У смерти тёплые руки

В любви порою мы шуты И короли порою тоже… А суть одна, что без любви Никто на свете жить не может…

       — Ты снова вернулся, — равнодушно замечает бархатистый голос. Кубики льда с тихим звоном бьются об стенки стакана, мерцая в бликах огня.        — Разве могло быть иначе? — с чуть виноватой усталой улыбкой спрашивает молодой парень, без разрешения садясь в соседнее кресло. — К чему этот пафос, Тай? Сегодня какой-то особенный день?        — Пафос? — мужчина скользнул взглядом по своему телу и окружающей его обстановке, будто только сейчас замечая. Тёмно-зелёный костюм, так непривычно сидящий на нем делал солиднее и чуть старше, бокал с виски придавал вроде бы расслабленной позе какой-то хищной изящности, а само место будто кричало о том, что хозяин — аристократ в n-ном поколении.        Тай по-мальчишечьи фыркнул, растрепав волосы и разрушая все впечатление.        — Тебе опять меня не хватило, — заметил он, переводя тему. — Ты ведь приходишь только поэтому.        Парнишка с седыми волосами грустно усмехнулся и протянул второй бокал, взявшийся из неоткуда.        — Её вновь забрала Смерть, — глухо поделился Путник, тут же спрашивая: — Сколько ещё раз я должен это пережить? Разве я мало мучаюсь? Семь раз я закапывал её тело в землю, семь раз я присутствовал на её похоронах и успокаивал безутешную мать. И вот восьмой… Судьбе, верно, нравятся мои страдания. Но я не выдержу вновь смотреть на любимую, лежащую в гробу.        Мужчина промолчал. Ему тоже было жалко ту бедную девочку. Ей было отведено так много времени, но она была вынуждена вновь и вновь умирать, потому что Смерть излишне ревнива.        — Верни меня ещё раз. Пожалуйста, Время. В этот раз была фура. Если надо, я пожертвую собой, но спасу её, — горячо произнёс Путник, мертвой хваткой цепляясь за жесткую ткань пиджака, как за спасительную соломинку.        Время с жалостью посмотрел на парня, ещё совсем мальчишку. Он бы помог, но сестра… И легко освободил руку.        — Не могу, Судьба разозлится. В последний раз мы итак слишком долго скандалили. Напугали Войну, разозлили Любовь… К тому же, ты ведь знаешь, что Смерть тебя не заберёт. Тебе придётся жить вечно. К чему вновь поднимать эту тему? Просто перестань привязываться к смертным.        — Она издевается надо мной, — шепнул он, делая глоток чуть горчащего напитка. Слишком громко для этого места треснуло полено в камине, а за окном будто раздалось хлопанье крыльев. Но гость прекрасно знал, что несуществует никакого «за окном». Есть только это место и ничего вокруг. — Даже когда я сам лично бросил Лили, разорвал все связи, Смерть всё равно забрала её. Зачем?        — Она влюблена в тебя, — как само собой разумеещееся произнёс мужчина, позволяя себе добавить сочувствия в голос.        — Поэтому она причиняет мне боль?        В серых глазах было столько отчаянья, что Время невольно отвёл взгляд. Ему было искренне жаль парня, ведь его выбрала своей игрушкой сама Судьба. И даже он не мог повлиять на её решение.        — Поговори с ней, — надломленно произнёс гость, опуская голову, чтоб не было видно блестящих слез.        — Она меня не послушает. Смерть всегда была излишне своенравна.        Побледневший парень вскочил, подходя к камину. Огонь обжигал, но манил своей опасной красотой. Как и все те, с кем волею Судьбы пришлось познакомится гостю. Одной лишь мыслью они могли стереть его с лица Земли. Да что там, вообще уничтожить его существование даже в виде души, астрального тела, опустошённого сознания…        Но он не боялся, а восхищался ими. Величайшие, с которыми ему довелось общаться, дружить… Которые развлекались за его счёт.        — Что вновь придумала Судьба? — почти шёпотом спрашивает Путник, страшась и в то же время желая услышать ответ.        — Ты же знаешь, сестренка меня недолюбливает и не делится своими планами, — усмехнулся Тай, смотря на мир сквозь толстые стенки стеклянного бокала. — Кстати о родственничках. Ко мне сегодня придёт Смерть, чтоб передать Войну. Моя очередь няньчится с этой девчонкой.        — Всё с тем же взрывным характером? — едва улыбнулся парень.        — Только Счастье может найти к ней подход. Не понимаю, как такие разные существа могут притягиваться, — покачал головой Время, подливая себе виски, который все никак не кончался.        — Так ты мне не поможешь? — парень посерьёзнел, в упор глядя на собеседника. Полено вновь громко щёлкнуло, заставив Путника передернуть плечами.        Тай задумчиво смотрел на седовласого, размышляя над тем, чем его так привлёк этот мальчишка. И почему он раньше так преданно его поддерживал, помогал? И самое главное: готов ли он ссориться с Судьбой ради пацаненка?        В последний раз она ясно дала понять, что не потерпит вновь его вмешательства.        «Он просто слишком похож на меня, „ — понял Время, пристукнув приснятым обручальным колечком о деревянный подлокотник.        — Прости, — наконец молвил он, заглядывая в серые глаза. Почти прозрачные, как матовое бутылочное стекло. Необычные.        — Тогда верни меня. Мне нужно время, чтобы подготовиться, — пустым, безжизненным голосом ответил парень, разом будто сдувшись, как воздушный шарик.        — Ты опоздал, Война обидится, если ты уйдёшь за мгновение до встречи с ней.        Путник поднял непонимающий взгляд, а в следующую секунду согнулся больше от неожиданности, чем от тяжести повисшего на его шее тела.       — Рада тебя видеть, братик, — задорно произнесла маленькая девочка, одетая в короткое чёрное платьице. Её длинные темно-рыжие волосы были заплетены в затейливую причёску — не иначе, как Любовь постаралась.        Малышка чмокнула Путника в щеку и вышмыгнула из объятий, подбегая ко Времени. Из его рук уже исчез бокал с виски, заменившись на кубики тросникового сахара, а на столе появились фрукты. Война начала делиться впечатлениями и новостями с Таем, который с улыбкой слушал ребенка. Наверное, он уже слишком стар и начинают проявляться отеческие чувства. Путник часто замечал, как лучились теплом глаза Времени, когда тот общался с детьми, коих было не так много в обществе Вечных.        В дверной проем неслышно вошла Смерть, чуть задержавшись у порога, будто в нерешительности. Заметив её, парень отвернулся, делая вид, что его очень интересуют лежащие на столе яблоки.        Девушка в ответ на такое действие недовольно поморщилась и прошла к низенькой софе, появившейся не более минуты назад, но удивительно хорошо вписавшейся в интерьер. Все же, вкуса у Времени не отнять.        — Ты всё ещё обижаешься на меня, — уверенно произнесла брюнетка, не спрашивая, а утверждая. Её не волновало присутствие посторонних. — Но та смертная не может дать тебе счастья.        Путник глухо фыркнул.        — Что Смерть может знать о счастье? Не ты его даёшь. Счастье сам решает, кого одарить своим даром, — чуть зло заметил он, пытаясь уколоть своим ответом ту, кто была виновна во всех его несчастьях. Хотелось бы высказать всё то же Судьбе, но та никогда не оставалась с ним наедине.        — Злишся, — грустно произнесла Смерть, поджимая губы. Парень видел, как больно ей было от подобного отношения, но не мог вести себя иначе. Он почти ненавидел эту девушку.        — Братик, ты недавно виделся с Мороком? — наивно спросила Война, смотря своими огромными глазами, кажется, прямо в душу. И он уверен, что так и есть. Эта девочка лишь выглядит как ребёнок, но знает и умеет очень и очень многое. Детская же непосредственность проявляется только там, где она может себе подобное позволить. Величайшие не могут быть нормальными детьми.        — Не встречался с ним лет пять, — недоуменно ответил он, удивляясь подобному вопросу.        — Значит, ты сам ввел себя в такое состояние. Лучше бы тебе от этого избавиться, — улыбнулась Война и отвернулась ко Времени, будто забывая о существовании Путника.        Парень непонимающе нахмурился, пытаясь осознать сказанное. Что она имела ввиду? В чем он заблуждается?        — Время, не мог бы ты… — попросил седовласый, многозначительно кивнув головой. Ему пора возвращаться.        — Уже уходишь? Обними нас на прощанье, — попросила Война, протянув к нему свои маленькие ручки. — Только всех, — шепнула она тихо, и Путник заметил, как при этом вздрогнула Смерть.        Отпустив девочку, он неуверенно подошёл к её сестре. Он никогда не касался Смерти. При первой встрече она показалась ему слишком самоуверенной и холодной, а после представления и вовсе расхотел иметь хоть что-то общее. Ему всегда казалось, что от этой девушки должно нести арктическим морозом, ведь трупы всегда холодны. Она всегда ходила в длинном бархатном платье с горлом. Открытыми оставались лишь лицо да кисти рук. Наверняка потому, что мёрзнет от себя же. Он не хотел приближаться к ней, к той, кто убила его любимую.        Но обнял. Потому что попросила Война.        Смерть вздрогнула и несмело обхватила его руками в ответ, на мгновение расслабляясь. Путник увидел, как блеснули слезы в её красивых темно-голубых глазах.        И лишь дома, ложась в постель он понял одну вещь, в которую раньше ни за что бы не поверил: у Смерти были теплые руки.