Дорога в ночь

Да и нет, верное и ошибочное, нормальное и не очень… Существовала ли во Вселенной хотя бы одна цивилизация без строго очерченных границ? Тамир пытался представить такой мир - и не мог. Сказать по правде, он много чего в своей жизни не мог, но сейчас, когда ядовито-красный кабриолет на огромной скорости нёс его сквозь безлунную, до дрожи тёмную ночь, это уже не казалось непреложной истиной. Сделав ещё глоток отвратительного коктейля из дешевого виски и тёплой колы, который сообразил себе на последней заправке, Тамир закрыл глаза. В ушах свистел ветер, почти заглушая музыку. Губы так и расплывались в дурацкой улыбке. Ещё сорок часов назад «мистер Кумар» прилетел в Солт-Лейк-Сити, чтобы выступить посредником в обсуждении одного очень важного контракта, а теперь напивался как последний Красный Шапка. С каким-то упоротым придурком. Спящий знает где. Под «Металлику». - Прежде чем ты задашь этот дурацкий вопрос, - водитель сделал музыку громче. - Да, я тоже без ума от «Чёрного альбома». - И давно? - Последние лет двести. - Доминга, - Тамир нахмурился, повернув голову, - ответь честно. Он был уже настолько пьян, что не чувствовал ни страха перед будущим, которое отдал на волю случая, ни трепета перед одним из тех, кого обычно почтительно именуют могущественным сюзереном и тихо-тихо костерят за спиной при любом удобном случае. - Честно, - потянул Доминга, словно впервые пробуя слово на вкус. - Почему это так важно? - Люблю искренность. - Для шаса у тебя странный вкус. Доминга поправил сползшие на нос солнцезащитные очки с оранжевыми стёклами. Такие же дурацкие как его пуловер и протёртые на коленях джинсы. У Тамира было стойкое чувство, что гардероб достался ему от предыдущего владельца кабриолета. - У тебя для нава - тоже. Доминга оскалился. Жуткая улыбка - немыслимо, невыносимо обаятельная. Живая. Ещё сорок часов назад «мистер Кумар» и надеяться не мог, что найдёт утешение в чужой улыбке. Когда жизнь идёт своим чередом - по накатанной дорожке - такие мелочи кажутся просто смешными. Зачем нарушать запреты? Зачем совершать безумные вещи? Зачем даже банально что-то менять, если это не принесёт тебе самого главного - удовольствия? Тамир без любых предсказаний с детских лет знал, каким будет жизненный путь. От рождения до смерти. Полный самоиронии триптих Басара Турчи «Выдача под залог. Становление. Оплатите ваш счёт, пожалуйста». Снова приложившись к бутылке, Тамир повторил слова звучащей песни - больше губами, чем голосом. Певец он был никудышный. - На меня возлагали большие надежды, - зевнул Доминга. - Представь себе, даже не стали обучать боевой магии. Думали, стану великим предсказателем. - Звучит как начало провальной истории. - Не совсем. Но мой дар сильнее, когда есть конфронтация. Учитель знал это, а я даже не задумывался, насколько сильно меня заводила мысль, что пока все мальчишки пыхтели над простенькими боевыми арканами, я мог припадать к иным знаниям… Он рассказывал о своём выдающемся таланте очень просто. Тамир слушал, вспоминая своё необычное для мага увлечение человскими технологиями и второе образование, полученное якобы для общего развития. Сейчас в Тайном Городе нехотя, но признавали пользу от слияния магии с технологиями челов, но ещё каких-то десять лет назад сама эта мысль считалась возмутительной по сути. - А потом меня пригласили на постоянную работу в центр предсказаний, - закончил Доминга, - и я стал одним из десятка никому не известных навских провидцев. - Ты до сих пор там работаешь? - Нет, взял перерыв. Сказал, что стал хуже видеть будущее. - А на самом деле? - Это правда. Однажды я шёл по улице, услышал «Металлику» и вспомнил, какими яркими видения бывают на самом деле. - Погоди-ка… Так ты не... - Я много раз видел этот сон. В юности мне казалось, что я со своим другом лечу сквозь Тьму на волшебной колеснице под чудовищный грохот и какие-то крики. Постепенно мир изменился: челы изобрели автомобили, построили хайвеи, стали играть металл… - нав отвернулся, но Тамир успел заметить, как потеплел его взгляд, хотя лицо осталось серьёзным, - и вот я впервые спросил себя, с кем же ехал и куда, если вокруг нас не осталось ничего, созданного с помощью магии? Что тут было ответить? Доминга никакого ответа и не ждал. Сказал сам. - Мы ехали, чтобы совершить нечто, выходящее за рамки. - Серьёзно? - самоиронии Тамира хватило бы на троих. - Нас обоих опьяняло это чувство. - Я пьян не от этого. - Забавная вещь самообман, - а вот вежливая улыбка Доминги оказалась на удивление отвратной, - и привычка называть причиной - следствие. - Ты хоть сам понимаешь, что сказал? - Зачем? - В смысле? - Не думай о смысле. Это первое, чему учат предсказателя, - Доминга блаженно улыбнулся. - Правило выше всех правил. В снах Спящего нет логики. Если начинаешь искать её и складывать видения в привычную для тебя картину, неизбежно упустишь нечто важное. Нечто, что твой разум не способен вообразить. Нечто, что ещё не нашло воплощения в материальном мире. Тамир словно проваливался в бездну. И этой бездной было не алкогольное забвение, а собственное восприятие реальности, трещавшее по швам. Они ведь, и правда, летели сквозь Тьму на волшебной колеснице. Будь он на четверть века младше, пищал бы от восторга, но сейчас хотелось скорее заорать от ужаса. Или нет. - Ты не пожалеешь. Это прозвучало неожиданно чётко. Поплывший мир замер, и центром этого мира стали глаза Доминги, чёрные и непостижимые как какой-нибудь космос. - Мы оба не пожалеем о том, что сделаем. - Нас убьют? - Не в этот раз. Секунду царила тишина, а потом её нарушил хохот. Они смеялись вместе. Снова. Доминга запрокинул голову. Тамир утирал слёзы. У него болели щёки и бока, потому что за последние сорок часов он, кажется, смеялся больше, чем за всю свою жизнь.