тут наша беседа была прервана появлением ещё одной особы. Она появилась из-за одной и дверей, расположенных за спиной Грейс, и прошла к стойке с видом хозяйки. Её безупречно скроенный деловой костюм подчеркивал все плоды трудов тренеров и диетологов, а идеально уложенные волосы имели тот модный в этом сезоне оттенок, который получил странное название «клубничная блондинка». Черты лица, пусть и мелковатые, были правильными, а ямочка на подбородке придавала образу завершенность. Идеальный макияж и белозубая светская улыбка на губах сразу давали понять, что эта леди привыкла вращаться исключительно в высшем обществе. С её приходом атмосфера как-то неуловимо поменялась. Альма напряглась, а Веро опустила голову. – Где моя посылка, Грейси? – медовым голоском спросила новоприбывшая. – Расписаться?.. Пожалуйста, молодой человек. Надеюсь, что в этот раз корм будет лучшего качества, чем в прошлый: мне пришлось выбросить одну из цихлид, а их и так мало… Благодарю вас. Грейси, позвоните кому-нибудь и попросите отнести коробку в мои комнаты; я же не потащу её сама! Мы наблюдали за этой женщиной, как завороженные. Она вела себя здесь, как королева, и потому ни у кого не осталось сомнения в том, кто это. Перед нами стояла Дафна Лучиану, третья жена сеньора Луиса.